Суррогат

Мне просто очень нужен ты, Такой смешной, такой любимый. Мне просто очень нужен ты, Как никому еще не снилось. Мне просто очень нужен ты, Родной, любимый, самый милый. Мне просто очень нужен ты, Мне просто, просто очень нужен ты

Маринетт в очередной раз меняет повязку, обеззараживая, а потом нанося мазь. Привычный ритуал, тщательно выполняемый уже некоторое время. Не смотря на то, что адрес проступил полностью, кожа все равно долгое время оставалась воспаленной, некоторые буквы чуть гноились, а парочка других — едва кровила и сочилась сукровицей. Обычно это протекает незаметно, но ей вот так вот «повезло». Такое бывает, у таких как она. Серых. Индивидуальная реакция. Примерно в 8-10% случаев из 100%. Ни о каком сведении адреса не было и речи в тот момент, да и сейчас тоже. Кожа должна быть чистой и здоровой, ни ей, ни, тем более, салону не нужны проблемы и риски. Девушка нежно касается запястья и закусывает губу, ей не так уж и хочется делать это. Несколько слов и цифр — ниточка, связывающая их. Ей начинало казаться, что решение было глупым, импульсивным и неоправданным. Даже организм подводит ее — запястье все так же воспаленное, хоть и чистое, без гноя, крови или сукровицы. Это единственное, чего ей с трудом удалось добиться за месяц. Месяц. Господи, на нее уже косо поглядывали в салоне. Пальцы трепетно обводят буквы. Замирают на имени, и сердце сладко сжимается. Она феерическая идиотка, влюбившаяся в своего соулмейта совершенно не заметно для себя самой. Маринетт осознала это во время разговора с Тикки, мимолетно брошенная какая-то фраза квами открыла ей глаза. Стены в фото Габриэля. Он на рабочем столе компьютера и телефона. В мечтах и мыслях. В истории браузера сотни, если не тысячи, ссылок на информацию о нем или фотографии, профили в социальных сетях. Она не рискнула даже добавиться в подписчики. Она самая настоящая идиотка. Его стало слишком много в ее жизни. Маринетт же хотела избавиться от Габриеля, вычеркнуть из жизни и никогда не знать. Ей было больно. Чувство, будто предали, преследует ее до сих пор. Она не понимает, как так вышло, что вместо злости или ненависти — любит. Разрушать семью, ожидающую пополнение, — страшно, но так хочется взаимности. Хочется, чтобы он нашел ее. Девушка подхватывает сумочку с квами и спускается на кухню. Легкий завтрак и чай быстро оседают в желудке. Небольшой разговор с мамой, и она сбегает в школу. Маринетт все еще стыдно за свое поведение, она осознает, что ранила родителей, особенно мать, но у нее не хватает духу вернуть прежние отношения. Нет, они все еще теплые, и она любит родителей, но держит на расстоянии. Наверное, таким образом пытается защитить их. От себя. Маринетт устало кладет голову на руки, день только начался, а ей уже охота выйти в окно. Класс медленно заполнялся учениками, лениво рассаживающимися за парты. Последними пришли Алья с Нино, чуть запыхавшиеся и какие-то шальные. Почему-то подумалось, что они или целовались, или даже… Нечто большее. Маринетт скучает по Алье, но ее личная жизнь не предусматривает много времени для подруги. После того разговора по телефону их дружба дала легкую трещину. И впервые девушка не стала пытаться ее заделать, что-то исправить. Было обидно и чуточку больно — кажется, Алью все устраивало. Маринетт поднимает голову и трет лицо, пытаясь прогнать усталость. Опустив руки, замечает, как Адриан чуть смущенно улыбается Хлое и неловко выходит из-за парты, подходит к учительскому столу и облокачивается на него бедром. Осознанно или нет, но он занимает выгодный ракурс, одежда сразу подчеркнула стройное тело, свет с окон озарил лицо и дополнил образ, добавив какую-то невероятную иллюзию свечения. Маринетт сглотнула — это было красиво, что у нее захватило дух. Она не была в него влюблена, но не оценить тело было сверх ее сил. Максимально незаметно ее взгляд скользил по нему. Шея, ключица, руки, бедра, ноги… — …Я приглашаю вас всех к себе на день рождения, — девушка вздрагивает и недоуменно встряхивает головой, понимая, что пропустила часть слов, и начинает внимательно слушать дальше, — я уговорил отца с условием, что мы все будем исключительно в моей комнате, но, думаю, это будет просто, она огромная, места хватит всем. Ребята весело загалдели, начали наперебой что-то спрашивать, а Маринетт чувствовала растерянность с какой-то отвратительно живучей надеждой. Призрачный шанс увидеть соулмейта начал обретать плоть, розовые очки робко блеснули в укромном уголке сознания. Ей хотелось любви и взаимности. Может быть, Габриэль ее увидит, она ему понравится и… И… И что дальше, дурочка? У него беременная жена, счастливый брак. С нормальной женщиной, с черным адресом. Первая, оригинал. Настоящая. Маринетт выныривает из мыслей и понимает, что снова прослушала часть разговора. — …В пятницу после школы все идем ко мне, — тем временем Адриан продолжал рассказывать, ероша волосы на затылке, — постарайтесь прийти все, мне бы этого очень хотелось. Можно без подарков, правда. Неделя пронеслась быстро, но Маринетт не могла сосредоточиться на реальности, постоянно уплывая в мечты. Она связала голубой шарф Адриану и надеялась, что подарки он будет разбирать потом, не при них. Девушка шла в толпе одноклассников, шумных и галдящих. Это было странное чувство потерянности — ей никак не удавалось влиться в разговор. Дорога в особняк была невыносимо длинной, и чем они были ближе, тем сильнее колотилось ее сердце. Они прошли ворота, поднялись по лестнице в дом. Холл встретил их тишиной, пустотой и прекрасным, но холодным дизайном. Ребята даже невольно притихли. Адриан уверенно завел их наверх, на второй этаж, и гостеприимно открыл дверь. Восторженный вздох выдался у всех синхронно. Это была не комната, а целая отдельная квартира. Одноклассники сразу разделились на несколько групп. Одни доставали припрятанный алкоголь, чем удивили Маринетт, другие что-то обсуждали, третьи уже начали дарить свои подарки. Девушка присоединилась к последним, сказав банальные фразы поздравления. Отчего-то смущение нахлынуло волной, скорее всего ее щеки покраснели — Адриан был похож на отца. Маринетт поспешила отойти в сторону. Кто-то, вроде бы Алья, дал ей стаканчик с пивом, и девушка машинально сделала глоток. Хлоя включила музыку настолько громко, что не было слышно даже своих мыслей. Маринетт сфотографировалась с Роуз, что-то ответила Джулеке и… И внезапно оказалась втянутой в веселье. Она забылась, отпустила себя. Ровно до того момента, как Адриан попросил ее отнести торт отцу в кабинет. — Понимаешь, — он улыбнулся, — ты самая спокойная из всех. Самое странное объяснение, что доводилось ей слышать. Чувство подвоха не оставляло ее, когда она брала угощение и выходила из комнаты, выслушав краткий маршрут к месту нахождения. Кажется, ее решили разыграть или взять на слабо. Маринетт улыбается, удобнее перехватывает тарелку и идет. До мечты подать рукой, пьянит и срывает крышу не хуже алкоголя. Девушка решается на откровенную глупость — показать татуировку. Она берет тарелку в одну руку, а другой осторожно снимает повязку и прячет ее в сумочку. Убедившись, что при движении рукав оголяет запястье и адрес становится хорошо видно, Маринетт продолжает путь. Перед дверью в кабинет она замирает, испытывая противное чувство неловкости, слабость в ногах и легкую тошноту от волнения. Еще пару минут девушка собиралась с силами, а затем решительно постучала. — Войдите, — глухой ответ. Маринетт заходит, с трудом удерживая тарелку в руках и восхищенный вздох, готовый вот-вот сорваться с губ. Габриэль был прекрасен. Просто восхитителен, лучше, чем на фото. Разница в возрасте как никогда показалась острой, вызывающей трепет. Девушка несмело подходит к его столу и ставит торт. — Ад-дриан, п-просил п-перед-дать в-вам, — лепечет она, с трудом ворочая языком. Краем глаза видит, как оголяется запястье и внимательно, пытливо всматривается в лицо мужчины, со страхом, отмечая злость в его взгляде. — Уходите, — холодно бросает он, — сейчас же. Придумайте какую-нибудь отмазку и уходите, я не хочу портить праздник моему сыну. И, пожалуйста, больше никогда не появляйтесь тут. Вы меня поняли? — Да… — шепчет Маринетт и просто выбегает из кабинета, сердце колотится как сумасшедшее. Господи, на что она вообще надеясь?! Дура, как есть дура! Девушка останавливается перед дверьми в комнату Адриана, выравнивает дыхание, приглаживает волосы и только потом входит. В ее сторону летят добродушные смешки, вопросы. Что ж, она была права на счет розыгрыша. Находит взглядом виновника торжества, бормочет, что ее зовут домой, мол, что-то случилось, очень сожалеет, но ей нужно уйти. Парень что-то отвечает ей, но Маринетт не может разобрать его слов, она не видит, как меняется его взгляд, случайно упавший на запястье с адресом. Девушка просто сбегает из поместья и уже дома, с огромным усилием удержав маску на лице, врет родителям, что все хорошо. Просто неважно себя почувствовала и вернулась. Спокойно поднялась в комнату, чувствуя, как ноют мышцы на лице от улыбки, как самообладание тает с каждой ступенькой. Закрыв люк, Маринетт, сбрасывает обувь и лезет в кровать, преодолевая еще одну лестницу. Коротко тренькнув, телефон сообщил, что ей пришла смс. Она достает его из сумочки, желая выяснить, кто же отправитель. Адриан. Маринетт тупо пялится на яркий экран, не решаясь открыть. Отругав себя за это, девушка снимает блокировку и открывает сообщение: «Маринетт, надеюсь, ты нормально добралась домой. Пожалуйста, больше не приходи к нам. Я видел твое запястье. Не вмешивайся в мою семью». Девушка роняет телефон на одеяло и молча плачет, не пытаясь даже вытирать набегающие слезы. Ее жизнь в очередной раз осыпается осколками. Маринетт смотрит на едва розовое запястье и отчаянно надеется, что воспаление на днях сойдет полностью и этот чертов адрес можно будет уничтожить. Жаль, что от чувств так легко не избавиться.