Глаз бури

Деб спит, когда приходит Декстер. Она сейчас много спит, потому что оглушена успокоительными. Сама себе прописала. Она знает, что Декстер проверяет бутылки в холодильнике, и их она не трогает, зато сделала заначку в багажнике машины. Приходится пить теплое пиво, но лучше так, чем иметь дело с заботливым Декстером. Она очень старается показать, что справляется лучше. Она много спит и знает, что в некоторые ночи к ней приходит Декстер. Бывают ночи, когда она просыпается и видит его в кровати, бывают утра, когда она просыпается и знает, что он приходил, пока она спала, бродил по дому – по ее пространству – и это кажется ей вторжением. Сегодня она просыпается, когда он скользит к ней в кровать. Она завела привычку спать на одной половине вместо того, чтоб распластаться в центре, как раньше. Она ненавидит себя за подобную уступку, которая словно признание их связи, ее от этого тошнит. Его тело холодит из-за кондиционера, и он голый. Она знает, что ему нужно: то, что нужно теперь постоянно. Деб любит секс, но иногда Декстер избыточен в своем желании обладать. Она думает, он не был таким с Ритой. Может, с Лайлой; возможно, с Ханной, но эта постоянная приапова потребность ее беспокоит. Деб не этого хотела. Когда она хотела быть с Декстером, ей был нужен не такой Декстер. Мягкий, милый, слегка аутичный парень, надежный и верный. Не этот – не это существо, каков он сейчас. Она поправляет себя: он всегда был таким, только она не замечала. Теперь она в ловушке, и ничто не подтверждает это очевиднее, чем ощущение его напряженного члена, вжимающегося ей в спину. Она чувствует, как он гладит ее по бедру, давление на кожу достаточное, чтобы сон слетел. Его пальцы в мозолях от управления лодкой. Прежде она не отдавала себе отчёт в том, что это имеет значение. Она не доверяет мужчинам с мягкими руками – это следствие влияния прочитанной в колледже книги «О мышах и людях». На самом деле пробуждения ей не хочется. Если она проснется, придется думать. Поэтому она пытается не обращать на него внимания. Но он придвигается ближе и щекочет ее за коленкой. Гребаный Декс, он знает все ее слабые места. В детстве, стоило ему там пощекотать, она падала как мешок картошки. Деб горько, что он использует ее тело против нее. Она открывает глаза и просто смотрит на него, пока он ее трогает. Она говорит, что сейчас глубокая ночь, а он, будучи педантом до мозга костей, сообщает ей точное время. Она зевает и пытается не замечать жар от его пальцев, крадущихся от колена к бедру. Когда она намеренно зевает, он целует ее. Она снова зевает, и он сжимает ее горло свободной от ласк рукой. Это ее встряхивает. Декстер любит дать ей понять, что контроль в его руках, и ее тревожит, что он с такой готовностью ее подавляет. В наиболее темных мыслях она думает, что однажды он не остановится. Его пальцы методично прокладывают путь под шортами, и он притягивает ее так близко, что биение его сердца накладывается на ее собственное. Она устала и на самом деле этого не хочет, но пальцы пробираются внутрь тела, заставляя ее судорожно ловить воздух. Она отодвигается подальше, но он держит крепко. – Я не в настроении, – настроение сейчас появляется гораздо реже, чем раньше. Деб ощущает себя виноватой: это она открыла дверь, не предполагая, что за существо в нее войдет, не говоря уже о том, может ли она его контролировать. Оказывается, не может. – Не говори «нет», Деб, – его голос мягок, но подтекст знаком. Не заходи в мою комнату, не трогай мои вещи, не говори Гарри, не говори «нет», иначе… Предупреждение яснее ясного. Не говори «нет», – тебе не понравится то, что я сделаю потом. И Деб боится. Боится своего брата. Боится сказать «нет», потому что он не остановится. Декстер скажет, что не может остановиться, что им владеет Темный пассажир, но это отговорка. Ему нравится причинять ей боль, даже если он притворяется, что это не так. Деб не отвечает, не дышит. Если она будет незаметной достаточно долго, возможно, он оставит ее в покое. Она чувствует жар внутри, когда он кладет ее на спину, словно куклу. Он целует ее живот и ей хочется его ударить. Декстер использует против нее каждую крупицу информации, которой владеет. Он вынуждает собственное тело предать ее, и от этого ее нутро мутит, даже когда мышцы живота сжимаются от возбуждения. Он просто злоебучее нечто. И он кусает ее и оставляет синяки только затем, чтобы увидеть раны на теле и не видеть ран на душе. Он покусывает ее грудь, и, к ее стыду, соски твердеют. Когда он погружает зубы в плечо – больно – она тихо стонет. Это заставляет его изменить темп. Она рада, что приняла на ночь двойную дозу, она милосердно оторвана от реальности, и это к лучшему, потому что Декстер несет боль, которая пробивается сквозь выпивку и таблетки. Он раздвигает ей ноги и проникает внутрь одним долгим, глубоким движением, которое обжигает, наполняя ее жаром. Ее ноги у него на боках, и всё в точности так, как показывают в кино – за исключением того, что для неё болезнен каждый толчок, который он совершает, не заботясь об ответной реакции ее тела, – и реакции нет. Внутри он до неудобства большой и вызывает дискомфорт; он слишком груб, пальцы впиваются в ее плоть, он кусает ее – разве не так поступают садисты? Лэнди бы знал. Черт, Лэнди… Деб стонет, когда Декстер опирается на изголовье кровати, и она держится за него, стараясь не думать о Лэнди, потому что это до сих пор тяжело. Его сердце неистово бьется, и он наконец перемещает ее, чтобы уменьшить напор. Деб не скажет ему, что ей больно, она слишком гордая, чтобы просить его остановиться, и слишком боится, что он не остановится. Вместо этого она размеренно дышит, уткнувшись в его шею, ощущая свой запах на его коже и стараясь прийти в себя. Декстер движется быстрее и скользит пальцами в крошечное пространство между их телами. Деб ненавидит его, когда он прикасается своими большими, мощными пальцами к ее клитору, он в этом хорош – у него всегда получается дать ей кончить, даже если она не в настроении. Он это специально делает, потому что терпеть не может кончать один. И вот его толстые как сосиски пальцы гладят и приминают, и она слышит, что издает мяукающий звук, словно ебливая кошка, а он рычит ей в ухо, извергаясь внутри нее. Она кончает почти сразу же, плотнее охватывая его ногами. Он отваливается от нее, и Деб настолько измотана, что ничего не говорит, как не говорит и он. Деб снова уплывает в сон, обо всем этом она подумает завтра.