Тоже мне, ценитель нашелся...

POV Мила До конференции осталось три дня. До выезда — полтора часа. Почему так рано, я мало запомнила. Что-то говорилось о том, что нам нужно ехать в соседний город, поскольку там лучше аэропорт и перелет будет быстрее, качественнее и дешевле. Типа так определила бухгалтерия универа. Но что-то мне подсказывает, что дело не только в этом. Я не хочу особо запариваться, потому что запары мне и так хватало. Едва выздоровев, мне пришлось закрывать все свои дыры в универе и сдавать темы наперед. В день я могла сдать пять тем, а потом мчаться на четвертый этаж репетировать речь с Владиславом Игоревичем и деканом, который вдруг проявил необычайное внимание к моей скромной персоне. Оказался достаточно интересный человек, этот Дмитрий Йосипович. Весельчак. Ладно, серьезный весельчак. Передыха не давал. Но ставил меня и Влада на место всего за пару секунд — вот, что значит большой жизненный и преподовательский опыт. Он сообщил, что рассказ нужно будет вести только на немецком, хотя и на вопросы отвечать придется в зависимости от того, на каком языке их будут ставить. Но это такие пустяки! О, святые угодники, как я тогда выдохнула, когда узнала это! Ебучий английский уже застревал в моей глотке за все то время, которое мы посвятили подготовке (хотя Влад говорил, что его возбуждает то, как мне приходится выгибать язык для правильного произношения). Я пропустила большую часть объяснений Владислава Игоревича по поводу организации потому… Потому что была после попойки. Жёсткой попойки. Закрыв все свои пропуски и посдавав в экстренном режиме те модули, которые мои ебучие одногруппники будут сдавать ещё следующие полмесяца, я отправилась на тусовку. Ну-у-у, это можно так назвать только с учётом того, что за последнее время я вообще никуда не выходила. Мое тело нормально не отдыхало трое суток, я выспалась только перед физ-рой, чтоб не свалиться без сознания, но как только пробежала кросс в спортзале (а он был последний из всего, что мне надо было закрыть), я вышла на улицу со спокойной душой, вдохнула уже не такого холодного воздуха, закашлялась, а потом позвонила… Нет, не Нике. Она бы все равно не смогла потусить со мной. Ее парень пустит ее со мной вечером, только если я ему ствол к голове приставлю. И то, я не уверена, что Ника не кинется его собой прикрывать независимо от того, шучу я или нет. Я совсем не против того, что моя подруга в отношениях. Но меня порядком напрягает, что я не могу с ней никуда выйти. По ее же воле, получается. Я позвонила одному из знакомых байкеров. До сих пор ощущаю тот трепет. Я запомнила все: запах влажного воздуха, тепло, солнечный свет и даже мокрый асфальт после недавно прошедшего дождя. Я знала, что должна быть гонка. Я узнала, где. И я на нее припёрлась. Как всегда, при параде. Только не таком параде, как можно было увидеть раньше… Я припёрлась туда как обычная барышня, даже волосы свои спрятала. В теплом худи, поверх которого — косушка. В остальном все норм. Обтягивающие штанишки, делающие даже мои ноги явно худее и визуально длиннее (ну, или это я скинула немного веса). И да, попа в них отпад. Берцы, под которые даже махровые носки натянула. Классный пояс. Яркий макияж. Думаю, меня никто не узнал. Я приехала туда просто так, оставив байк в укромном месте. Посмотрела на всю ту хрень, которая творилась перед гонками. Послушала сплетни. Была слегка разочарована этим байкерособранием. Кстати, Макс в обсуждениях — не последняя личность. Как и я. Оказывается, людишки были заинтересованы в том, чтоб Меллинда вернулась на «поле битвы». Не особо обознанные (а таких оказалось немало) ещё и приписывали нам роман и что мы свалили вдвоем, скрываясь от закона. Бля, серьезные люди, а такую романтическую ересь придумывают… Ну, это бабы. От мужиков можно было услышать чаще о том, кто и в чем силен, немного про транспорт, грядущую зиму, закрытие сезона и всего раз я слышала о женской заднице от чувака, который был в восторге от своей новой пассии. Игроков же открыто не обсуждают. Думаю, причина ясна. Ах да. Ещё я убежала от занудных контролёров. Ага, там и такое есть. Сборища такого типа должны же кем-то мутиться. Есть кто-то там, сверху, кто крышует копов, подбирает хорошую трассу, а также охраняет и проверяет находившихся там людишек. И этот кто-то за одну ночь поднимает дохуя бабла. Только половина суммы ставок ему отходит, я уже молчу про плату за вход. Это я такая… Не такая. Это я там одна ебанутая, коей повезло связаться с Максом и его компахой. Мне повезло даже не этим. А тем, что я была неузнаваема. И ещё тем, что меня не нашли и не пришибли, а сделали мой образ почетным. И с какого-то, но видимо очень влиятельного, хрена мой призрачный образ может появляться здесь когда захочет. И разумеется, просто так (ага, с учётом того, что я участвую). Я вообще не прошарила как, но после первой (совершенно случайной) гонки мое самое тупое прозвище Меллинды и облик жгучей суки, которая заняла третье место и обогнала какого-то там чела, распространились по всей байкерской округе. И вот Макс приглашает меня участвовать дальше. И вот меня от этого прёт ещё больше… Все, будто вчера. А первая гонка! Это, получается, тоже все Макс. Специально, я подозреваю. Он с бандой каких-то левых мотали круги вокруг города, а я… Я вообще в ахуе, что оказалась среди них. Но это уже отдельная история. Вдруг мы выехали на трассу, сравнявшись с другими, а только потом до меня дошло, что это был старт. И что все остальные остановились заранее, а я была слишком окрылена, чтоб заметить это. Это прошло, когда я поняла, что рядом не знакомые, а куча других мужиков с не очень приятными аурами. Макс подогнал мне чей-то хороший байк, который он лично прокачал. И… он меня не кинул. Ехал со мной, пока меня буквально взял в плен азарт обогнать всех нахрен. И опосля… он смылся тоже со мной. Странно, что мы не стали парой. Но сейчас я этому рада. Со своими грехами я привыкла вживаться, но свыкнуться с мыслью, что и я заслуживаю кого-то хорошего, не так уж и просто… Примерно это я и рассказывала Владу, когда была пьяной. Но лучше по порядку. Мне пришлось со скоростью звука снимать с себя худи, закидывать его в кофр вместо шлема, напяливать шлем, застёгивать косушку… Я не возилась долго, но мое сердце колотилось так, что мне казалось, будто я медленнее черепахи. Под кофту я изначально надела закрытую водолазку-боди, а потому мой образ был более подходящим… И впервые в жизни я была в маске, за которую вывалила нехилую сумму после первых денег с гонок. Появление было эффектным. Меллинде не были рады, но были рады оскалить зубы и пообсуждать накаленную атмосферу. Мне пришлось выскакивать верхом на байке прямо из кустов к трассе, ибо ищейки уже почти были у меня за спиной. Это не весь адреналин, который я ощущала за тот вечер. Компания, с которой я иногда тусовалась, порядком подохуела, что я на байке Макса и без его самого. Я притащила туда свой зад в надежде найти хоть немного информации, а оказалось, что все ждали ее от меня. Впервые я просто стояла в кругу подобных людей открыто (практически), а не выезжала сразу участвовать. Мне хотелось снять шлем, но я ограничилась только открытым пространством для глаз. Признаться, мне было до усрачки страшно, что без Максима со мной будут обращаться хреново. Не так отстранённо, не так вежливо (насколько это вообще возможно), не так почтительно… Он не был моим защитником или что-то типа того. Он даже редко появлялся со мной здесь. И он уж точно не был здесь кем-то особенным. Или, по крайней мере, не хотел мне этого показывать. Для меня оставалось загадкой, почему все самые ненормальные и безбашенные прилипалы, которые своей псевдокрутостью могли задавить, от которых отходили на два метра, когда они просто шли, которые могли загнобить или избить любого просто так, которые кидали кучу пошлых фраз в сторону любой бабы… Почему они никогда не цеплялись к нам? А особенно ко мне. Я всего раз слышала, как моя фигура вспоминалась в их споре, но и этого хватило для моего понимания, что это не просто так. Никто там просто так ничего не говорит. Я неплохо общалась с парнями с «нашей» компании, но никто из них не знал, что под шлемом и этим взглядом стервотического безразличия скрывается обычная студентка. Я думаю, никто бы и не дал мне моих лет. Я практически отмалчивалась, иногда бросая колкие фразы в чью-то сторону. Смеялась, испепеляла взглядом и грубила в ответ. И я участвовала. Я гнала так, как никогда. Это мое безумие, это моя страсть. В тот момент я просто не представляла, как могла прожить так долго без скорости, как могла не подпитывать себя этим чувством непередаваемого азарта, огня внутри, адреналина в крови… Я была в гневе, когда кто-то меня обгонял, и смеялась как ненормальная, когда обгоняла я. Я не могла и думать о том, что хоть кто-то мешает мне наслаждаться дорогой, а потому делала маневры резко и плавно, чтоб никого не убить. Я забыла про страх. Но мне пришлось вспомнить о нем, когда какой-то мудак прижал меня к краю дороги, за которым был небольшой, но обрыв… Дважды пытался. Сложно описать то, что я чувствовала. Сложно вообще представить, как я умудрилась спастись. Чужой мотоцикл толкал, от прикосновений металла о металл летели искры, а не увильни я в последний момент, мне бы пробили бак. Насколько надо быть ненормальным, чтоб не бояться умереть вместе с потенциальной жертвой?! Я слилась с мотоциклом и укатывала оттуда на наивысшей скорости, но тогда мне это казалось очень медленным. Адреналин помог мне занять первое место. Первое, мать его! Среди тридцати. Впервые в жизни! Но мне было абсолютно похер на это, ведь когда я остановилась… Когда слух начал возвращаться, периферический обзор расширяться, а артериальное давление падать; когда у меня начали дрожать руки — вот тогда я в полной мере осознала, что меня намеренно пытались убить. Без свидетелей. Не свалить с того места меня заставил только величайший интерес к обладателю огненного с черным рисунком мотоцикла. Но его не оказалось среди участников. Среди тех, кто приехал обратно. И среди тех, кто зарегистрирован. И даже среди тех, кого туда пустили. Я орала на охрану как бешеная, поливая грязью и их работу, и их начальника. А прежде чем такую громкую меня решили устранить, я смылась со своими деньгами за выигрыш. Гоняла по городу. Пришлось тащиться на заправку, где у камер наблюдения есть слепые зоны — мой пунктик. Там же, со стаканом кофе, я бесилась оттого, что Влад упорно не брал трубку. Он предупреждал меня, что будет занят, но я категорически не хотела принимать тот факт, что его занятость исключает возможность поговорить со мной. В сознание пробивались мысли, что с ним что-то случилось, и я уже собиралась ехать к нему домой, как Влад перезвонил, коротко извинился и сказал, что в разъездах в городе по работе. По той другой работе, которая занимает иногда очень мало времени, а иногда — просто дохренища. И вот после этого я набухалась. Оставила в гараже байк (а я в душе не ебу, как в тот момент я сообразила это сделать), схватила сумку с диванчика, вызвала такси и отправилась в ближайший клуб. Радует то, что все, кто хотел меня выебать, с первого раза поняли, что им ничего не светит. Право, половину коктейлей мне оплатили вышеупомянутые. Я пила не очень много, но из-за стресса несло меня конкретно. Вплоть до завтыка (а это моя вторая стадия алкогольного опьянения, ведь до третьей я почти не доходила). За полчаса в клубе я успела нехило нахлебаться, отшить троих ухажёров, потанцевать, ещё больше выпить и врезать по яйцам и локтем меж лопаток одного очень приставучего типа. Даже в таком состоянии я была способна контролировать свои действия. Противно только от одной мысли, что во мне может быть кто-то другой, а не Влад. И это… Это бесило. Что я отказываю всем не потому, что состою в отношениях и мне совесть не позволяет, а больше потому, что никого другого не хочу. Сначала меня это окрыляло, а когда алкоголь начал выветриваться, мне стало не до шуток. Самое хреновое — это привязаться к кому-то. А еще хреновее — когда этот кто-то заставляет тебя летать на каруселях. То я ему нужна, то он занят настолько, что три дня нормально разговаривать не может. Я понимала и понимаю, что когда мужик занят работой, то ничего другого для него не существует. Поправка: существует тогда, когда есть время об этом подумать. Собственно, я тоже такая. Но от этого моя детская обида никуда не девалась. Тем не менее, она притупилась новой дозой алкоголя в баре и раздумиями о том, что со мной произошло на гонке. В баре мне понравилось куда больше, чем в клубе. Я нашла неплохое, более-менее укромное местечко, наслаждалась ненавязчивой и не особо громкой музыкой, прокручивая в руке стакан с медовухой. Да-а-а, как оказалось, это святой напиток. Я заказала бутылку. Я была в шоке, насколько эта штука вкусная. И насколько расслабляет, но не вышибает мозг. Когда бар мне осточертел, а если быть точнее, то когда я устала мучать свой мозг всякой дичью и предположениями о том, кто бы мог меня убить, я взяла бутылку и свалила. Заплатив, конечно. Пьяная баба с наполовину полной бутылкой вкусного пойла, идущая по дороге ночью — это прям находка для насильников, грабителей и ещё кого-то там. Хотя, учитывая пистолет за поясом и нож в ботинке — это ещё кто кому находка. Но ведь ни пистолет, ни нож не спасли меня на трассе. Спасла себя я сама и крупица удачи. Хоть после бара мне повезло: я даже людей почти не встречала. Видимо, из-за того, что я засветилась в сети в Инстаграме (а других причин я придумать просто не смогла), Влад понял, что я не сплю в два часа ночи, и позвонил. Даже не кричал, увидев меня пьяной. Просто приехал, посмотрел как на нашкодившее дитя, прижал к себе и поцеловал в макушку. Правда, когда узнал, что я гоняла среди байкеров, выругался так, что даже мои уши чуть в трубочку не скрутились. А мне… Мне хотелось реветь. Я сказала ему, что он был прав и что теперь я буду настолько аккуратна, насколько смогу. Сначала он подумал, что меня пытались изнасиловать. Ну, собственно, в клубе приставали, да. Но я ляпнула, что это не самое ужасное. И рассказала. Так мягко, как смогла, чтоб он не озверел. Но он озверел. И я правда не знаю, каким образом мне удалось донести до него, что сейчас что-то делать бессмысленно. Хотя, может, бессмысленно не было, но мне отчаянно не хотелось отпускать его куда-то. — Зато первое место, — вставила я, когда тот немного успокоился. Влад просто вздохнул, помотал головой и обнял меня в ответ, ибо я уже обнимала его. Честно говоря, после учебы, гонки и обрыва увидеть его было сродни чуду. И мне хотелось реветь даже от этого. «Скорее сова съест волка, чем я разрыдаюсь», — мысленно сказала себе я, и это сработало. Он выглядел безумно уставшим, а потому я и словом не обмолвилась о том, что все время без него я утопала в ревности и очень скучала. Ну, про «скучала» я ему что-то там буркнула. И вот дома (пардон, в его квартире) мы пили медовуху вдвоем. А потом и виски. За кухонным столом. Сначала молчали оба, потом молчала я, подперев лицо рукой и слушая его уже вялые возмущения, как он ненавидит возню с бумагами. Конечно, в тонкости работы он меня хрен посвятил (за что я ему втайне благодарна), но его хоть такие откровения меня тронули до глубины души. Далеко не каждый мужчина и далеко не каждой женщине может позволить себе рассказать о своих проблемах. Хотя бы о том, что его заебало. К моменту, когда мы перебрались на диван уже без алкоголя, но с бутербродами (а это вообще была моя первая еда за последние двенадцать часов) было полчетвертого. И вот там, обвив голыми ногами волосатые ноги Влада и нехотя прожевывая, я рассказывала о том, как ввязалась в то, о наличии чего обычные наивные люди типа меня даже не догадываются. Потом рассказывала о самой гонке. О себе той. Я открыла ему ту свою часть. Ту, которая самая-самая скрытая, самая-самая безалаберная и безбашенная. Про ту Милу, которая «без тормозов». Хоть и на словах, но открыла. Я без понятия, о чем он думал в тот момент. Но мне было очень спокойно. И я сообщила ему об этом. Я засыпала на его плече, обняв ногой его ногу, а рукой — живот. И только тогда осознала, насколько это охуенный способ засыпать. — Я рада, что ты со мной. Спасибо. Я не расслышала, ответил он что-то или нет. Я уже спала. Утро выдалось в час дня, а чувство всемирной заебанности пропало. А, судя по тому, как Влад приставал ко мне — не у меня одной. Вместе чистили зубы, ибо вкус нассавших в рот котов ужасен, а потом я прямо на стиральной машинке начала его соблазнять. Он чистит зубы, а я сижу с разведёнными ногами и вожу пальчиками по киске. Хорошо, что белье я сняла на ночь, оставшись только в боди. Когда внимание зрителя было захвачено, я показала половые губки, закрывая сжатой полоской вещицы только дырочку и сильно задевая клитор, поскольку оттягивала ткань вверх. Я слегка застонала, а потом Влад начал меня целовать. Он напоминал большого кота, которому загорелось поиграться и обладать одновременно. Со стиралки перешли в душ. Влад драл меня так... Удивительно, что стекла не треснули. Хотя, меня упирали не только в стекла. Впервые в жизни меня трахали на весу в душе. Собственно, благодаря Владу я и попробовала под струями теплой воды… Ммм, намокаю только при воспоминании. И минет я ему тоже зачётный сделала. Не забуду, как он прислонился к стене, как офигенно его тело обволакивала вода и как он сжимал мои волосы, когда ему нравилось наиболее. После секса накатила неземная усталость, и мне хотелось только распластаться где-нибудь (что я и сделала на столе), пока Влад делал чай. Потом я начала тихо материться, поднимая свои кости, жир, мышцы и всю жидкость организма жарить яичницу, ибо хозяин квартиры явно не был настроен на то, чтобы что-то готовить, и громко отнекивался от того, что хочет есть. И, конечно же, именно поэтому он пожирал все со скоростью звука, ага. Мне захотелось держаться правила: отпускать мужика только с пустыми яйцами и, по возможности, с полным желудком. Типа после этого, по идее, все должно быть чики-пики. И если раньше я могла исполнить только первую половину (это там, где про яйца) и не заебываться, то после такой ночи, полной спокойствия, мира и правды, мне хотелось сделать хоть что-то. И я сделала. Влад объяснял детали выезда, попивая чаек. А я в тот момент полуспала. Потом выспалась дома, собрала шмотки: тот базовый вариант, который в любой момент можно дополнить; вышла в город купить три пары чулков, восковые полоски и маску для лица, убедив себя в том, что это лишним никогда не бывает… И я вынуждена признаться, что шопотерапия действовала шикарно. Покушение покушением, но деньги за выигрыш пригодились. Деньги Макса я брала только на бензин, а у родителей клянчить совсем не было желания (мне и так хватило их упрёков, что я так поздно рассказала о поездке, и наставлений по поводу и без). Это ещё хорошо, что я немного ем, ведь на этом можно знатно сэкономить. И вот сейчас, вальяжно раскинувшись на диване, я хвалю себя за то, что собрала всего один чемодан. Мы можем пробыть там неделю, а можем и пару дней. Все зависит от того, насколько я хорошо выступлю и насколько тема покажется актуальной для жюри… Хвалю себя и за великую работу для защиты Максима. Меня уже не пленили мысли о прекрасном Берлине. Меня взяли в плен мысли о квартире. Ну да, как будто наличие здесь рукожопой бабы что-то меняет… Но на всякий случай я перепрятала документы с сейфа. Перепрятала туда, где никакой долбоеб и умник не найдет. Это если сюда таки попадет кто-то не тот. А неприятное ощущение где-то внутри меня подсказывало, что вероятность этого высокая. Остаётся надеяться, что я не зря потратила три часа… Ещё два ушло на поиск и распечатку псевдодокументов, что-то типа «куклы», но не денежной. И полчаса — на новое украшение… И это с учетом времени на дорогу, выбор длинной цепочки и работу мастера. Да, я сделала из ключа к сейфу кулон. Настолько длинный, что будь у меня сиськи побольше, он бы прятался под ними. Но мне хватит и того, что любая моя одежда это прикроет и что его можно будет беспалевно выложить, как какой-нибудь пояс, во время прохождения контроля в аэропорту. А вот ствол невозможно пронести в самолёт… Его пришлось оставить. Ещё я кинула некоторую сумму на карту (настолько некоторую, чтоб не возникло вопросов, откуда у студентки такие деньги), а уже дома, собирая документы, поблагодарила себя, Влада и всех, кого была способна благодарить в тот момент, за то, что о визе мы позаботились раньше. Я не бегала как подгоревший веник. Я сделала все вовремя. Даже нашла время, чтоб спрятать заначку в лифчиках. Перед выходом я втыкала в телевизор, чувствуя себя готовой. К чему? К чему-то. Подъехал Влад. Я выключила телевизор, как и почти все приборы в доме, оделась. Вздохнула. Ещё раз присела «на дорожку» на кухонном подоконнике. И через пару минут от меня остался только запах ментоловых сигарет… POV автор — Мила, что за нафиг? Почему от тебя несет сигаретами? — возмутился Влад, обнимая девушку. — Я пахну ментолом, — пофигистически выгнула брови та, как будто только что жевала жвачку и вообще не в курсе, за что на нее наезжают. — Я курил больше десяти лет своей жизни. Не надо мне тут ля-ля. — Выкурила сигарету, чтоб успокоиться перед дорогой. Что тут такого? — Я не хочу, чтоб моя девушка курила. — Тогда заведи себе такую девушку, которая курить не будет. Я явно не из фитоняшек. Влад заскрипел зубами, пожелав заткнуть ее. Его до ужаса, до жара в сосудах, до головной боли и хруста суставов бесило то, что Мила не ставит его в авторитет. Он знает, что она подсознательно делает это, ее выдают и выдавали жесты (из-за чего тот хоть не чувствует себя полным ничтожеством), но ее сознание, порой, просто до усрачки бесячее. И от этого ему хочется ее ещё больше. — Ты не будешь курить. Мила вздохнула, посмотрев на асфальт. Она отметила про себя, что Влад припарковался как раз в одной из «слепых» зон двора и почему-то обрадовалась. Надо будет спросить потом, специально ли он. — Ты меня поняла? — повторил Влад, ожидая реакции. — Ага. Поняла, что если захочу выкурить сигаретку, то к курильщику с десятилетним стажем лучше не обращаться. — Блять! Колчанская, ну почему с тобой вечно приходится сводить нервы? — выругался парень, закидывая чемодан в багажник своей машины.  Он предпочел взять свою и оставить на стоянке в аэропорту, чем вызвать такси, не будучи уверенным в том, что водитель не захочет их убить. Прям Бонни и Клайд, только они никого не грабили. И не хочется заканчивать, как они. И да, Миле не стоит знать, что не только она в центре внимания. Влад радовался хоть тому, что его звонки не прослушиваются. Так бы вообще был полный пиздец. А ещё эти приколы с преподом и студенткой… Это, по сравнению со всем, хрень собачья. Но в совокупности — ебучая жесть. Будет сложно сдерживать себя рядом с ней, особенно тогда, когда наиболее хочется ее выебать. А ещё хочется… Ее тепла. Ему уже хочется забрать ее от всего мира, а всех, кто будет приближаться к ним ближе, чем на сто метров, устранять. Любым способом. Он вдруг прижал ее к себе и нежно поцеловал. Нежно от слова «совсем». Было достаточно неосмотрительно с его стороны целовать ее там, где за ними могли следить те же, что появлялись раньше. Тем не менее, Влад не заметил ни здесь, ни раньше за собой слежку. У Милы даже дыхание пропало. Она обняла его, одной рукой зарылась в волосы… Какие мягкие его губы. Ей вдруг захотелось сказать, что она его любит, но она вовремя прикусила язык. «Прости, что, Мила?!!! Девочка, не теряйся. Это не тот, кому нужны такие слова. Особенно, если это моментное помешательство!» — Потом может не быть возможности… — начал Владислав, поглаживая ее руку. — Хочу, чтоб ты знала, что… *** К аэропорту добирались час с классной музыкой. Там их встретил декан факультета, которому, почему-то, Влад доверил свою машину. Дмитрий Йосипович смерил их обоих подозрительными взглядами. — Я обязательно покажусь идиотом, но, молодые люди, между вами точно нет никаких других отношений, кроме служебных? Мила пофигистически подняла брови, как поднимала после вопроса про сигареты. И если Влад ее видел насквозь, то все остальные таким даром не владели. — Если уж на то пошло, то у меня парень есть. — И пофиг, что сейчас этот парень смотрит на нее как баран на новые ворота. — Тем более, вы же сами видели, что мы с Владиславом Игоревичем уживались в одной аудитории больше часа только потому, что там были вы, — хмыкнула она. И это действительно так. Правда, если бы не декан, их ссоры заканчивались не типа перемирием, а немного другим способом. Хотя, потом они так и заканчивались. — Ох, а из вас бы вышел хороший союз. Эмоциональный, но хор-р-роший, — затянул последнее слово старик. — Вы мне напомнили меня в молодости с Томой. Ох и давала она мне жару! Охо-хох. Да и сейчас не отстаёт, собственно, — почесал тот бороду. — Правда, она не была моей студенткой, — тот как-то по-заговорщически подмигнул Владу, заставив последнего нахмуриться. — Но почему это должно быть проблемой для тех, кто любит, правда? Мила в этот момент подавилась водой, которую не вовремя решила выпить, а Влад застыл на несколько моментов, а потом помог той откашляться. — Дмитрий, давайте напрямую. Вы же знаете, что я не люблю ходить вокруг да около. — Хороший ты парень. Уводи ее, пока есть время, — хихикнул от. — Когда человек с моим опытом проводит с людьми чуть больше положенного времени, он начинает замечать то, чего не видно остальным. А вы, мои милые голубки, смотрите друг на друга так, будто готовы убить всех, кто только помешает вам в вашей словесной баталии. И за друг друга тоже убить готовы. Но это только полет моей фантазии, возможно. Мила закусила щеку, раздумывая. — Вот это поворот, однако… Декан намекает мне, чтоб я обратила внимание на своего препода, или мне показалось? Девушку это ввело в лёгкий ступор. — Декан намекает тебе, что видел ваши зажималки и не сдал вас. Эх, неблагодарные, — махнул рукой тот, но хитрая улыбка выдала его хорошее настроение. — Вау, — только и выдал Влад. Если этот понял, то что мешает понять всем остальным? — Только этого не хватало. — Да чего вы? Радуйтесь жизни. А, кстати, бюджет университета не совсем может позволить себе оплатить сразу два номера того отеля, в котором будет сбор всех участвующих, — Дмитрий снова подмигнул, но уже Миле, — а потому либо вам придется докладывать свои деньги и искать лишний номер, либо придется жить вместе. Естественно, бухгалтерия предупреждена, что вы будете сами себе номер заказывать и что это не стоит распространять в целях сохранения авторитета университета. — Эээээээ… — глубокомысленно изрекла Мила. Она повернулась к Владу в непонятно какой надежде: понимает ли он что-то? — Что? — Старик, тебе не кажется, что это уже слишком палевно? — А тебе не кажется, что в вашем положении жить в разных номерах как минимум глупо? — шикнул в ответ тот. Мила вытаращила глаза, не понимая. Она психанула и, резко схватив Влада за руку, оттащила его в сторону. — Ты! Ты!!! — Я, Колчанская, я, — покорно согласился. — И с какого хрена ты с деканом в таких слишком хороших отношениях? — Ну-у, не в слишком хороших, но это мой чуть ли не единственный нормальный родственник. По маминой линии. Так что приходится общаться… — В смысле? То есть, блять, когда я спрашиваю о твоей семье, то ты отмалчиваешься, а только сейчас я узнаю, что мой (мой!!!) декан — твой родственник? — Я не хотел, чтоб ты думала, что я работаю в университете из-за него. — А типа это не так? — Ну, частично. — Что-то ты зачастил с «ну». В самолёте жду подробную историю твоей жизни с самого детства, — Мила снова начала жестикулировать. — И много он знает про нас? — Я думал, что не знает ничего. — Палево, Колчанский, палево, — помахала головой та. — Ему хоть можно доверять? — Думаю, да. — Ок. — И не матерись так, по ушам бьёт. А бьёт по ушам мне — будет бить по заднице тебе. И совсем не в хорошем смысле. — Ой блять, уже боюсь, — закатила глаза та. Но потом постаралась прислушаться. Потому что она и так уже распоясалась. И потому, что Влада злить особо не хотелось. У них и так есть из-за чего тратить нервные клетки. Девушка вернулась к Дмитрию Йосиповичу, извинилась за недлительное отсутствие и поблагодарила за… За все хорошее, получается. Оставшееся время до вылета они, право, обсуждали предстоящую конференцию, Берлин и — мимоходом — то, откуда кто знает немецкий. Оказалось, что Влад с детства знает этот язык. К своему сожалению, в самолёте Мила уснула, так и не расспросив ничего о том, что было у Влада в детстве. Ей снился ее парень, повторяющий: «Хочу, чтоб ты знала, что…», где потом его прерывал телефонный звонок, и они бежали спасать свои задницы…