Меня зовут Друг

- Никак не могу избавиться от ощущения, что эти места мне знакомы… Беседовал Рубен с Лили, когда они вместе, взявшись за руки, шли по темным коридорам. Девочка вела своими путями нового друга, который дружелюбно-то и не выглядел, но искренне был мягок и душевно предрасположен к несчастному и измученному системному ядру в грязной пижамке. - Здесь были люди давно. - Ты же сказала, что их нет. - Они исчезли. Все до одного! - Может быть, мы их просто не видим напрямую. Но я уверен, в СТЭМ полно сознаний, просто они где-то спрятаны. Куда они делись, что случилось, никто объяснить не может. - Наверное, они все утонули в дырке. - Какой… Викториано относился снисходительно к терминам ребенка, но тут даже у него поднялась одна надбровная дуга. - Мама помогала мне. Когда она была рядом, я легко могла что-то создавать. Был один раз, когда я попыталась сделать без ее присутствия дворец, как у барби. Мне запретили заниматься созданием без нее, но я хотела сделать маме сюрприз, чтобы она была королевой в этом дворце. Я начала создавать и… Прямо в воздухе получилась дырка. Большая и страшная… Туда затянуло часть моего дворца, а мама потом очень ругалась. Я пообещала больше не делать создания без нее. Всех людей могло затащить в такую же дырку. - Твоя мама была излучателем стабильного поля. Работа ядра, особенно молодого и неопытного, - Рубен выделил это, чтоб Лили поняла, что он как раз о ней и говорит, - Возможна без погрешностей только с таким полем. Так как эта «дырка» открылась для всего населения? - Честное слово, это не я! Друг, я только хотела убежать от Стефано! - Тише, Лили, я же тебя не обвиняю в пропаже людей. Девочка замолчала, пока они проходили мимо старых шкафов. Викториано заметил алое, запятнавшееся в грязи полотно, что куском выглядывало из приоткрытой дверцы разваливающейся мебели. Подобных ярких вещей здесь больше не наблюдалось. - Хм… Лили, а Стефано говорил, ЧТО ему нужно от тебя? - Нам сюда, - поворачивали они в коридор, ведущий на выход из цеха, там уже виднелся уличный свет дня, - Он предлагал вместе… Как это… Вершить произведения искусства. Творить шедевры катарсиса. Да, так он и сказал. Я не знаю, что такое катарсис, и не понимаю, о каком искусстве он говорит, но он очень плохой. Он бил дядю Джозефа и маму… «Вторую-то он и добил» - подумал Рубен, испытывая неловкость от того, что ребенок снова может сейчас вспомнить о почившей матери, посему отвлек Лили от наваждения на эту мысль. - Ты совсем замерзла. Рука просто ледяная. Они остановились, а Лили действительно поежилась и примкнула ближе к бедру и боку Викториано, который был гораздо теплее. - Я забыла взять с собой плед. Стеклянные глаза под уцелевшими ресницами глянули сверху на испачканные русые волосы. «Надо же. Трудно поверить, что эта кроха – кровинка Себастьяна. Такая беззащитная, несчастная и одинокая. Почти как сам Себастьян сейчас… Как же он там. Если мое сознание частично здесь, значит частично и там, рядом с ним. Но воспринимать достоверно подуровень я могу только в одном месте. Мне ужасно не хватает знаний, я слишком многое забыл, а, может быть, и вообще не знаю». Багровая рука не сразу, но коснулась слипшихся коротких волос девочки. Рубен едва не вздрогнул от ощущения силы настоящего ядра СТЭМ, которое не функционирует как положено, но абсолютно исправно. Он хотел сделать тоже самое, что и с Джули – отключить рецепторы ощущения внешних факторов, например, боль, которая, по сути, бесполезна как реакция на урон в системе, или вот холод. Но ученый ничего не мог сделать, потому что голова девочки оказалась слишком сложным и сильным сознанием для таких метаморфозов. С одной стороны, это хорошо, потому что такие, как Стефано, далеко не сразу смогут совладать с ядром. Но с другой, девочке было трудно с такими данными своего сознания, и она просто не имела всего того богатого опыта, какой имел Рубен. Но он и сам почти все забыл. Викториано снял капюшон с головы и ткань балахона с плеч. Лили взгляда не могла оторвать от его истерзанного шрамами тела. А еще полувскрытая голова с отблесками пластины. Вопрос любопытно сорвался с ее уст. - Друг, а тебе не больно? - Здесь – нет. Но во вешнем я до сих пор испытываю некоторые сложности. Теперь на плечах ребенка оказалась легкая, но теплая от тела ученого ткань в кровавых потеках. Лили машинально просунула руки в рукава и закуталась в края балахона, поджимая вверх плечи. Вот на улице Рубен с большим интересом рассматривал небо прямо у себя под ногами. Будто они ходят по стеклу, за которым плывут серые облака. А сверху как раз виднелся вдалеке город. Он был на столько маленьким отсюда, что складывалось впечатление, будто это высота летящего боинга, а вокруг города лишь степи, леса, горы, озера, а на горизонте пустота. Самая что ни на есть зона отсутствия всякого пространства и времени. - Так давно ты здесь? Спросил ученый свою маленькую собеседницу, напряженно глядя в пустоты по разным сторонам горизонта. - Я сюда попала и не могу выбраться с того дня, как Стефано пришел к нам домой. - Значит, ты на других подуровнях не была и вон там, - указал взглядом в черноту за горами, - Тоже? - А как туда попасть… И зачем… - Лили, ты - ядро этой системы, и можешь творить все. Все, что захочешь. - Но… Я не умею. Мне мама помогала. - Что ж. Теперь моя пришла очередь помочь тебе. Но я уже говорил, мне нужно вспомнить информацию в документах, а они там. Теперь оба смотрели на маленький, такой уютный на вид и такой далекий город Юнион посреди местного рельефа, а затем - пустоты. - Там мой папа? Рубен кивнул, как их разговор отвлек еще один незнакомый, мужской голос, не лишённый галантной нотки в себе. - Ну и ну! А к нам гости пожаловали, да, моя дорогая Лили? Оба резко развернулись, узрев перед собой еще одно очень сильное сознание в деловом фиалковом костюме. - И почему ты мне об этом не сообщила, маленькая проказница? Новоприбывший собеседник лучезарно улыбнулся, переведя взгляд безумного интереса от Лили на Рубена и смерив его с ног до головы. Дочь Себастьяна тут же прижалась к бедру «Друга», прячась за него. Викториано собственной кожей ощутил, как невинная душа дрожит осиновым листом при присутствии нового безумца СТЭМ. - Так это тебя именуют Стефано Валентини. Внешне Рубен был спокоен, но внутренне очень напрягся, чувствуя от Валентини довольно мощную энергетику, а мужчина с длинной челкой, скрывающей правый глаз, стал приближаться к ним. - Именно так, но смею спросить и ваше имя, о, прекрасный спаситель бедной девочки. - Стой там, где находишься. - А то что? А? – он снова переключил внимание на Кастелланос младшую, - Лили, дорогая, я тебя уже заждался. Или что, этот неизвестный оказался лучше меня? – Стефано театрально изобразил удивление, - Неужели я выгляжу хуже? - Паясничать с ребенком – значит самоутверждаться за его счет по причине комплекса неполноценности. Стефано продолжал идти к ним, раздраженно отреагировав на замечание Викториано. - Да много ли ты знаешь, жареный призрак. Откуда ты здесь взялся? - Еще шаг и… Но Рубен не договорил. Валентини в мгновение обратился в синеватую дымку, и тут же оказался прямо перед Викториано с девочкой, впившись безумным голубым глазом в лицо ученого. - Бу. ----------------------------------------------------- Иногда смотришь в потолок, потому что не можешь уснуть. Пытаешься успокоить и прекратить поток мыслей, перестать думать, мечтать. Иногда это помогает, и ты засыпаешь. Но вот Ода и Кидман смотрели в потолок вовсе не по причине бессонницы – над их головами топтались со скрежетом не одна пара когтистых лап. - Надеюсь, они не догадаются заглянуть в подвал. Почти шепотом произнесла Джули и глянула на то место, где послышался громкий удар, а с потолка посыпалась пыль. Скорее всего один из псов с грохотом приземлился на пол. Волчьи рявки и рычания раздавались по всему первому этажу. - Если пищать не прекратишь, - Джозеф успевал шарить глазами по полу, тихо обходя синеватое пространство с трупом, - Заявятся. Нужен выход отсюда. Острая едкость Джозефа, ровно, как и его зубы, звучали в каждой реплике, к кому он был негативно настроен. А теми были здесь все, кроме Себастьяна Кастелланоса. - Я тебя прямо здесь и сейчас пристрелю, Ода. Джули на столько осточертели его поддевания, что она уже серьезно раздражалась от его высказываний. Японец ухмыльнулся. - И самое смешное, что я от этого не умру, как ты, наверняка, заметила уже. Зато на шум придут псы и порвут тебя на кусочки, пока я спокойно уйду отсюда по сточной трубе. Он указывал рукой на решетку, находящуюся под столом. Возможно, что раньше здесь находилась душевая, и для сточных вод было сделано отверстие в канализацию, крепкий человек здесь пройдет с трудом, например, как Себастьян. Зато Джозеф протиснется легче, а Джули - тем более. Девушка хотела что-то сказать, но резко замолкла и вместе с Джозефом посмотрела назад в сторону выхода. На другом конце коридора был звук возни и обнюхивания двери. Через несколько секунд ее попытались открыть. - Кажется, пора выбивать решетку, - медленно произнесла Джули, крепче сжимая свой ствол в руках. - Погоди… Дверь тяжелая, могут отстать. Возня продолжалась, дверь ни коем образом не поддавалась, поскольку была действительно толстой и неприступной даже для таких масс, как оборотень. Зверь поскуливал от нетерпения и скребся, а затем все прекратилось. Агент и детектив замерли, слушая и глядя во все глаза на дверь. Показалось, что псу надоело бороться с дверью и он отступил от нее. - Они явно почуяли здесь нас, - тихо молвила Кид, - Могут начать стеречь дверь. Три секунды тишины и… Грохот совсем рядом с дверью в стене так разнесся по всему подвалу, что даже проводка заискрила, а свет зарябил. Стену разрушали снаружи. Она оказалась гораздо слабее металлического входа. Джули без слов быстро схватилась руками за края стола, под которым был сток, и швырнула его так, что чуть не задела самого японца. Он тоже на месте не стоял и бросился к стоку, попытавшись выбить решетку с ноги. Его силище вампира поддались металлические прутья, но они лишь немного погнулись. Стена начала трескаться, а штукатурка и бетон кусочками сыпаться на пол. - Джозеф, скорее! - Рраргх! Следующий удар по решетке еще больше погнул ее, но она была плотно встроена в стену. Пока Джо занимался ею, Кидман суетливо пробежалась глазами по предметам в подвале и пошла скорее осматривать предыдущие комнаты, в которых валялся художественный хлам. На глаза ей попался лом-гвоздодер, стоящий в пыльном углу. ------------------------------------------------ «Что ж, я предупреждал», - промелькнуло в полувскрытой голове прежде, чем Стефано снесла невидимая взгляду волна агрессивной и тяжелой энергии Рувика, подобно фуре, сбив безумного фотографа так, что он отлетел от ученого и девочки, перекатываясь по прозрачному полу данного подуровня. Его камера отлетела еще дальше, что вызвало у ценителя кровавого искусства истинное негодование. Он кашлянул, поправляя темно-бардовый шарф и поднимаясь с пола. - Хм-м, неплохо. Но думаешь, ты один на такое способен? Понимая, что Стефано обязательно нападет, Рубен заранее подхватил девочку на руки. Ее тело тоже, как и его, стало полупрозрачным и зарябило. Они вдвоем приняли единую помеху, сильно мерцая и размываясь в пространстве, пока не исчезли в считанные секунды вовсе до того, как синеватая неоновая волна от Валентини окатила пустое место в ответ. - Друг! Девочка так испугалась, что вцепилась в обгорелые плечи Викториано, утыкаясь ему носом в шею, когда как их перетащило вообще в другую часть подуровня, еще дальше в дебри цеха, куда Лили даже не доходила, вполне возможно, что и Стефано тоже. - Ах! Где мы? - Если б я мог сказать. Рубен не знал, от чего у него такая сильная эмпатия: толи от того, что он буквально держит в руках ядро и чувствует его страх собственной грудью, толи от вида маленьких, грязных, босых ножек, пальчики которых сжались от страха, не расслабляясь ни на минуту. Любой нормальный человек от всего состояния девочки сжалится бы над ней, почувствовав желание защитить ее от происходящего ужаса вокруг. - Лили, ты же умеешь перемещаться в пространстве? - Не знаю, - тяжело дышала она и пыталась не заплакать, - Это получается спонтанно. - Как же знакомо... Оглядевшись по сторонам, Рубен приметил деревянный ящик, на который посадил девочку, что даже не сразу отцепилась от него. - Я должен поговорить с ним, - с сожалением, но твердостью заявил ученый. - Не надо, он убьет тебя! - Слушай меня внимательно. Я могу не вернуться, и не потому, что он меня все-таки убьет, а потому что я по большей степени нахожусь в другом подуровне. Скорее всего, так и будет. Твоя задача не попасться ему на глаза. Как только почуешь его приближение, сразу же перемещайся в другое место, а лучше – в другое пространство. Если сможешь оказаться в Юнионе, папа гораздо быстрее найдет тебя. - Перенеси меня туда! – взмолилась она. Но Рубен лишь отрицательно покачал головой, печально прикрыв глаза. - Увы, я даже не знаю, как тут оказался и как самому вернуться назад. Мои перемещения очень нестабильны даже на данном подуровне, не говоря уже о перемещении на другой подуровень с кем-то еще. У Лили все же вновь покатились слезы с больших синих глаз, но она не рыдала, снова крепко обняв изуродованного человека перед ней. - Я одна не смогу. Мне страшно. Тоже обняв малышку покрепче, Викториано тихо и быстро проговорил. - Вернусь на столько быстро, на сколько смогу, Лили. Но попытайся все же выбраться отсюда. Держись и удачи тебе. - Т-тебе тоже. Тихо всхлипнула она и утерла нос, кутаясь в отданный ей балахон, когда Рувик поднялся и снова растворился в воздухе, исказив пространство. Стефано аж вскрикнул от досады, когда прямо у него из-под носа улизнуло ядро вместе с неизвестным «куском мяса», как он назвал Рувика в сердцах, и вспыхнул синим пламенем, воздействуя на подуровень антиподом излучателя стабильного поля, каким была в СТЭМ Майра Хэнсон. На этом подуровне ничего не изменилось, а вот в Юнионе пошел огромный разлом в небе, буквально делая в нем трещину, что разошлась с громким треском, схожим с движением земных тектонических плит. Более того некоторые части города тоже сильно надломились, образовывая прямо посреди улиц пропасти. - Стефано! Телепортироваться на прежнее место у Рувика получилось не сразу, но на четвертый раз он все же сумел оказаться недалеко от разгневанного фотографа. Синяя дымка сошла с тела, а руки в багровых перчатках опустились. - Где остальные люди? Это ведь из-за тебя все население Юниона исчезло? – Рубен впился крайне недовольным серым взглядом в фотографа, понимая, на сколько тот силен и на сколько он является большой проблемой для СТЭМ. - Как ты догадался? – иронично ответил вопросом на вопрос Стефано, развернувшись к Викториано, - Может, тебе еще дать ключи от их заточения? - Неплохой вариант. - Сочту за превосходное предложение переложить ответственность со своих плеч. Но учти, что они все практически мертвы. Лишь немногие из них все еще в здравом уме. На этот раз Стефано не играл с Рувиком, внезапно исчезнув с синеватой дымкой и оказавшись в ту же секунду позади ученого. Он сразу же схватил его под левую руку, а справа всадил витиеватый нож в голую грудь, вызвав у Викториано настоящий вскрик неожиданности и боли. Ухмыльнувшись, молодой человек тихо и сладко проговорил в уцелевшее от огня ухо. - Куда ты дел ядро, м? – под злорадный смешок нож глубже пролез в грудные мышцы, насквозь проникая в правое легкое, разрывая его часть своими острыми зазубринами на металле, - Давай обмениваться: я тебе людей, а ты мне Лили. Рубен скалился, видя, как с его груди все еще торчит нож, чью рукоять держит рука в перчатке, а с раны сочится теплая кровь. Дышать стало гораздо труднее, а во рту появился железистый привкус. - Перебьеш-шься, - почти зло прошипел сквозь зубы бывший властелин СТЭМ. Нож вырвали с груди так, что кровь фонтаном хлестнула с раны, а подошва туфля в спину отправила Рувика целовать лицом пол. Теряя огромное количество энергии, тело Викториано снова сильно зарябило и исчезло, оставив Стефано в господствующем одиночестве и с чувством явного преимущества перед другими псиониками системы. Серые глаза распахнулись, а Рубен соскочил и свалился с кровати. Тихо простонав, он тяжело выдохнул и приподнялся, глянув на Себастьяна. Тот спал так, что позавидует любой младенец. С храпом, свистом и текущей слюнкой у края рта. - Это ж надо, какой крепкий сон… Хау! Рубен резко схватился за правую верхнюю часть груди, а затем его глаза медленно округлились. Рука касалась влажной ткани рубашки, которая намокала от крови, идущей с раны от ножа Стефано. --------------------------------------------- В стене начала образовываться дыра от усердий волка, что рвал и метал, пробиваясь внутрь и разламывая все больше кирпичей в цементе. - Кидман! Гаркнул вампир, не увидев ее рядом. Но обнаружив девушку почти возле самой образовывающейся дыры, он замер. Джули стояла с увесистым ломиком в руках и показала Джозефу знак «тихо», приложив указательный палец к губам, а затем притаилась, глядя на пылящуюся прореху в стене. Джозеф в шоке уставился на происходящее, пока звериная морда не протиснулась наполовину. Хмыкнув, вампир поставил руки на пояс, с вызовом глядя на показавшуюся морду, а глаза пса загорелись, завидев японца, который совершенно бесстрашно кивнул псу, мол «что хотел?». Чудовище забуксовало задними лапами, проламывая стену еще больше, скалясь и прорываясь внутрь, как Джули замахнулась со всей дури и… - Хаииииииййй!!! Собачий визг огласил не только подвал, но и весь дом. Пес визжал, пытаясь выбраться обратно, но застрял, а это позволило Джули еще раз огреть его по носу. Пес подозрительно резко вырвался из западни, а в дыре показалась рыжая морда пса гораздо здоровее предыдущего, который как раз и вытащил собрата одним махом. - Джули, сюда! Но девушка даже двинуться не успела, едва успев отвернуться, прикрыв голову руками и выронив гвоздодер от сильнейшего удара в стену, которая рухнула, разбросав бетонные булыжниками по округе. А вместе с ними в подвал ворвался и самый большой вервольф из всех. Уши дернулись от пыли, шерсть колыхнулась, лопатки поднялись выше, а затем поднялась и голова. Дикие огни вместо глаз были устремлены на Джозефа. Оборотень был на столько огромным, что оказался гораздо здоровее бурого медведя. - Ксо… Ода прицелился. Рыжая машина с зубами навострила уши, почуяв перед собой вампира, а шерсть на холке встала дыбом. Джозеф нажал на курок, но несущуюся на него тушу этим было вовсе не остановить. Пространство здесь было узким, но достаточно высоким, поэтому Ода стрелял до тех пор, пока огромные рыжие лапы не прискакали, а волк не раскрыл пасть, собираясь одним махом перекусить японца пополам. И за секунду до неминуемой смерти, вампир вскочил вверх, увернувшись от лязгнувшей в воздухе пасти, а волк угодил в ловушку, оставленную фотографом – синеватое пространство поглотило половину туловища оборотня, замедлив его действия в несколько раз. Джо приземлился на пол и тут же воспользовался моментом, пнув рыжее бедро так, что пес взвизгнул и пошатнулся, вылетев с атмосферы зафиксированного убийства. Но совершенно внезапно в голову японца прилетела трехлитровая стеклянная банка из-под краски, которую вервольф и подхватил лапой, чтобы сбить Оду с толку и дезориентировать. Лишь на секунду отмахнувшись от осколков и прикрыв лицо сгибом локтя, бывший детектив подверг себя нападению – огромная пасть, полная острых зубов, схватила его за плечо и диафрагму, мотнув все тело в воздухе так, что у любого голова будет на грани отрыва, а мышечные ткани разойдутся. И снова одежда Оды обильно окрасилась его собственной кровью, более того, его темно-серый полувер был разорван от зубов, как кожа и мышцы на туловище. Джозефа швырнули в стену и придавили лапой так, что не сдвинуться. - Джозеф! Джули, что уже третий раз огрела предыдущего пса «кувалдой», бросила ее наконец и достала второй запасной пистолет из-за спины. Раздался выстрел, но не с ее пушек. Ода был крепок на ранения и сумел хотя бы здоровой рукой (вторая оказалась с открытым переломом вместе с грудной клеткой) дотянуться до своего оружия и выстрелить вервольфу в живот. Отскочив и неприятно гавкнув, пес не понес большой урон, но отпустил японца, который, не теряя времени, отпугнул от себя еще одним выстрелом мохнатого соперника и за секунду проскочил в открытый сток. Рыжая пасть не успела ухватить его, а лапа не достала вампира, который удивительно быстро исчез в этом стоке, скатившись еще дальше вниз. - Эй! Девушка снова обратила внимание рыжего волка на себя, не давая избитому ею же серому псу позади протиснуться сюда, пнув его уже ногой и прострелив ему нос. Кидман выставила обе вытянутые руки вперед, целясь с обоих стволов в большого зверя, и побежала прямо на него. Он тоже сорвался с места в ее направлении. Плотно прижав уши, волк скалился и летел на Кидман, она тоже стиснула зубы, не прекращая пускать целую серию со своего оружия. В момент прыжка волка, Джули на скорости резко опустилась на колени и выровнялась телом параллельно полу, проскальзывая по нему вперед, пока тело оборотня летело прямо над ней. Девушка даже выстрелила ему в брюхо дважды, а затем так же изловчилась на полу и ускользнула в сток ногами вперед, а пушками назад. Но ее выстрелы быстро утонули где-то далеко в глубине. ---------------------------------------------------- Родной кабинет в департаменте полиции Кримсон-сити словно стенами лечил. Себастьяну было так отрадно вновь находиться на своем рабочем месте да в своей форме. В этом кабинете он написал не мало отчетов о раскрытых делах, а с Джозефом Одой было так много обмозговано вопросов, что рабочая обстановка аналитики и логики словно зависли в воздухе, настраивая на рабочее настроение. А еще в этом кабинете он влюбился в Майру Хэнсон. Эта женщина покорила сердце славного детектива. Она весьма впечатлила его своим сильным характером, прекрасным умом и обаянием, имея при этом привлекательную внешность и фигурные данные. Себастьян никогда не забудет тот случай, когда Майра чуть не заметила, как испанец пялился на ее задницу, когда она стояла у доски с утренними сводками. Она так строго глянула на мужчину, что он быстро отвернулся, сделав вид, будто ему понадобилось открыть шкафчик рабочего стола и порыться там в поисках чего угодно, только бы не выказать своего неравнодушия к ней. Кастелланос усмехнулся своим теплым воспоминаниям, подойдя к рабочему столу Майры. Когда она пропала, Себастьян запретил кому бы то ни было еще занимать ее стол, он так и остался в гордом одиночестве да с прошитыми делами на своей поверхности. То, что выдавало этот стол как бывшую собственность хозяйки, это ее духи в ящике. Никто не видел, но иногда супруг, тоскующий по жене, мог открыть флакончик и вдохнуть аромат любимой женщины. А ныне теперь вдовец априори потерял свою пассию навсегда. От Майры остались лишь напоминания в жизни Себастьяна, который оставался верен ей до настоящего дня. Задумчиво потирая флакончик духов и прижав их к могучей груди, детектив печально смотрел в пол. С тяжелейшим грузом в душе он сейчас даже не представлял, как теперь ему жить дальше. Кругом обман и лицемерие, жестокость и несправедливость. Чем Себастьян заслужил такую судьбу, он не мог выяснить. Радовало только то, что нашелся хотя бы лучший друг, и пускай он «болен» вампиризмом, зато он жив и его можно вернуть к нормальной жизни. А самое главное - есть призрачная надежда на то, что отец снова встретит свою дочь и заберет ее к себе. На этот раз он защитит ее, убережет от всего того дерьма, что несет в себе мир и прогнившие души алчных людей. Только бы найти ее. Она ведь где-то совсем рядом… Поставив духи на место, Себастьян развернулся и замер. Потому что напротив его стола на стуле, где обычно сидят подсудимые, сидел человек в белой рубашке и серых брюках. Его светлая голова была опущена вниз, скрывая лицо занавесом блондинистых, гладких волос, а руки покоились на коленях. - Рувик? Что ты здесь делаешь? Как ты здесь оказался? Ученый действительно появился тут совершенно внезапно, мимо физически он никак не мог пройти. - Ровно, как и ты. Себ, я пришел с разговором. Детектив на момент задумался, что он не помнит, как сюда пришел, но его почему-то это не волновало. Интересовал лишь настоящий момент происходящего. Выйдя из-за бывшего стола Майры, Кастелланос откинул идею о том, чтобы опуститься на свое рабочее место за столом. Вместо этого он облокотился о комод у доски со сводками и скрестил руки на груди, глядя на Рубена, что так и сидел неподвижно. - Ну, и с чем ты пожаловал? Любопытство было самое, что ни на есть, кошачье, но Себастьян вел себя невозмутимо и обыденно, будто к нему пришли на типичный прием. Викториано молчал, но Себ заметил, что тот поджал губы и забегал глазами по полу. - Что случилось? – не желал томления страж закона. - Именно, что случилось. И этого уже не исправить. - О чем ты? - Поверить не могу, что я позволял своему избитому эго распоясаться на столько. Ведь это от моих рук полегло немало людей. Не два и не три десятка. - Ты что, решил чистосердечное тут сейчас выдать? По-хорошему тебе пожизненное светит, если не приговор к смерти. - Я согласен на любой суд. - … - Ничем не простительно мое деяние при работе на Мобиус. Детектив прокомментировал не сразу такую реплику от Рувика, склонив голову к плечу. - Чего же это с тобой произошло такое, что ты раскаиваешься. Слишком удивительно, чтобы походило на правду, - сказал Себастьян. Ученый закрыл светлые глаза. - Себ. Прости. Теперь не шевелился Себастьян. Шокировать его, учитывая, чего он повидал в жизни, довольно сложно, но Рувику это вновь удалось. Детектив слушал крайне внимательно, когда Викториано продолжил. - Нельзя передать словами, на сколько отвратительны те вещи, которые я с тобой сотворил. Натравливал на тебя свои же собственные кошмарные изобретения фантазии. Пудрил мозги, заставлял свихнуться в ужасе атмосферы безмерной крови и мертвечины. Не раз смертельно ранил. И все это под собой не несет никакой весомой причины. Я был озлоблен до бешенства на Адама и весь Мобиус в целом. И всех, кого Мобиус присылал ко мне, были уничтожены самые жутким образом. Даже те, кто совсем ни в чем не виноват. Даже те, кто не подозревал о своем подключении к системе. Вы ведь совсем не при чем… Себастьян не смел перебивать, все еще не веря, что Рувик сам и совершенно искренне признается в собственных грехах. Блондин поднял голову. Он замолчал на какое-то время, осматривая Себастьяна с ног до головы. - Лучшее, что я мог бы сделать тогда, это просто никому не позволить подключиться. Так сказать, закрыть доступ к системе. Это невероятно трудно, но возможно. А всех, кто попал туда, переместить сразу в Маяк, отключив их от СТЭМ. – ученый отвел взгляд от карих глаз детектива в окно, - Но я измывался над невинными, выплескивая на них тонны накопившейся злобы, которой они не заслужили. Ты не заслужил. - Выходит, - наконец-то Себастьян тихо подал голос в момент затишья исповеди ученого-убийцы, - Ты все вспомнил? Но Рубен не ответил на этот вопрос, продолжая вещать. - Отныне я не враг тебе, Себ. Ни тебе, ни твоей дочери, ни кому-то из твоих людей. Твое право не верить мне, ибо недоверие оправдано. Понести законное наказание – это меньшее, что я могу сделать, но всех почивших уже не вернешь. В сложившейся ситуации я постараюсь сделать все, чтобы было как можно меньше потерь. Другими словами, я помогу тебе. У меня есть на то возможности. Не раздумывая, Кастелланос сглотнул и сразу же сказал. - Рувик, найди мою дочь. Найди ее и верни мне. Прошу… Это единственное светлое, что у меня осталось в жизни. Больше у меня никого нет. С трудом, но детектив закрыл бы глаза на все злодеяния Рувика, если бы тот действительно нашел Лили и привел ее к Себастьяну. Ученый глянул на стол, что стоял напротив стола Себастьяна. То был стол младшего детектива. - У тебя есть напарник и лучший друг. - Джозеф… - Я знаю, что нужно делать, дабы спасти его от участи кровопийцы. Но на это нужно время. - Сколько? - Вначале Лили, затем нужно выбраться отсюда. Только после этого я смогу заняться данным материалом, - на слово «материалом» Себастьян нахмурился, и Рувик поправил себя, - Джозефом. - Все-таки совесть в тебе проснулась и не все светлое сожглось. Ты действительно сожалеешь о том, что сделал? - А я похож на того, кто шутит? - Это нонсенс. Я все еще сомневаюсь в этом факте. - Дела важнее слов. Викториано поднялся с места, развернулся к двери и сделал пару шагов к ее направлению. - Подожди. Себастьян никак не хотел оканчивать этот разговор. Ему было странно воспринимать услышанную информацию, поскольку она звучала откровенно бредово, как во сне, но при этом правдой в словах Рувика разило так, что хотелось ему поверить и удостовериться в отсутствии лжи. Детектив последовал за ученым, который остановился и снова повернулся в пол оборота. - Еще пожелания? – спросил Викториано. - Ты же не волшебник, - хмыкнул Себ, - Просто хочу, чтобы ты дал гарантии своих слов. - Я – ядро. Ты в курсе, что от «волшебника» это мало чем отличается. Гарантия – это результат моей работы. - Погоди, что-то я совсем запутался. Ядро ведь Лили, разве нет? У Рувика чуть дернулся уголок губ, Себастьян заметил это. - Не здесь. Окончательно растерявшись в фактах и предрассудках, Кастелланос нахмурился и повел плечом. Опять все пошло нелогично, опять какие-то тайны. Рувик любил загадки, особенно ловушки. А не очередная ли это уловка? Суровый взгляд детектива снова уставился на ученого, который не сдвинулся с места более. Он все так же стоял, наблюдая за испанцем, но во взгляде ученого не было ни единого намека на надменность, хладность или стеклянную мертвенность серийного убийцы, какая была в глазах Рувика при их первой встрече. Сейчас в них было спокойствие и легкий интерес. - Твоя душа и сознание сильно дисбалансированны из-за переживаний. Снова полностью развернувшись к мужчине, блондин сделал шаг к нему и остановился, протянув руку и взяв руку Себастьяна в свои на уровне груди. Он держал сухую, крепкую кисть детектива в теплых ладонях с узловатыми длинными пальцами. Кастелланос не шевелился, продолжая смотреть, что говорит и делает ученый, но хаос мыслей в его голове уже начал успокаиваться. - Нервами не поможешь. Я понимаю, что в твоем случае не нервничать просто невозможно, но, когда понадобится твой выход, я обязательно скажу. Просто будь готов к этому. Твой напор и ярость мне хорошо известны. - Как ты это делаешь? - М? Детектив даже физически почувствовал, как его сердцебиение стало ровнее, а внутренние переживания, наконец, утихомирились, оставляя в груди приятный осадок теплоты и уверенной надежды. - Мне… Хорошо. - Кастелланос даже сам опустил взгляд на светлые руки перед собой, держащие его собственную, - Стало так спокойно. – вторая его рука сама легла поверх руки Викториано, - Невероятно. Я чувствую себя так, словно все действительно окончится хорошо и никак иначе. - Главное не мешай мне все это осуществить. Себастьян хотел что-то сказать, но вдруг почувствовал на своей щетинистой щеке прикосновение чужой руки. Оно было таким легким, мягким и ласковым, что детектив ощутил мурашки по скуле, шее и спине. Он, сам того не ожидая от себя, приложился щекой к протянутой руке хирурга и прикрыл глаза. Пальцы Рубена с точностью ювелира будто знали, где будет приятнее всего, когда заводили темную прядку волос Кастелланоса назад, невесомо касаясь головы. «Господи… Как же приятно», - думал Себастьян, буквально млея, как щенок, под лаской рук ученого. Мужчина даже обнаружил себя на мысли, что готов заскулить от удовольствия, но он, конечно же, не выдавал щенячьих таяний великого наслаждения, только его тело говорило об обратном. «Майра тоже меня гладила, но это другое. Эти ощущения просто восхитительны. Как же давно я не получал самую заурядную ласку. Как давно…» Потерявшись в забвении от блаженства, Себ ощутил, что ладонь снова проходит по его щеке. Это случилось совершенно незапланированно и бездумно, но его голова сама чуть повернулась к ласкающей его скулу руке, а губы детектива прикоснулись к коже ребра ладони Рубена. Ласка прекратилась. Кастелланос открыл глаза, словно вынырнув из моря грез. Оказалось, он обеими руками прижимает руку Викториано к своей груди, пока как другая рука ученого замерла в нескольких сантиметрах от головы детектива в нерешительности и удивлении, которое поблескивало и в серых глазах. - Оу, прости, я задумался. Расслабился в общ… Попытался оправдаться детектив за свой проступок, но пальцы Викториано легли на его губы, заставляя замолкнуть их владельца. Себастьян смирно замолчал, неотрывно глядя в глаза ученому и не в силах воспрепятствовать этому жесту, да и не имея желания против. До безумства странно было видеть по-настоящему робкого Рубена, который через несколько секунд неловко опустил свои пальцы с губ Кастелланоса и медленно убрал руку от его лица. Приклонив голову, блондин этими же пальцами чуть коснулся своих тонких губ и задумчиво едва улыбнулся, пряча пальцы в нетвердый кулак, а за душой - приятное смущение. - У тебя сильное сердце, Себ. Израненное, но оно достаточно крепко, чтобы выдержать все невзгоды и вырастить прекрасную дочь. - и добавил через секунду, - Мне нужно идти. Прекрасно понимая, что Рубену действительно надо идти и решать все эти вопросы, Себастьян ужасно не хотел отпускать его сейчас. «Ну, еще минутку», - мысленно попросил он, глянув на прижатую руку ученого на своей груди своими собственными руками, как последнюю надежду, когда как другая раскрытая ладонь Викториано покоилась в районе сердца детектива. - Я пойду с тобой. Твердо заявил он, на что Рубен лишь снова едва заметно улыбнулся, пройдясь взглядом по серьезному лицу Себастьяна. - Не оставляй меня. Я хочу с тобой и могу быть полезным, ты же знаешь. Рубен не говорил того, что думает на этот счет, молча смотря в отчаянные карие глаза. Было видно, что ученый размышляет о предложении Себастьяна, в итоге спросив его. - Ты уверен? - Конечно! - Тогда очнись. - Что? - Очнись. - В смысле? - Просыпайся! - Я не сплю! - Как слон спишь! И вдруг чпух! Получил Себ леща. Еще минуту назад Рубен ласково гладил его, а сейчас дал ему такую оплеуху по скуле, развернув детектива в обратную сторону, что мужчина уперся руками в свой же стол. - Ты рехнулся?! Снова повернулся Себ к Рубену, держась за побитую челюсть, но вместо ученого на Кастелланоса мертвенно смотрели серые глаза психопата в окровавленном балахоне, за которым была лишь абсолютная тьма. Ученый ступил вперед, а вместе с ним и мрак. Свет оставался лишь в уголочке, где находился Себастьян. - Выходи отсюда. - Да куда?! Как?! – запаниковал детектив, - Я не понимаю, что нужно делать! Неожиданно ученый в мгновение ока оказался прямо перед носом Себа, заставив того вздрогнуть, но отходить назад было некуда, более того, и последний кусочек света померк. Рувик на столько быстро появился и снова замахнулся на детектива так, будто хотел схватить его, как тряпичную куколку, что мужчина успел только лишь закрыться от Рувика рукой, как вдруг с громким давящим и резким шумом исчезло теперь абсолютно все. Тишина. На столько страшная тишина, что дает впечатление, будто это конец. Game over. Себастьян не знал, жив он или нет, ему было даже страшно вздохнуть после нападения психопата. Но через несколько секунд он осознал, что дышать он все же может, он слышит себя, а еще по всему телу распространяется приятное тепло, словно ты под теплым одеялом нежишься утром, не желая выбираться с постели. Все давящие звуки исчезли, и голова, наконец, в приятном спокойствии, все рядом кажется таким мягким. Кастелланос даже пошарил руками вокруг себя и изумился тому, что руки реально ощущают мягкое и теплое пространство, его можно потрогать и даже сжать. За долю секунды темнота сменяется ясным осознанием, что все это был лишь ужасно правдоподобный сон, а испанец действительно находится в постели, это ему подсказало его собственное тело по чувствительности. Но с пробуждением Кастелланос пробудил в себе и новые ощущения. Болело тело, болели кости и мышцы, будто мужчине устроили темную в подворотне и отпинали всемером, зато не болела голова, и, что удивительнее всего, Себастьян невероятно чуял остроту всех запахов. Они были на столько яркими, на столько сильными, будто все эти предметы находятся совсем под носом. Открыв глаза, мужчина вдохнул носом сильнее. Пахло кровью. Постель, очаг, столик рядом, кресло, одежда детектива, шторы и позднее утро за окном. Себ вдохнул еще и спустил край одеяла ниже, смотря, что под ним. Он не ошибся, это кровь. И она не его собственная. Как он тут оказался? Куда его занесло на этот раз? Что произошло? Где остальные? В другой комнате послышался шум человеческой деятельности: зашелестели бумаги, проскрипел деревянный стул по полу, кто-то там ходил, а теперь направлялся сюда. Детектив замер и сделал вид, будто он все еще спит, но на деле внимательно прислушивался к каждому звуку. Он не ошибся, некто тихо отворил дверь в комнату, где он лежал, и вошел внутрь. Этот человек поставил какие-то предметы на столик рядом с постелью, а еще он что-то жевал во рту, Себастьян слышал это по звукам. «На зомби не похоже, но мало ли, я готов ко всему». Выглядя спящим и расслабленным, он был словно оголенный нерв, готовый реагировать на абсолютно любые раздражители. Как только теплая ладонь коснулась лба Кастелланоса, мужчина моментально перехватил чужую кисть и так резко потянул ее, что перекинул через себя человека, словно пушинку, тут же перекатываясь сверху на чужака и придавливая его своим весом, а обе руки были вдавлены в постель чудовищной силой. - Кмх! М! Фф… Рубен чуть не подавился морковкой, оказавшись внезапно придавленным к постели. Он громко сглотнул недожеванный овощ, круглыми от шока глазами глядя на непредсказуемого Себастьяна, который смотрел на блондина под собой, как на врага народа. Оба молчали. Кастелланос сам не знал, что делать дальше: с одной стороны, он не доверял Рувику, сам ожидая от того что угодно, с другой – от тела Викториано шла вроде бы невидимая, но ощутимая теплая волна, а запах усилился на столько, что это сбивало с толку, ведь такого раньше не было. А еще тело Рувика сильно подрагивало. Сведенные к переносице брови на белом лице, лишенном ожогов прошлого, и сощуренные глаза свидетельствовали о причиняемой боли. Ученый чуть повернул голову в сторону и вверх, глянув на одну из своих зажатых кистей мертвой хваткой Себастьяна. Руки были так передавлены, что даже пошевелить пальцами было практически невозможно. - Отпусти… Тихо молвил Викториано, испытывая боль и судорожно выдыхая. Запутавшийся в восприятии реальности детектив все же ослабил хватку и поставил руки по обе стороны от Рувика, ловя от того сильнейшие запахи моркови и живого тела, отдающего странным сладковатым ладаном. Он даже наклонился, откровенно и шумно нюхая тело растерявшегося блондина под собой, фыркая в шею, жидкие, но гладкие волосы, ухо, грудь, которая пахла бинтами под белой рубашкой, а за бинтами пахло ранением. - Так это твоя. - Что. Твоя… Окончательно смущенный ученый нервно уставился на странно ведущего себя детектива, неловко подтянув к себе плечи и руки. - Кровь. Себастьян, наконец, выровнял корпус тела, с толикой превосходства глядя на Викториано под собой, который выглядел сейчас совсем не как под конец сна детектива. Зловещий и опасный убийца, казалось, сейчас не способен даже грубости сказать. Рубен щурился, опустив передавленную в кисти руку на больное место в груди, но его глаза вновь расширились, а зрачки сузились в точку от солнечного света за окном. - Себ… Ты себя видел? Себастьян нахмурился и глянул вниз на свою грудь и торс. Он и раньше не был лишен растительности на груди, но теперь и его дыхание замерло на несколько секунд. - Это… Я не… Ты что со мной сделал?! - Я?? - Почему я такой волосатый?! Соскочив с постели и сорвав, таким образом, покрывало со своих бедер, Кастелланос в чем мать родила вертелся в центре комнаты, осматривая себя вместе с Рувиком, который не знал, как вообще жизнь довела их обоих до такого: Себ оброс, как леший, имея настоящую темно-бурую шерсть на груди, животе, спине и плечах, а его ноги, ягодицы и пах были как в зимних мохнатых кальсонах. - Ах, бля, а это еще что… На ногах и руках, оказывается, красовались короткие, но очень толстые и твердые когти. - Как это понимать?! Я почему, как чертила, зарос в шерсти?! Рубен лишь в искреннем удивлении осматривал мускулистое тело Себастьяна и чесал светлую голову. - Смею полагать, из-за, - он указал ладонью снизу вверх на тело детектива, - Этого… Ты отключился в филиале. - Ты знаешь, что случилось? Рубен, наконец, перестал пялиться на «шерстяного» Себастьяна, чуть пощурился от неприятной боли в груди и слез с постели, все еще придерживая ладонью свое ранение. Из-за этого он сутуло и медленно прошел к одежде Себастьяна, взял ее и протянул хозяину. - Что с тобой сделали, могу предположить, но моя теория разнится с фактами. Может быть, они поменяли сыворотку, я не знаю. За почти полторы недели моего отсутствия они могли их доработать. - Угу, я, конечно же, знаю про все сыворотки и не смею задавать более тупых вопросов. Кастелланос, держащий до этого скрещенные (волосатые) руки на груди с совершенно недовольным выражением лица, все же взял одежду и принялся одеваться, пока Рубен присел на стул у стола, совсем как во сне Себастьяна. Блондин начал рассказывать про то, что случилось, и как мужчина внезапно потерял сознание при их диверсионной операции, и как они выбирались оттуда. Детектив в это время натягивал носки, пока не глянул на положение Викториано и не стал обращать внимание, что его действия больно походят на те, что были около четверти часа назад. Натянув футболку, снова скрестив руки и напряженно продолжая слушать ученого, испанец пытался сопоставить параллели во сне и наяву. «Нет, он не вспомнил. Или блефует, делая вид, что он все еще невинная, ничего не помнящая овечка». - Нас чуть не схватили, мне удалось кое-что вспомнить. - Да? И что же это? – Себастьян тоже оперся позади себя о подоконник, начиная ловить настоящее дежавю. - Не уверен, но, кажется, я мог управлять некоторой частью чужого разума, и не одним. И тот случай, когда несколько человек не могут видеть одну и ту же галлюцинацию, теряет свою силу. Могут, если настроить особого рода излучение в нужном направлении и балансе. - И? Ты всем один галлюник подкинул? - Увы, нет. Вместо этого я, ты и форд рандомно переместились в определенную точку карты Юниона. Несколько раз такой фокус, и мы здесь – в еще одной слепой зоне. Фактически, я нашел ее наугад. Про то, что Рувик тащил Себастьяна на себе не один час под дождем, искал дом, раздевал и другие детали их вчерашних приключений, он не упомянул. - Так, а почему я в шерсти. - Во внешнем мире тебе ввели сыворотку ТН-78, модифицирующую сознание вервольфа. Другими словами, ты – оборотень, Себ. Пара секунд тишины. -… Вот блять. - Сказать честно, ты напугал меня. - Это я-то тебя напугал?! Я б сказал, кто умеет пугать! Идиотский сон. Он явно что-то значит. Потер лицо детектив, выдохнул и выпил пол графина воды. Рубен собирался договорить про нынешнее состояние Себастьяна, но его намек на странный сон привлек интерес ученого. - А что тебе приснилось? - Догадайся. - Я тебя пугал во сне? - Хуже. -… Теперь молчал Рубен, засомневавшись о том, хочется ли ему слушать продолжение. - Ответь честно, Рувик. Ты все вспомнил? - А я похож на того, кто шутит? Глаза Себастьяна резко стали больше, а брови нахмурились сильнее. - Ну, вот опять! – громко вспылил он. - Что «опять»? – действительно недоумевал блондин. - Ты говоришь то, что мне снилось! И делаешь то, что мне снилось! Не все идеально сходится, но слишком много совпадений. Я сомневаюсь, что я спал, Рувик. А, если и спал, то ты был слишком близко. И не потому, что ты лежал со мной в одной кровати, а потому что ты где-то у меня в башке, черт тебя возьми! Ученый молчал, явно быстро обдумывая услышанное. Он сглотнул, поджал губы и стал шарить серыми глазами по полу. Снова, как во сне. - Дай угадаю, - сказал Себастьян, - Ты хочешь извиниться? Серые глаза, ошарашенные правдой, сошли с пола и уставились на Кастелланоса. - Невозможно… - почти шепотом произнес ученый и фыркнул, будто ему подсунули ересь, которая является настоящим фактом, - Должно быть объяснение происходящему между нами. - Я тоже так думаю, - совершенно солидарно согласился Себ. - Хм, - сидящий говорил медленно, - Поскольку, я ручаюсь за то, что я ничего не делал с тобой, когда ты прибыл в СТЭМ ныне, с уверенностью могу сказать о не исключении моих же махинаций с твоим сознанием прежде. - Хочешь сказать, что вся эта непонятная связь между нами установлена тобой еще давно? - Не исключаю, - повторил Рубен, - Но сейчас я ничего не знаю об этом. Однако, эта связь весьма активно проявляет себя. Почему-то только я один мог обнаружить тебя в системе, сны твои навещаю, это неспроста. Но, чтобы там тебе не приснилось, я не в курсе, что там было. Мне самому кажется, что это не я у тебя в голове, а ты у меня. - Ф-ф, еще не лучше. Себастьян пошарил по карманам в поисках сигарет, но тех не оказалось. Рубен предвидел желание Кастелланоса закурить после пробуждения, посему заранее нашел сигареты в доме и положил их в свой карман. Он поднялся и снова протянул руку мужчине, отдавая ему пачку табачного изделия. Себастьян взял ее вместе с рукой Рувика и замер, глядя на это соприкосновение. -… Прошу прощения? Отозвался ученый, озадаченно поглядывая на когтистую сильную руку Себастьяна, охватившую его кисть, и в задумчивые карие глаза. «Нет, он не помнит и даже побаивается меня. Это хорошо, значит добрый Рувик еще продолжается и, надеюсь, не закончится». - У тебя кровь на рубашке. Моментально посмотрев туда, Рубен несколько огорчился – так посудил Себастьян, завидев опустившиеся плечи и выдох ученого. - Не ты один спал необычным сном. Тихо ответил Викториано и отвел взгляд в сторону. Пачка сигарет все еще была чуть смята между их ладонями. Каждый думал о своем: Рубен – о Стефано, нанесшем ему этот урон, Себастьян – о Рубене, стоящем перед ним. Лили не попала под удар и показала всю суть очень серьезного положения ядра и всей системы, Стефано сразу не найдет ее, но у них все меньше и меньше времени. Более того, Викториано начал подозревать о простоте урона, полученном при столкновении с Валентини. От тычка ножом в грудь от кого-нибудь другого Рубен оправился бы уже через минуты две, даже большие откачки его собственных сил вампиром-администратором не были на столько тяжелыми и болезненными. А урон от Валентини говорил о том, что фотограф прилично силен и не на шутку опасен, раз его атаку даже такой стойкий псионик, как Рубен, переносит нелегко. Любое другое сознание получило бы смертельное ранение и, вполне вероятно, летальный исход от подобного нападения. Такие мысли возникли у Рувика за секунду, пока как всё отныне волчье чутье Себастьяна трезвонило о том, что человек перед ним - не чужой, а словно дальний родственник или тот, кому просто можно доверять, на кого можно положиться, но кому порой самому требуется помощь. Рубен силен и, оказывается, одновременно так хрупок, когда его можно увидеть таким открытым, спокойным, настоящим, какой он сам есть, лишенным многострадального прошлого, горьких обид и мук. - Не хочу вспоминать. Вдруг выдал ученый, совсем помрачнев и все же убрав руку от руки Кастелланоса, пока тот задумался и перестал крепко держать пачку сигарет с ладонью Викториано. - Свое прошлое? Уточнил Себ, даже не отводя взгляда все это время от лица ученого. Его рука все еще осталась на уровне груди, держащая пачку. Блондин кивнул и печально, даже прискорбно глянул на оставшуюся одинокую кисть, зависшую в воздухе с одними лишь сигаретами. Почему-то так захотелось взять ее в свои обе руки, как нечто ценное, дорогое душе, отбросив на задний план все свои проблемы и переживания. Даже, когда она обильно покрыта темно-бурым волосяным покровом и вооружена не только набитыми костяшками, но и толстыми когтями, в ней чувствовалась душевная боль и одиночество, избитое тяготами жизни. И Рубен понимал, что половину из этих пыток и мучений он доставил Себастьяну сам. Даже двух лет не прошло с того момента. Совестно. Белые руки вначале неуверенно поднялись выше, Себастьян не шевелился, как тогда во сне, позволив Рубену совершить то, что тот хотел. Узловатые пальцы хирурга вначале коснулись огрубевшей тыльной стороны кисти, а затем они полностью обхватили руку мужчины. Так греют замерзших котят в теплых руках: бережно, осторожно, заботливо. Очень тихо Рубен улыбнулся удивительно открыто, широко и совершенно беззлобно, блеснув белым зубами. Он быстро спрятал улыбку, но поблескивающий вдохновением серый взгляд выдавал душевный всплеск. Руки поднесли чуть сжатый кулак с пачкой ближе к лицу ученого, который наклонил голову и коснулся руки Себастьяна своим лбом. Светлые брови свелись к переносице, а глаза плотно сомкнулись. - Себ, я бы не причинил тебе таких истязаний. Ни за что… - Я верю. Поистине верил Себастьян, понимая, на сколько память может поразительно менять людей. Рубен поднял голову, все еще держа руку детектива в своих. - М, прости, я творю нелепицу. Хмуро мотнув головой, будто понимая, какой же это вздор так проникаться к Себастьяну, Викториано сделал шаг назад, собираясь наконец-то отойти от него. Но Себастьян думал иначе. Пачка упала на пол, как совершенно бессмысленная сейчас вещь, потому что теперь обе руки мужчины притянули к себе ученого обратно, придерживая его за талию. Чистое удивление так и застыло в серых глазах, когда губы Викториано накрыли губы Кастелланоса. Это случилось так неожиданно, причем для обоих, что Себастьян сам не мог себе ответить на вопрос, что он сейчас делает. Но он этого хотел, и, как выяснилось через пару неловких секунд, взаимно. Рубен, как и Себастьян, тоже был в полнейшей растерянности как от происходящего, так и от своей бессознательной реакции на это. Его ресницы дрогнули, а затем веки покорно опустились, приняв этот непредсказуемый и нежданный душевный порыв от детектива. Тонкие губы чуть приоткрылись и плотнее прижались к мягким губам испанца, который почувствовал, что на его плечо опустилась рука хирурга, а щетинистую скулу совсем невесомо и ласково придерживают теплой ладонью. Чувствуя приятную отдачу от Рувика, Себастьян смелее чуть углубил очень трепетный, осторожный и нежный поцелуй, ощущая при этом не только повисшую в воздухе взволнованность, но и облегчение, словно тяжкие путы рухнули, позволив вздохнуть полной грудью. В глубине души он откуда-то знал, что Рубену тоже стало гораздо легче. И вновь дежавю радовало своими отголосками, потому что ювелирные пальцы хирурга дарили восхитительные прикосновения, пробираясь меж прядок темных волос Кастелланоса. Теплая рука скользнула к кромке волос на шее детектива, огладив ее сильные жилы под кожей так, что на скуле и спине Себастьяна пробежались мурашки. Не бывает воздушных пирожных со сливочным кремом нежнее происходящего поцелуя между детективом и ученым, что были так увлечены друг другом эти упоительные минуты. Рубен позабыл про все на свете, желая вкушать это бесподобное прикосновение уст и дальше, распробовав Себастьяна и оценив его приятный вкус крепкого мужчины. Но детектив хотел притянуть к себе Викториано еще ближе, обняв его за талию и поясницу, как блондин вдруг тихо и болезненно промычал прямо в губы Себастьяна, практически тут же прервав союз слившихся уст. - Себ, осторожно, - морщился ученый, снова держа руку на окровавленной от раны рубашке. - Оу, прости, - очнулся от сладкого оцепенения детектив, - Я не хотел. -… Мне нужно идти. - Я с тобой. Только сейчас Себастьян заметил, что обычно болезненно-бледное лицо Рубена чуть порозовело в районе щек, а сам Викториано снова смущенно ухмыльнулся, не в силах скрыть легкую улыбку, из-за которой Себастьян заулыбался сам. - Я без тебя и не справлюсь. Поможешь мне сделать перевязку. - Хорошо. Так что случилось-то? Они направились к выходу из комнаты и не говорили друг другу, что каждый пытался сейчас быстро сменить тему разговора и «замять» то, что сейчас между ними было, будто этого и не было вовсе. Но оба никак не могли избавиться от приятного послевкусия, как в мыслях, так и на губах. - Расскажу при перевязке. Надо проследить, чтобы ты не разнес пол дома. Себ хмыкнул и остановился, потому что остановился и Рувик. Ученый обернулся, приподняв руку с указательным пальцем вверх, словно хотел кое-о-чем напомнить, но даже Себастьян заметил, что блондин все еще слегка расслаблен и непривычно для себя подбирает формулировки словам. - Эф-ф… Кастелланос несколько напрягся, потому что тогда во сне Рубен снова обернулся в несносного психопата и успел отхлестать детектива ни за что ни про что. - Сигареты, - наконец, выдал Рувик, опустив руку. - Точно. Подобрав их с пола и про себя расслабленно выдохнув, детектив последовал за ученым, который привел его в зал, где он прежде и сидел. -------------------------------------------- Сыро, прохладно и темно на столько, что без фонаря ничего не видно, которого, конечно же, под рукой не было. Зато были спички. - Джозеф? Джули скатилась в сток и чуть ли не кубарем выскочила из него, оказавшись в полном заблуждении: не видно, куда двигаться, не видно, что и кто рядом, только глухое эхо подсказывало, что, скорее всего, это помещение коридорного типа, а затхлость от плесени была соответственна канализации. - Джозеф! Пыталась она дозваться японца, но ее клики оставались безответными. - Блин. На ощупь Кидман вытащила с кармана коробок спичек, вслепую достала одну и со второго раза зажгла. Не более, чем на полтора метра ей удалось слабо осветить пространство. Это действительно оказался подземный коридор, выложенный каменными плитами. - Джозеф, ты здесь? Нет. Это ей доказал пыльный пол, на коем не было никаких следов, кроме ее собственных. «Мы в разные отсеки укатились что ли?» - подумала Джули, снова подойдя ко входу, откуда она упала. Но тут ее спичка потухла, и ей пришлось заново зажигать ее и отправляться вглубь коридора в одиночку, держа оружие в набедренной кобуре без предохранителя. --------------------------------------------- На столе разложены бумаги, бинты с аптечки, лежит тот странный артефакт, добытый с филиала Мобиуса у Лу Чанга. В нос сразу же ударил сильный запах антисептика и сырых бумаг. Взгляд детектива быстро заметил достаточно потрепанную кипу еще не до конца высохших документов, и он догадался таким образом, что Рубен довольно долго находился на улице в непогоду и не бросал Кастелланоса без чувств все это время. Это вызвало в его груди приятное тепло от осознания, что Викториано на самом деле совсем не черствый человек, каким может показаться, и на полном серьезе честен с Себастьяном, ответственен и, что немаловажно, наверняка дорожит испанцем. Если бы Рубен хотел открыто заявить о важности своей деятельности, завоевать доверие Себастьяна, убеждая его в пользе присутствия ученого рядом с ним, возможно, что это как раз наоборот бы вызвало подозрения в его намерениях. Но Викториано порядочно скромен и не оглашает своих «подвигов», скорее всего, даже и не думает о том, что без него бы все могло обернуться гораздо хуже, чем есть. Себастьян с профессиональной точки зрения следователя отметил у Рувика истинную верность и чистоту доблестных помыслов. - Как долго ты был вчера под дождем? Совершенно неожиданный вопрос услышал Рубен, снова открывая аптечку. - М. Не знаю, не следил за временем. А что? - Да так, ничего. Кастелланос присел за стол и взял в руки неизвестный прибор, который, по словам Администратора, должен был сломить Рувика. «Какое же сильное доверие ко мне с его стороны», - думал Себастьян, вертя в руках вещь и делая вид, что заинтересован ею, - «Я держу в руках, можно сказать, оружие против него. Он даже не нервничает». Рубен все это время доставал новые бинты с аптечки и поглядывал на Себастьяна, по-настоящему доверяя ему и полагая, что у того не хватит ума активировать прибор. Но интерес и великий наблюдать за Кастелланосом все же был. - Просто я хотел сказать спасибо, - внезапно произнес Себ, - Что не оставил меня там. «Снова», - хотел добавить Рувик, но ничего на это не сказал, проанализировав действия Кастелланоса со своей профессиональной точки зрения ученого-исследователя и при этом сильного психолога. - Себ. - Что? - Тебе же не интересен портативный электроэнцефалограф-блокиратор серии 19\42 - Эл-электроцф… Это он так называется? - Можно называть «холтер». - Это тот, что сердцебиение фиксирует? - Во внешнем это просто оборудование для фиксирования биологических данных материала. Да, чсс, например, или для оценки психогенных расстройств неясного генеза. Или выявления патологических проявлений, таких как пароксизмальные состояния неэпилептической природы, и говорить я могу об этом очень долго, поэтому, если коротко, то здесь этот аппарат не фиксирует данные, а активно влияет на психов и проявляется как… - вздох, - Дурман? Гипноз? Холтер диссонирует нейронные связи высокой чистоты. Для типичных обитателей СТЭМ он безопасен. Но, скажем, такие личности, как Лили, могут просто-напросто отключиться. Не от системы в целом, а просто перестать контролировать свои действия, прекратить принимать участие в происходящем. Это как компьютер принудить войти в ждущий режим. - Но Лили не псих. - У нее тоже высокая частота нейронных связей. Мы уже говорили с тобой, кто может быть ядром: ребенок или психопат. Другого не дано. Но тебе это не интересно. - М-м. С чего ты взял, что мне не интересно? - Потому что ты задаешь вопросы, не соответствующие твоим настоящим приоритетам. Мне казалось, ты в первую очередь захочешь услышать о Стефано и Лили, а не о том, сколько часов я тащил тебя на себе и что такое холтер. - Так ты их видел?? Где они! Почему молчал! Сразу возбужденно высказался детектив, даже почувствовав, как шерсть на его спине встает дыбом под футболкой. - Вот. Теперь в твоих глазах горит неподдельный интерес. Какой же ты предсказуемый на эмоциональный расклад, Себастьян. - Я тебя очень внимательно слушаю. Рубен усмехнулся, но он начал ощущать усталость от того, что долго стоит на ногах, и ему хотелось присесть. Так он и сделал, начиная расстегивать пропитанную кровью рубашку и рассказывать про увиденное «во сне». Себастьян очень серьезно и внимательно слушал все, что говорил ученый, запоминая каждое слово. Он почти не задавал вопросов, терпеливо внимая монолога Викториано и постепенно слыша ответы. Вместе с этим он промолчал, что с таким ранением, какое было у Рубена в груди, в принципе не живут, но делал перевязку ученому, какую тот просил. О том, что Стефано является причиной исчезновения населения, Рувик заострил внимание. - У нас мало времени, Себ… Скажу честно, ядро в плохом состоянии. - Не называй ее так, - строго сказал Кастелланос. - Хорошо… Мне нужно вспомнить хоть что-нибудь, - Рубен снова тяжело вздохнул и закрыл глаза, - Я даже элементарно не могу отключить маячок. - Должен же быть хоть какой-то выход. - Во внешнем можно лишь попытаться попасть на другой подуровень, но мы и здесь потерпели фиаско – пароль сменили. - И холтером угрожают. Просто шикарный расклад. Оба были согласны с этим утверждением. - Как себя чувствуешь, Рубен? Но тот ответил, чуть помедлив, потому что погружен был в свои воспоминания. - Паршиво, но терпимо. Восстановление произойдет через какое-то время. - Ладно. Предлагаю выдвинуться отсюда и поехать, поискать наших. Хотя бы проехаться по слепой зоне. - … - Рубен? - Да. Ты прав, долго сидеть здесь нельзя. Выйдя на улицу и глянув на разломанное небо, Кастелланос уверовал на все сто, что Стефано является серьезным соперником, о чем говорил Джозеф и Рубен. Ученый, передвигаясь не очень быстро и часто придерживая рукой ранение, с удовольствием дал право детективу сесть за руль. На вопрос, где тот черный форд, на котором они объездили пол карты, блондин отрицательно покачал головой так, будто разговор был о человеке, который погиб ужасной смертью. Себастьян понял все без слов и предложил рукой присесть на соседский красный авто фирмы хёндай, который тихо стоял в ожидании своих пропавших хозяев. Красный цвет хоть и не самый предпочтительный в данной ситуации, но сейчас было по большей степени все равно и не хотелось искать другие варианты. Теперь Рубен чуть поморщился и положительно кивнул, мол «пойдет». Весь их диалог происходил молча. Они неспеша проезжали по улице, которая еще относилась к слепой зоне, каждый думал о своем и ломал голову мыслями о том, что же делать дальше и как быть в таком безвыходном положении. Если они выйдут на обозреваемую Мобиусом местность, то теперь уже Себастьяну придется бешено летать от агентов по всей карте. Но это навело его на мысль. - Ты же как-то переместил нас сюда. Может, попробуешь еще раз? Вдруг получится... Рубен, ты в порядке? Себастьян вовремя глянул на ученого рядом, чья бледная кожа совсем посерела, а теперь замедлилась и речь. - Нет… - Черт. Остановившись по привычке у обочины, Себ быстро вышел из машины, открыл пассажирскую дверь и сказал повернуться Рубену в его сторону. Крепкие руки, не церемонясь, разорвали рубашку и оттянули завязанные бинты на ране. - Да она у тебя ни разу не затянулась, ты так просто сдохнешь и все! - Не кричи. - А кто услышит? Тут же все у вас в принципе сдохли, блять, и ты следующий. - Зато ты порадуешься. Черным юмором парировал Рувик, не в силах сдержать слабую улыбку от того, как Себастьян засуетился, всерьез обеспокоенный состоянием ученого. - Пфр, - повел носом Себастьян, - Какой-то тухлятиной несет, тебе не кажется? Но Рувик отрицательно качнул головой. - Слушай, есть идея. В той аптечке в доме случайно не было никаких подозрительных двойных шприцев? - Двойных? - Значит, не было. Мужчина открыл багажник машины, где обычно всегда хранится аптечка, открыл ее, и подсознание порадовало его своим проецированием лечебного материала. Целых два двойных шприца с неизвестным содержанием внутри хранились здесь. Он быстро взял их, откупорил колпачок и подошел к Рувику. - Что это? – хмуро спросил блондин. - Будет немного больно. - Себ, подожди..! Но детектив не стал слушать Викториано, вызвав у того бурю эмоций тем, как поставил укол, ибо он всадил его Рубену куда-то там в бедро и ввел все содержимое почти за секунду. Не успел Викториано возмутиться, как ему стало гораздо легче. Даже цвет лица сменился, в глазах появилась ясность и искреннее удивление. - Ух ты… - Я ж говорил. Эта вещь спасала меня много раз. - Да-а… Видимо, урон от Стефано так просто не заживает. Либо мне нужен был полноценный сон, без перемещений. Поднявшись с кресла, Рубен срезал с себя ножом, прихваченным с дома, лишние бинты, за которыми раны уже не было, но красноватое место на коже еще напоминало о ней. Только застегнуть рубашку уже не удалось – Себастьян вырвал с нее половину пуговиц. Видя у Рубена сдавшуюся попытку застегнуть рубашку, детектив усмехнулся. - Да тебе и так нормально. Твоя фуфайка из простыни вообще не застегивалась. - Ну, спасибо. Отдавай футболку. С серьезным лицом, на самом деле, несерьезно произнес Рубен, положив руку на плечо Кастелланоса. - Хоть штаны забирай. В насмешку ответил Себастьян и сделал шаг к ученому, наклоняясь к нему и ловя чужие, тонкие губы в мягкий плен. Для Рувика это уже не было в новинку, но привыкнуть к спонтанным поцелуям Себастьяна ему было не так-то просто. И снова приятная легкость в груди, называемая воодушевлением, распространилась по всему телу, вызвав у Викториано желание опустить руки на талию и широкую спину Кастелланоса, притягивая его тело ближе к своему. Он сильный не только телом, но и духом, своим сознанием. Рубен ощущал это буквально собственными губами, вдохновенно наслаждаясь пленительным слиянием. Считаясь настоящим суровым воином, Кастелланос целовался на столько мягко, что с трудом верилось, как он на такое способен. Даже его грубая щетина на лице не мешала ему кружить голову Рувику, одаривая ученого страстным запалом. - У тебя восхитительный запах тела. Почти сквозь поцелуй тихо проговорил Кастелланос, не желая прекращать его и не давая Рувику что-либо ответить на этот комментарий, сплетаясь с ним языком и охотно сглатывая общую слюну, от которой блестели их губы. Но Себ почувствовал одобрение со стороны блондина, когда тот, сквозь тихие, но влажные звуки поцелуя и выдохи плотно прижал к себе крепкий торс и бедра. Искра страсти обратилась в огонек, растущий все больше, когда новообращенный вервольф все же разорвал поцелуй и наклонился ниже к шее ученого, глубоко вдыхая ее запах и вводя свои пальцы в светлые пряди. Как же он хотел прикоснуться к шее ученого тогда, в филиале Мобиус, когда они были в вентиляционном проходе, а Рубен по стечению обстоятельств оказался сверху на Себастьяне, крепко прижавшись к нему. А сейчас светлая кожа шеи претерпевала на себе властные губы Себастьяна, горячо осыпающие ее поверхность. - Себ… Чуть сорвано выдохнул Викториано имя своего бывшего врага, закрыв вновь затуманенные глаза и приоткрыв губы от нехватки воздуха. Он лишь на мгновение приподнял веки, чтобы увидеть всю правду происходящего между ними, но все ожидания разбились в одночасье. - Себ! Руки хирурга, что обнимали Кастелланоса, внезапно крепко вцепились в его кожу и с силой спихнули мужчину в сторону. Только они вдвоем успели сдвинуться с места, как в машину влетела гниющая живьем конечность давно умершей женщины, что до этого тихо подходила к ним, а сейчас заорала воем стада раненых баранов. - Какого хрена?! – гаркнул Себастьян. Неупокоенная истеричка вырвала застрявшую в пробитой двери конечность вместе с самой дверью и тут же сбила ею ближе стоящего Рубена. Она замахнулась и на Себастьяна, но тот успел отскочить назад, минуя просвистевшую рядом с его головой машинную дверцу. Зомби кинулась на него, но детектив совершил прием самообороны, перехватив руку изуродованной мертвой дамы и пропустив ее бежать дальше мимо себя. Быстро выхватив револьвер, детектив выстрелил в нее несколько патронов. - Рубен, ты как! Закрыл его собой Себастьян, держа на мушке еще шевелящуюся на асфальте стервозную тварь. Викториано поднимался, придерживая голову рукой. - С тобой целоваться гораздо приятнее, чем получать дверью с размаху. Остальные три выстрела Кастелланос совершал с самодовольной улыбкой от услышанных слов. Со стороны угла забора, откуда вышла мертвая стерва, и через дорогу показались еще несколько мертвых. - Быстро в машину. Скомандовал детектив и, перескочив через капот, сел за руль. Рубен забрался в салон, потому что переднее пассажирское было без двери. Хендай рыкнул мотором, шины с визгом оставили на асфальте черный след, а красный авто быстро уехал отсюда. - Кхм, стало быть, это мы своей страстью привлекли сюда живое и процветающее население города? Глянув в зеркало заднего вида, Кастелланос увидел Рубена, который тоже встретился с ним взглядом, но закрыл свои серые глаза, поджал губы и отвернулся к окну, приложив костяшки к подбородку. Его явно смутили слова детектива, на которые он ничего не ответил. - Вон еще жмур ходит. Откуда они здесь взялись… Викториано все еще молчал, ничего не отвечая на монолог Себастьяна, который сбавил скорость и поворачивал по улицам, соблюдая территорию слепой зоны. - Интересно, а живые есть среди них, как думаешь? Карие глаза вновь отразились в зеркале. Рубен все еще сидел очень задумчивый, спрятав нижнюю половину лица рукой. - Есть мысли о происходящем, м, Рубен? -… - Ты как воды в рот… - Я ВСПОМНИЛ! Себ аш затормозил, увидев, как пассажир всплеснул руками и громко вскрикнул. - Что ты вспомнил? «Ну, вот и все, здравствуйте, приятные воспоминания прошлого», - подумал на секунду Себастьян, с опаской быстро обсмотрев окружение, нет ли здесь зомби, и повернулся в салон. Глаза Викториано засверкали, а руки быстро достали планшет. - Маячок! Я знаю, как отключить его! - Это все, что ты вспомнил? С настороженностью спросили ученого, когда тот включал монитор и осматривал карту. - Я и это вспомнил с натягом, столько времени прошло. Себ, смотри, мы сейчас где-то здесь, у границы с видимой зоной. Можем рискнуть попробовать выйти в нее. - А ты уже отключил маячки? - Секунду. Громко вдохнув и выдохнув, Рубен закрыл глаза и затих на несколько секунд, отключая свою собственную метку, после чего придвинулся ближе к Себастьяну, протянул руку и коснулся его головы. Детектив сразу же напрягся, потому что ощутил влияние силы псионика. В глазах на секунду все потемнело и размылось, но практически тут же ясность обозрения встала в норму. Кастелланос поморгал, как вдруг его губы смяли в неожиданном, но лакомом поцелуе. Рубен так обрадовался своему воспоминанию, что не сдержал себя и в порыве приятных эмоций наградил Себастьяна еще одной желанной близостью уст, теперь нежно поглаживая волосы детектива, который с удовольствием ответил на сладкий поцелуй отрады. Лаская нижнюю губу Себастьяна, ученый замедлился, чуть отстранился и приоткрыл глаза. - Вспомнил еще кое-что. Тихо сказал он. Испанец, все еще слегка одурманенный, все же внимательно смотрел на блондина, который откинулся на спинку кресла и сообщил, подняв на Себастьяна светлый, но значительно потяжелевший взгляд. - Ты младше меня на два года. Себ. ------------------------------------------- На сей раз у Кидман были не каблуки, а удобные сапожки на небольшой платформе, посему ее шаги были совсем тихими. Спустя несколько минут она поняла, что вряд ли здесь кто-то есть, и надо смело двигаться дальше по коридору, который был похож на холодный и мрачный лабиринт, лишенный дверей. Она решила никуда не сворачивать, пока не услышала хрип. Резко развернувшись туда, что даже спичка чуть не потухла, Джули выхватила пистолет, прислушиваясь ко звукам до звона в ушах от напряжения. Хрипы и вдохи повторились еще. Девушка сглотнула, вспоминая свое первое пришествие в СТЭМ, когда ей пришлось так долго бороться и пытаться обходить кадавров – изуродованных некогда живых людей, в коих развился паразит до неузнаваемости своего давно умершего тела-хозяина. Кряхтение повторилось еще и добавился кашель. В его голосе она узнала японца. - Джозеф?! - Кхх-х-кх-х-кх-х… Дж. Джули? - Я сейчас! Спичка потухла. Снова оказавшись в кромешной темноте, агент сунула пистолет подмышку и взяла спички в руки, зажигая еще одну. Девушка скорее двинулась по направлению к бывшему детективу. Через несколько метров за поворотом она нашла Оду, лежащего у стены и сверкающего глазами хищника в свете пламени спички. Он тоже шел прямо по коридору параллельно коридора Джули, выпав с другого входа. - Я думал, они тебя все же загрызли. Хрипло произнес Джозеф, когда Кидман подсела к нему и осмотрела его, убирая ствол в кобуру. - Не на ту нарвались. - и добавила, - Боже… Как ты еще жив вообще. Свернутые и сломанные наружу ребра, раненая рука уже наполовину регенерировали, скрыв хотя бы часть голых легких и разорванных мышц, но Ода был все еще в плохом для вампира состоянии, восстанавливаясь от такого урона гораздо дольше, чем от стрельбы Кидман. - Могу ли я для тебя что-нибудь сделать? – спросила Джули, борясь с неприятным чувством подташнивания и сочувствия к напарнику. - Я потерял очень много крови, - вяло проговорил Ода, пытаясь привстать на локти, но его сильно подорванное здоровье быстро заставило бросить все попытки подняться, - И не могу больше двигаться. - Если я дам тебе свою кровь, ты восстановишься? Джозеф на вид действительно был очень плох, он тяжело дышал с хрипом и кашлял кровью. - Не знаю. Одно из ребер воткнулось в сердце, я прямо чувствую, как она мешает ему биться. - О господи… - Кидман… -тяжелый вздох, - Ты должна вытащить кость из него. - И как скажи, пожалуйста?! Ода приподнял одну руку, подцепил пальцами края рваной раны и чуть оттянул вскрытую часть в сторону. Джули резко отвернулась и сама часто задышала от паники. Спичка потухла. - Фак! Джозеф, ты издеваешься?! Ее пальцы судорожно зажгли еще. - Кидман, мне конец, если ты не сделаешь этого. Мне все хуже и хуже, к-к-к-х-х-х… Уже почти не чувствую ног из-за потери крови. Кх-кх-кх-кх! - Как же ж… Голыми руками… - бормотала девушка, тихо всхлипывая, но не плача, - Мне даже перевязать тебе нечем рану. - Делай… Пока не поздно. - Тогда. Тогда тебе нужно держать спички. Глаза Оды то и дело уже закатывались, но он держался из последних сил. Спичка снова потухла, и Джули зажгла решающий огонек в ее жизни самой первой и, наверное, самой отвратительной операции в чудовищно антисанитарных условиях. - Уф. С богом, Джозеф. Она дала спичку умирающему вампиру, шмыгнула носом и набрала в легкие воздух, задерживая дыхание так, будто погружается с головой под воду, а не пролезает пальцами во внутренности Оды. - М-м-м! - Терпи, мой хороший! – пыталась Кид с ним говорить на столько мягко, на сколько это возможно, сама вся напряженная на пределе от нервов, - С какой стороны воткнуто? - Грррххх… Боль вверху справа! То есть, слева для тебя! Аха-хх… - Х-хорошо. Я сейчас, Джо. Держись… - Рраргх! Ррр-хх… Рычал вампир тигром, но вздыхал с увядающим хрипом. - Я нашла ее! Ая-яй. Левый желудочек… - Х-што? Джули дурно стало от того, что бьющееся сердце вампира сливает кровь мимо аорты и артерий, поскольку ребро насквозь проткнуло одно из предсердий, безжалостно протаранив его, что острый конец торчал с другой стороны сердца. Спичка потухла. - Да черт! – чуть ли не взвизгнула от досады Джули, - У меня руки мокрые! На что Джозеф лишь помычал и откинул голову назад. - Где коробок. Голос японца сменился на булькающий шепот. Девушка высунула из его груди одну руку и стала ее скорее отряхивать и вытирать об себя, чтобы нащупать коробок. Другой рукой она все еще было внутри Джозефа, чтобы не потерять опять то место, где была видна кость. - Аа-хыы! – чуть не скулила она, но нашарила коробок на полу рядом с собой, - Вот он! Я поднесу его к твоей руке, зажгу спичку и передам снова тебе. - Угу… Тяжело отзывался японец, но все еще пребывал в ясном сознании. Его пальцы нащупали коробок, затем Джули со второго раза зажгла спичку и передала тонкий деревянный стержень пострадавшему. - Так, мне придется вытащить ребро и отломать его у основания, чтобы оно не кололо. Ты согласен? - Быстреее… Джули собралась с духом и вскрикнула: - Господи, помоги мне! Оттянула дергающееся сердце в правую сторону, а кость зажала другой рукой, вынув ее из истерзанного органа японца. - Есть! Я смогла! - Хххаааахххх… - Не умирай, родной! Я почти все сделала! Еще немножечко! Хрусь. - Кххау! - Все! Все, Джо! Сейчас… Я сейчас, дорогой, только держись. Ты слышишь меня? Тело вампира обмякло, но он все еще держал руку навесу, только огонь спички снова погас. Девушка быстро сняла с себя кофту и в полной темноте закрыла ею грудь Оды, подныривая руками под его спину и приподнимая тело вверх. - Джозеф! Невнятная речь в ответ. - Джозеф, немедленно кусай меня! Она таким образом обняла вампира, что в ее шею отдавали выдохи чужого слабого дыхания. Она чувствовала, что парень шевелит губами, но силы его совсем иссякли. - Ну, миленький мой, давай! Всхлипнула девушка, не выдерживая нервозности сей ситуации и пустила горячую слезу по своей щеке. Вампир не реагировал. Девушка заплакала, но слезы пробудили в ней зов к действию. - Не смей!!! В истерике кричала она, найдя где-то между ними отломанное ребро японца и нащупала пальцами в нем конец поострее. - Дерьмо! Кидман приготовилась, пискнула от страха и отчаяния и всадила себе в шею то самое ребро, которым было проткнуло и сердце вампира, а теперь шея девушки. - Ах! Сипло застонала она, чувствуя, как по ее майке полилась живая и горячая кровь. Не теряя времени, она вырвала ребро и снова наощупь приложилась проткнутой шеей к губам вампира, измазывая ее в теплой и влажной энергии живого сознания. Хлюпающие звуки от выдохов Джозефа говорили о том, что он не принимает ее кровь, видимо, уже пребывая без сознания в последних минутах своей жизни. - Ну-же… Пожалуйста… Горько плакала девушка, плотнее обнимая Оду и лелея его в своих печальных объятьях уходящей надежды. Но вдруг. Его губы шевельнулись. Джули перестала тихо подвывать от слез и замерла, заострив внимание на ощущениях, не показалось ли ей. Рот Джозефа хлюпнул от налитой в него крови, он неуклюже сглотнул и приложился губами к шее Кидман, начиная слабо причмокивать теплой кровью девушки и поглощать ее. Джули боялась двинуться, совершенно прекратив плакать и ощутив на своей спине чужую руку. Она очень тихо и очень осторожно выдохнула, боясь радоваться тому, что Джозеф, кажется начинает инстинктивно пить кровь и приходить в себя. Не успела она скромно улыбнуться своей маленькой победе над спасением вампира, как хищные острые зубы вонзились в ее шею. - Оу-х… С каждой секундой его глотки становились сильнее, быстрее и больше, пока она не услышала за своей же скомканной кофтой между ними, как его грудная клетка вся хрустит и шевелится, моментально регенерируя разорванные ткани и кости. А вот силы самой девушки начали быстро уходить. - Ах… Джозеф, ты уже все? Но вместо ответа она услышала рокочущее урчание вновь проснувшегося тигра, что уже самостоятельно и довольно крепко обнял девушку за талию, а Джули вдруг неожиданно полетела спиной на пол, пока как вампир, все еще присосавшийся к ее шее, даже не думал отпускать ее, сжимая тело Джули в кошмарно крепких тисках. - Больно! Джозеф, остановись! Испугавшись не на шутку, агент в панике пыталась отодвинуть вампира от себя, но это было все равно что сопротивляться с машиной. Ода грыз ее шею, упиваясь жизнью чужого сознания, и не слышал Джули. Вскоре и у самой девушки уже не было сил бороться. Она сдалась и закрыла глаза, а ее руки безжизненно свалились с плеч вампира по обе стороны. Последнее, что она запомнила, это звуки удовлетворенного рычания хищника, тяжесть чужого тела на себе и липкость от хлюпающей крови. Полностью восстановив свое тело, Джозеф, наконец, отцепился от искусанной шеи девушки и поднял голову вверх, довольно выдыхая из влажного рта. Глаза вампира видели в темноте, спички ему были не нужны, поэтому он около минуты пялился на обездвиженную девушку под собой, пока его разум боролся с инстинктом. - Джули… Ксо, Джули, ты как? Глаза ее закрыты, вся майка и бюстгальтер обильно пропитаны алым теплом, Кидман почти не дышала. Почти. - Прости меня… Вампир поднял ее на руки, вздохнул с сожалением и посмотрел, куда теперь двигаться дальше. А впереди его ждали лишь темные и одинокие коридоры. --------------------------------------- - Как прошла модификация? - Успешно. По-другому и быть не могло. Женщина в очках стиля кошачий глаз и в строгом черном костюме сидела в кабинете Администратора, освещаемая светом с ламп на его стене позади рабочего стола мужчины. - Какие дальнейшие прогнозы? Адам внимательно слушал ее, опустив голову, но не свой ледяной взгляд. Его пальцы обеих рук соединились друг с другом – он не скрывал своей озабоченности темой обсуждения и любопытства по каждой детали. - Трудно сказать, когда слепые зоны метастазами разошлись по всей карте. Есть вероятность того, что они начнут расти. Женщина закинула ногу на ногу, но держала спину ровно, не прикасаясь к поверхности спинки кресла. - Пока зоны не интересуют меня. Ими занимается группа, - ответил Администратор, направляя Татьяну в нужное для себя русло разговора, - Попытаются вывести всех оттуда, если найдут. - Во всяком случае, все живы. Показатели активности сознаний у всех в норме. Но были зафиксированы колебания их мозговой деятельности, и у всех они происходили в разное время. Это говорит о… Сложностях, происходящих в СТЭМ. - А когда в ней было легко. Как Кастелланос перенес модификацию? - Он готов, господин Администратор, все анализы тому подтверждение. Но есть одно большое но. - Слушаю. - После преобразования ферментов его нейронная сеть должна была измениться, таким образом он автоматически войдет в «охрану вервольфов». Сеть изменилась, а компьютер до сих пор его не видит в списке волков. - Удивительно, какой он скрытный. - Вовсе не обрадовался Адам, на самом деле, раздражаясь от итога проделанной работы, - Ну, и почему же он туда не вошел? - Я думала над этим и все проверяла на несколько раз. Он точно готов. Но его что-то сдерживает от обращения. - Татьяна, я снова слышу от тебя сомнения. Ты обещала, что все будет под контролем. Мужчина наконец-то отвел взгляд от ученой, поднялся и плеснул в бокал виски. Он даже не предлагал ей, потому что знал, что эта женщина, во-первых, априори откажется, во-вторых, не заслужила. - Господин Администратор, с моей стороны было сделано все правильно. Причина снова внутри системы. После ее сбоя многие функции нарушились, и их процессы протекают не так. - Довольно, Татьяна. Гутьеррес почувствовала, как Администратор начинает медленно выходить из себя, но она никак не выдавала того, что сама нервничает. Адам продолжил: - Ты должна была учесть все погрешности, я не вижу результата твоей работы. - Есть еще одна догадка этого феномена. Отпив глоток медной жидкости, мужчина глянул на нее, позволяя говорить дальше. - По моим предположениям после модификации Рувик и детектив Кастелланос должны были обязательно разойтись в разные стороны, иначе бы они подвергли друг друга гибели. Это бы могло позволить найти нам хотя бы одного из них. Но Кастелланос не обратился в волка внутри системы, поэтому, скорее всего, они все еще вместе. И причина все та же. - В смысле, Рувик как-то влияет на него? - Верно, но я не знаю как. Уж точно не уговорами вести себя прилично и не дичать. - Если он так сдерживает его сознание, как на цепи, значит, все вспомнил. - Не факт. Я бы смогла отследить хотя бы его психо-волны, если он их распустит. А это их странная связь была создана уже много месяцев назад, судя по тому, что они так быстро нашли общий язык. И с этим уже ничего не сделаешь, мы не можем нарушить нейронную сеть. Когда Рувик все помнил, у меня практически не было доступа к его преобразованиям. Администратор постучал пальцами по стакану, сунув руку в карман. - Я тебя понял… Надо выводить их из зон и брать на живца. У Рувика неплохие отношения с Лу Чангом, твой холтер я ему уже передал. Татьяна моргнула и серьезно заметила. - Опасно вводить такой ценный кадр в систему. У нас не хватает высококвалифицированных специалистов. Я даже не смогу обезопасить его от волков. - Его задача не будет слишком сложной. К тому же, кто не рискует, - он приподнял бокал, - тот не пьет шампанского. -------------------------------------------------- Почти целый час Джозеф Ода в одиночку бродил по этим бесконечным темным коридорам без какого-либо освещения. Не будь он вампиром, он просто не смог бы ориентироваться в кромешной темноте, вынужденно оставаясь на месте. Но глаза хищника прекрасно видели все вокруг. Джули в его руках была в очень плохом состоянии, ей требовалось лечение и капитальный отдых. И кто знает, как долго бы они еще бродили и до чего бы дошли в этих подземных тоннелях города, смысл в которых оставался загадкой, как даже здесь, под землей, послышался тяжелый звук из поверхности города. Вибрация прошлась по стенам, а песок с щелей коридоров осыпался со всех сторон. Джозеф прижал к себе Кид плотнее, присев в коленях от сотрясания всего подвала. Складывалось впечатление, будто обрушилась многоэтажка. - Да какого же черта там происходит. Мрачно буркнул Ода, все-таки присев на одно колено, потому что даже пол дрожал толи от взрыва, толи от чего-то еще. Но в следующую секунду случилось нечто удивительно красивое. Перламутровый блеск замерцал в углах и щелях старых стыков каменных плит, из-за этого в подвале стало везде светло, а эти мерцания возрастали все больше, пока не обратились в голубоватое жидкое пламя, покрывающей синевато-неоновым слоем всю поверхность стен, даже под ногами Джозефа. Этот слой словно нагревался, с каждой секундой становясь ярче и светлее. Оде пришлось прикрыть глаза рукой от ослепляющей вспышки, которая исчезла довольно быстро. Открыв чуть ослепшие от яркого света глаза, японец быстро перестал щуриться, непонимающе уставившись не на мрачный подвал с плесенью, а витражные коридоры стиля барокко. Озираясь и пытаясь понять, что это за место и что вообще случилось, молодой человек поднялся, снова прихватывая бессознательную Джули и недоверчиво осматривая стены, которые теперь походили на стены музея или какого-то старого дворца. - Это еще что… И не сколько настораживала узорчатая поверхность руки зодчего, сколько вкрапленные в стены стеклянные гробы. Самые настоящие с прозрачной крышкой, бардовым ободком и белым атласом внутри, на котором лежали люди под углом в сорок пять градусов. «Что же с вами случилось?» - думал Джозеф, с лицом пренеприятнейшего удивления смотря на одного мужчину за стеклянной крышкой, лицо которого было лишено кожи - сплошь серое месиво из мышц, а глазницы пусты. Другие люди здесь были так же изуродованы и прогнивши, даруя бывшему детективу самые бурные впечатления. Поморщившись, молодой человек отправился дальше, заметив, что у коридора в кои-то веки появился конец в виде лестницы, которая ведет вверх, откуда шел уличный, дневной свет. Но Джозеф был не в курсе, что буквально в его спину сейчас впился мутный взгляд мертвеца, глаза которого тихо вылезли в глазницы из недр черепа. Недалеко от себя Ода услышал странный звук, будто легкий удар в стекло. Он резко обернулся и замер, глядя туда. Звук повторился, но уже гораздо ближе к нему самому: иссохшая, но еще налитая тухлыми соками рука человека уперлась в стекло, а затем качнулась и голова мертвеца, который беззвучно открыл рот и выдохнул пар в стекло. - Серьезно что ли… Опять вы. В глубине коридора раздался звук треснувшего стекла от удара, а потом полетели осколки. Вампир больше переживал не за себя, а за совсем беззащитную Джули в его руках. Не собираясь ждать более, Ода кинулся к выходу, замечая в других пролетах еще несколько выходов. За его спиной начали в унисон ломаться стекла, а где-то уже завыли первые пробудившиеся жители Юниона. Быстро вскочив по лестнице, парень снова оказался на минус первом этаже какого-то другого дома, а потом и на улице. «Они же все вылезут сейчас на свободу со всех домов. Себастьяна и Рувика уже давно нет, наверное, их взяли. А здесь не слепая зона, однако! Значит Джули должна появиться на радаре. Черт, надо убираться отсюда». Более того, разломанное небо над головой пугало не меньше – между его сколами виднелось отсутствие пространства. Так получилось, что Джозеф вышел из дома, в котором прежде проживал мужчина, предпочитающий иной вид транспорта для передвижения. На глаза вампира попался харлей, стоящий у гаража. ----------------------------------------------- - Два года как в консервной банке. Да, это сильно. Комментировал Себастьян, но Рубен снова предпочитал отмалчиваться. - То тебя в подвале запирают на восемь лет, то в системе. Пол жизни будто на нарах срок мотаешь. - Что, прости? - Что? Рубен повторил. - Восемь лет? В подвале? - А, ну да. Они приближались уже к зоне видимости, но Рубен попросил остановиться и еще задержаться на слепой территории. Он сомневался в себе все больше, когда обозримая зона была уже так близко. - Кто меня запер? - Как ни странно, отец твой. - За что?! Настоящему шоку Викториано не было предела, он смотрел на Кастелланоса во все глаза, не веря в услышанную информацию, но Себастьян не обманывал. - Без понятия, но батя твой, видимо, был еще безумнее тебя. Он вроде как стыдился того, что его сын был изуродован пожаром, и не хотел показывать его на свет. Рувик долго смотрел на Себа с открытым ртом и хмурыми бровями, он вообще не издавал ни звука, через несколько секунд разве что отведя взгляд куда-то вдаль улицы. - М-м, - цыкнул детектив, любуясь выражением лица ученого, - Видеть твое охуевание – божественное зрелище. Тут же опомнившись и закрыв рот, Рубен смутился и развел руками, будто отказывается верить в услышанное. Позже он тихо попросил Себастьяна больше не рассказывать ему подробности его прошлого. От них становилось дурно до тошноты. Через некоторое время, Кастелланос и Викториано все же рискнули выйти на зону видимости, бдительно наблюдая за картой на планшете. Но точки с подписями так и не появлялись. Убедившись, что ученый сделал все правильно, детектив вновь сел за руль и отправился в тот дом, где должны были оставаться Джули и Джозеф. Рубен подсказывал ему, куда ехать, смотря на карту. И ничего не предвещало беды, как все случилось как всегда. Себастьян вовремя заметил, что возле того дома стоят два странных автомобиля, каких в Юнионе не было нигде видно. Большие черные джипы с обеих сторон стояли от туши огромного волка, лежащего на асфальте. - Так. Кто такие? Мы вас не звали. Идите на… Не договорил мужчина, как Викториано, до этого смотрящий в сторону, шикнул на Кастелланоса. - Валим отсюда! Это люди Адама! - У, пля… - Медленно сдавай назад. Только без шума… Красный хендай поехал обратно, как вдалеке у машин показался прямоходящий человек в темно-синем костюме и маске. Он замер, глядя на хендай (а хендай «смотрел» на него), а затем резко побежал в сторону дома, видимо зовя остальных. - Твою же мать! Чертыхнулся детектив, уже резко разворачиваясь и уезжая отсюда в обратно противоположную сторону. - Перемещай нас немедленно! Еще в филиале Себастьян насчитал не меньше тридцати человек в форме: готовых, вооруженных, опасных. Он представил, как этот отряд бойцов сейчас всей толпой отправится за ними, и на своих крузерах они легко догонят переднеприводного хендай. - Ладно, сейчас попробую. Сказал Рубен, глядя назад, затем развернулся вперед и сосредоточился. В ту же секунду солнце в небе резко погасло. На столько внезапно и неестественно быстро, как-будто в комнате без окон погасла лампочка. - Блять! Это еще что такое! - Себастьян аш притормозил и включил фары. - Это не я! – оправдался ученый, - Хотя, может, и я, не знаю. Я собирался сделать другое! - Жопа какая-то творится. Куда небо делось?! Ни звезд, ни облаков, ни Луны. Абсолютная темнота нависла над обесточенным городом, фонари которого включались не автоматически в ночное время, а через определенно количество часов. Вечер должен был наступить только через четыре часа, а Себастьян уже увидел в зеркале заднего вида тянущийся свет от фар за их машиной. - Дьявол, это плохо, - сообщил Рувик, - Это значит, что второй подуровень вышел из строя окончательно. Не представляю, что там происходит. - Просто блять. Фары показались из-за поворота и стали приближаться за красной машиной. Вернее, фара была одна. - Они на байки сели что ли, - предположил испанец. - Себастьян, это Джули! Рубен смотрел на планшет, видя, как точка с Д. Кидман следовала за хендай. Детектив затормозил, позволив харлею приблизиться, вел который вампир японской национальности, а девушка была привязана веревкой к его плечу, чтобы не упала, пока он управляет транспортным средством. Его-то на карте не видно. - Быстрее забирайте Кидман! Крикнул Ода, остановился и разорвал на себе тросы, пока блондин выбежал из машины и принял бессознательную девушку в свои руки, унося ее в салон машины. - Джозеф, как дела! – Себ выглянул из машины, на всякий случай не покидая место водителя, чтобы сразу же тронуться с места. - Нормально! Джули не очень! Я отвлеку их, поезжайте в заброшку на самом востоке карты рядом с лесом и озером! - Встретимся там! Перекликнулись напарники и разъехались. О том, что Джозеф явно решил расквитаться по-взрослому с группой бойцов Адама, Себастьян услышал, а затем увидел в боковом зеркале вспыхнувшее пламя от взрыва. «Где он динамит откопал?» ---------------------------------------- Небо исчезло, но откуда-то сверху снова начал лить дождь. Двое мужчин и женщина все же добрались до места встречи, о котором говорил Ода. Это был большой, но не достроенный коттедж. Третий этаж был без отделки, зато первый и второй были уже пригодны для жилья. Здесь не было ни света, ни проведенного водопровода, зато в районе кухни все-таки нашлись бутылки с водой и консервы. Себастьян съел целых три банки перловки с говядиной, чувствуя зверский, нечеловеческий аппетит. Рубен, давно отключивший маячок Джули, все еще с сомнением поглядывал на планшет, довольствуясь гречкой с курицей. Сама агент была осмотрена ученым, который уговорил Себастьяна отдать ей последний шприц с лекарством, потому что сам Рувик сейчас не в том состоянии, чтобы снова делиться своей энергией для исцеления. Все ждали Оду. Японец не появлялся уже второй час. - Рубен, - стоя у окна, обратился детектив к Викториано, который переодевал, наконец, рубашку, выбрасывая старую без пуговиц, - Если хочешь, ложись отдыхать. Я постерегу вас, отлично себя чувствую, спать совсем не хочется. Ученый, который до этого стоял у шкафа, глянул на кровать, на которой лежала девушка под одеялом, и только сейчас понял, что он готов отключиться на долго, потому что в предыдущую ночь не спал, а встречался с Лили и Стефано. - Спасибо, Себ. Чертовски устал. Было решено прилечь на расстеленный диван в зале. Блондин еще немного посидел с документами при свете трех свечей в найденном подсвечнике, все еще подсматривая в планшет, не собирается ли наведаться сюда кто. Но планшет оказался почти бесполезным сейчас для обнаружения, потому что бойцы Адама и, скорее всего, он сам тоже отключили свои показатели, становясь невидимками. Поэтому Себастьян и Рувик приехали к тому серому дому, ни о чем не подозревая. Но вскоре строчки начали расплываться, а Рубен сам не заметил, как уснул рядом с листами. Только он быстро проснулся и посмотрел назад, почувствовав рядом с собой кого-то еще. Это оказался Кастелланос, который прилег позади ученого и прикрывал его одеялом. - Все хорошо, я спать не собираюсь, просто полежу рядом. Ты же не против? Немного расслабившись, Викториано одобрительно кивнул и прилег в прежнее положение, на самом деле испытывая легкий дискомфорт от того, что к нему почти вплотную снова прикасается мужчина. Воспоминания нахлынули сами собой, когда Адам перешел все границы дозволенного и сделал то, что хотел. Это лишило сна блондина, который все-таки зашевелился в лежачем положении, собирая документы в одну стопку. Когда он потянулся положить их на пол, ощутил неожиданно, но мягко чужую руку на своей талии, которая притянула его к широкой теплой груди за спиной. Себастьян зарылся носом в светлые волосы Рубена и вдохнул их запах. Викториано совсем притих, больше не шевелясь. - Рубен, - полушепотом. - Что, - такой же полушепотом ответ. - Ты боишься меня? Молчание. Себастьян это совершенно правильно расценил как согласие, очень тихо усмехнулся и покрепче прижал к себе окончательно растерянного ученого. - Да ладно тебе, я тебя не трону. Хочешь, уйду? А то ты так и не уснешь, вон, весь в напряге лежишь. Рувику хотелось задать до безумия наивный вопрос «Точно не тронешь?», но он не стал позориться, ничего не говоря в ответ. Однако, его светлая ладонь легла поверх крепкого, волосатого предплечья Кастелланоса, опускаясь к кисти. - Так хорошо с тобой… И приятно. Не умолкал Себастьян, не ведая, что Рубен мысленно отвечает ему взаимностью. - У тебя ничего не болит? Как грудь? - Все в порядке, Себ, дай поспать уже. Не выдержал Викториано, ответив все же Кастелланосу, который никак не мог угомониться. - Поцелуй меня? Себ не видел, как Рубен глазами обвел полукруг по потолку, закрыл их и тихо вздохнул, чуть не покачав головой. - Ты предложил мне отдохнуть, а сейчас сам забираешь эту возможность. - Ну, один раз. - Мф-ф… А потом ты оставишь меня в покое, договорились? - Честное слово. Ученый снова зашевелился и развернулся к Себастьяну позади себя, который до этого лежал на боку, но теперь лег на спину, закинув одну руку за голову. Рубен в свете тех же свечей остановился глазами на округлом бицепсе на руке Кастелланоса, бородатых скулах, карих глазах. Суровый мужчина, который с интересом и нежностью смотрел на чуть растрепанного блондина, поднял свободную руку и пригладил светлые волосы за ухо со здоровой половины головы. Только подумав о том, что пора наклониться и успокоить Кастелланоса, Рубен вдруг узрел необыкновенную милость: Себастьян смешно вытянул губы бантиком и почмокал в воздухе, словно в нетерпении зовя поцеловать его поскорее, и улыбнулся. Серые глаза вначале на секунду округлились, а потом Рувик просто-напросто прыснул и засмеялся в широчайшей улыбке, но быстро закрыл ее рукой, как и зажмурил глаза. - Охренеть, ты улыбаешься и смеешься, - тоже тихо хихикая, заметил Себастьян. - Себ, - не мог перестать давиться от смеха Викториано, зажав уже рот куском одеяла, и смеясь в него, - … Ты же взрослый человек! - Вот именно, поэтому я имею полное право на поцелуй от прекрасного блондинчика. - Ради всея СТЭМ, помолчи. Кастелланос был собой чертовски доволен, сумев так рассмешить Рувика. Блондину же пришлось даже несколько раз вдохнуть и выдохнуть, чтобы перестать тихо смеяться от чудачества Себастьяна. В конце концов, его улыбку накрыли губы ученого, и детектив благодарно и с наслаждением ответил на вначале легкий, а затем став глубоким поцелуй. Это было прекрасно ощущать сильное тело рядом с собой и крепкое сознание, которое временами в присутствии Рувика становилось ласковым и покладистым. Фактически ювелирно ощупывая нейронную связь между ними, Рубен улыбнулся сквозь поцелуй и в порыве ощущаемого притяжения сжал грудную мышцу Себастьяна, который порядком расслабился под давлением псионика. Рубен бы и дальше продолжил исследовать разомлевшего детектива, но рядом с его теплым телом клонило в сон сильнее с каждой секундой. Наклонившись и поцеловав солнечное сплетение Кастелланоса, Викториано тепло выдохнул ему в центр груди, а затем все же прилег обратно, обнимая рукой детектива за пояс. Уже через минуту сознание ученого погрузилось в сон, а Себ, как и обещал, не спал ни капли. Сна ни в одном глазу, только настроение начинало падать все ниже и ниже. Ему здесь хорошо, тепло, сытно, почти спокойно. А его дочь на грани жизни и смерти. И он ничего не может поделать, даже Рувик оказался не способен разобраться с этой ситуацией. И приходится только ждать. Чего ждать? Кого ждать? Прошло еще около полутора часов, как за окном вдалеке показалось автоматическое освещение города в ночное время. Теперь хотя бы кромешная темнота не сгущалась в Юнионе. Себастьян все это время находился рядом с Викториано, охраняя его покой. Он так же захаживал в комнату Джули, но та тоже крепко спала, восстанавливая силу сознания. Хотелось выпить. Чертовски хотелось глотнуть с бокала крепкого коньяка или виски, это и побудило Кастелланоса снова отправиться на кухню в поисках алкоголя. Рубен говорил, что выпитое спиртное в системе почти не повлияет на восприятие сознания, но хотелось хотя бы почувствовать этот вкус терпкости на языке и губах. Найти старый бренди на дальней полке все же удалось, но от его распития Себастьяна отвлек свет одиночной фары за окном. - Джозеф. Оставив бутылку на столе, Себ спустился на первый этаж, через окно убедился, что это его напарник, и только потом вышел. - Ты не ранен? Первый вопрос задал Кастелланос, но вампир, одежда которого была изрядно потрепана, слез с байка и отмахнулся. - Пойдет. Все в доме? - Да. Отдыхают. - Зомби не приходили? - Нет, здесь тихо. Хорошее место для отсидки. Пойдем в дом. Напарники еще поговорили друг с другом, рассказывая, что и с кем приключилось за время их расхождения. Оба были не рады тому, что в итоге они имеют: разваливающуюся СТЭМ, выход зомби, но хотя бы все еще живы. Вскоре и Ода отправился прикрыть глаза на час, как он сказал, после подрыва целой артиллерии людей Администратора, а Себастьян опять пришел на кухню и уставился на бутылку. Невозможно найти себе место, когда твой ребенок в зоне риска погибнуть от рук маньяка, а ты вроде бы так близок со своим чадом, а ничего не можешь поделать. Майра погибла, Лили, наверняка, едва жива, все крушится вокруг, а Себ не знает, куда деть свою силу, куда направить ее, чтобы прекратить этот ужас, царящий вокруг. Сколько можно еще ждать? И что же будет дальше? - Себ? На пороге на кухню стоял сонный Рубен, поджавший плечи и скрестивший руки на груди. Он тихо зевнул, прикрывая рот и глядя на полупустую бутылку на столе и сидящего Кастелланоса подле нее. - Не знаю, что делать… Я хочу спаси свою дочь, но не знаю как. Бокал был снова выпит до дна, а детектив выдохнул с ноздрей в сжатые костяшки и принялся доставать сигарету. Но он не успел закурить, потому что ученый обнял его, прижав голову мужчины к своей груди. - Не бывает неразрешимых ситуаций, все образумится. - Когда?! - Тише… Фыркнув от гнева, Себастьян все же хмуро обнял Викториано и беспокойно закрыл глаза. В таком положении они находились около минуты в полной тишине. Каждый думал о своем, но вскоре Кастелланос нарушил тишину. - Попробуй еще раз переместиться на тот подуровень, где Лили. А, если сможешь, и меня прихвати с собой. Я места себе не нахожу, не могу больше просто так сидеть и ничего не делать. Моя девочка может в любой момент умереть, понимаешь? - Я изучил бумаги. Этого оказалось недостаточно. Точнее, у меня больше не получается выйти на тот уровень. Ты же видишь, я даже не контролирую телепортацию и до сих пор не уверен в том, кто все-таки выключил солнце. - Блядь… Кастелланос тяжело выдохнул и уткнулся Рубену в живот. В тишине, темноте и безнадежности, повисшей на кухне, ученый вдруг ощутил, что рубашка в районе его живота, куда уткнулся лицом Кастелланос, стала чуть влажной. Сердце Викториано защемило от того, как душевно страдает Кастелланос, внутренне разрываясь от безысходности. - Себ, - шепотом произнес Рубен, опустив одну руку к лицу мужчины и убедившись в правде горькой слезы несчастного отца, - Лили будет жива. У тебя сильное сердце. Израненное, но оно достаточно крепко, чтобы выдержать все невзгоды и вырастить прекрасную дочь. - Ты уже это говорил, - тяжко вздохнул Себастьян и обеими руками обхватил кольцом ученого, крепко прижимая его к себе. - Когда? – слегка удивился Рубен. - В моем сне. Кастелланос продолжил тихо рассказывать, что видел во сне прошлой ночью, но Викториано не слушал его. Он все растирал подушечками пальцев слезу горя Себастьяна и ушел глубоко в свои мысли, которые с внушительной скоростью стали обретать краски. Краски оголенных конечностей с обгоревшей кожей, краски грязных от бесконечной сукровицы бинтов, краски истертой старой коляски для инвалида, краски темного подвала, в котором маленький Рубен просидел так долго. Книги, много книг, библиотека, анатомические карты и плакаты, вскрытые тела животных, поле подсолнухов, амбар в огне, родители, Лаура, Лаура, Лаура… Осознание, что любимая всей душой сестра давно умерла… Сплошь операционные препарирования, крики подопытных пациентов, властные приказы голосом Администратора, беседы с Марсело Хименезом, первые экспериментальные выходы в систему, предательство Хименеза и многочисленные изнасилования Адамом и побои. Много боли, так много, что мигрень, словно старая знакомая, намекнула о своем существовании, тут же прострелив голову Рубену дикой прорезью до самого основания шеи. Но он не шелохнулся. Рука с высохшей слезой на пальцах медленно опустилась вниз, пока как серые глаза абсолютно невидяще уставились перед собой. Потому что перед ними проносилась в одночасье все, что Рувик помнил о себе с самого детства и до настоящего момента. Сколько же горьких слез пролил сам Рубен. Администратор несколько раз предупреждает о том, что он прикончит Рувика, если тот не перепрограммирует систему, чтобы управлять ею мог каждый, но ученый знал, что тогда Адам сделает из системы настоящее оружие массового поражения, к чему Викториано вообще-то не стремился. Он просто хотел воскресить свою ненаглядную Лауру и дать другим людям возможность встречаться со своими погибшими близкими, жить спокойной жизнью в другом, лучшем мире, чем реальность. -… А потом ты вдруг обратился в себя прежнего и успел надавать мне люлей. Честно говоря, неприятно. Продолжал рассказывать Себастьян с закрытыми глазами, как внезапно почувствовал, что на руку ему упало что-то легкое. Он открыл глаза и обнаружил на своем предплечье целый локон светлых волос. Оказывается, они попадали на пол с одной стороны, но на этом полу еще его вниманию предстала босая, жутко обожженная нога в грязно-белых штанах. Себастьян обнимал уже не Рубена, а настоящего Рувика, который замер в оцепенении и почти не дышал. Чуть отодвинувшись от истерзанного огнем торса в таком же грязно-белом балахоне, Себастьян медленно поднял голову и сглотнул. Наконец-то с чуть приоткрытых темных от ожогов губ послышался тихий, неровный выдох, а мертвенно-серые глаза прикрыли веки. Даже не рискуя шевелиться сейчас, Кастелланос был вынужден только наблюдать за происходящим. Вторая рука ученого так же опустилась с шеи детектива, которого он прежде прижимал к себе. Глаза снова распахнулись, налитые огромной тяжестью полностью восстановившегося воспоминания. Они не смотрели на мужчину перед собой, будто его здесь вообще нет. Рувик медленно развернулся и тихим призраком зашагал вон из кухни. Себастьян опомнился, когда край балахона исчез за дверным косяком. - Рубен, подожди! Детектив соскочил со стула и бросился за «призраком» в зал. Дверь на улицу, к которой приближалась мрачная личность в капюшоне, распахнулась сама собой, и Рувик вышел из дома. - Стой! Но выскочив на улицу, Себастьян никого там не обнаружил. - Черт! На крик напарника проснулся Джозеф и быстро пришел в зал, тоже выходя на улицу. - Что случилось? Спросил он Себа, который повернулся к нему и невесело сообщил. - Кончился хороший Рувик. Оба замолчали, с тревогой глядя друг на друга.