Hey, imagine

– Эта твоя любовь к праздникам смертных, – недовольно бурчит Скрэтч, лениво волочась за Т/И, – неимоверно раздражает, ты знала? Девушка усмехнулась, резко развернулась, став к Николасу лицом. Они встречались с чернокнижником уже несколько лет, и все эти годы девушка постоянно утаскивала парня праздновать «глупые праздники», типа Дня Святого Валентина, Нового Года или Рождества. Каждый год этот человек выражал свое недовольство, но все равно покорно волочился за Т/Ф, куда бы она не повела его в этот раз. Выпив глинтвейна и купив несколько подаркам подругам, Т/И телепортировала вещи в свою комнату в академии, а сама, нацепив дурацкую новогоднюю шапку, потащила Николаса на каток. – Я никогда не каталась на коньках, Ник! – Улыбается девушка. И пусть Скрэтч старается выглядеть обиженным и уставшим, он не может не улыбнуться в ответ, видя эти маленькие ямочки на порозовевших от мороза щеках. Он подходит к Т/И ближе, глядя на неё сверху вниз, а потом тянет руки к лицу девушки. Ожидая поцелуя, она закрывает глаза, но не проходит и нескольких секунд, как за шиворотом Т/Ф оказывается хорошая такая горстка снега. Ведьма начинает кричать, извиваться рядом с парнем, как змея, а он заливается хохотом, чувствуя сладкий вкус победы. – Ну, Скрэтч, – шипит Т/И, хмуря брови, подбирая руками в перчатках снег, лепя из него снежок, – ты нарвался. – Ладно, ты первый, – таки произносит Т/И, с опаской глядя на лёд. Ник вскидывает брови. – Не смотри на меня так, я боюсь. Я на коньках первый раз стою. – Я тоже, – как бы подмечает Скрэтч. Т/Ф смотрит на него умоляющим взглядом, хлопая недлинными ресницами. Чернокнижник томно, устало, словно все его в этой жизни достало, вздыхает, а потом становится на лед, проезжает несколько метров, уловив систему, и спокойно поворачивается к девушке. – Ладно, это не так и сложно. – Что?! – Т/И расширяет глаза. – Ты уже понял, как кататься? – Ник кивает. – Слушай, я передумала, может… – Нет, – Скрэтч хватает девушку за руку, под её визг вытаскивая её на лед. – Не визжи, сама хотела научиться. – Уже не хочу! Нику потребовалось десять минут и запас нервов, чтобы уговорить Т/Ф остаться на льду, и еще около получаса, чтобы девушка уверенно на нем стояла. Руку его отпускать ведьма напрочь отказывалась (его это, впрочем, не расстраивало), потому большую часть катания они провели, держась за руки. Точнее будет сказать, что Т/И панически прижалась к локтю Скрэтча, отказываясь его отпускать. Ник ни разу не упал, а вот ведьма отбила себе все, что можно, и даже что нельзя (в последствии завтра она будет жаловаться на болящий копчик). С катка они ушли через часа полтора, когда сил держаться на коньках уже просто не было. Ночной, увешанный огнями Гриндейл, выглядел сказочно. На улицах было не много людей, каждая витрина была украшена елками, маленькими копиями Санты, гирляндами и венками. Крупные хлопья снега, слетая с неба, быстро таяли на теплых ладонях, но надолго задерживались на волосах Николаса, создавая впечатление, что привычные черные волосы были белыми. – Стой, – заметив это, Т/И улыбнулась. Она повернулась к Скрэтчу лицом, протянув к нему руки, и легонько начала стряхивать снег с его волос. – Забавно. Ник не мог оторвать от нее глаз. Т/И была прекрасна. Её улыбка, глаза, тонкие пальцы, еле заметные родинки. Она казалась маленьким ангелом, а вовсе не темной ведьмой. Он смотрел на неё и каждый раз спрашивал сам себя: почему она выбрала его? Почему такая добрая, светлая девушка, от которой так и веет теплом, выбрала того, у кого была репутация бабника-распутника? Почему такая ведьма, как Т/И, так нежно смотрит именно на него, а не на доброго парня? Ведь Ник не добрый. И далеко не идеальный. Но он любит её. Сам не знает, как так вышло, но любит. Любит трепетно, так сильно, что иногда самому страшно. И плевал он в лицо тем, кто всегда говорил, что ведьмы не могут любить. Он смотрит на эту девушку, которая, прикусывая губу, стряхивает снежинки с его волос, заливисто смеется, и понимает, что любит. – Эй? Ник? – Т/И окликает его. – Ты подвис. – Не правда, – он улыбается, прижимая к себе ведьму, сцепляя руки в замок у неё за спиной, не давая шанса выбраться. – Знаешь, одна традиция смертных мне нравится. – Правда? Какая? – Девушка кладет руки на плечи Скрэтча. Чернокнижник кивает вверх. Т/Ф поднимает глаза и видит внезапно выросшую веточку омелы над их головами. – Хитрец, – протягивает ведьма, растягивая губы в улыбке. – Возможно. Ник наклоняется к ней, мягко целуя. Т/И сразу отвечает, позволяя себе немного улыбнуться, и сразу чувствует несильный укус. – С Новым годом, Ник, – шепчет девушка ему в губы. – С Новым годом, Т/И, – тихо отвечает он, а потом чувствует на своих губах теплые губы ведьмы.