Потерянное счастье

      Очередное утро. Дрим проснулся в холодной кровати, где спасало лишь одеяло, и то совсем немного. Взгляд на часы: пять часов тридцать четыре минуты утра, рано, но он уже привык просыпаться примерно в это время. Откинув, вмиг потяжелевшее, одеяло, мечтатель немного поёжился от прохлады, невольно вспоминая времена когда он просыпался в объятьях брата, тогда было всегда тепло. Тяжело вздохнув он сменил растянутые футболку и шорты, служащие ему пижамой, на более повседневную одежду, он уже просто не мог щеголять неопрятным, даже в собственном доме. Взглянув в зеркало на дверке шкафа, он лицезрел жалкую картину: одинокий, ни кем не понятый, скелет с, едва заметными, мешками под глазницами от постоянного недосыпа, его золотистые зрачки давно растеряли тот весёлый блеск, что был у прежнего Дрима, и всё реже и реже принимали форму звёздочек, и вообще от прежнего Дрима, в этом скелете, осталось только имя и яркий образ хорошего парня, что раздаёт всем позитивные эмоции, поэтому на публике ему приходилось одевать маску счастья и молча выполнять, уже осточертевшую, работу. Никто никогда не интересовался его эмоциональным состоянием, мол «это хранитель позитивных эмоций, он не способен быть несчастен», боже, как-же они все неправы. Дрим не только способен быть несчастным, он и есть несчастен. Потому-что сложно быть счастливым, когда твой родной брат: хочет тебя убить, а лучший друг, которому на тебя хоть немного не плевать: без вести пропал. И каждое утро ты просыпаешся с мыслями о смерти, но просто не можешь умереть, ведь на тебе лежит огромная ответственность за счастье и мечты всей мультивселенной, поэтому он плюёт на собственные мечты, желания и счастье и живёт дальше, проживая каждый день как спектакль, где он должен сыграть счастливого монстра, и только ночами он может выплеснуть свою моральную боль через слёзы, закусив край одеяла и тихо всхлипывая, что-бы дети не услышали.       Ещё немного посмотрев на своё отражение, Дрим, натянув милую улыбку, спустился на кухню, пусть дома только ПаперДжем, завтрак никто не отменял. Дрим не переставал улыбаться пока готовил, хоть он и был один. Никто не знал, когда приспичит войти ПиДжи, поэтому и приходилось держать эту фальшивую улыбку. Зачем? Просто Пи, настолько-же проницателен как и его папа Инк, он сразу поймёт что с мечтателем что-то не так, стоит только дать ему повод, а, как уже говорилось ранее, Дрим не хотел его волновать, юнец (А: ничего не знаю, для Дрима он юнец) и так настрадался за свою, довольно короткую, жизнь. — Мистер Дрим… — в комнату зашёл, немного заспанный, молодой скелет, видимо он только проснулся и, переодевшись на скорую руку, пришёл на кухню. — Доброе утро, ПиДжи. Как спалось? — бодро проговорил Дрим, помешивая суп в кастрюле. — Нормально… — Пи немного посмотрел на старшего товарища. — Может, вам помочь? — — Нет, спасибо. Сегодня не нужно много готовить, так что я сам. — мечта посмотрел на подопечного и улыбнулся ещё шире, прикрывая глазницы. — Ну, ладно… — Пи сел за стол и сложил руки на столешнице, опуская на них череп.       Наступило неловкое молчание, нарушаемое только тиканьем часов и звуками готовки. Оба хотели нарушить тишину, но не знали что сказать. Папер всё-же решился сказать то, что должен был сказать ещё вчера. — Мистер Дрим… — Пи неловко замялся (А: а сейчас такой бах, и будет нам ПаперДрим… Это было ужасно) — Что случилось? — Дрим перевёл взгляд с булькающей жидкости на подопечного. — Я хотел… — ПиДжи глубоко, словно перед прыжком, вдохнул. — Я хотел сходить домой, и подлатать его… — юнец невольно опустил череп. — Конечно сходи. Состояния места в котором ты вырос очень важно, — мечта выключил газ и стал разливать блюдо по порциям.       Дальше всё по отработанной схеме. Они ненадолго расходятся, затем обход, на который ушло пол дня, потом ПиДжи смылся в антипустоту, что раньше являлась ему домом. А Дрим остался совершенно один, наедине со своими воспоминаниями и несчастьем, опять один. Хотя может это и к лучшему: теперь можно снять эту приросшую к «лицу» маску и, наконец, побыть самим собой.       Без отряда в доме стало как-то тихо и пусто. Дрим никогда и не замечал что его дом, кажущийся тёплым и уютным, на самом деле настолько пустой и холодный. От скуки он начал просто ходить по своим хоромам. Его дом был трёхэтажным: на первом этаже находились кухня, прихожая, гостиная и ванна, а два верхних этажа были жилыми. Создавалась впечатление что Инк, рисуя этот дом, знал что в последствии тут обоснуется целый отряд, и если раньше мечтатель удивлялся «зачем мне такой большой дом», то сейчас он был невероятно признателен художнику за его интуицию. Неожиданно, на кухне раздался сильный грохот, словно кто-то уронил стул. Дрим насторожился, и вооружившись битой одного из ребят, пошёл проверять. Оказавшись перед входом в кухню он остановился и, переведя дух, тихо зашёл. Знаете что он там увидел? Правильно, никого, лишь перевёрнутый стул сиротливо лежал посреди кухни. Но не мог же стул упасть сам по себе. Так подумал и Дрим, но только успел он это подумать как его рот и носовые отверстия зажала костяная рука в которой покоился платок с резким запахом. — Почему мы его просто не вырубили? — голос явно принадлежал кому-то из Bad Guy, но затуманивающееся сознание Дрима не смогло его опознать. — Ага, тебе сильно хочется отвечать за трещины на его черепе? — этот тоже, но что им нужно от Дрима… Хотя, это глупый вопрос. — Босс сказал чтобы мы принесли его целым. Целым, понимаешь?! —       Понятно. Значит Дрим, не с того не с его, понадобился Найтмеру. Но зачем… Снова глупый вопрос, естественно Найт хочет убить брата. Но почему тогда он нужен ему «целым»? наверное сам хочет прикончить. С этими мыслями мечтатель провалился в сон.

Продолжение следует…