Глава 2
22 сентября 2018 г. в 16:07
Яркий свет ударил мне в глаза. Я попытался как-то от него укрыться, но мои попытки были бесполезны. Немного поворочившись на месте, я все же смог разлепить глаза. Ольга Дмитриевна мирно спала у себя в кровати, укрывшись по уши одеялом, в обнимку с подушкой. Глянув на часы, я отметил, что скоро уже должен был быть подъем, и то, что вожатая еще не встала, было странным. Хотя, с другой стороны, ее тоже можно было понять. Я не помнил подробности вчерашней ночи, лишь какие-то мелкие детали, но помнил точно, что девушка меня вчера мало того, что нашла, так еще и привела сюда и уложила спать. Я был ей за это сильно благодарен. Приподнявшись и скинув одеяло, я понял, что спал практически в одежде, а если быть точнее — в рубашке и шортах.
Это, конечно, было немного неправильно, но деваться-то уже было некуда. Как мог, я расправил рубашку, придавая ей более опрятный вид, надел обувь и повязал галстук на запястье. Взяв умывальные принадлежности, я аккуратно вышел на улицу и как можно аккуратнее закрыл за собой дверь. На улице было свежо, и это было хорошо. Не торопясь, я пошел в сторону умывальников. Там никого не наблюдалось, что и неудивительно. Положив все на полочку, я открыл кран и начал принимать водные процедуры. Вода была ледяной, но, как я любил говорить, бывало и хуже. Но все же затягивать с этим я не стал и через минут пять уже заканчивал чистить зубы. Вытеревшись как следует полотенцем и сложив в него, все умывальные принадлежности, я подхватил свой «мешок» с вещами и пошел назад в домик.
Где-то со стороны то ли лодочной станции, то ли с пляжа я услышал еле уловимое пение, но мне надо было в другую сторону. Может, узнаю как-нибудь в следующий раз — решил я и пошел дальше. На пути мне встретились несколько взрослых, скорее всего вожатых, которые бросили на меня немного удивленный взгляд — наверное, им не часто приходилось видеть пионеров, которые встают раньше них.
Подойдя к домику, я влетел по ступеням в надежде спрятаться в домике, начисто забыв, что Ольга Дмитриевна еще спит. Распахнув дверь, я влетел вовнутрь, и то, что я увидел, заставило меня окаменеть. Вожатая уже проснулась и поднялась, но я попал в самый неловкий момент… Когда она сняла ночнушку и надевала нижнее белье. Мы смотрели друг на друга секунд пять, наверное, пытаясь понять, что же произошло. На мое счастье, я отошел первым от ступора и рванул назад к двери, чувствуя, как горит лицо от неловкой ситуации. Не успел я открыть дверь, как рядом со мной просвистел снаряд в виде тапка, а за спиной раздалась брань. «Оказывается, вожатые иногда могут забыть о воспитательной этике», — пронеслась веселая мысль в голове. Переступая порог, я одновременно закрывал за собой дверь, и, кстати говоря, вовремя, так как послышался глухой стук еще одного снаряда, попавшего в дверь.
В панике я заметался на месте, но осознание того, что деться мне как бы некуда, разве что под землю провалиться, решил просто присесть на крыльцо в ожидании кары. Минуты через две вышла и Ольга Дмитриевна: красная, злая, готовая, наверное, меня размазать на том же месте, где я и сидел.
— Не дай бог, хоть кто-то узнает, — тихо прошипела она на меня, явно сдерживаясь, — будешь до конца смены у меня наводить порядок по всему лагерю.
Я робко смотрел на нее, не смея даже дышать, но, к счастью, это оказалось все. Девушка все так же зло спустилась по ступенькам и направилась в сторону умывальников.
Снова проскочив в домик и уложив умывальные принадлежности, я подошел к зеркалу и начал наскоро завязывать галстук, сняв его с руки. Из-за того, что я нервничал, получалось из рук вон плохо. Плюнув на завязывание, я снова отправил галстук на запястье и поспешно покинул это злосчастное место. Идти особо было некуда, так как время еще было раннее, поэтому я посчитал, что правильным решением было бы отправиться на точку схождения всех путей — на площадь. По дороге мне встречалось много пионеров и все спешили умываться, я же, счастливчик, не торопясь, двигался по намеченному маршруту.
На площади тоже, оказывается, были люди, но они в основном стояли кучками и как будто чего-то ждали. Наверное, ожидалось какое-то мероприятия. Зарядка или линейка, может, что-то в этом роде. Присев на одну из лавочек, я стал с интересом осматривать тех, кто здесь был, но знакомых лиц или тех, кто мог просто заинтересовать, пока не увидел. Но пионеры со временем все пребывали и уже начали формировать что-то наподобие строя. Заприметив Ульяну и Славяну, я направился к ним.
— Доброе утро! — весело поздоровался я.
— И тебе доброе, — улыбнувшись, ответила Славяна.
— Боброе… дутро, — промямлила зевающая Ульяна.
По ней было видно, что она не выспалась, в отличие от меня и Слави. Может, страшилок на ночь наслушалась, а может, бесилась — кто ее знает. «Тяжело, наверное, ее соседям, если она ночью буянит», — пронеслось в голове. Стало даже интересно, с кем она живет.
— Что-то остальные задерживаются, — немного обеспокоенно ответила Славя, — да и вожатой что-то не видно. Ты, кстати, почему не пришел? Было страшно интересно.
— Да время прозевал, а когда пришел — на площади никого не было, — пожал я плечами, — не буду же я бегать с криками по лагерю и вас разыскивать.
— А почему бы и нет? — натянув улыбку, ответила Ульяна.
Я лишь отмахнулся на такое заявление. К каждой из групп стали подтягиваться вожатые и, расставив свой личный состав, начинали делать с ними зарядку. Так, значит, сначала идет зарядка, надо отметить это для себя. В это же время, пока я осматривался, к нам подошла вожатая.
— И где у нас все? — удивленно, но спокойно спросила она.
— Наверное, до сих пор умываются… — с еле уловимой дрожью попыталась ответить Славяна.
Обманывает. Мне была знакома эта интонация. Сестра так же вела себя, когда обманывала или укрывала что-то от родителей. Но почему она пыталась схитрить? Я не мог понять этого. Хотя, вспомнив, что вожатая вчера кого-то отчитывала, нельзя было исключать, что это была вся компания из нашего отряда.
— Простите, мы опоздали, — послышался сзади запыхавшийся голос, и, обернувшись, я обнаружил весь остаток нашей группы.
Кибернетики и девочки, не дожидаясь, выстроились перед нами. Я оказался в середине второй шеренги со Славяной и Алисой как одни из самых высоких. Остальные же были спереди. Ольга Дмитриевна окинула нас всех властным взглядом.
— Ну что же, тогда начнем, — заключила она.
И началась зарядка. Не сказать, что я был противником этого, просто давно не занимался, и поначалу каждое движение давалось как-то тяжело, но буквально через пару упражнений я понял, что тело, в котором я сейчас нахожусь, весьма и весьма спортивно и довольно лояльно относится к нагрузкам.
Я стал осматривать остальных взглядом, чтобы посмотреть, кто как выполняет упражнения — из интереса. Кибернетики делали все как-то через «не хочу». Лена, Мику и Женя, в принципе, подражали парням, а вот Ульянка была даже сверхэнергична, похоже, она ловила от этого кайф. Славяна делала все правильно и с нужной скоростью, на лице можно было увидеть сосредоточенность, и, казалось, ничто ее не может отвлечь. Алиса же, напротив, хоть и делала все правильно, но по лицу можно было увидеть, что удовольствие ей это особого не доставляет.
Когда я закончил осматривать всех, то обнаружил, что некоторые отряды уже закончили и выстроились на индивидуальные линейки. Наверное, будут слушать план на день. Мы от них не отстали: буквально через одно упражнение вожатая скомандовала выстроиться и начала длинный-длинный монолог. Поначалу она высказывала всем за вчерашний косяк, к которому я не имел отношения, кстати говоря. После чего я узнал, что сегодня весь день будет посвящен уборке лагеря, как раз-таки из-за косяка. Вожатая назначила ответственных за каждым объектом, но я уже не слушал, а просто смотрел куда-то в горизонт, ожидая, когда же это кончится. Не люблю инструктажи, линейки и тому подобную фигню.
— А теперь все на завтрак, — как будто издалека я услышал голос Ольги Дмитриевны, выдергивающий меня из размышлений.
Я даже не успел оглянуться, как мы организованной кучкой двинулись в сторону столовой во главе с вожатой. За ней сразу же шли кибернетики и о чем-то спорили, как и обычно. Потом Лена, Мику и Женя, они обсуждали то ли какое-то мероприятие, то ли сегодняшнюю уборку. Потом я, а около меня молчаливая Алиса, которая, обхватив себя руками, была погружена в свои мысли. Почти наравне с нами шла Славяна с прыгающей вокруг нее Ульяной. Это даже немного забавляло — как будто две сестры. Хотя мне это было странно, так как в основном Ульяну я наблюдал с Алисой. «Поругались, что ли?» — задумался я.
Незаметно для себя я уже оказался в столовой и ждал в очереди на получение завтрака. Все было как и вчера: очередь прошел быстро, но вот найти столик было проблемой. Почти все были заняты за исключением того, где я завтракал вчера. Правда, в этот раз придется довольствоваться компанией Славяны, которая сидела там.
— Приятного аппетита, — присаживаясь, пожелал я девушке.
— И тебе приятного, — коротко ответила она.
— А чего все какие-то понурые? Случилось, что ли, что-то? — спросил я больше для поддержания беседы и, пока ждал ответа, принялся за кашу.
— Да, наверное, все не выспались, разогнали нас уже поздно, — слега улыбнувшись, ответила мне девушка, — куда, кстати, планируешь идти помогать? Тебя же никуда не назначили ответственным.
Сначала вопрос вогнал меня в ступор, потому что я его совсем не понял, но, вспомнив линейку, понял о чем говорит Славя.
— Не знаю… Куда скажет вожатая, — уклончиво ответил я.
— Поможешь мне? — с невинной улыбкой продолжила наступление девушка.
Похоже, как-то отвертеться не получится, да и не стоило. Провести время в компании было много приятнее, чем бродить в одиночку. Телефона с наушниками не было, и музыку не послушать. Телевизор, не говоря уже о компьютере, навряд ли был в лагере. Конечно, можно было взять какую-нибудь книгу почитать, но, скорее всего, только я переступлю порог библиотеки, как местная жужелица Евгения выдаст перьевой веник и заставит сметать пыль с книг и полок.
— Хорошо. Конечно, — как-то нескладно ответил я.
— Вот и славненько, — улыбнулась мне Славяна, — встретимся на площади.
Встав из-за стола, она отнесла посуду и выпорхнула из столовой. Но свято место пустым не бывает, и передо мной тут же села вожатая. На лице не было заметно злости или недовольства: то ли она забыла про дневной инцидент, то ли что-то ее развеселило. Да и не важно это было, в принципе.
— А, Коля, я же забыла тебя назначить на уборку, — тут же начала вожатая, окинув меня хитрым взглядом, — давай-ка ты пойдешь…
— Я уже Славе обещал помочь на площади, — перебив вожатую, влез я, так как не хотелось, чтобы меня отправили черт-знает-куда и черт-знает-зачем, — а хороший пионер не нарушает своих обещаний!
Посмотрев на меня сощуренными глазами, Ольга Дмитриевна молча кивнула и отхлебнула чая. Но наш диалог не был закончен.
— Тогда поможешь Славяне убрать площадь. Думаю, до обеда вы справитесь вдвоем, — начала вожатая что-то прикидывать в голове, — а потом посмотрим. Я буду ходить и смотреть, кто как поспевает.
Я лишь молча кивнул, доедая булочку и допивая чай. После чего встал и отнес посуду. Ольга Дмитриевна меня, как ни странно, не окликнула, и я спокойно решил покинуть столовую. Уже на выходе я поймал несколько удивленный, а, может, заинтересованный взгляд Алисы, но спрашивать не было никакого интереса. Кто знает, что у девушки в голове. Но буквально выйдя на улицу и попытавшись поправить галстук, понял причину этого взгляда. Галстук висел на запястье. Странно, что вожатая ничего на это не сказала и не отчитала меня. А ведь он с самого утра завязан не на положенном месте. Но раз ничего не сказали, то можно и не напрягаться по этому поводу. С этими мыслями спустился по ступенькам и медленным шагом направился к площади.
Вскоре я был на месте. К моему удивлению площадь была пуста. И если основная масса пионеров еще была в столовой, то где же та малая часть, что уже позавтракала и, конкретно, Славяна? Может, она, конечно, куда-то отошла ненадолго. Я этого не знал, поэтому просто уселся на одну из лавочек в тени. Закрыв глаза, я погрузился в свои мысли.
Мне вспомнился мой первый год обучения в ВУЗе. Ох уж те деньки… Когда я был в периоде взрослеющего подростка, который не мог определиться, что же он хочет. Свободы от всего или же доучиться с хорошими оценками и найти работу? Не зависеть ни от кого и жить где-нибудь в глубинке, где нет ни связи, ни дорог, да вообще ничего или же быть видным лицом хотя бы в компании своих друзей и близких. А еще мне вспомнилось то чувство… Когда ты влюбляешься, нет, не по-детски, как бы это назвали, а по-настоящему. Когда тебя любят искренне и даже как-то наивно, а ты в ответ сильно. Так сильно, что, кажется, ничто не может помешать этому…
— О чем задумался? — услышал я знакомый бодрый голос.
Открыв глаза, я увидел стоящую перед собой Славяну с метелками в руках. Она стояла несколько смущенно. Как будто чего-то стеснялась. Может быть, ей было неудобно, что она меня так прервала.
— Да так, — отмахнулся я, поднимаясь со скамейки, — вспоминал разные события из своей жизни.
— Наверное, они были очень счастливыми? — поинтересовалась девушка даже с какими-то нотками заинтересованности в голосе.
— Почему ты так решила? — как можно спокойнее спросил я, начиная подметать асфальт.
— Нуу… у тебя было такое довольное выражение лица, — как-то неуверенно отвечала девушка, — да и обычно люди не напевают какие-то песни, если вспоминают что-то неприятное.
«Даже не замечаю за собой такого», — с некоторой грустью подумал я. Не знаю, хорошо это или плохо. С одной стороны, наверное, не очень хорошо показывать свои эмоции на людях, но с другой стороны…
— А ты ходила за инвентарем? — решил я сменить тему.
— Ой. Да. Наверное, я тебе не сказала, — посмотрев на меня с улыбкой, ответила девушка, — извини.
— Да ничего страшного, — коротко ответил я.
Я поднялся, и мы начали уборку. Наступило неловкое молчание. Слышался лишь звук шарканья метелок об асфальт да голоса пионеров, доносящиеся из разных уголков лагеря. Незаметно для себя я оказался вдали от девушки, шагая в раздумьях. Ну, бывает и такое. Почесав затылок, я решил продолжить разговор и направился назад к Славяне.
— А расскажи о себе, — обратился я к девушке, начиная подметать с ней в унисон.
Славяна посмотрела меня вопросительным взглядом, как будто не понимая вопрос, но, немного помолчав, все же ответила.
— Я даже и не знаю, что рассказать, — спокойно начала она, — многое ты слышал в первый же день, когда вожатая знакомила тебя с нами. Ну, а так я родом из деревни, приезжаю в этот лагерь не в первый раз. Мне очень нравится тут. А ты что-то расскажешь?
Ее ответ, конечно, меня не то что не удовлетворил, даже за ответ я его не считал, но выпущенная встречка тут же отбила желание докапываться, да и не ответить я не могу. В точь-в-точь, как сестра — только и сделал я вывод — так же пытается уйти от разговора, закидывая оппонента вопросами по теме.
— Да тоже нечего поведать, — начал я, пытаясь сформулировать как поаккуратнее свои ответы, — в лагере в этом в первый раз. Интересное место, да и люди здесь тоже… интересные.
Я улыбнулся девушке, за что получил еще и смешок в ответ. По всей видимости, ее забавляли мои ответы, ну, или я говорил так, что ей показалось все это смешным. Я не знал наверняка.
— А откуда ты? — продолжился напор вопросов на меня.
— Ам… — даже растерялся я, не зная как ответить, — я из небольшого городка в центре страны. Ничем не примечательный городок, обычный, заводской.
— Так это же даже хорошо! — весело ответила девушка, — наверное, много всякого интересного производите и с работой все хорошо. Твои родители на заводе работают?
Славяна стала больше говорить и меньше работать. Нет, мне не нравилось не то, что она не работала — это было не так важно, а то, что она так легко пытается расспросить человека об относительно личных вещах, таких, как семья. Наверное, кого-нибудь другого я послал бы с такими расспросами, но ее не мог…
— Ну, отец у меня бывший военный, а матушка работает учительницей, — все же отмахнулся я, — есть сестра младшая…
— Ух, а расскажи о ней, — девушка как будто взбодрилась, и меня это немного напрягло, — какая она? Чем занимается?
— Да, как бы, рассказать нечего особенно, — усмехнулся даже с какой-то горечью я и решил сказать про младшую версию сестры, — она младше Ульяны еще. Но уже сейчас любит с детьми понянчиться, наверное, как и мама, пойдет в учителя.
Я глянул на Славяну и увидел на ее лице какую-то странную улыбку. Как будто и в этот момент мне показалось, что передо мной не какая-то чужая девушка, а моя собственная сестра. То же поведение, то же выражение лица, та же задумчивость. Мне даже показалось, что она сейчас уйдет в себя, размышляя о чем-то своем.
— Мне тоже нравятся дети, — ответила девушка, — когда с ними общаешься, чувствуешь некоторую наивность. Если они любят, то искренне, если говорят, то от чистого сердца…
На что ответить взаимностью я не могу, потому как сам не то, чтобы не любил детей, скорее воспринимал их более по-взрослому, не задумываясь обо всем том, о чем говорила Славяна. Для меня ребенок — просто маленький человечек, который в меру своего возраста еще неопытен, так сказать.
— Может, ты права… Но, увы — мне, наверное, этого не понять, — удивительно для себя честно ответил я.
— Странный ты все-таки, — улыбнувшись, ответила она, — как будто не от мира сего.
Смелое заявление и даже имеющее под собой основание. Хорошо, что Славяна этого не знает, а то бы меня быстро отправили в небезызвестный домик в компании Наполеона, Ленина и кого-нибудь еще. А хотя кто знает, кем здесь себя воображают люди?
— Ты обиделся, что ли? — улыбнувшись спросила она, но в голосе я уловил нотки какого-то расстройства. — Извини, если задела.
— Да нет, все хорошо, просто… — стараясь оправдаться и не обидеть Славяну, начал я, — просто ты действительно говоришь правильные вещи. Я как-то раньше не придавал этому значения, хотя и подмечал это.
Когда я попытался как-то, так сказать, выкрутиться из ситуации, девушка начала посмеиваться. По всей видимости, я все-таки ее не так понял, и моя реакция ее забавляла. «Дурак ты», — поругал я сам себя.
— И все же. Ты сказал, что у тебя папа военный. Чего же ты не пошел в военное училище? Стал бы офицером! Продолжил дело отца! — похоже, твердости ей было не занимать, она вещала как реинкарнация самого Владимира Ильича, — я, конечно, не могу сказать наверняка, но вроде ты честный и ответственный мальчик. Думаю, был бы хорошим примером для солдат в армии.
После такого высказывания моя правая бровь даже невольно поползла вверх. По всей видимости, Славяна все-таки меня плохо знала. Офицер из меня вышел бы скверный, по крайней мере, так мне в армии говорили. Но, опять же, офицер офицеру рознь. Вот полевым офицером был бы хорошим — с некоторой иронией подметил я.
— Ой… ладно тебе. Офицером был бы я хорошим… — отмахнулся я, — мой папан точно бы с тобой не согласился. Он любит приговаривать: «Только в дворники и годишься. Метлой командовать».
Незаметно для себя я начал откровенничать, при этом перестал обращать внимание на Славяну. Но хорошо, что меня быстро отпускает. Закончив свой короткий монолог, я хотел бросить быстрый взгляд на девушку, но вместо этого, поймав какое-то жалостливое выражение лица, остановился.
— Наверное, ты просто не так понимаешь своего папу, — ответила мне девушка, — думаю, он просто подшучивает над тобой, хочет, чтобы ты стремился к большему.
— Странный способ, — только и смог ответить я.
— Тебе просто кажется, что он странный. Ты не пробовал с ним поговорить? Еще есть возможность добиться большего, — настойчиво твердила Славяна.
Я не удержался и бросил на нее недовольный взгляд. Сейчас она говорила в точности как моя сестра, которая так же искала способ свести меня с родителями для похожего диалога. И сказать, что это меня бесило — ничего не сказать.
— А что, собственно, изменится? Даже если и пойду по его стопам, то будет ли кому-то от этого лучше, кроме моих родителей? Не думаю. Да и к тому же я… — понесло снова меня, и я чуть не ляпнул о том, что служил, но вовремя осекся, — я не уверен, что это мое.
Это не осталось незамеченным. В глазах девушки читалось какое-то недовольство, а на лице явно выражалась досада. Но это не говорило о том, что она сожалела о начатом разговоре, наверное, даже наоборот. Потому что следующим ходом на меня вновь посыпалось «агитирование».
— Ты даже не пытался, а уже начинаешь придумывать что-то, лишь бы не начинать, — продолжала девушка, и в ее голосе уже слышались нотки разочарования, — что может случиться? Ты же не пробовал и не знаешь каково это. Вдруг тебе понравится, и все будет с точностью до наоборот.
Я чувствовал, как внутри все закипает, и что еще чуть-чуть и я рвану. Даже несмотря на то, что девушка просто не могла знать, что я уже был в армии, знаю, каково это — каково командовать и принимать решения. Да, подсознательно я понимал и то, что Славя не виновата, и то, что, в принципе, текущая реакция казалась более чем странной, но точка кипения была уже достигнута. Еще немного, и будет достигнута граница невозврата.
— А что это у вас тут происходит? — послышался голос за моей спиной.
Я хотел было развернуться и сказать неизвестному, что это не его дело, но хорошо, что сначала я сделал первое. За спиной стояла вожатая и была явно не в духе. На лице читалось недовольство, а руки, упертые в бока, это подтверждали.
— Я, конечно, понимаю, что вы уже почти закончили убираться, но это не повод отлынивать и тем более ругаться, — по всей видимости Ольга Дмитриевна подошла только что и не знала источника спора, что и хорошо, — давайте-ка заканчивайте. Обед уже скоро.
После чего вожатая развернулась на каблуках и двинулась куда-то в сторону ворот. Наверное, к зданию клубов. Кстати говоря, её появление остудило мой пыл, а вот Славя просто сделала обиженное лицо.
Уже в полном молчании мы домели площадь и, собрав все в ведра, отнесли мусор в кучу за умывальниками. Девушка, забрав у меня инвентарь, так же молча удалилась, а я остался, чтобы умыться. И ровно в тот момент, как я открыл краник с водой, послышался звук горна. Я быстро ополоснулся и направился к столовой.
По площади весьма бодро двигались кучками пионеры в направлении обители приема пищи. Осознавая, что там уже много народа, я не стал торопиться и замедлил шаг. За то время, что я шел, мимо меня пролетели Лена с Женей, о чем-то весело разговаривая. Потом еще парочка кибернетиков.
Когда же я вошел в столовую, то, в принципе, убедился, что не прогадал. И, хотя я знал о том, что еще не все пришли, в столовой уже было многолюдно и полностью свободных столиков не было. За исключением одного. Столика, за которым сидела Славяна. Конечно, его нельзя назвать пустующим, но на фоне других он выглядел именно так. Выбора особо не было, ведь подсаживаться к кому-то незнакомому не хотелось, поэтому, взяв поднос с едой, я направился к ней.
— Приятного аппетита, — весьма доброжелательно сказал я, стараясь немного сгладить напряжение, которое возникло на площади.
— И тебе приятного, — коротко и спокойно ответила девушка.
Несмотря на её спокойствие, в голосе чувствовалось некоторое напряжение. Но думаю, что она не обижалась: было бы из-за чего. Скорее просто ей надо было все взвесить, а тут, как назло, я снова нарисовался, да так, что не сотрешь.
Дальнейший прием пищи проходил в полном молчании. Если за соседними столиками слышались веселые разговоры и смех, то над нашим раздавался лишь мерный стук ложек. Но тоже, как выяснилось, до поры.
— Прия-я-ятного а-а-аппетита! — с задоринкой, и растягивая слова, проговорила Алиса, присаживаясь рядом со Славяной. — Вы чего такие кислые?
Мы с ней тут же переглянулись, забыв даже пожелать рыжей приятного аппетита. Неужели это настолько заметно? Чтобы хоть как-то уйти от очередного неприятного разговора, я сглотнул бульон и обратился к Алисе.
— Тебе показалось. Приятного аппетита.
— Ну, может, и так, — тут же получил я незамедлительный ответ, — и это не мое дело. Я хотела у вас попросить помощи.
От этого заявления мне точно легче не стало. Казалось, что если о чем-то просит Алиса, то это не к добру, но дать сразу же ответ мне не дали, как, в принципе, и Славе, которая уже было открыла рот.
— Помогите мне доубираться на сцене, — продолжила рыжая и, сделав миловидное личико, добавила, — пожа-а-алуйста.
Последнее заставило меня нервно хихикнуть через нос. Конечно, я понимал, что она сделала это, не только нажимая жалость, но и для смеха. Потому что даже Славя усмехнулась. Эти усмешки перешли в такой веселый хохот за нашим столом, что некоторые пионеры оборачивались глянуть, что у нас происходит.
— Хорошо-хорошо, — успокоившись выдавил я, — я помогу, за Славяну не говорю.
— Я тоже помогу. Мы как раз закончили убираться на площади.
— Вот и славненько, — ехидно усмехнулась Алиса.
Эта усмешка мне не очень понравилась, ведь я догадывался, что к хорошему она не приведет. Либо рыжая действительно что-то задумала, либо она все утро где-то слонялась и ничего не сделала. Узнать это в любом случае мы могли только после обеда.
Мы продолжили прием пищи, но уже под так называемые разговоры «ни о чем». Тема, вроде, была и знакомая, но отчасти. Девушки завязали разговор о музыке, а, точнее, ее жанрах и видных группах. В основном они говорили про какие-то древние группы, песни которых я слышал, будучи еще ребёнком, у отца в машине. Но, даже несмотря на это, в разговор я не смел влазить, лишь иногда отвечая и поддерживая, когда просят, одну или другую собеседницу в вопросах жанра.
Закончив прием пищи первым, я молча встал и покинул девушек. После плотного обеда сразу же захотелось вздремнуть и, стараясь удержаться от того, чтобы пойти в домик, я вышел на все то же знакомое крыльцо и, облокотившись о перила, пустым взглядом уставился на лес.
Могло показаться, что время растянулось, как будто я попал за горизонт событий черной дыры. Редкие листья летали со скоростью черепахи, а раскачивающиеся от ветра ветки колыхались плавно и неспешно. Голоса со столовой превратились в какой-то непрерывный гармонический гул. Но все это было как-то не важно. Закрыв глаза, я просто погрузился в себя, в свои мысли.
Каково же это — иметь настоящих друзей? Трудно ответить, если честно. Даже тогда, в школе, в ВУЗе, в армии, у меня было много друзей, или, по крайней мере, так тогда я их называл. Общие интересы, увлечения, понятные друг для друга шутки. Тогда могло казаться, что это дружба до гроба. Что же в итоге стало? Из всего этого богатства осталась пара друзей, встречи с которыми проходили реже, чем китайский новый год. А что же с остальными? Кто-то молча ушел из жизни, с кем-то просто кончились интересы и, как следствие, общение. Но всех я смог отпустить. Почти всех… Тут же все было как-то иначе. Девушки. Кибернетики. Все казалось таким близким и знакомым. За какие-то сутки тут я чувствовал себя комфортнее, чем в школьные годы. Сам не знаю почему, но это было именно так…
— Опять грустим? — вырывал меня из закромов подсознания веселый голос.
Открыв глаза, я обнаружил около себя сидящую на перилах Алису. Она вызывающе смотрела на меня, как будто я ей что-то был должен. Не сказать, что этот взгляд доставлял неудобства, но и не привлекал.
— Где Славяна? — не отвечая на вопрос, перевел я сразу же тему.
— Сейчас выйдет. А чего вдруг ты так за нее беспокоишься? — глаза девушки даже сощурились, а сама она напряглась, как кошка перед прыжком. — Влюбился в нашу белокурую красавицу?
Я опешил от этого вопроса. Кажется, Алиса просто решила поиграться со мной, или же это был наезд? Я не понимал ясно, чего она хотела, и собирался уже возразить хоть что-нибудь, но вышедшая из двери Славяна не дала мне этого сделать.
— Ну, что, пойдем, наверное? — спросила девушка, оглядываясь по сторонам, как будто кого-то высматривая.
Коротко пожав плечами, я направился за спрыгнувшей Алисой и Славей. Поначалу девушки вели меня по площади к домикам, но мы прошли мимо них, двигаясь дальше вглубь лагеря — туда, где я еще не был. Пройдя мимо здания библиотеки, мы вышли на просторное поле со сценой. Несмотря на то, что все это было под открытым небом, тут было уютно. На подходе к самой сцене я заметил акустическую гитару, кто-то недавно играл, по всей видимости. На самой же сцене был полнейший бардак.
— Это что такое! Алиса! — воскликнула Славяна. — Ты же сказала доубираться, а не убраться!
И действительно. Было видно, что тут достаточно давно, не то, что не убирались, даже ничего не двигали и не трогали. Посмотрев на рыжую, я тут же ощутил виноватый взгляд. Кажется, я стал догадываться, кто здесь играл на гитаре и почему тут не убрано.
— Ничего страшного, — попытался я сгладить ситуацию, — площадь мы быстро убрали, и тут справимся.
Я запрыгнул на сцену и тут же подцепил пару стоящих на ее середине скамеек, перенося их к задней стенке. Сзади послышались недовольный голос Слави и извиняющийся — Алисы. Складывалось ощущение, что они поменялись ролями.
Возвращаясь назад, к краю сцены, я увидел, что рыжая уже где-то достала веник и подметает сцену, а «замполит» раскручивает запутавшиеся провода и что-то бубнит до сих пор себе под нос. Мы убирались в полной тишине. Но это продлилось минут пятнадцать-двадцать. Не выдержала, к моему удивлению, Славяна.
— Вот как можно было не убрать хотя бы крупные вещи? — воскликнула девушка. — Что же нужно было делать, чтобы не сделать ничего?
— Нууу… Я смотрела, как другие играли в футбол, — как-то неуверенно ответила девушка.
Я взглянул на Алису и тут же поймал ее взгляд. Видно по глазам, что врет. Но не это меня удивило, а ее поведение. Вместо бунтарки и ярого нарушителя порядка с нами была стеснительная девушка, которая старалась что-то скрыть, но это ей не особо удавалось, и это было еще непонятнее.
Славяну опять понесло в разнос, и начался откровенный наезд на рыжую. Я попытался все это не слушать и просто продолжал растаскивать все самое тяжелое на предполагаемые места хранения. Поначалу это помогало, но когда голоса усилились, я больше не мог просто игнорировать девушек. Развернувшись к ним, чего до этого я старательно не делал, я обнаружил их стоящими друг напротив друга. Славяна опустив руки вниз и сжав в кулаки, злобно сверлила оппонента взглядом. Алиса же, сложив руки на груди и встав в какую-то вызывающую позу, смотрела на Славю с усмешкой. В этот момент они были именно такими, как я их представил в первый раз. Будущая воспитательница и бунтарка.
Несмотря на то, что их перепалка немного поутихла в плане количества высказываний — по отношению друг к другу напряжение в воздухе только усиливалось. Надо было что-то с этим делать и вмешаться так, чтобы при этом не задеть одну из них, встав на чью-то сторону.
— Девочки. Может, хватит раздувать трагедию из ничего? — спокойно я обратился к обеим, — да и почти все уже.
— Не лезь не в свое дело! — одновременно от обеих полетел мне злобный ответ.
Не сказать, что меня это задело, но было немного неприятно, что и на меня решили спустить пар ни за что. Это говорило о том, что девушки просто-напросто не контролировали свои эмоции, а значит…
— Либо вы спокойно расходитесь по своим делам, а я сам тут доделаю все, — спокойно ответил я на их агрессию, — либо опять же кончаете ругань и помогаете мне. У меня нет желания слушать вашу бессмысленную перепалку.
Обе сразу же повернулись злые ко мне, чтобы что-то ответить, по всей видимости, но, увидев мой спокойный, но крайне недовольный взгляд, поутихли. Славяна сразу же переменилась в лице и, молча спрыгнув со сцены, направилась в сторону домиков. Алиса же сначала злобно смотрела меня, но, только я решил продолжить уборку, как она обняла себя руками и покраснела. По ней было видно, что она что-то хочет сказать, но не могла.
— Иди-иди, — коротко бросил я, указывая рукой в направлении, в котором ушла ее предшественница, — я один доубираюсь.
Но девушка не шелохнулась. Я мысленно махнул на неё рукой и продолжил растаскивать остатки, которых осталось не так уж и много. Справился я минут за пятнадцать и за это время начисто забыл, что Алиса была рядом. Когда я уже собрался уходить, увидел её стоящую все на том же месте, в той же позе, с тем же выражением лица.
— Спасибо, — пролепетала она, — и… и… и извини.
Неуверенно ответила девушка мне, что меня немного удивило. За что она извинялась? За цирк, который они устроили, или за то, что я и, частично, Славяна сделали за нее?
— Не за что, — сухо бросил я и собрался уходить — время было как раз к ужину.
— Подожди, — уже немного увереннее и громче раздалось мне в спину.
Я повернулся и бросил взгляд на девушку. Собственно, в ней ничего не поменялось. Разве что виноватое выражение лица сменилось на смущающееся. Она горела как рак, причину этому понять я не мог, да и не особо хотелось, но Алиса, немного замешкавшись, продолжила.
— Не хочешь послушать, как я играю на гитаре? — уже красная, с чуть ли не свекольного цвета лицом спросила все-таки она.
Этот поворот событий меня немного выбил из моего недовольного состояния, заставив смешаться во мне недоумение, непонятную обиду и что-то еще, давно мной забытое.
— Это что-то вроде награды за помощь? — не смог я удержаться, чтобы не съязвить.
— Дурак ты! — топнула она ногой, пытаясь изобразить свой бунтарский стиль, но тут же почему-то вернулась к своему смущенному состоянию. — Просто хочу, чтобы кто-то послушал, высказал мнение…
Моя правая бровь вопросительно поползла вверх. «Она действительно хочет узнать мое мнение или же это какой-то пионерский способ завести, так сказать, дружеские отношения?» — издевательски пронеслась мысль. И это не осталось незамеченным. На лице девушки промелькнула тень злости и страха одновременно, или, может, мое воображение так разыгралось?
— Ну так что? — уже более уверенно, но все еще со смущенным видом повторила Алиса.
— Хорошо. Когда? — спокойно спросил я, выдавив маленькую улыбку.
— После ужина через час, — немного подумав, решительно ответила она, — тут же. На сцене.
— Договорились, — все, что смог я ответить.
Алиса, только услышав мой ответ, тронулась с места и, обнимая себя руками, пронеслась мимо меня как на болиде «Формулы-1». Только и успел заметить, как она пропала за кустами.
«И что это сейчас было?» — первое, что сгенерировал мой мозг. Но ответа, как обычно, не было. Постояв в этом ступоре, наверное, минуту, я развернулся и побрел в лагерь, куда конкретно — сам не зная. Горн на ужин все не звучал, и через сколько он будет, я, увы, не знал. Тут я пожалел, что не носил наручные часы еще со времен службы, а то вдруг бы повезло, и я оказался бы тут с часами. Хотя бы мог время знать.
Пройдя вдоль площади, я отметил, что многие лавочки заняты. Кто-то беседовал с кем-то, кто-то играл в игры типа шашек или же «сломанного телефона». А некоторые просто, вальяжно развалившись, грелись под вечерним солнышком, которое уже не так припекало, как днем, но приятно грело.
Погрузившись в размышления, я добрел до столовой. Около крыльца, как ожидалось, никого не было. Время еще раннее, но так как у меня не было планов куда пойти, я направился на крыльцо и просто сел, облокотившись спиной о стену. От безделья я начал теребить галстук на запястье, про который начисто забыл, висевшего там с самого утра. Странно, что Ольга Дмитриевна не указывала мне на это. Алису-то вон как гоняла.Хотя, с другой стороны, Ульяна вообще ходила, если так можно выразиться, в неустановленной форме — в своей красной футболке.
Незаметно для себя я прикимарил: то ли лучи солнца меня так пригрели, то ли в целом вымотался за день. Сам не знаю. Просто накатила усталость, и я, закрыв глаза, повис на границе сна и яви. Мне даже что-то приснилось. Я лежал на чем-то очень холодном, и это вызывало дискомфорт, глаза были открыты, но картинка была мутной. Попытки повертеть головой не увенчались успехом, и мне пришлось довольствоваться какими-то расплывчатыми тенями. Пускай я не мог точно сказать кто это, но мое подсознание само дорисовало то ли обеспокоеные, то ли злобные гримасы. Мне так и хотелось ответить им: «Чего уставились?» — но губы и язык не слушались. Передо мной мелькнула тень, я попытался перевести взгляд и уловил очертания, похожие на человеческие. Тень упала на колени подле меня и положила руки на грудь. «Что она собирается делать?» — испуганно подумал я. И почувствовал резкую боль в груди, как будто мне пытались сломать ребра, потом еще раз и еще. Мне стало невыносимо больно. Я хотел закричать, но губы также не шевелились, а от толчков в груди не осталось воздуха. Мне стало действительно страшно, но вдруг где-то за собой я услышал до боли знакомый голос. «Очнись!» — кричал этот голос. Несмотря на то, что он был очень нечеткий, я знал, что он принадлежит кому-то знакомому. «Очнись!» — срываясь на истерику, повторял голос.
Я вздрогнул и обнаружил перед собой Славяну, которая дергала меня за плечо и повторяла: «Коля-я-я, очнись!» Я посмотрел на неё и увидел немного обеспокоенный взгляд.
— Что случилось?, — спросил я, тяжело дыша.
— Когда я подошла, ты спал и очень тяжело дышал, как будто бежал или что-то тяжелое переживал, — с беспокойством ответила девушка, — с тобой все хорошо?
— Да-да, — отмахнулся я, пытаясь подняться, но смог сделать это, только придерживаясь за стену, — просто сон плохой приснился. Бывает.
Несмотря на то, что я смог подняться, тело слушалось с сопротивлением. Ноги дрожали, как, собственно, и руки. По спине чувствовались струйки холодного пота. Дышать было все так же тяжело. Я согнулся, чтобы отдышаться, и почувствовал сильную боль в груди. Одна рука невольно скользнула туда, и я ощутил, что грудина как будто отбита, словно на ней кто-то выбивал чечетку, при этом этот кто-то либо усердно старался, либо был весьма массивным.
— Ты какой-то бледный, — так же обеспокоенно повторяла девушка, меня уже начало это раздражать, — может, сходим до медпункта? Пускай тебя там посмотрят.
— Ничего страшного, — весьма грубо ответил я, о чем тут же пожалел, ведь она не была виновата. Поэтому сразу же извинился и сделал тон мягче: — Прости. Все хорошо, Славян, просто я немного устал.
Простояв так секунд десять-пятнадцать, я поднялся и попытался изобразить улыбку на лице. Не знаю, насколько это хорошо получилось, но Славяна мне немного грустно улыбнулась в ответ.
— Ладно. Пошли тогда в столовую на ужин.
— А уже был сигнал на ужин?, — все так же стараясь показывать, что все хорошо, спросил я.
— Сейчас будет с минуты на минуту, — ответила мне девушка и сразу же за её репликой разнесся звук горна, — Ну вот, видишь? Пошли.
Мы зашли в пустую столовую, что было для меня немного странно, и, взяв по подносу, направились к раздаче. Быстренько получив нехитрый ужин, мы разошлись по разным столикам. Славяна к тому, где обычно и сидела с девочками, а я за условно свой с вожатой. Столовая тем временем потихоньку наполнялась пионерами. Я даже углядел пару знакомых в лице Лены и Мику, а потом еще и братья кибернетики проскочили. «Странные они какие-то. Ходят парой…» — подумалось невесело. Ну, да и черт с ними.
Уже заканчивая трапезу, я заметил на раздаче Ульяну. Одну. Показалось странным, что она без своей рыжеволосой подруги: вроде бы постоянно ходили вместе, да и Алиса давно освободилась. Еще раз посмотрев на девушку, я также отметил ее немного подавленный вид. Наверное, поругались — только и мог я сделать вывод. После чего направился на выход, потому как уже доел.
Жара спала, и было достаточно свежо. Вдохнув приятный лесной воздух, я с легкой припрыжкой спрыгнул по ступенькам, лавируя между пионерами младших отрядов. Но тут мой взгляд выцепил знакомую панамку и очертания лица Ольги Дмитриевны. Слегка пригнувшись, я проскочил и скрылся за угол, дабы не попасться вожатой на глаза.
Но стоило мне уйти от одних глаз, как я встретился с другими. Яркие янтарные глаза с каким-то испугом и недоумением смотрели на меня немного свысока. Я не сразу сообразил, что Алиса делает на выступающем фундаменте, но, по всей видимости, она кого-то высматривала в столовой, и мое резкое появление её немного ошарашило.
— Ты что тут делаешь? — на опережение задал я вопрос, как раз в тот момент, когда девушка только открыла рот.
— Ам… Ну, я… В общем… — потерялась рыжая, явно не ожидая таких нападок, — есть иду. Вот.
— Ааа, ну поспеши, а то самое вкусное разберут, — ответил я коротко, — и приятного аппетита.
Спрыгнув, девушка поспешила в столовую, бросив мне смятое «спасибо». Когда она прошла мимо меня, я обратил внимание на ее смущенный вид, после чего она скрылась за углом здания. «Странные, однако, создания — девушки», — пронеслась мысль о сложившийся ситуации. Тут за углом раздался голос вожатой, которая явно снова за что-то отчитывала Алису. Решение было принято моментально, а именно — удалиться подальше, дабы самому не попасть в цепкие лапы Ольги Дмитриевны.
Как заядлый спецназовец, а хотя… почему «как»? Я полубегом-полушагом удалялся от столовой в сектор с площадью. Пройдя этот ухоженный плац с памятником, я проскочил на противоположную сторону и направился к лодочной станции. Лавируя между деревьями и кустами, я уловил сладкий запах яблок. При этом такой запах возникает не от свежего растущего плода, а когда его сначала сорвали, дали полежать, а потом лишь стали есть. Помню, мое солнце так любило делать. И мне почему-то тоже захотелось попробовать созревших яблочек. Я стал осматриваться по сторонам в целях найти источник запаха, но кроме деревьев лесного массива ничего не было.
«Странно», — решил я. По идее, тогда тут должно было пахнуть хвоей, но пахло именно фруктами. А в принципе, и черт с ними. Как-нибудь в другой раз, если, конечно, не забуду.
Выйдя к станции, я пошел по пристани. Солнце слегка пригревало, а теплый ветер дополнял это тепло свежестью. Проще говоря, это был, наверное, один из лучших летних вечеров за последние несколько лет для меня.
Дойдя до края, я просто остановился, и, засунув руки в карманы и закрыв глаза, стал наслаждаться погодой, купаясь в закатных солнечных лучах. Тишину нарушал лишь шелест листьев на деревьях за спиной, да звук плещущейся о сваи воды. Из лагеря, как ни странно, не доносилось ни звука: то ли все еще были на ужине, то ли просто-напросто лес не давал проходить к побережью звукам с другой стороны.
Вдыхая полной грудью вновь и вновь этот полный свободы воздух, я ощущал, как же хорошо сейчас тут находиться, когда нет никаких отягчающих факторов. Ни работы, которая и не была обузой, но стала повседневной рутиной. Ни странных коллег, которые строили из себя невесть что. Ни городского шума, который не так давно впечатался в моем мозгу как клеймо. Только тишина, спокойствие и безмятежное лето, в котором не хватало чего-то совсем чуть-чуть.
Резкий звук удара по пристани отвлекли меня от моего нехитрого занятия. Резко обернувшись, я ничего не обнаружил, кроме катящегося яблока. Это показалось слишком странным. Окинув взглядом полупесчаный берег, я не только никого не обнаружил, что, собственно, даже перестало быть странным, но даже деревьев поблизости не было, не говоря уже о яблонях. «Наверное, под пристанью сидит», — решил я и, резко наклонившись, нагнулся. Там никого не оказалось. Это еще больше вогнало меня в ступор.
Подойдя к фрукту и взяв его в руки, я не обнаружил ни следа от падения. Он был идеально чист и блестел своей зеленой, с мелкими красными полосами, шкуркой, как будто его аккуратно сняли с дерева и положили, а не кинули, что было очевидно по звуку. Покрутив его в руке, я не нашел лучшего решения, кроме как надкусить его. О, этот кисло-сладкий и неповторимый вкус! Я даже вспомнил, как в детстве, приезжая в деревню к старикам, лазил по соседским огородам ради этого лакомства. И нет, не потому, что у нас своих не было, просто, как говорится: «У соседа вкуснее». Да и так интереснее.
Я даже не заметил, как умял фрукт, только косточки остались. Настолько я соскучился по этому лакомству. Ужин, да и любой прием пищи тут теперь вспоминался как пресная еда по сравнению с этим нектаром.
Дожевав остатки и глянув на горизонт, я отметил, что нахожусь тут уже достаточно долго, а, значит, стоило бы выдвигаться к сцене. Раз уж обещал, то надо было прийти. Сначала медленно, а потом уже в нормальном темпе, я покинул пристань и, пройдя через лес, оказался на краю площади. Там гуляло некоторое количество пионеров. Если всех собрать, то, наверное, отряд получился бы. Остальные, вероятно, уже сидели по домикам или играли во что-то.
Пройдя по аллейке, что шла вдоль площади, я снова заметил вожатую, которая беседовала о чем-то со Славяной и Леной. Хорошо, что я пошел другим путем, а то меня бы точно там выцепили. Поэтому я просто ускорил шаг и вскоре оставил площадь позади, двигаясь по тропинке к сцене.
Когда же я вышел, не далеко от сцены, на лагерь уже спустился сумрак. Никого не было видно, и я решил, что девушка просто не пришла или я опоздал, но, когда я уловил легкий перебор струн, понял, что Алиса сидит на дальней стороне сцены и, не спеша, тихонько наигрывает какую-то мелодию. Наверное, не хотела привлекать внимание других. «Интересно, а это считается за свидание?» — как-то не очень весело подумал я. Сильно замедлив шаг и снова включив режим «ниндзя», я направился к девушке. Даже когда я подошел чуть ли не вплотную сбоку, она меня не заметила. Она была настолько погружена в мелодию, которую исполняла.
Я же лишь тихо стоял рядом и наслаждался нехитрой, но приятной игрой по струнам. Взгляд поднялся к небу, и там я заметил первые появляющиеся звезды. А мелодия все не думала прекращаться, даже наоборот, Алиса начала тихо-тихо подпевать. Да, очень тихо, как будто мурлыкая себе под нос, но все же подпевала.
И когда прозвучала последняя нота, и гитара стихла, я тихонько похлопал в ладоши: не ради привлечения внимания, а потому, что мне действительно понравилось исполнение. К сожалению, это было сделано не очень удачно или не в нужное время, потому как, тихонько вскрикнув, девушка наотмашь махнула рукой и попала мне точно в солнечное сплетение.
— Дурак, что ли, так пугать!, — воскликнула она, когда повернулась, и обнаружив меня, тут же подскочила. — Ты живой?
Вопрос хоть и звучал обеспокоено, но все же был риторический. Отдышавшись, я решил дать ответ.
— Ну, если дышу, то, значит — живой, — еще окончательно не придя в себя, выдавил я, — и не обязательно было махать кулаками. Знала же, что я приду.
— Ну, не обязательно же было выжидать момента и так появляться, — дерзко ответила она мне, — сам виноват.
— Да уж. Наверное, — согласился я, — я не хотел прерывать эту красивую мелодию.
После этих слов я даже сквозь опустившийся сумрак заметил появившийся румянец на лице Алисы. «Неужто это комплимент для нее, или она никому ни разу не играла?»
— Хочешь еще послушать? — еще больше покраснев, и уже без дерзости спросила девушка.
— Ради этого сюда и пришел. Люблю музыку, — ответил я, конечно, в конце приврав, так как всю подряд музыку я не слушал.
— Присаживайся тогда рядом, — кое-как выдавив из себя, ответила рыжая.
— Да мне и тут удобно, — коротко ответил я, присаживаясь на траву перед ней.
— Заболеешь ведь! — сразу же услышал я возмущенный возглас.
— Ну, во-первых, не стоит кричать, а то набежит еще слушателей, а мне кажется, что ты не особо будешь этому рада, — приподняв бровь, высказался я на возмущения, — а во-вторых, земля еще теплая.
И действительно, поверхность не успела остыть после жаркого солнечного дня. Прикусившая губу Алиса поняла, что была не права по обоим пунктам. Поэтому она просто присела на сцену и, взяв гитару поудобнее, снова начала перебирать какую-то несложную мелодию. Я же лишь молча наблюдал за ней. Вначале получалось как-то дерганно. И мелодия игралась не плавно, и ее движения были какими-то неуклюжими, и я как пень сидел, не зная, что же мне конкретно делать. Но с каждой нотой все становилось все приятнее и атмосфернее. Не хватало только костра.
Сначала лились импровизированные или просто неизвестные мелодии, хотя мотивы были узнаваемыми, а дальше пошли более знакомые полноценные песни годов семидесятых. Я даже со временем начинал подпевать, если песня была знакома. Но кульминацией была песня одного из легендарных рок-музыкантов конца столетия. И эта его песня никак не могла звучать здесь и сейчас, было слишком рано. Сначала это загнало меня в ступор, но буквально уже к концу первого куплета я стал подпевать. К тому же, девичий голос Алисы очень хорошо сочетался с ее стилем игры.
Я настолько погрузился в эту песню, что даже не заметил, как исполнительница закончила. Наше совместное исполнение заставило меня не только выкинуть из головы то, откуда она знает эту песню и почему решила её исполнить, но и любые другие вопросы.
— Красиво поешь, — сложив руки на гитаре и положив на них голову, с милой улыбкой сказала мне девушка.
— Ам… спасибо, — замялся я, поняв, что немного залип, — не очень, но спасибо.
— Нет, ты действительно хорошо пел, — все так же улыбаясь, ответила мне Алиса.
Она же не могла знать, что это была одна из моих самых любимых песен, и я часто слегка напевал ее, когда слышал, даже в общественных местах. Наверное, это была одна из тех немногих песен, которые я
мог спеть. Именно с петь, а не мямлить.
— А почему ты не играешь в лагере или у себя в домике?, — решил я поинтересоваться, чтобы хоть как-то оживить беседу.
— Ну… ну, я… — снова густо покраснев и заплетаясь, начала она отвечать, — стесняюсь. Не хочу чтобы меня кто-то слышал. Вон пусть Мику играет для всех.
Как-то резко мотнув головой в сторону домиков, закончила рыжая. И этот ответ действительно мне показался странным. Теперь было трудно понять, зачем же все-таки она меня пригласила. Или просто плохо знала меня, и поэтому можно было спокойно сыграть и послушать чужое мнение, не боясь недомолвок, но разговор в это русло не заходит. Или, быть может, хотела с кем-то побыть в компании. Тогда почему не взяла Ульяну? Тоже как-то непонятно. Однако одно я мог сказать точно — Алиса сделала мой вечер приятнее. Вместо какого-то очередного скучного мероприятия или бессмысленной беседы я послушал живую музыку. Это даже можно интерпретировать как руку помощи в мою сторону, чтобы я не скис от тоски.
— Что же, понятно, — с некоторой грустью ответил я.
Все-таки она не такая, какой хочет казаться. Вся ее натура скрыта за маской напыщенности и дерзости, смешанных в бунтарском стиле. А за всем этим скрывается совсем другой человек. Все это мне было отчасти знакомо, но не отменяло того, что узнать людей в полной мере можно не на протяжении длительного времени общения, а в моменты, когда вы остаетесь один на один.
— Холодно уже становится, и время, наверное, уже позднее, — отметила девушка, поежившись, — надо заканчивать и идти в лагерь.
— Пожалуй, ты права, — кивнул я, поднимаясь с земли, не то, чтобы я замерз, просто выбора у меня особо не было, — тебя проводить?
— Н-н-нет, — опешила она, — совсем дурак что ли? А если кто-нибудь увидит…
— Ну, а вдруг тебя белки украдут? — решил я пошутить и пожалел бы, если бы не ждал подвоха, так как в меня тут же полетела невесть откуда взявшаяся шишка из рук девушки. — Ладно-ладно, я пошутил.
— Да пошли уже, — даже с какой-то агрессией в голосе ответила мне Алиса.
Пожав плечами, я двинулся за девушкой и через несколько шагов уже шел рядом. На ее лице играли одновременно недовольство и смущение. Похоже, ее действительно волновало мнение окружающих. Наверное, все же боялась, что если нас кто-то увидит, то это поломает ее концепцию своенравной и бунтарской натуры.
Но, на счастье Алисы. мы никого не встретили. Лагерь как будто вымер, хотя вечер был достаточно теплым, как по мне. Возможно, было очень поздное время. Свернув на аллею, которая вела к домикам, девушка стала нервно оглядываться. Значит, действительно ее сильно беспокоило, что ее кто-то может увидеть.
— Доброй ночи, — сказала мне раскрасневшаяся Алиса около одного из домиков.
— Доброй, — лишь коротко ответил я уже в спину девушке, которая спешила к двери своего домика.
Вот, значит, где она живет. И я все же невольно проводил ее, хотела она того или нет. В домике Алисы загорелся свет, а я все так же стоял неподалеку, сам не знаю почему. Когда же промелькнула тень, по всей видимости, Алисы, а потом к ней присоединилась вторая, я решил двигаться дальше, а то мало ли что подумают.
Домик вожатой был рядом — метров сто-сто пятьдесят. В окнах горел свет, значит, вожатая не спала. Потоптавшись немного на улице, я все же решил, что делать-то больше нечего и зашел.
— Как прошел музыкальный вечер? — раздался голос вожатой, не успел я переступить порог.
— Что, простите? — замешкался я, услышав вопрос и заметив Ольгу Дмитриевну на кровати все с той же книгой.
— Говорю, как прошел вечер на сцене под песни Алисы? — хитро сверкнув глазами, которые она оторвала от своей книги, повторила вожатая.
«Откуда она узнала?» — сразу всплыл вопрос в голове. Конечно, она могла прохаживаться по лагерю и обнаружить нас, но, во-первых, было темно, во-вторых, что же она к нам не подошла и просто не поинтересовалась? Это было не в стиле вожатой, так что-либо ей кто-то донес, либо…
— Ладно, не хочешь — не говори, — все так же хитро улыбаясь, закончила Ольга Дмитриевна, — в следующий раз нечего так засиживаться. Я знала, где вы, и поэтому не особо беспокоилась, но, если вдруг… Если вдруг ты вернешься поздно невесть откуда — будь готов понести наказание… пионер.
Выделив особенно последнее слово, девушка сильно поменялась в лице, и я сразу понял, что не стоит так вот пропадать вечерами. И поэтому незамедлительно кивнул. Прикрыв поплотнее за собой дверь, я направился к кровати. Разложив ее и раздевшись, я улегся, при этом повернувшись спиной к вожатой.
— И тебе спокойной ночи, — со вздохом в спину раздалось мне.
В этот же момент погас свет, и домик погрузился в темноту ночи.
— Спокойной…, — промямлил я, чувствуя, что проваливаюсь в сон. Странно, я ведь даже не устал…
****
Мне снился приятный сон, по крайней мере, так казалось. Ручей в лесу, костер, летний вечер, кружка чая в руках. Что может быть приятнее после трудных будней в выходной. Ничто не могло нарушить такую идиллию, за исключением, пожалуй, резко ухудшившейся погоды. Сильные порывы ветра сбили пламя с углей, раскаляя их до красна. Моментальное наступление темноты заставляет поежиться, и отнюдь не из-за ветра. Журчание ручья уже не кажется таким приятным слуху, а, наоборот, заставляет нервничать, вслушиваясь в темноту.
— Хорошо ли тебе? — раздался приятный девичий голос в противоположной стороне от костра.
Я непроизвольно дернулся в ту сторону, но из-за этого полумрака ничего не мог разглядеть. «Чертов ветер». Хотя через десять секунд глаза все-таки привыкли, и уже можно было уловить силуэт сидящей девушки.
— Ты кто? — то немногое, что я смог сказать.
— Собеседник, — получил я спокойный ответ.
Два глаза сверкнули в темноте при очередном порыве ветра, который заставил угли хоть и немного, но все же осветить местность. За это мгновение я успел вытащить глазом лишь разве что-то, что у собеседницы были длинные темные волосы, босые ножки и что-то наподобие коротенького платья.
— Так что, ты ответишь на вопрос? — повторила она.
— Ну, было бы прекрасно, если бы не ветер, — решительно соврал я, стараясь не поддаваться страху неизвестного.
— Я не про это место, — рассмеявшись, возразила она, — я про лагерь.
«Какой еще к черту лагерь? О чем она говорит? Так стоп… Пионерлагерь? «Совенок», вроде. Вожатая… девушки…» — понесся поток мыслей через магистраль головы. Наверное, он полился бы и дальше, но я все же решил его вылить, а то, может, она меня просто заговаривает.
— Откуда ты знаешь? — недовольно, даже злобно спросил я.
— Я знаю все, — загадочно ответил голос, — но это не важно…
— А что же тогда важно? — перебил я девушку с таким же недовольным тоном.
— Жить, — закончила незнакомка, несмотря на то, что я ее перебил.
На этом моменте я завис. Я никак не мог понять, что она имеет в виду и что этим хочет сказать. Я не живу? Или живу не так? Может, это связано с моим поведением или действиями? Снова этот поток мыслей из вопросов, который я хотел было вылить незнакомке, но та уже поднялась и молча направилась прочь от костра. Снова подул ветер и я смог разглядеть незнакомку от тусклого света углей. Все было то же, что я успел увидеть в первый раз, кроме… ушей и хвоста. «Это что еще за...»