Камни на снегу

Санса проснулась от холода — он тянулся от живота и противно разбегался мурашками к пальцам ног. Она слышала треск поленьев в камине, издававшийся из дальнего угла, и скрип продавленного кресла, резавший слух вблизи. — Санса. Ей показалось, что это отец, и она резко открыла глаза: может, все сон, и она никогда не покидала Винтерфелл? Но то был Джон, скорбный, сутулый, уставший — и если бы не щетина на его щеках, не первые морщины на лбу, она бы приняла его за того мальчишку, которого не любила и оставила в той старой, далёкой жизни. Санса вздрогнула, завидев тень по другую сторону от себя — мейстера, державшего холодный кулёк из ткани на её животе. Видимо, в нем был снег или лед, постепенно таявший, отчего ткань сорочки нестерпимо намокла, липла к телу и, просвечивая, обнажала взору бледно-розовую кожу. — Холод прекращает кровотечение, миледи, — пояснил мейстер, убирая мешок в сторону. Когда мейстер отошел к столу за полотенцами, Санса отвернулась от Джона, уткнувшись взглядом в каменную стену. Гобелен с лютоволком прятал трещины в стене, сквозь которые напористо и с тихим свистом сочился ветер, и Сансе хотелось думать, что предательская дрожь в теле именно от него, а не от своей слабости. Она смущала Сансу больше, чем багровые пятна на одежде и простынях. — Почему ты здесь? — сдавленно спросила она. — Почему ты мне не сказала? — Джон было двинулся вперед, словно хотел приблизиться к ней, но передумал и откинулся на спинку кресла, сжавшись так, будто хотел слиться с полумраком. Санса сжала губы, чтобы не выгрести на него всю свою ненависть к себе и к той несправедливости, хронически и плотно вшитой в нее. Джон тяжело вздохнул в ответ на тишину, а после мягко разорвал ее спокойным голосом. — Мейстер позвал меня. Попросил раздобыть льда и отправился отпаивать тебя маковым отваром. — Я этого не помню, — растерянно произнесла Санса, обернулась к нему, и только тогда Джон решился сесть на край ее постели. — Мы ведь должны доверять друг другу, Санса, — он нежно положил ладонь на ее лоб, прежде убрав прилипшие к взмокшему лицу рыжие пряди волос. Ладонь была жесткой и шероховатой от рукояти меча, но теплой. Холод после льда скользко вился вдоль тела, и Санса, прикрыв глаза, по наитию потянулась вверх лицом, прижалась сильнее, вбирая тепло руки Джона. — Я знаю, — прошептала она, не торопясь взглянуть на Джона — что она увидит в нем, кроме непрошеной жалости? Шарканье мейстера послышалось рядом с кроватью, и это встревожило их, как если бы их застали за чем-то непростительным — так резко Джон отнял руку, что Санса тут же потянулась за ней своей, но пальцы ухватились только за плотный ночной воздух и оглушительную пустоту. — Я помогу леди омыться, милорд, — объявление мейстера для Джона прозвучало сигналом к отступлению. И он бегло — так что не прочувствовать и не привыкнуть — коснулся щеки Сансы и поцеловал в лоб — как делал всегда, прося о доверии. ~ Последующие дни Санса кровила совсем немного — мейстер предупредил ее об этом и готовил ей зелья, сгущающие кровь. Санса встречала редкие алые разводы на простынях смесью из облегчения и тихой злости, а старая Нелл, ее служанка, с нескрываемой радостью. — Мы уже боялись, что вы затяжелели от бастарда Болтона, — она с громким шелестом сменяла постельное белье и улыбнулась своей леди в зеркале напротив. Санса выдавила слабую усмешку в ответ, благодарная мейстеру за то, что тот избавился от всех свидетельств ее преступления еще до рассвета. И пресекла довольство Нелл строгой просьбой подготовить ее к утренней трапезе, на которой она не застала Джона, но Мизинца. — Вы играли в кайвассу, моя милая Санса? — спросил он под стук ложки по яичной скорлупе. — Нет, лорд Бейлиш. Он взглянул на неё пытливо, но Санса не дрогнула, понимая, что тот хотел сорвать своё имя с её губ. — Это игра нынче распространена в Дорне и теперь добирается до остальных королевств. Лорд Ройс символично подарил её мне в честь нашей победы в битве за Винтерфелл, — Мизинец говорил ровно, но голос его стал чуть ярче и громче при слове «нашей». Он поднял на неё глаза: — Вы не сыграете со мной? Низ живота потянуло тупой болью, и Санса с трудом сохранила вежливость, не проронив раздражения в голосе: — К сожалению, я не знаю правил. Она залпом выпила мятный чай, обжегший язык и нёбо, и поднялась было с места, как Мизинец с мягкой настойчивостью захватил ее запястье в замок из своих пальцев. — Я вас научу, Санса. Партию они разыграли в библиотеке, куда направились сразу после завтрака. Бейлиш шел чуть впереди неё, мимо высоких, продавленных под тяжестью книг полок и вёл пальцем по выпуклым корешкам и пирамидам из свитков — Сансе этот жест не понравился, показавшись чересчур хозяйским. Это чувство ненадолго и несильно приглушило боль в животе, которая вскипела вновь, когда Санса села за стол. Она хотела позволить себе сесть свободно, откинуться на стуле, расслабив спину и плечи — это бы ослабило боль, но убавило внимание и осторожность, которые требовались всегда, когда дело касалось Мизинца. Он неспешно расставил десять фигур на половине своего поля, разграфленного синим, красным и зеленым. Санса провела ладонью по клеткам, гладким и блестящим, из нефрита, лазурита и халцедона — на шее и в волосах Сансы было меньше минералов и камней, чем на доске. Слоны, всадники, катапульты, ополченцы — Санса запоминала их имена и позиции поначалу неохотно, но после лорд Бейлиш обвёл пальцем трезубец короны, венчавшую фигуру из слоновой кости, самую изящную на игровом поле. — Вот вроде бы кайвасса родом из Вольных Городов, но и там быть женщиной — главный недостаток: они ввели в игру короля, напрочь позабыв о королеве, — серые глаза Мизинца хитро блеснули в пламени свеч. Санса пожала плечами: — Это всего лишь игра. Мизинец наклонил голову набок, став похожим на птицу, брошь в виде которой гордо носил на черном камзоле. Пересмешник, поющий сотнями голосов. Впереди всех фигур он выставил в качестве обороны драконов — они возвышались над остальными, грозно расправив острые, зубчатые крылья из оникса. — А это — самый сильный игрок в кайвассе и в жизни, — голос Бейлиша тихо зашелестел, как змея в высокой траве. Санса взглянула на него недоуменно, устав от многозначных речей, но он расторопно заговорил сам, задумчиво перебирая редкую бороду. — Говорят, Драконий Камень заняла заморская королева из древнего, изгнанного рода. Та, что хочет взять свое огнем и кровью. Думаю, вы и ваш брат скоро о ней услышите, когда получите послание от нее с требованием присяги. — Откуда вы это знаете? — Санса нахмурилась и сделала первый ход ополченцем, заняв алый квадрат. — Руки должны быть чистыми, а глаз должно быть много, как у Кровавого Ворона. Тогда вы, — дракон Мизинца перелетел через изумрудные и синие поля и сбил пешку Сансы, — останетесь в игре. Они играли в тишине. Санса потеряла войско, Бейлиш — катапульту и слона. — Вы совсем не охраняете короля, — заметил он и усмехнулся в черную с серебром бороду. — Как вы оцениваете свое положение? — Кажется, я проигрываю, — равнодушно отозвалась Санса, от скуки перебирая бахромную оторочку на рукаве платья. Петир Бейлиш покачал головой, взглянул на нее, не скрывая интереса, и Санса мысленно задалась вопросом: кого он в ней видит? Ее саму или мать? — Я — леди Винтерфелла, кем я была всегда, — сказала Санса. — Это мое положение. — Короли и королевы заключают союзы, Санса, а вам с Джоном они нужны в грядущей войне. Между Серсеей и юной королевой — кого выберете вы? А Джон? И кем вы станете, когда Джон приведет в замок жену? Не обязательно королеву, но все же, — тут же поправил себя он. Санса тяжело задышала, вдыхая сырой и пропитанный запахом кожаных переплетов воздух библиотеки. Это от боли, убедила себя она. Это от каверзных слов Мизинца, верила она. — Я — леди Винтерфелла, ею я всегда останусь, — холодно произнесла Санса. Чуть погодя она растянула губы в очаровательной улыбке, сдерживаясь от того, чтобы не превратить ее в усмешку. — Помнится, в богороще вы намеревались сделать меня своей королевой. — И я намерен сдержать это обещание. Санса наклонилась вперед, заглядывая в глаза лорда Бейлиша, которые впервые на ее памяти были серьезны и без танцующих в насмешке искр. И Санса решилась. Ее фигура требушета описала в воздухе дугу, прежде чем приземлиться возле дракона Мизинца и опрокинуть его с доски. Дракон с глухим стуком приземлился у ног Сансы, подняв слой пыли высотой в дюйм, и беспомощно зацепился крылом за подол ее платья. — Тогда я буду ждать, лорд Бейлиш. ~ Санса поспешила выйти из замка, желая отогнать прилипшее к ней чувство притворства — оно с упорством втачивалось в нее в каждую с Мизинцем беседу. Не застегнув на груди плащ, она вдохнула ледяной воздух так глубоко, что защипало в носу. Это все была подступившая зима, несущая с собой ветра из-за самой Стены, несущая в себе семя угроз и перемен. Она прошла сквозь богорощу, минуя голые дубы и страж-деревья, мимо горячего тумана, стелющегося от горячих источников, и чардрев с багровой кроной, припорошенной инеем — как кровь на костях, вдруг подумалось Сансе. Она отпустила эту тревожную мысль, идя на звук стучащих молотков и крики рабочих. И когда на полпути ее встретил белый, сливавшийся с редким снегом лютоволк, Санса поняла, кого увидит вскоре. Джон пристально следил за строительством оранжереи, щурясь от света оранжевых стекол, на которых ярко искрились солнечные лучи. Санса встала слева от него, переводя взгляд от перекрикивающихся мужчин на брата. — Это хорошая идея — восстановить теплицу. Отец говорил, она давала урожай даже суровой зимой, — в голосе Сансы сквозило одобрение, и Джон улыбнулся ему косо и довольно, как мальчишка. — Да, зима обещает быть долгой. Чернозем привезут из Белой Гавани на днях, а Медвежий Остров любезно предоставит нам семена. Джон посмотрел на Сансу вполоборота, снег застывал в его смоляных волосах, таял на тонких губах и отражался в глазах, серых, но на полутон темнее и на два — теплее, чем у Мизинца. Санса отметила это непроизвольно, как и замешательство, отразившееся на его лице. Оно длилось всего мгновение, но Санса вцепилась в него мертвой хваткой, ища его подоплеку. — Что-то случилось? — спросила она, потянув слегка, но требовательно Джона за руку. Джон уклонялся от ответа долго, и Санса, сняв перчатку, коснулась его щеки, обращая его лицо к себе, — так просила о доверии уже она. Щетина кольнула подушечки пальцев Сансы, но не так больно, как мороз, от которого нежно порозовела ее кожа. От Джона это не ускользнуло, и он взял ее руку в свою. — Я разбирал письма утром, — туманно ответил Джон, отвел взгляд, хмуро наблюдая за тем, как возводили камни друг на друга. Санса сжала фигурку дракона в другой руке, и шипастые крылья вонзились в шерсть перчатки, чуть не дойдя до мягкой кожи. — Было что-то интересное? — Сообщения о зиме, дошедшей до Рва Кейлин. Малые запасы муки в Кархолде — нам не стоит рассчитывать на них в эту зиму. И предложения о браке, — последнее Джон выдавил через силу, с тенью смущения, проскользнувшей в его тяжелых чертах. — Ты теперь Король Севера, — тихо сказала Санса, мысленно падая в сбывающееся пророчество Мизинца. Она отняла руку от Джона и резко облачила ее в перчатку. — Все северные дома почтут за честь породниться с тобой. Джон взглянул на нее изумленно, а после усмехнулся остро и горько. — Просят твоей руки, Санса. Я думал сообщить тебе позже, когда ты оправишься. Санса сжала высушенные холодом губы, обдумывая его слова. Они вызывали в ней только смех, низкий, надрывный, такой, чтобы мороз безжалостно осел на связках. Она усмехнулась ему в ответ: — Есть кто-то достойный? — Ни один. Вчерашний предатель — нынешний муж, — Джон осуждающе покачал головой. — Это не то, что ты заслуживаешь, хоть я и не знаю, принесет ли новый брак тебе счастье или нет. Тяжело выдыхая пар в зимний воздух и в лицо Сансы, он выпалил это разом, как если бы скоп этих мыслей давно тревожил его. Джон отступил назад, устыдившись своего напора, и опустил взгляд на Призрака, мирно сидевшего у его ног. Джон запустил пальцы в серебряную шерсть лютоволка и говорил с Сансой уже ровно и буднично, как о погоде: — Теперь ты решаешь, с кем связать свою жизнь, а не наоборот. Можешь растянуть свой выбор на пару лет — никто не выступит против. Санса с укором смерила новое расстояние между ними, подняла голову вверх, разметав рыжие косы по заснеженным плечам. — Я озвучу своё решение через несколько лун, — отрывисто бросила она. Боль в низу живота долгожданно притупилась, внезапно для Сансы заменившись другой: той, что родилась от молчаливого согласия Джона.