Кучерявые волны

      Красно-синяя футбольная форма с эмблемой ЦСКА около сердца, новые бутсы, белые вратарские перчатки. Он ловко ловит мячи своих сокомандников один за другим. Игорь серьезен и, кажется, спокоен как никогда. Он одновременно напряжен и расслаблен. Когда тренер кричит: «На сегодня все, до завтра!», он становится совсем другим. Улыбка расплывается на уставшем лице. Приятная боль в мышцах стала такой родной, — самая лучшая боль. Определенный знак прогресса, знак того, что ты не стоишь на месте. Чувствовать боль, чувствовать радость и быть счастливым — в какой-то степени значит жить. Артем давно наблюдает за Игорем, почти с самого начала тренировки, а кажется, что он сидит на красно-синих трибунах уже вечность. Для всех тут он незнакомец, но иногда так хорошо, когда никто тебя не знает. Не чувствуешь наблюдательных глаз со всех сторон. Ты можешь просто сидеть и спокойно наблюдать за процессом тренировки, не привлекая внимания. Тучи мало-помалу собираются над городом, слышны первые раскаты грома. Молния появляется где-то вдалеке, на секунду освещая темное небо белым свечением. Дождь начинает потихоньку еле накрапывать, затем постепенно переходит в ливень, от которого срочно нужно где-то спрятаться. Игорь бежит, перепрыгивает лужи, держа за спиной свою сумку. После вечерней тренировки так хочется расслабиться, не торопясь пройтись по городу, в конце концов, просто подышать свежим воздухом. С одной стороны Акинфеев не любил дождь, потому что тренировки приходится заканчивать раньше, а потом нужно бежать домой. Он и не подумал взять с собой зонт, чтобы хотя бы как-то добраться до дома. Подросток слышит четкое «Игорь!» позади. Он что-то забыл в раздевалке? Но такое происходит крайне редко. Парень останавливается, пытаясь высмотреть приближающегося человека. — Тёма! Боже, что ты тут в такую погоду забыл? Они забегают под самый ближний козырёк какого-то магазинчика. — Вообще-то тебя. Ты так быстро бегаешь, летом и то не такой шустрый был… — Артем приводит сбившееся дыхание в норму, попутно чмокая любимого в щеку. — Может стоит переждать дождь тут?— Игорь замялся на месте и оглянулся. — Я бы вызвал такси, передавали что он будет идти всю ночь. При таком ливне подростки промокнут до нитки в первые же пять минут. — Ладно, давай. Буквально через десять минут подростки сели в тёплую машину, где пахло так, будто она совсем новая, из салона. От запаха какой-то непонятной резины Игорю стало не по себе. Но он успокоил себя тем, что может быть он просто привык сидеть спереди, а не сзади. Такси тронулось. За стеклом автомобиля продолжал лить дождь, казалось, что конца у него и вовсе не будет. Им оставалось проехать по длинному шоссе, где обычно Игорь обходил его дворами, когда шёл пешком. Оставалось проехать лишь знакомый светофор. Как только они приблизились, он начал мигать сначала зелёным, затем как назло уже жёлтым. Дзюба думал, точнее был полностью уверен, что водитель затормозит, но он только прибавил газу. У Игоря почему-то ушло сердце в пятки. В какую-то секунду он подумал, что ему страшно от такой скорости. Это было просто какое-то мимолетное мгновение. Все произошло слишком быстро, чтобы что-то осознать или изменить. Последнее, что помнит Игорь — переключающийся цвет светофора, с желтого на красный. Он, наверное, теперь навсегда останется в его память, как маятник, отсчитывающий время. Позже — треск, неописуемый грохот и громкий сигнал машины. Он даже не успел посмотреть в лицо Артема, но, наверное, это к лучшему. После наступила темнота. Дзюба какое-то время видел лишь затылок Игоря, но сразу же после столкновения с другой машиной он резко упал, а их такси куда-то развернуло. Он хотел покричать Игорю, хоть что-нибудь, но ничего не вышло. Все произошло быстро. Даже слишком.

***

      В глазах неприятно рябит. Артем поворачивает голову, видя дневной свет, но понять, где он находится, пока не может. Повсюду разбитые стекла, боль от порезов на руках, наводит на какие-то неясные мысли. Дзюба в непонятках вертит головой. Рядом с собой он видит неподвижное тело. Игорь. Артем пододвигается к нему, отбрасывая осколки с одежды, с лица. В горле резко образуется комок, язык будто онемел, он не даёт сказать ни слова. Голова Игоря повернута в противоположную сторону, Артем бережно поворачивает ее к себе. Он не помнит, о чем думал в тот момент. Наверное, просто молился, чтобы все было хорошо. С левой стороны, у виска стекала алая струйка крови. По щеке она струилась вниз, к подбородку. Нижняя губа была разбита. Артем не мог вымолвить ни звука. Он вытер тыльной стороной ладони щеку и, не отпуская голову Игоря, нащупал пульс на его запястье. Он жив. Артем склонился над парнем и вслушивался в этот редкий стук. Сейчас это все, что нужно знать Артему. От радости, что Игорь жив, или от страха у Дзюбы начало сильно стучать в висках, до звона в ушах. Хотелось закричать, но это ведь не поможет. Когда это помогало? Артем отпустил запястье Акинфеева и снова завертел головой в поисках помощи. Нужно что-то предпринять и очень срочно. В водительском сидении неподвижно сидел человек, видимо, он тоже был без сознания, как и Игорь. Артем не хотел представлять, насколько сильным был удар. Но одна мысль не покидала его голову. Он думал, что лучше бы он оказался на месте Игоря. Ведь если что-то случится, то он себе этого не простит. Никогда. Артем судорожно достал из кармана полуразбитый телефон. Ожидая ответа скорой, держа телефон трясущейся рукой, он посмотрел на Игоря. Глаза были закрыты, а кровь уже понемногу засыхала. — Игорь… Я спасу тебя, с-слышишь? Все будет хорошо… Он надеялся, что кто-то ответит ему. Отец Миранчуков ровно пять месяцев назад погиб в автомобильной аварии. Артем никак не мог помочь ему. Он не был рядом, не был хотя бы на одном континенте. Артем пытается сохранять спокойствие, но сердце начинает сильно колотиться с перебоями, глубокое дыхание прерывается попытками вздохнуть, попытками ухватить воздух, не потерять сознание. Или просто не сойти с ума. Руки дрожат, тело не слушается. Артему кажется, что он прикован к сидению, будто его вжимает куда-то в стену. Нещадно сдавливает грудную клетку, будто все двенадцать пар ребер ломаются в один момент. Он кричит. Резко боль прекращается. Через двадцать минут послышались звуки сирены скорой помощи, а за ними, видимо, и ДПС. Голова кружилась, хотелось просто лечь, уснуть и все это забыть. Это похоже на сплошное безумие. Но единственная цель — помочь Игорю, чем он сможет. На себя ему было уже давно плевать. С ним все хорошо, пару порезов, пустяки. Все это было наподобие страшного сна. И Дзюбе отчаянно хотелось проснуться. После того как Игоря положили на носилки, Артем упросил медиков разрешение поехать с ним. Он будет с ним до конца и плевать на все остальное. Так думал Артем до того, как приехал в больницу.

***

      Жутко болит голова. В ушах звенит. Тело ломит, неприятная до боли слабость распространяется по всему телу. Игорь приходит в себя, глаза привыкают к тусклому свету больничной палаты. Он осматривается и вынимает катетер, пытаясь встать. Ноги не слушаются и при любой попытке встать резкая боль ослабляет все части тела. — Кто-нибудь… помогите! — оперевшись на кровать, парень безуспешно пытается встать. Игорь не проходит и метра, как силы резко заканчиваются, голова снова начинает кружиться, и он с грохотом падает на пол. На подозрительно громкий шум в палату прибегают медсестры, тут же поднимая парня на ноги. — Где… где Артем? — Игоря усаживают на кровать, быстро снова подключая капельницу. — Кто, простите? — спрашивает самая молодая медсестра. — Артем Дзюба, где он? — он прекращает говорить и оглядывается, — Где я? — Вы в центральной городской больнице, про Артема Дзюбу мы ничего не слышали. — Но мне он нужен! Понимаете… — начинает лепетать Игорь, но его прерывают. — Молодой человек, ваш лечащий врач сейчас подойдет, не волнуйтесь. У Игоря еще сильнее начинает звенеть в ушах, голова болит, как никогда в жизни не болела. Ему подносят лекарства, тут же меняют повязку и поправляют одеяло. В палату заходит мужчина в белом халате и жестом просит двух медсестер оставить их наедине. — Игорь, здравствуй, я Алексей Федорович, твой врач. — Зд…здравствуйте, — Игорь пытается тщательнее разглядеть его лицо, но зрение не фокусируется. — Вы попали в аварию вчера вечером, ты был без сознания около пяти часов. У тебя серьезная травма черепа. — Это неважно, где… Артем? — врач спокойно улыбается. — Твой друг, Артем Дзюба, он абсолютно цел, никаких физических повреждений у него не выявлено. Пару часов назад его забрали родители. Куда они поехали я не знаю, к сожалению. Игорь слушал врача до последнего слова, надеясь, что все это чья-то глупая шутка. Но после слов «к сожалению», подросток равнодушно посмотрел на врача и отвернулся к окну. Как же он устал терять Артема. Снова и снова.

***

      Белые, тусклые стены. Неудобная койка. Капельница. Артем сидит около пока ещё не очнувшегося Игоря, мирно спящего странным крепким сном. Он бы провел тут всю вечность, сколько нужно, если бы мог. Он бы поменялся местами с Игорем, лежал бы с окровавленной повязкой на голове, перетерпел бы всю боль вместо него. Чтобы Игорь этого не испытывал. Ведь он не заслужил такого. Игорь для Артема был самым светлым человеком, кто когда-либо появлялся в его жизни. Никто никогда так с трепетом не заботился о нем, не прося ничего взамен. Игорь всегда относился к нему с теплотой и любовью, даже если Артем что-то натворил. Он верил, что Артем никогда никого не обманет и не сделает ничего плохого. Как ребенок. Так это и было. Осталось немного времени. Рано или поздно это должно было случиться. Конечно, расставание — это не то, что должно останавливать Артема. — Игорь, ты поменял меня. С момента… твоего появления в моей жизни всё поменялось. В лучшую сторону. Я не могу… не могу желать чего-то лучшего, чем-то, что принес мне ты. Он вытирает слезы, упавшие на бледную руку Игоря. Сквозь слезы смотрит на бесконечно тикающие часы на стене. Хочется сломать их, выкинуть, но время не остановишь. — Ты лучшее, что со мной происходило. Происходит и будет происходить. Прости меня, я прошу только одного… прости меня. Если, конечно, сможешь. Артем начинает рыдать. Безостановочно. Он сильнее сжимает руку Игоря с каждым вздохом. С каждым выдохом из сознания будто уходит понимание будущего. Выхода и входа нет. Игорь начинает приходить в себя, медленно выходя из транса. Как двигаться по темному коридору в поисках выхода, единственного источника света и спасения. Возможно, утешения. Он целует руку Игоря, перебирая любимые пальцы как в первый раз. — Мы обязательно встретимся. Я люблю тебя. Руку Игоря уже никто не держит. Еще чувствуется знакомый запах. Постель немного скомканная. Здесь они больше не встретятся. Хотя, порой, судьба может пошутить крайне неостроумно.