Тоже мне, ценитель нашелся...

Единственный способ установить границы возможного — попытаться сделать шаг за эти границы. Второй закон Кларка

Кухня пропахла горелым… Милка хорошенько проматерилась в мыслях, забрала со сковороды последние сырники и вернулась за стол читать биохимию с телефона. — Мил, ты готовила чёт? — Крикнул зашедший в дом Влад. Видимо горелым воняло и там. — А, уже вижу. О, сырнички. Девушка вздохнула. — Последняя пятерка сгоревших или мои, или жуй молча. И руки помой. Следом за Владом зашёл Ян, а за ним — Максим. И Милка ещё взялась сырники делать? На все эти рты? Дуреха. Захотела похозяйничать, что подтверждала забитая с горой мисяра с лакомством. Которую сожрут с потрохами и не заметят. Хо-хо-хо. Юмор утопленника. — Как там на улице? Эй, красавчики, валите руки мыть! — Крикнула уже Яну и Максу, которые прямо в верхней одежде завались на кухню и захотели сцапать себе еды. — Неплохо. Мы наловили рыбы. Под вечер пожарим на костре. Мила сузила глаза. — Вы же шли разбираться в гараж? — Ну так разобрались и пошли на пруд, который рядом. Не замёрзший, а рыбе пофиг на холод. — И без меня… Внутри стала зарождаться обида. — Я тоже хочу на рыбалку! — Милка, не кипятись, — вошел на кухню Максимка после ванной. — Нам надо было расслабиться и обсудить важные дела. — Меня не устраивает положение женщин в нынешнем обществе! — Заявила она, поворачиваясь к Владу. — Хренушки я ещё хоть когда-то буду торчать дома милой хозяюшкой, пока ты развлекаешься. — Я думал, что ты пары учишь, — с улыбкой ответил Влад, сгребая ее в охапку. — Тем более, там холоднее, чем было раньше, ты могла бы замерзнуть. — Ладно, сдаюсь. Мальчики, здесь самообслуживание. Подачи, как в ресторане не будет. — В смысле? А как же лобстеры и фуа-гра? Ты даже этого не приготовила? — Макс, щас в глаз дам. — Не, в глаз не надо. У тебя есть и другие привлекательные места, в которые можно дать. — Сученыш, — но Милка улыбнулась, радуясь, что ее дружба с Максимом осталась прежней. Или хоть немного прежней. Примерно в такой веселой атмосфере прошел обед. До вечера девушка читала пары (и не только), но уже в гараже, ибо ей было интересно, что делают и обсуждают парни. Оказалось, они уже вышли на цепочку людей, которая была ввязана в покушение на ее жизнь. Владу лишь оставалось отомстить. Или засадить их за решетку. Но с этим больше проблем, чем казалось, ибо надо было поднимать все документы, связанные с гонками. Но ребята уверили, что с полицией проблем не будет. Радостные мужики жарили на костре рыбу вечером. Милка, так уж и быть, готовила салат, делала нарезку, накрывала на стол и даже картошечку пожарила. — Шикарный ужин по-деревенски, — сказал Ян уже за столом, когда все собрались в кухне. Под «все» имелись ввиду с виду обычная студентка Милка, которая цепанула препода и ввязалась в херовую тучу опасных, но по-своему интересных приключений; Владислав Игоревич — собственно, сам препод, который, к тому же, официальный и неофициальный организатор мото-, а иногда и автогонок, а ещё много бла-бла-бла; Сумасшедший Максимка, коего так и прозвали — Gaga — ещё старые друзья из глубокой юности, когда он позволял себе приваривать совершенно неподходящие детали туда, где нужно было бы совсем другое, а потом там же, в старом СТО, где проводил почти все свое свободное время одинокий подросток, его прозвали малолетним сумасшедшим гением, но было поздно — парень свыкся со своим безумием и уверенно шагал с этим по жизни; кроме выше перечисленных за столом оказались Ян и ещё двое парней, которые помогали им ранее с информацией. У каждого из них своя история, и не менее интересная и да, печальная. Ведь Ян оказался в родной стране, но вдалеке от родного человека — бабули, которая, хоть и держалась «молодцом», но таки больше него иногда тосковала по тем членам их ранее большой семьи, которые ушли. Максим так вообще с детства только и знал как на себя зарабатывать, пока отец то шлялся по странам в вечных мутках с мафией, то возвращался к нему, пытался воспитывать и оставлял дохрена денег, которыми парню было просто противно пользоваться. Это потом он узнал что отец делал не самые законные дела не из-за того, что плохой, а из-за него, своего сына, коему пытался дать хорошую жизнь чем мог. Точнее, чем умел. Мать он никогда и не знал, она умерла, когда он был чуть ли не младенцем. Хотя иногда, особенно в дохрена какие тяжёлые моменты, ему казалось, будто он ее помнит. В отличии от отца, который был коренным Бразильцем с темным цветом кожи, мать оказалась русской, да и мало того, бледной и рыжей. Слишком запоминающаяся внешность как для члена группировки русской мафии. Вот и ребенок джунглей и Амазонки — его папаня — запомнил. Максим жил на две (а по факту намного больше, чем две) страны, но когда умерла его бабушка по маминой линии, он решил, что останется жить в ее квартире, которую хоть полностью переделал в силу современного ремонта, но она была ему родная. Потом уже он повстречал свою банду и Милку, и его мир понемногу успокаивался, как океан после бури. Ему нравилось это ощущение. Да и сидеть вечером в адекватной компании и обсуждать дела несущие ему тоже нравилось — всяко интереснее, чем одному. Влад… Влад тоже многое пережил и в свое время «дров» наломал. Иногда он все ещё удивлялся, как из мальчишки, который нихрена в этой жизни не умел и почти нихрена не имел, он вырос в… Как он надеялся, в достойного мужчину. В отличии от Максима, который всегда в тайне хотел иметь семью, Владислав к этому никогда не стремился. Все его труды, начиная с лет пятнадцати, были направлены на саморазвитие и желание заработать столько денег, чтоб быть независимым и иметь все, что только пожелает его временами злой и извращённый мозг. Но это так сам Влад о себе думал. Более-менее близкие ему люди знали, что он очень добрый человек, который поможет в трудную минуту, вытащит хоть из «того мира» и даже даст нормальный совет. А характер… Характер паршивый, да. Не хотел Владислав семьи потому, что в детстве хоть и видел совсем немного из семейных разборок родителей, но ему хватило. Его передали на опекунство к дяде примерно в лет семь, но сидеть на его шее уже когда руки перестали быть «из жопы» он себе не позволял. По возможности. Что случилось с родителями, он так и не узнал. Да и не особо хотел, раз уж на то пошло. Иногда Влад смотрит на Милу и понимает, что она принесла в его жизнь настоящий смысл. Смысл не в деньгах, а в любви. Почему-то он очень быстро поменял свое мнение, когда позволил себе общаться с ней ближе. А ведь преподавание — это был действительно его запасной развлекательный вариант «для пенсии». Ну, типа чтоб потом ему государство денюжку выплачивало. Он же сейчас в государство башляет. — Да, ужин шикардос. Последний раз так ел, когда ещё Серж был с нами. — Сказал один из остальных парней. — Ему бы понравилось. — Он говорит о том Серже, о котором я думаю? — Повернувшись к Владу спросила Милка. Тот кивнул, явно собираясь что-то сказать, но его перебил Ян: — О, ты знаешь Сержа? — Лично? Нет, не знаю. Мила почти равнодушно пожала плечами, стараясь про себя не портить аппетит воспоминаниями. Она могла спокойно закидывать еду и даже чувствовать вкус под фильмы ужасов, в морге или в анатомических кабинетах, где постоянно ужасно воняло формальдегидом так, что от першения в горле и во всей глотке не помогали влажные салфетки, засунутые в ноздри, и несколько медицинских масок сверху. Но тупые воспоминания испортить аппетит могли. — Жаль, он обаяшка. — Да я уж заметила. Мила с лёгким содроганием всё-таки вспомнила тот единственный разговор с вышеупомянутым, когда они с Владом сидели в джакузи в Берлине. После этого Влад говорил с Сержем один на один. И то все чаще после разговора оставался раздраженным. — Серега говорил, что скоро должен к нам подогнать, — продолжил Ян, пережевывая. — Да? — Влад, видимо, серьезно удивился. — Мне он ничего не сказал. Вообще постоянно от меня все скрывает в последнее время, то дерганый, то спокойный как удав. А ты понимаешь, где Серега, а где «спокойный как удав». Я малость подумал, может, на наркоте какой? — Фигово, если так… — Ага. Очень фигово. Но мало ли, может мне так показалось. А когда вы говорили? А Влад, оказывается, умеет быть лапочкой, когда ему надо беспалевно узнать информацию. Милка чуть не подавилась, когда услышала его такой щебечущий голос. — Та позавчера и говорили, когда я в город выбрался. Девушка напряглась. И заметила, что ее парень тоже. — Ты говорил, что мы все тусуемся у тебя? — Нет, конечно. Не рассказывать же ему, что у Всемогущего Колчанского проблемы. — И все же… Почему он не позвонил мне? Я мониторю все звонки. — Может из-за меня? — Вставила Милка. — Я ему не особо нравлюсь. — Это ещё почему? — Снова встрял Ян. Петя, Иннокентий и Макс молча жевали и с интересом хлопали глазками. Видимо, им было также интересно, как и Миле. — Просто не нравлюсь! Девушка вспыхнула. Щеки покраснели, аки у девственницы при виде члена (хотя сейчас такие девственницы…) Ей не хотелось рассказывать, что Серж посчитал ее меркантильной шлюхой. Тем более, она ему нагрубила, хоть и в ответ. Memories  — Ну да, сауна, джакузи, хорошие места… И на вид не урод. — Начал заново чувак с экрана. Серж. Его явно не тронули ее слова так, как тронули самого Влада. — Почему бы и не лечь под препода, правда? Это ударило по Миле больше, чем она бы хотела, и больше, чем показала. Собственно, не показала она ничего. Ее лицо стало маской. Что уж говорить про общество, если даже друг Влада (или так названный друг) такого мнения. Ей так хотелось кричать, что даже в джакузи они оказались по заслугам ее, а не из-за кошелька Влада. Ей так хотелось кричать, что она его любит. Но кому это надо, кроме их двоих? В лучшем случае, их двоих. Мила вздохнула. Не познавший любви о любви слышать не будет. Прежде чем Владислав успел вызвериться, Мила ответила: — Не думаю, что без косметики я выгляжу настолько убого, что у тебя сложилось впечатление, будто я не бываю в «красивых местах», — передразнила его. Какое там «вы»? Пф-ф-ф. Не будь она голой, ещё из воды бы выскочила. Колоссальных усилий стоило удержаться на месте, а не метаться по пространству так, как металось ее сердце в груди. — Но твои слова, милый человек, натолкнули меня на мысль о твоём глубочайшем несчастье, раз ты, не раз разочаровавшись, стал ровнять всех под созданный тобою же самим уровень. Ты все самое важное раздал недостойным, а теперь и предлагать нечего. Только деньги. А может и без этого, что сути, собственно, не меняет. Presently А потом она ещё и добавила жёстко. И добила. В общем, Серж остался при своем мнении, но с ещё большей дикой неприязнью к Миле. Впрочем, он имел претензии, даже не зная девушку. — Влад, ты чего такой задумчивый? — Спросил, естественно, Ян. Максу нет дела до того, какой Владислав. Иннокентий и Петя большую часть времени предпочитали молчать, чем почему-то нравились Миле. Ненавязчивые, но важные и умные. — Ничего… — Словно вышел из оцепенения. Стало ясно, что он мыслями был очень далеко. — Хотя… Я могу поделиться, пусть и бредом, но с вами. Максим, ты помнишь дословно слова того мудачины, который пытался убить Милу? Макс откинулся на спинку стула и даже хотел закинуть лодыжку на другое колено, но стол не позволил, а нога так и осталась на полу «чесаться», чтобы с ней хоть что-то сделали. Но Максим уже вспоминал. — Он много что говорил. — Да неужели? — Удивился Ян. Именно Ян увидел того парнишку первым, но не смог вытащить из него и слова. Адекватно вытащить. Макс даже не взглянул на него, погруженный в свои мысли. Он оставался с непроницаемым лицом. Мила отметила, что таким его видела очень редко, и обрадовалась этому. — Я о том моменте, почему он так сделал. Помнишь его дословные слова? — Продолжил Влад. Максим остро на него взглянул, и единственное, что выдало его эмоции — зажатые в линию губы. — Не при Миле. — Мила, выйди, — сразу же скомандовал Влад. — Нет. — Я сказал, выйди! — А я ответила: «нет». Твое слово мне важно, но это не значит, что я должна тебе подчиняться. Если дело касается меня, я остаюсь. Милка скрестила руки на груди, также откинулась на стул. Говорить она старалась громко и красиво. Ибо нефиг. — Как хочешь, — посмотрел на нее Макс. — Тот парень сказал: «Эта жадная шлюха не заслуживает жизни». Мила посмотрела в потолок. Что ж она так кому-то не нравится? И почему сразу шлюха?! Вздохнула. — Пф-ф-ф. Я даже не жадная, хотя и хотелось бы. — И это единственное, что тебя смутило? — Выгнул бровь Ян. Она криво усмехнулась. — Меня по-разному называли, — дернула неопределенно плечом, уставившись куда-то в стену, но по факту девушка погрузилась на секунду в воспоминания. — Но чтоб ещё и жадной обозвать! — С языка чуть не сорвался поток отборных матов, но она сдержалась, обиженно запыхтев. — Этот человек определенно меня не знает! Мне кажется, он очень несчастный, этот Серж, хоть и очень злой. «Браво, Мила! — Похвалила саму себя. — Хоть выдавай диплом по окончанию института благородных девиц.» — А ты слишком хорошая, — парировал Макс. — Если это Серж… — Задумчиво проговорил Влад. — То некоторые части пазла встают на свои места. Он мне раз обмолвился… Точно такой фразой, слово в слово. Да и потом… Он многозначительно не договорил, но по нему было видно, что слова доставляются чуть ли не физическую боль. Мила пожалела, что они не одни и что она не может его обнять. — Да не… — недоверчивое Яна, хотя стало видно, что он напряжённо думал. — И это говоришь ты! — Воскликнул молчаливый Петр. Видимо, он тоже знал Сержа. — Мне все равно на твою недовольную презрительную мину, но на мою женщину так смотреть не смей. — А как я смотрю? — С вызовом бросил парень, как будто не он только что пожирал Милку глазами, словно не веря, что она сделала из сурового мужика удода, который променял друга на бабу. Но друга ли? Самому Пете тот тип иногда казался до невозможного скользким. «А он тоже не промах». Мила старалась больше не высовываться. Зачем перебивать информаторов? — Как на предателя. — Она хоть стоит того? — Серьезно спросил Петрушка. Мила, хоть и видела, что сказанное было не с издёвкой и не со злом, а лишь с лёгким уважительным вызовом, но все же удержаться не смогла. Да чтоб при ней говорили в третьем лице! Много чести. — Прости, ты только что намекнул, что моя жизнь не стоит того, чтоб ее спасать? — Мила постаралась быть милой. Обманчиво милой. Петр перевел на нее удивительно спокойный и твердый взгляд, но вдруг произнес: — Ты права. Прости. Твоя жизнь важна. — Парень высказался достаточно понятно в том, что не всякую жизнь он считает достойной спасения. Мила даже брови подняла. — И когда я успела доказать тебе, что достойна? — Когда повела себя как влюбленная дура, целуя Безымянного при его врагах. — Я и есть влюбленная. И любящая. — Вот именно, — хмыкнул тот. Тишина затянулась. Девушка вдруг ощутила себя неловко, словно ей было несвойственно принимать комплименты. Впрочем, по факту так оно и было, если слова касались чего-то очень личного, но что она не могла ответить наглой улыбкой. — Кстати, не вижу смысла больше задерживаться у Яна, — продолжил Петр. — Я сомневаюсь, что в скором времени хоть кто-то будет действовать открыто. Даже если этот кто-то… Серж. Девушка ещё не до конца понимала: они серьезно или шутят так хреново? *** Комната наполнилась криком Милы. Она издала пронзительный визг, когда Влад, наконец-то, вошёл в нее. Но до этого было тоже интересно… POV Мила Мы приехали в отель, а не ко мне в квартиру, где тонкие стены. Ещё в машине Влад сказал, что или он будет снимать мне отдельно жилье и приезжать туда, или переедет ко мне в этот город, а уже я перееду к нему… Но я и подумать об этом не успела (заторможенная, да), как меня быстро привязали к кровати за руки и одну ногу (длинная прочная веревка оказалась в его машине), а после того, как я сорвала горло на первых его шлепках по мне моим же ремнем, Влад обвязал тот же ремень вокруг моей талии. И как же это разумно! — Пришел час наказания, Мила. Он настолько серьёзен, что у меня даже мурашки по спине прошлись. И не от восторга. В глазах я попыталась отыскать прежнюю теплоту, но не нашла. И только когда его рука прошлась по моему телу сверху вниз (или справа налево для него, ведь я лежу), на его губах заиграла родная мне улыбка, хоть и с явными признаками озорства. — То, что ты что-то задумал, я уже поняла. Он шлёпнул меня ладонью по киске. Я взвыла. Похоже, ему нравилось меня так изводить. И, если честно, я была в восторге от этого! — Как думаешь, что я с тобой сделаю? — Вдруг его рука оказалась на моем горле, а лицо — в нескольких сантиметрах от моего. — М-м-м. Я так понимаю, я сегодня игрушка для минета, которой не позволено кончить? — Заманчиво, но скучновато. Впрочем, с горлового все и началось. Это ещё хорошо, что на шее была только его рука время от времени, а не ремень. И ведь знал, гаденыш, что меня такие игрища заводят. Мне казалось, что я намочила всю простынь своим соком и потом, который капельками выступал на моем теле от жары в комнате. Меня так поглотила атмосфера БДСМ (ну это чтоб кратко описать, хоть и не все так жестко), что когда Влад прикрепил обычные прищепки, взятые с балкончика, на мои торчащие соски, я выгнулась и, клянусь, чуть не кончила. А потом захныкала, потому что «чуть» не считается. Моя киска намокала все сильнее. Разведённые ноги лишь усугубляли ситуацию, заставляя меня ёрзать по кровати бедрами, аки змея. Я чувствовала, как по промежности скатывался мой сок и лишний раз изгибалась каждый раз, когда Влад легонько шлепал меня уже своим ремнем. — Блять! — Сорвалась у меня, когда он случайно попал по прищепкам. Или не случайно. — Мне остановиться? — Да выруби ты уже эту свою ебаную сдержанность! Я вспомнила, каким он иногда может быть демоном. — Н-нет. — Слово далось с трудом, ибо я банально охрипла. — Чего ты хочешь, Мила? — Его рука прошлась по мне одновременно властно и нежно. По моей небольшой грудке с этой ебаной прищепкой, по чувствительной коже на рёбрах, задевая сразу, наверное, все межреберные нервы, от чего меня тоже чуть не подкинуло, потом нежнее по мягкому животу к тазовой выступающей кости, которую он и вовсе сжал. Влад был близко, почти нависал надо мной. — Тебя. Я хочу тебя в себе! — Как? — Мурлыкнул он. — Я хочу, чтоб ты меня трахнул! Право, для поддержания своего сдержанного образа доминанта в этот вечер и для продолжения моего охуительного наказания, Владислав Игоревич ещё помучал меня немного, изводя мое тело без проникновения. Может чаще проказничать? И чуть позже… Он поднял мою свободную ногу и плавно, но стремительно вошёл. Или это было таки очень быстро и резко? Но я такая мокрая… Я выгнулась и взвыла. — Да-а, — сорвалось тихое. Влад натянул сильнее веревку, скрепленную с ошейником на моей шее (атрибуты гоночного образа пригодились, да), из-за чего я почувствовала, как тот впился мне в кожу между позвонками сзади. Другой рукой мужчина тянул за пояс на талии. Глаза в глаза. И вот он снова входит. Трахает меня медленно. Представляю, как красива его задница от этих движений. Но спереди тоже… И его чернющие глаза. И он снова входит уже реще, а у меня темнота. И звёзды. Или разные искры, как у крысы из мультфильма «Рататуй», когда тот жевал. — Обожаю тебя, — вырвалось у меня уставшее. Я кончила. Но он нет, и в следующее же мгновение снова вошёл. И в этот раз действительно резко. — Люблю смотреть на твое выражение лица, когда вхожу. — Толчок, а я снова выгнулась и закусила губу. — Моя маленькая шлюшка. — Снова толкнулся, но плавнее, а после продолжал толчки с каждым словом: — Только. Моя.  — Он остался во мне, засадив особо глубоко и навалившись сверху на мое тело. Похрен, что мышцы натянулись и болели, внутри от его размера и от вынужденной позы тоже было непривычно, ужасно тесно и даже слегка больно (я таки чувствовала, как шейка матки полностью изогнулась, вдавливаясь в тело матки), но его взгляд заставлял немигающие поддерживать зрительный контакт и молча ловить воздух, как рыба на суше. — Повтори, Мила. Влад сильнее навалился, примерно на какой-то жалкий сантиметр вышел из меня, а потом снова сильно толкнулся бедрами, застывая в той же позе, что и ранее. Внутри все ныло, но как же незабываемо! — Я только твоя. — Он вышел и заново размашисто толкнулся, уперев одну руку мне в грудную клетку, одновременно задевая прищепки и соски, а другую переместил на мой бок и сжал его. Похоже, точкой опоры у него оставалось колено и да, рука на мне. — Ты моя кто? — Я твоя шлюшка! — Последние слоги сорвались, как только Влад сорвал с меня две прищепки вместе. — Сука-а-а! Мужчина снова начал возвращать прежний темп, разминая мои соски пальцами, из-за чего по телу мурашки ходили табуном. Больно. Приятно. Невозможно. Он пошлепал мои ставшие чуть пышнее сиськи, а потом вернул прищепки на соски. Клянусь, в этот раз все оказалось куда ярче! Влад начал меня неистово трахать, а я чуть не задыхаясь, повторяя снова и снова его гребанное имя. Казалось, оно уже будет высечено в моей ауре. — Моя стонущая сучка. Повтори, — он толкнулся, когда мы уже оба были на знатном пике, и легонько шлёпнул меня по груди. — Я твоя… Стонущая… Сучка… — Да-а-а, — он невольно замедлился, а я начала толкаться ему навстречу, как только могла. — М-м-м, Мила, продолжай. Я даже разозлилась, потому что он резко остановился, заставляя меня одну двигаться, находясь в таком положении! Влад лишь издал смешок. Он был весь мокрый (я тоже), волосы прилипли ко лбу, но во мне я все ещё ощущала его твердый стояк, хоть и со временем ощущения притупляются, а внутри все горит. Влад вдруг подхватил меня за талию, начиная заново свои охуительные размашистые движения внутри меня, и начал покусывать мою шею. Ах, хрен с ними, с засосами! Я не в том положении, чтоб хоть что-то сделать против! — В следующий раз, — проговорила я хрипло ему на ухо, — ты трахнешь меня в такой же позе в жопу! Глаза Влада стали темнее, он ускорился, двигая бедрами так, будто бы знал, что мне так до неприличия (хотя какое приличие?!) приятно. И спустя пару минут он закончил мне на живот. Не пользуйтесь, дети, таким способом окончания секса, если боитесь детей. Я выдохнула, но даже опомниться не успела, как его пальцы заменили пустоту внутри меня и стремительно начали двигаться, задевая самые чувственные точки. Большим пальцем он начал теребить мне клитор и даже с учётом того, что одновременно то и другое получалось так себе, мне удалось кончить. Видимо, я настолько расслабилась. Пока я блаженно валялась, готова чуть ли не уснуть привязанной, Влад отдохнул некоторое время, а потом отошёл. Я подумала, что в душ, и спокойно себе лежала, пока спустя какое-то время он не начал отстёгивать мою вторую ногу. Я наслаждалась процессом с закрытыми глазами, пока Владик не раздвинул мои ножки в разные стороны. Сначала я лениво открыла глазик, но когда до меня дошло, я дернулась. Но куда там! Его хватка моих ног железная, а руки привязаны к кровати… — Я говорила про следующий раз, — напомнила я, когда заметила в руках Влада виброшар. Почему-то мне показалось, что он явно захотел его испытать не на только что вытраханной дырочке. Владислав Игоревич опалил взглядом все мое открытое для него тело, при этом слегка закусив нижнюю губу, а потом улыбнулся своей, я бы сказала, преподавательской улыбкой гребаного искусителя. Вот как? Как на него было не повестись? Как?! — Следующий раз наступил. — Но… Я же не подготовилась для такого. — Да, но учитывая то, как ты ешь… Может там все нормально? — И тебе не противно? — Что естественно — то не безобразно. Я закатила глаза. В этот момент Влад — гаденыш — провел пальцами по моей все ещё сочащейся раскрытой щелочке сверху вниз, размазывая смазку по анусу, а я невольно вздрогнула. Даже стало интересно, как он будет меня растягивать. — С презервативом! — Ну естественно, — согласился он, улыбнувшись как мальчишка. — Но пока я займусь тобой. Влад начал расслаблять меня виброшаром, который он приложил сначала к клитору, из-за чего я уже чуть ли не была на грани… Потом он ввел его в киску, одновременно с этим растягивая мой задний проход сначала одним, а потом двумя пальцами, давая мне привыкнуть. Надо же, а Влад оказался прав на счёт еды… Я поняла, что ему надоело терпеть, ещё примерно посредине процессии, и когда его терпение было на исходе, он затолкнул шар мне в задницу, мол, привыкай, милочка, включил почти самую мощную скорость, из-за чего меня чуть не затрясло, а сам устроился членом напротив моего лица, совсем ненавязчиво намекая на позу «69». — Только поаккуратнее с ногтями, когда будешь мне пальцы в киску… — договорить не удалось, ибо наглое существо нагло толкнуло свою принадлежность к мужскому полу мне в рот. — Только поаккуратнее с зубами, — в тон мне ответил мужчина. Впрочем, вскоре он таки вытрахал и мой зад. Причем, закончил довольно быстро… Как для Влада. Я счастливо выдохнула и уже реально отключалась на кровати, когда в мою шею уткнулся его нос. — Влад, я потная, — вяло сопротивлялась я. В комнате стоял стойкий запах секса и пота, хотя учитывая, что сам пот запаха не имел и только смешиваясь со средой обретал запах, то пахло больше сексом. Грязным охуительным сексом. Мне даже стало почти стыдно перед горничными, ибо нам было даже лень открывать дверь балкона — единственное окно в небольшой комнате. Мы не запаривались на счёт отеля. — Ты шикарно пахнешь, — он дышал мне в шею, а я начала перебирать его мокрые волосы пальцами. — Пахнешь моей женщиной. — Люблю тебя, — призналась я. Для меня эти слова как постоянные новые признания, а не как факт. Хотя как факт тоже. — Ну вот после того, как я тебя удовлетворил, то конечно любишь! — Начал причитать, но потом сжалился над моими шаткими нервами. — Я тоже тебя люблю. Я слегка улыбнулась. Устало, но счастливо. — Мне лень идти в душ. — Мне тоже, — я раскрыла глаза, чтобы увидеть его лёгкую ответную улыбку. Ради такой его расслабленной улыбки я была готова сигануть с девятиэтажки если не на верную смерть, то хотя бы в воду. Я сильнее вобрала в себя запах. Наш запах. — Давай спать. *** На следующий же день я притащила свою уставшую и жалкую задницу на учебу. Резонно подумала, что чем меньше пропусков, тем лучше. Лучше выучить пары на «трояк», а потом доучить в свободное время (или перед экзаменом, ага), чем лишний раз таскаться на пересдачи, которых у меня и так уже дофига насобиралось. Чувствую, сидеть мне на кафедрах до семи вечера. И мотоцикл Максим забрал мне на зло… Когда я пришла на первую пару в аудиторию и заняла последнюю парту, ко мне почти сразу подсела одногруппница. И все бы ничего, но, во-первых, ко мне почти никто просто так не подсаживался (никогда), а во-вторых, подсела Оля, что меня удивило. — Ты как? — Спросила она. Удивительно, что от милой домашней девчонки, коей она казалась в розовой шапке с помпоном, не осталось и следа. Девушка снова была «на высоте», хоть и поведение… отличалось, да. Впрочем, она вернулась в норму примерно также, как и я — ведь я наоборот из опасной гонщицы снова стала приличной девочкой. На вид. — Живая. — Это я вижу, — хмыкнула она. — Вообще я хотела сказать, что была неправа. — Она подняла уголок рта, видимо, в ответ на мою охуевшую физиономию. — И извиниться тоже. Точнее уже. — Оля скривилась. — Никогда не умела годно извиняться. В общем, прости, что говорила о тебе гадости. Я поняла той ночью, что… — Замешкалась. Интересненько. — Что у вас действительно любовь. Я ведь правильно поняла, тот чувак на финише оказался нашим бывшим преподом? Я осмотрелась. Нет, я знала, что в такую рань — за целых три минуты до пары — в аудитории собираются только самые прилежные, то бишь ещё пара девочек за первой партой, но проверить надо было. — Ну это твой бывший препод, а я все ещё учусь на «международника», — хмыкнула я, лишний раз напоминая себе свою ебанутость. — Ты тоже меня прости. За голову и за Сизого. И за то, что раскрыла ту тайну, которая мне не принадлежала. Хотя ты заслужила. — Хорошо. Но знаешь, я даже рада, что так получилось. Может ты и не поверишь, но у меня за последнюю неделю вся жизнь поменялась. И я сама поменялась. И, похоже, влюбилась. Надо же! Я и представить себе не могла, что Оля могла быть милой, искренней и смущающейся. Честно говоря, в голову даже полезли сомнения, что она притворяется. Но тот факт, что она до знакомства с Сизым даже не знала о гонках (надеюсь), немного успокоил. — И как тебе? — Будто снова двенадцать. — Паршиво, да? — Ага, — она снова улыбнулась, и я в этот раз не сдержалась и тоже слегла к улыбнулась. Ну пипец, приплыли. — Не всегда могу себя контролировать рядом с ним. Голову сносит. Он такой властный… А я привыкла надеяться только на себя и слушать только себя. В общем, с наказанием для меня ты не прогадала. Я лишь хмыкнула, в душе ее полностью понимая. А ещё я никак не могла переварить информацию, что Оля такая приветливая. Я все ещё искала подвох. — Я могу остаться на этом месте? — Хм, ну попробуй. Только не надо так сильно прикидываться такой милой. Даже если ты решила быть чуточку добрее, это не значит, что эгоистичная стерва внутри тебя никуда не делась. — Я не прикидываюсь, — она надула губки, а я в ответ поняла брови. Аудитория понемногу начала заполняться одногруппниками, а препод задерживался на несколько минут. — Как знаешь. Я всего лишь намекнула на то, что можно быть хорошей и оставаться сукой. Ну вот, знакомая плотоядная улыбка. Я почувствовала себя демоном-искусителем (хотя я конечно же не знаю, как себя чувствуют демоны и есть ли они вообще). — Как ты? Я наклонила голову вправо, слегка задумавшись. — Я скорее прикидываюсь сукой. Мне слишком часто плевали в мою ранее настежь открытую душу. Разговор постепенно сошел на «нет». В аудиторию пришел препод, и все мы из шумных умников превратились в тихих оленей. За пару ничего сверхъестественного не произошло: разве что мне написал староста с вопросом, нет ли у меня справки, потому что он собирался в деканат и мог отнести. Эх, а было бы неплохо, вот только справки у меня действительно не было. Мне ещё предстояло или как-то договариваться с лечащим врачом, или проплачивать каждую пропущенную пару. Естественно, моя внутренняя алчная сущность протестовала. На перерыве подошла девушка, с которой мы обычно тусовались во время учёбы. Наше общение почти не выходило за рамки универа, и никто от этого не страдал. Да и по факту, мы действительно отличались друг от друга, даже слегка конкурировали: я была громкой и целеустремленной, а она такой же, только тихой. В общем, это было именно то общение, которого хватало с лихвой для разностороннего развития. Но, признаться, второе покушение на жизнь на меня подействовало знатно. И если я ещё старалась этого не замечать, то даже одногруппники, которым по факту особо нет дела до кого-то конкретно, заметили, что я подозрительно спокойная. Один даже попытался морально задеть, словно прорывался сквозь защитный панцирь. Если бы я не знала, что он шутник, разозлилась бы… На квартире девочкам пришлось сказать, что у меня был незапланированный отпуск с любимым, который он мне устроил в часть примирения. Они удивились, но ничего не сказали. В любом случае, я думаю, что им не было плохо без меня. Одна из соседок ушла к кому-то ночевать, а я вдруг решила, что мне до невозможного надо с кем-то поржать. А какая ржака с серьезными барышням без алкоголя? Так как уже была пятница, я просто молча пришла вечером на кухню, вытащила из-за спины бутылку винишка, спрятанную у меня ранее на особый случай, разлила по фужерам и поставила перед каждой. Я знала, что они бы выебывались, а когда жидкость оказалась в фужерах, уже все… В итоге вечер прошел неплохо. А потом, не знаю даже как, ибо я была под воздействием не только вина, но и крепкой наливки на самогоне, приехали Владик, Максик и Ян. Ян девушек бесил (потому что только я такая ебанутая, которая любит ебанутых людей), а вот Макс… Он неплохо нашел общий язык с белобрысой красоткой. В итоге мы с Владом отдали парней на растерзание и пошли гулять (точнее я своей пьяной тушей начала собираться на улицу в ночь, а ворчливый Владислав Игоревич меня провожал после того, как уложить меня спать не получилось). Прогулка получилась короткой, но приятной. Для меня. Тогда я ещё не думала о том, что меня ждёт далее. Я знала, что на выходных мне предстоит убраться, постирать шмотки, поумолять Макса вернуть мне мотоцикл, а ещё мне предстояло выучить много пар. Но ничего. Я справлюсь. У меня есть сила воли, родные, друзья и Влад.