Свет наших сердец

      Глава III       Малфои обдумывали неожиданную сложившуюся ситуацию больше недели. Нас на Гриммо-12 посещали и Абраксас, и Люциус. Да и мы с Сириусом за эти дни один раз аппарировали в их шикарное поместье. Обсуждение шло тяжко, и не всегда в приятной атмосфере. Слишком уж много имелось противоречий и взаимного недоверия.       Малфои, как и обычно, темнили, но я по одному уже факту активности понимал, что предложение их заинтересовало. В итоге возобладало знаменитое английское здравомыслие.       Было много дипломатических усилий, обоюдных прощупываний и взаимного интереса. Спустя некоторое время мы с Сириусом окончательно поняли, что они почувствовали нашу слабость и решили на этом заработать.       И наконец, Малфои прибыли на заключительный этап переговоров.       — Кто еще знает про крестраж? — спросил Абраксас и с неудовольствием оглядел часть собравшихся. На его властном, породистом лице отчетливо читалось, что нас здесь слишком много. Круг допущенных к проблеме оказался велик, а это грозило утечкой информации. Забавно, но я был абсолютно уверен в надежности своих друзей, а Малфои, наоборот, считали, что лишь они могут сохранить тайну.       Мы сидели в холле дома Сириуса, расположив кресла вокруг невысокого столика. Малфоев представлял Абраксас, его сын Люциус и внук Драко. Нас также было трое — я, Сириус и Флитвик.       Думаю, будь воля Абраксаса, двух последних он бы всеми силами постарался исключить из числа переговорщиков.       Ага, как же! Я не настолько им доверяю, чтобы позволять взрослому, хитрому магу меня разводить. И я рассчитывал на Флитвика — тем более, сейчас он полностью знает мою историю — всю, без остатка.       Я рассказал ему всё. Абсолютно! О том, что пришел из другого времени и другой страны, что занял чужое тело, и что даже не представляю, как так вышло.       Отнесся он ко всему этому без особого изумления. Он вообще, больше внимание обращал на душу-личность, чем на физическое тело. Да и с подобными историями уже сталкивался в прошлых жизнях.       — Про крестраж знает Сириус, профессор Флитвик и целитель Гиппократ Сметвик, — негромко ответил я. Как и учил меня Флитвик, я говорил лишь правду. Но не всю. Озвучивать имя Луны Лавгуд совсем не обязательно.       — Здесь нет проблемы, — негромко вмешался Флитвик. — Сириус связан с Гарри узами опекунства и крестного, а я, как учитель, несу не меньшую ответственность. Нам, как и вам, нет нужды распространяться о крестражах. Сейчас мы в одной лодке и никому не стоит ее раскачивать.       — Вот и я о том же! — заявил Сириус. — Так что заканчивайте темнить, нам всем нужно одно и то же!       Старшие Малфои недовольно переглянулись. Конечно, им не нравилось, что мои друзья не позволяют реализовывать им свою линию поведения.       — Отец? — Люциус посмотрел на старшего Малфоя.       — Вот на каких условиях мы готовы прийти к согласию и вписаться, — негромко, взвешивая слова, произнес старый маг, поправляя тяжелую печатку на пальце. — В нашем поместье Гарри и Драко совершают ритуал побратимства. После этого проводим новый обряд, в ходе которого извлекаем крестраж. Что бы ни случилось, вы поддерживаете нас, а мы — вас. Когда у Драко родится второй ребенок, то он, независимо от пола, получает имя Блэк и претендует на половину Блэковского наследия.       — Да вы осетра-то урежьте! — с негодованием воскликнул Сириус и шумно выдохнул. Выражение, кстати, он узнал от меня. — Четверть, и то, максимум!       — Мы рискуем перед Темным Лордом и перед оставшимися на свободе Пожирателями! — внушительно парировал Люциус. — Риск должен быть компенсирован!       — Все участвующие в этих обрядах рискуют по факту своего участия, — невозмутимо уточнил Флитвик. — А Гарри рискует больше прочих. Почему вы забываете об этом?       — Нет, нет, не надо смещать акценты, — покачал головой Абраксас. — Моя семья поддерживала Воландеморта, и сейчас мы фактически идем на предательство. Нам не простят!       — Никто ничего не узнает, — напомнил Сириус.       — Как знать… Что с целителем Сметвиком? Вы в нем уверены? — поинтересовался Люциус. — Его молчание должно быть абсолютным.       — Таковым оно и будет, — успокоил Сириус. — Мы взяли с него Непреложный обет.       — А что по другим крестражам? Они остались? — спросил Абраксас и посмотрел на меня, так пронзительно, что на миг показалось, будто меня просветили рентгеном до самых кишок. Сейчас, во время переговоров, он совсем не напоминал того спокойного дедушку, что разговаривал со мной несколько лет назад. Передо мной находился жесткий, циничный и невероятно амбициозный маг. Под его тяжелым взглядом я чувствовал себя неуверенным ребенком.       — Благодаря этой штуке в голове мне известно про них все, — я дотронулся до виска. — Осталось всего два крестража. Тот, что во мне, и другой. Я знаю, где он находится и рассчитываю, что вы, лорд Малфой, поможете его достать.       — Непременно, — он потер подбородок. — Нам теперь нельзя останавливаться на полдороги.       — Мы считаем схожим образом, — спокойно заметил Флитвик.       После этих слов напряжение в комнате заметно спало. Наконец-то мы смогли договориться.       Начался торг, и я облегченно перевел дыхание — основное решено и теперь пошло простое обсуждение деталей. Малфои хотели «оторвать» внушительный кусок от наследства Блэков, и чувствовали, что на нас можно давить. Прозвучало и еще одно условие — я стану крестным отцом первенца Драко. Против этого лично я не возражал.       Драко и я, поняв, что наше присутствие уже не обязательно, вышли в коридор.       — Уф! — шумно выдохнул мой друг. — Это было непросто!       — И не говори! Просто жесть, — я себя чувствовал, как выжатый лимон.       — Надо перекусить, — предложил Драко. — Организуешь?       — Не вопрос. Кричер!              Мы отправились на кухню и с аппетитом умяли по два бутерброда с испанской, хорошо проперченной, колбасой, запивая их виноградным соком.       Драко выглядел малость смущенно. Кажется, ему не совсем нравилась такая меркантильная позиция родных.       — Слушай, я вот о чем подумал, — пока мы устраивали небольшой прием пищи, мне в голову пришла интересная мысль. — В вашем пророчестве вроде сказано, что «мастерски брат в том помог». Разве это не значит, что перед тем как провести обряд побратимства, я должен стать мастером?       — Нет, — Драко качнул головой. — Дед и отец считают, что мастером ты можешь стать когда угодно, главное, до рождения моего первого ребенка. Тогда сам факт просто повлияет на ситуацию, и наша связь ослабит проклятье. Магия работает в обе стороны, в будущее и в прошлое. И если тебе суждено когда-нибудь стать мастером, то уже сейчас Магия считает, что ты уже им стал. Понятно?       — Не совсем, — я призадумался. Хотя, что-то подобное Флитвик говорил. Он упоминал, что мы из настоящего можем влиять не только на будущее, но и на прошлое. Вот только он так много всего рассказывал и так неоднократно посвящал в свои теории, что запомнить и осознать весь этот ворох информации я просто не успевал. — Кажется то, что ты говоришь, лишь гипотеза, а не всеми поддерживаемый факт?       — Да, есть такое, — с неохотой признался друг. — Но моя семья поддерживает именно такую точку зрения. Я не вижу смысла не верить деду.       — Понятно, — кажется, я действительно осознал логику Малфоев.                     Спустя некоторое время все основные моменты были улажены. Совета даже спросили у портрета Вальбурги. Причем инициатива исходила от Флитвика.       Мать Сириуса нашла идею того, что через Драко род Блэков может возродиться, весьма перспективной. Еще бы — ведь в Драко половина чистой крови Блэков, в то время как во мне дай бог ложка. А ее непутевый сыночек не торопится заделывать наследника.       Второму ребенку Драко был обещан дом дяди Альфарда, который я так и не удосужился посетить. По рассказу Бродяги, он весьма большой, два этажа и подвал, с неплохой библиотекой, внушительным набором артефактов и различными помещениями.       Я должен стать магическим крестным первенца и принять участие в его воспитании — интеллектуальное и материальное. Мы дали Малфоям гарантии, что если у Сириуса так и не появится детей, то наследство на Гриммо-12 будет разделено поровну — часть мне, часть второму ребенку Драко.       Ну, и еще несколько деталей, касающихся доли в каких-то общих финансовых проектах. Лично для меня все закончилось вполне приемлемо. Большую часть материальных затрат любезно взял на себя Сириус. Единственное мое вливание — пять тысяч галлеонов, которые я положу на счет своего будущего крестника.       Вот такие переговоры и вот такие Малфои. Все же у этой семьи невероятный талант извлекать выгоду из различных ситуаций.       Был ли я разочарован или оскорблен? Пожалуй, что и нет. Вообще, пожив в Британии, я понял, что на Острове совсем другой менталитет. Те широкие жесты, к которым я привык в России, здесь смотрелись совсем иначе. Их не ждали от других, и сами не торопились делать. Да и денег для будущего малыша не жалко.       В целом, это даже в чем-то справедливо. Малфои взялись помочь мне (и себе естественно), а также принимали участие в возрождении Блэков. Естественно, они должны что-то с этого получить. Да и риск, на который они пошли, на самом деле очень велик — если Воландеморт возродится и если кто-то из Пожирателей узнает об их предательстве, то им придется несладко.       С учетом того, что несмотря на опыт, ни Флитвик, ни Сириус, ни я сам не являлись опытными переговорщиками, а Малфои на этом деле собаку съели, можно считать, что мы отделались малой кровью.       А еще мне предстояло рассказать им о последнем крестраже, хранящимся в сейфе Беллатрикс — пусть и они напрягутся и подумают, как его получить.       Решив все основные вопросы, я принялся готовиться к обрядам.                            Первый ритуал — побратимства, прошел в поместье Малфоев. Иногда его называют Обрядом на Крови. Он был нужнее именно им, и их родовая магия здесь играла ключевую роль.       Я впервые оказался в ритуальном зале Малфоев — не таком мрачном, как у Блэков, и более просторном. Да и воздух здесь казался свежим.       Кроме всех тех, кто ранее присутствовал на переговорах, сейчас с нами находилась и Нарцисса, мать Драко.       Женщина, несмотря на воспитание и происхождение, выглядела взволнованно и бледно. Она стояла ровно, гордо, но руки, которые мяли платок, показывали ее истинное состояние.       Сам обряд не занял много времени. Мы с Драко сутки постились, а сейчас находились около алтаря в грубых холщовых накидках на голое тело. Они напоминали обычные мешки, причем не особо чистые, с дырками для рук и для головы. У меня от них все тело кололось.       — Два друга отныне становятся братьями. С этого дня и навсегда, они разделят общую судьбу. Горе и радости одного станут горем и радостями другого, — неторопливо, речитативом говорил старый лорд Малфой.       Драко и я стояли по разные стороны базальтового алтаря. Наши руки были скреплены поверх камня, и крепко перевязаны узкой тряпичной лентой с рунами. Лента, кстати, была изготовлена из конопли.       — Да будет так, — синхронно произнесли мы с другом.       — Да будет так, — в руке старого мага появился узкий и кривой каменный нож. Он выглядел старым, навевая смутные ассоциации с друидами.       Лорд Малфой чиркнул ножом сначала по запястью внука, потом по моему. Ему пришлось сильно нажать, прежде чем порезать, и я ощутил вспышку боли. Почти сразу она пропала, сменившись холодом.       Он слил нашу кровь в общую чащу и в этот момент я начал чувствовать тепло — оно поднималось от пореза, через всю руку, до самого сердца.       — Братья навек! — сказал лорд Абраксакс.       — Братья навек! — ответили мы и посмотрели друг другу в глаза.       Удивительное дело, как обернулась жизнь! Относительно недавно, каких-то пять лет назад, я всерьез рассчитывал оценить Драко Малфоя и предложить ему дружбу. Теперь мы не просто друзья, а побратимы. Это серьезно, и заиметь в союзники Малфоев я расцениваю как очень перспективный шаг.       Ноги подкосились и чтобы не оступиться, я оперся на руку Драко. Кажется, он испытывал схожие ощущения, и я почувствовал крепкую хватку его узкой ладони. Последние капли крови стекли по нашим рукам и упали на алтарь, исчезнув в едва заметной вспышке красного цвета.       Нарцисса Малфой шумно выдохнула.                            Три дня мы приходили в себя. Начали проявляться первые изменения — Драко я стал чувствовать лучше, ощущая его эмоции и настрой. А еще появилось твердая уверенность, что рядом со мной присутствует незримое дружеское плечо, способное облегчить ту или иную ношу. Это состояние непросто объяснить. Мне даже стало казаться, что вырос мой потенциал и магическая сила. Вот только тренировки с Сириусом ничего такого не выявили. Может, это все придумывал или все проявится позже?       Драко, делясь впечатлениями, рассказал, что с его плеч словно плита свалилась, и сейчас даже на физическом уровне он ощущает, что проклятье исчезло и перестало «давить». Лично я подобного не замечал, но ему виднее — ведь это их семейное дело.       Зато радовало, что никаких неприятных ощущений я не испытываю.              Мы начали готовиться к следующему обряду. Несмотря на слова Флитвика о том, как маг должен невозмутимо принимать свою судьбу, я нервничал.       Да, друзья меня не оставляли и поддерживали, как могли. И все же я с трудом сдерживал панику. Извлечь крестраж — это ведь не гнилой зуб выдернуть. Тут все серьезно, а становиться дурачком или сквибом совсем не хотелось.       В последний перед обрядом вечер я решил отвлечься, пытаясь как-то сжечь нервное напряжение.       Я долго, больше трех часов, пока не начало смеркаться, летал над Лондоном и Темзой, используя заклятие Крыльев. Рядом со мной находился верный Хуги. Он изредка каркал, и его хриплый голос странным образом внушал мне иррациональное чувство спокойствия.       Лондон из-под облаков это что-то! Тауэрский мост, серая лента Темзы, Ковент Гарден, Холборн, Темпл — все лежало, как на ладони. На дорогах гудели клаксонами машины, и красные огни стоп сигналов горели повсеместно. Начали зажигаться фонари и накрапывать мелкий, неприятный дождик.       Я вернулся домой и не мог уснуть часов до пяти ночи.              Обряд проходил на Гриммо-12. В ритуальном зале присутствовали Драко, Сириус и Флитвик.       Друзья сильно переживали. По лицу Флитвика это не очень заметно, а вот остальные нервничали основательно.       А еще здесь присутствовал Люциус Малфой. Он настоял, что ему необходимо проследить за самочувствием сына и убедиться, что крестраж извлечен и уничтожен.       Обряд можно было провести и в больнице святого Мунго, но наш случай уж больно сильно выбивался из общего ряда похожих процедур. Следовало хранить тайну и соблюдать конспирацию.       Два человека, которые непосредственно извлекали крестраж, принесли Непреложный Обет.       Целитель Сметвик выглядел внушительно, спокойно и очень уверенно. Мне показалось, что он пытается таким образом подбодрить меня.       Мага-ритуалиста, которого рекомендовал Сметвик и знал Флитвик, звали Адола Эскотт и она была женщиной. И по ее внешнему виду — а она напоминала умиротворенную, довольную жизнью толстушку, мне было нелегко осознать, что это один из сильнейших ритуалистов с медицинским уклоном во всей Великобритании.       — Слушайте лишь меня, Поттер, не вздумайте проявлять инициативу и все закончится хорошо, — сказала она. А вот ее голос — глубокий, со стальными нотками, казалось, принадлежал совсем другому человеку. Эффект — разница тела и голоса — был очень внушительный.       — Хорошо, миссис Эскотт.       В ритуальном зале я лег на алтарь. Рядом устроился Драко. Мы с ним держались за руки. Вокруг камня женщина уже нарисовала множество рун. Сейчас она что-то пела на неизвестном языке. Возможно, на старонорвежском, но я ни в чем не уверен. Может, это и гэльский.       — Закройте глаза и постарайтесь ни о чем не думать, — услышал я голос женщины. Он звучал как приказ, и я его незамедлительно выполнил.       Закрыть глаза оказалось несложно. Куда сложнее было не думать о крестраже, и о том, что сейчас происходит.       Меня начало потряхивать и Драко передалась вибрация. Он поерзал, устраиваясь поудобнее и сильнее сжал ладонь.       Казалось, словно очень чуткие и прохладные, как туман, пальцы, залезли мне в мозг. Вот они начали поглаживать лобные доли, прошлись по мозжечку, от чего у меня дернулись ноги, и достигли гипофиза.       Женщина продолжала говорить. Целитель Сметвик неслышно подошел, и я почувствовал его руки на собственных висках. От них шло приятное тепло.       Эти руки направляли внимание ритуалиста, и я отчетливо осознал тот момент, когда он «нащупал» ту темную область, которую я ощущал как крестраж.       — Вот он! — голос женщины подтвердил мои догадки. — Начинайте снимать ментальные щиты с крестража, мистер Поттер, — последовала новая команда.       — Не так быстро! Медленней! Осторожней! — осекла она меня. Кажется, я действительно тороплюсь. Я начал представлять, как все те ментальные стены, двери, цепи и ловушки, которыми я опутал крестраж в голове, начали пропадать.       Я представил их в виде снега, который тает под лучами неяркого, умиротворяющего солнца. Вот исчез один пояс защиты, вот второй.       — Прекрасно, прекрасно… — голос целителя вел меня. Что-то странное творилось с восприятием времени. Иногда мне казалось, что с момента начала ритуала прошло всего две или три минуты, а иногда — что мы занимаемся этим чуть ли не десять часов.       Да и сама женщина воспринималась по-разному — то её губы оказывались около моего уха и я ее прекрасно, даже слишком громко, слышал, то она вдруг «перемещалась» за добрую милю и ее шепот звучал издалека, как шорох накатываемых волн.       — Откройте эту область, Поттер, выпустите ее на свободу, — вот теперь в голосе слышалось напряжение.       В желудке появился лед. Мочевой пузырь напрягся. Я сжал зубы и стал делать, что приказано.       — Направьте магию мне в руки, Сметвик.       Я словно увидел свой мозг и сознание изнутри. Оно выглядело, как огромное, залитое светом, пространство. И посередине этого пространства, из точки, из ничего, начал появляться и разворачиваться черный, «жирный» и вонючий дым. С каждым мигом его становилось все больше. Он стремился захватить все, до чего дотягивался, и окрасить в свои цвета. Запахло какой-то тухлятиной и могильной сыростью. Меня чуть не стошнило. Благо, я сутки, как и с обрядом побратимства, ничего не ел.       Стало тяжело, по-настоящему тяжело. Тело так и норовило выгнуться дугой. Ноги и руки дергались, и я не мог их контролировать. «Не обоссаться бы» — мелькнула шальная мысль.       — Перенаправьте часть потока на Малфоя, — услышал я очередной приказ Эскотт.       — Есть! — ответил напряженный голос Сметвика.       В тот же момент я почувствовал, как легкий сквознячок прошелся по мозгам. Черный дым словно достиг предела своего усиления и остановился в шатком равновесии.       Теперь Малфою стало херово. Его рука сжалась так, что едва не сломала мне пальцы. Он захрипел.       Откуда-то сверху, а может и сбоку или снизу, черный дым пронзил узкий клинок чистейшего света. Он ударил как молния и я почувствовал бешеный пульс.       Свет рассек черную пелену. Одновременно с этим напряжение стало пропадать. Резко навалилась странная сонливость. Мое сознание начало таять и расплываться.       — Парень теряет сознание, — прозвучал обеспокоенный голос Сметвика.       — Так может быть. Нормально. Сейчас его активное участие уже не важно… Продолжайте держать связь с Малфоем.       — Как скажете.       Малфоя я ощущал хорошо. И понимал, что он держится из последних сил. Друга буквально выкручивало.       Слова звучали вяло и далеко, как сквозь вату. Судя по всему, я потерял сознание. Правда, перед этим я понял, что у меня носом пошла кровь — кажется, от напряжения лопнул какой-то капилляр.                            — Мистер Поттер, очнитесь, — чья-то ладонь похлопала меня по щеке. В следующий миг я почувствовал в носу острый запах обычного, самого заурядного, нашатыря.       Я открыл глаза и дернулся всем телом.       — Тише, тише! — мне на плечи легли тяжелые руки целителя Сметвика.       Он стоял с одной стороны моей кровати, а ритуалист Эскотт — с другой. Мы находились в одной из свободных комнат дома Сириуса, которую слегка переоборудовали под новые задачи.       Неяркий свет проникал сквозь задернутые шторы.       — Взгляд осмысленный, сознание адекватное, — женщина прикоснулась ко мне с помощью легилименции.       — Кажется, так и есть, — откликнулся Сметвик. — Как вы себя чувствуете, Гарри?       — Сложно сказать, — я несколько раз глубоко вздохнул. В тот же момент к горлу резко подкатила тошнота и я резко перегнувшись, начал блевать на ноги Сметвика.       Ну, как блевать… Из меня выходила одна желчь и сопли. Целитель, демонстрируя великолепную реакцию, сделал шаг назад, и все попало на паркет.       — Не стоит смущаться, — успокоил меня голос Эскотт. — Вполне прогнозируемая реакция. Выпейте это.       Я немного отдышался, улегся обратно в кровать, вытер рот и руки полотенцем, а потом выпил какое-то зелье из небольшой мензурки. Пахло оно вишней и моментально сняло все рвотные позывы. Да и бодрость прибавилась.       — Теперь вот этот флакончик. И вот этот, — говорил Сметвик.       Выпив три зелья подряд, я почувствовал усталость и непреодолимую сонливость.              Проснулся я ранним утром следующего дня — так мне потом сказали.       Первого, кого я увидел — это Луна Лавгуд. Она сидела прямо напротив, пододвинув кресло чуть ли не вплотную к кровати. Под глазами у нее были круги, она выглядела растрепанной и не выспавшейся.       — Лу! — мой голос звучал хрипло, как с похмелья.       — Привет, Гарри, — она быстро встала, нагнулась и поцеловала меня в губы. Этот поцелуй сразу придал сил.       — Ты что, всю ночь здесь сидела?       — Кто-то же должен! Вдруг тебе станет хуже? Или что-то понадобится?       — И наверняка даже не спала, — ворчливо заметил я. — Зачем так себя истязать?       — Житейские мелочи, — она еле заметно улыбнулась. — Заканчивай брюзжать… Как ты?       — Хорошо! Наверное… — подумав, ответил я. — А что говорит целитель? Как все прошло?       — Он говорит, что все прошло, как и ожидалось, — я внимательно смотрел на нее и лжи не почувствовал. Да Луна и не стала бы мне лгать. Тем более, она никому не лжет и всегда говорит лишь правду. Интересно, когда она сюда попала? Сразу после обряда?       Я глубоко вздохнул и расслабился. Кажется, все так и есть. Для окончательного успокоения не хватало всего лишь одного, последнего, шага.       — Лу, дай палочку.       — Держи.       — Люмос! — почувствовав пальцами знакомую и родную древесину, я моментально произнес заклятие.       Оно вышло идеально. Почти идеально!       Успокоенный и удовлетворенный, я отдал Лавгуд палочку и откинулся обратно на кровать. И только сейчас мне удалось почувствовать, насколько же удобно лежать и как приятны простыня и одеяло на ощупь.       Мы немного пообщались. Улыбка девушки и ее слова словно заряжали меня новыми силами. Я медленно осознавал свое нынешнее состояние, начиная подмечать изменения.       Луна ушла, а когда вернулась, с ней пришли целитель Сметвик, Эскотт, Сириус и Драко.       — Эй, народ, вы что, коллективное дежурство здесь устроили? — спросил я, обращаясь к друзьям.       — Не напрягай легкие, — посоветовал Сириус.       — Береги дыхание, — присоединился Драко. И потому, как они это сказали — с юмором и присущей нам фамильярностью — я понял, что ребята спокойны.       Правда, друг выглядел плохо — еще бледнее, чем обычно, с внушительными синими кругами под глазами.       — Жестко тебе досталось, — констатировал я. — Ты как?       — Ну, на алтаре думал, что вот-вот сдохну, — он поежился. — А сейчас — ничего. Целитель сказал, что именно ты выдержал основную тяжесть, и тебе пришлось куда сложнее. А я уже ко вчерашнему вечеру отошел. Так что нормально все!       — Итак, как вы себя чувствуете? — спросила Эскотт. — Опишите свое состояние не спеша и подробно. Важна каждая деталь.       — Странное чувство… Я словно стал легче. Что-то в голове… Пустота какая-то появилась. Мне кажется, словно я что-то забыл, но что, не помню. Знаете, это почему-то напоминает, когда языком трогаешь дырку на месте бывшего зуба. Частичка тебя исчезла, но я пока не могу понять, насколько она важна. И некоторая слабость во всем теле.       — Естественно, вы потеряли определенный объем памяти, — Эскотт приложила палец ко лбу и задумалась. — Как мы и говорили, вероятно вы что-то забудете, да и потенциал на время снизится. Крестраж, знаете ли, это не гнойник выдавить.       — Так крестраж удалили?       — Да.       — Точно?       — Точно, не сомневайтесь, мистер Поттер.       — Какой мнительный пациент, — хохотнул Сметвик.       — Я видел эту гадость, Гарри, — вмешался Сириус. — И видел, как миссис Эскотт ее уничтожила. Так что все отлично.       Целитель и ритуалист еще долго меня расспрашивали, заодно проверяя и «ощупывая» с помощью различных диагностирующих заклятий.       Кажется, результат их удовлетворил. Они ушли, предварительно дав выпить еще одно зелье.       — Я навещу вас вечером, в семь часов, — предупредил Сметвик. — Пейте выписанные зелья и ни о чем не волнуйтесь.       — Спасибо, целитель, так и сделаю.       Мы наконец-то остались в своем узком кругу.       — А где Флитвик? — первым делом поинтересовался я.       — Скоро будет. Сказал, что ему надо отлучиться буквально на часок, — ответил Сириус.       — Ну, значит все путем, старичок? — спросил у меня Драко.       — Да. Давай-ка расскажи о себе, — я еще раз осмотрел его с ног до головы.       — Слава Мерлину, все терпимо. Но в один момент я почувствовал себя херово, — признал он, присаживаясь в кресло и закидывая ногу на ногу. — Я тогда понял, зачем тебе побратим на этом ритуале.       — Благодарю, Драко. Я не забуду.       — Во-во, не забывай, — он рассмеялся.       — Как же я рада, что все хорошо закончилось, — Луна наклонилась и еще раз поцеловала меня. На сей раз в щеку, и быстро выпрямилась, стесняясь посторонних.       Я с признательностью сжал ее ладошку.       — Напугал ты нас, Гарри, — Сириус сжал мне плечо. — Теперь отдыхай. Если бы не строгий запрет целителя, я бы угостил тебя виски.       — Еще выпьем, Бродяга!              Этот и следующий день я провалялся в койке, вставая лишь по нужде. Сметвик заглядывал два раза на дню. Луну я отправил домой — ей просто необходимо отдохнуть.       Слабость медленно проходила. Я чувствовал себя сбросившим большую и неприятную тяжесть. Мне было легко и радостно.       Правда имелись и негативные последствия. Прежде всего, я твердо понимал, что мой магический потенциал понизился. Как маг, я стал слабее. Реакция притупилась, да и мозг стал соображать медленней.       Ну и лицо — когда я себя впервые увидел в зеркало, то подумал, что иной покойник выглядит лучше. Капилляры в глазах полопались, под глазами не синева, как у Малфоя, а чернота, губы синие, кожа как у дохлого цыпленка, на языке какой-то поганый налет.       Радовало, что целители могут лечить и не такие проблемы. Для них это вообще семечки.       — У всего есть и другая сторона, — успокоил меня Флитвик. — Но я уверен, что со временем многие негативные эффекты пропадут, и ты восстановишься.       Еще из неприятного — я перестал понимать парселтанг, язык змей. Я забыл его напрочь, и как ни пытался, не смог ничего сказать или вспомнить.                     — Хорошо ребята работают! — восхитился Сириус и даже щелкнул пальцами, выражая одобрение.       — О чем ты? — я как раз намазал ежевичный джем на крекер и отхлебнул капучино.       — Помнишь, еще до этих обрядов я рассказывал о смерти Джорджа Селвина, бывшего Пожирателя, — ответил Бродяга и кивнул на газету в руках. — Пророк тогда об этом писал.       — Нет, не помню. Мне тогда не до этого было, — честно ответил я и захрустел крекером.       — Ну и правильно… А вот сейчас Пророк пишет про вторую смерть. Слушай, — и он процитировал. — «Уильям Уорвик, известный в определенных кругах под кличкой «Гиббон» обнаружен вчера вечером в своем доме с перерезанным горлом. Более десяти лет назад он участвовал в процессе над так называемыми Пожирателями Смерти, обвинялся в пособничестве Тому-кого-нельзя-называть, но был оправдан. Нам удалось установить, что рядом с телом на стене кровью жертвы выведены инициалы «О.Ф.». Что это? Расплата за прошлое? Месть? Сведение счетов? Или что-то иное? Аврорат Министерства Магии пока не готов прокомментировать эту смерть и отрицает ее возможную связь с Орденом Феникса. Напоминаю, что Орден Феникса подходит под инициалы, оставленные около тела. Эту организацию, ныне, по слухам, распущенную, основал руководитель Хогвартса и председатель Визенгамота, профессор и верховный чародей Альбус Дамблдор. И такая версия хорошо укладывается в сведение счетов. Пророк будет следить за развитием событий. Ваша Рита Скитер».       — Так ты говоришь, что и раньше были убийства?       — Ага. Джордж Селвин отправился к праотцам.       — Любопытно… А они точно Пожиратели?       — Точнее не бывает, — он еще раз посмотрел на газету и отложил её в сторону. — У нас в Ордене имелись неплохие досье на многих из них. Эти Селвин и Гиббон там мелькали. Не главные, конечно, но и не совсем мелкая сошка.       — Так что ты думаешь? Чьих это рук дело? — известие меня заинтересовало. Вот только я ничего не понимал. Это казалось всего лишь фрагментом большой мозаики, но я не видел общей картины.       — Тут можно долго гадать, — Сириус откинулся на спинку стула и почесал аристократический нос. — Может, Дамблдор проснулся?       — Дамблдор? Хотелось бы верить!       — Естественно, не он сам… Кто-то другой, например Шизоглаз.       — Ты, значит не в курсе, что сейчас с этим Орденом Феникса?       — Откуда? Мне никто ничего не говорил после отсидки, — крестный пожал плечами.       — А Римус Люпин? — озвучил я имя. — Он вообще, чем у вас занимался?       — Римус-то? Он неплохой боевик. И аналитик. Кстати, именно Люпин приложил руку к составлению этих досье на Пожирателей. Котелок у него всегда варил хорошо!       — Неужели? — для меня услышанное прозвучало новостью.       — Ага.       Я допил кофе, размышляя, резонно или нет подкинуть Бродяге идею поболтать с Люпином о текущем положении дел. Наверняка, можно получить какую-то информацию. И все же, думаю, не стоит так светить Блэка. Как-то все это выглядит мутно. Начни Сириус задавать вопросы и оп! — глядишь, его тут же куда-нибудь втянут.                            Последнее, что мы успели сделать перед началом нового учебного года — это сходить в кинотеатр на «День Независимости».       Нас была целая группа — Бродяга, я с Луной, Драко с Ханной, Гермиона с Майклом и Невилл.       Фильм произвел странное впечатление — вроде бы и понравился, но такой специфический жанр, как фантастика с инопланетянами для чистокровных магов оказался необычным и непонятным.       Поход в кинотеатр в конце августа стал нашей общей традицией, но для себя я решил выбирать на будущее другие фильмы.       Следующим утром Сириус и Кричер помогли мне добраться до вокзала и дотащить чемодан до вагона. Мы сели в поезд и поехали в Хогвартс.       Одинокий, грустный Бродяга остался на платформе.