Between two worlds.

Юнги просыпается немногим раньше будильника. Решает больше не тянуть резину и выползает из кровати. Выглядывает в окно, отодвигая тяжёлую штору и с удовольствием отмечает, что дождь, который всё же полил под утро, кончился, а город утонул в солнечном свете. Юнги приоткрывает окно, чуть отдёргивает шторы, позволяя разбавить солнцу уютный полумрак комнаты, и идёт в душ. Усталость почти прошла, о рабочих сутках напоминает лишь слегка гудящая голова, но он надеется, что водные процедуры и завтрак избавят его от этого. К маме хочется приехать максимально отдохнувшим, чтобы не слушать её причитания и просьбы уйти с этой странной, ужасной и неблагодарной работы. Она просто переживает, Юнги понимает. Охотникам часто достаётся, если случается какой-то крупный инцидент между оборотнями и людьми. Было бы странно думать, что завидев органы правопорядка, все тот час же каются и сдаются им на милость. Хотел бы Юнги, чтобы так оно и было. Он невесело усмехается своему растрёпанному отражению пока чистит зубы. Горячий, до стоящего в ванне пара, душ в самом деле позволяет головной боли улечься. После него в квартире кажется немного холодно, Юнги кутается в халат и идёт готовить завтрак. Спустя несколько сытных тостов и чашку крепкого кофе он снова чувствует себя живым. Мысли о том, что нужно собраться и куда-то поехать, больше не вызывают отвращения, даже наоборот - неожиданно хочется. Сесть за руль, включить негромко музыку, открыть окно и насладиться свежестью летнего дня, каких в городе почти не бывает, разве только после таких ливней. Пока духота не заполнила улицы своим горячим липким дыханием, Юнги приводит себя в порядок, одевается и выходит из дома. Настроение до удивительного хорошее. И лезет только выше, пока он совершает своё небольшое путешествие. Путь его лежит мимо здания Департамента, Юнги на него даже как-то дружелюбно поглядывает, но средний палец показывает всё равно, потому что знатно заебался за два года. Думается, что неправильно ехать к маме с пустыми руками. Они не виделись почти месяц, общаясь только по телефону, так что надо обязательно её порадовать. Юнги по пути заезжает в небольшую кондитерскую, в которую они иногда с Сокджином и Намджуном ходят в перерывах. Берёт несколько красивых бисквитных пирожных, украшенных воздушным творожным кремом, словно облаком, а после добирается до цветочной лавки. Где и происходит эта внезапная встреча. - Эм... здравствуйте? Юнги вздрагивает, запоздало учуяв знакомый и до дрожи приятный запах, который сейчас немного перебивали цветы. Он должен изобразить удивление... впрочем, Юнги, в самом деле, удивлён. Оборачивается и смотрит на обладателя запаха и невероятно мягкого голоса. - Ты это мне? - уточняет на всякий случай, стараясь не пялиться откровенно. - Да. Да, я искал вас... хотел отблагодарить и... Смущается. Такой он... красивый, этот мальчишка. Краснеет, глаза опускает. Ему не страшно и Юнги это до чёртиков приятно. Он старается не улыбаться довольно и просит: - Подожди немного. Букет из нежно-розовых чайных роз готов. Расплатившись с улыбчивой цветочницей, Юнги оборачивается к парню, который всё ещё стоит на том же месте и смотрит на него так пристально, что невольно отшатывается, когда оказывается пойманным с поличным. - У меня машина тут. Расскажешь мне в ней, за что хочешь сказать «спасибо»? - предлагает Юнги, конечно, совершенно не надеясь на согласие. Оборотни ребята аккуратные, они никогда не останутся наедине с охотником. Но, кажется, это не про его нового знакомого, который, видимо, немного не в себе. Юнги думает, что нужно будет провести с этим ребёнком воспитательную беседу. Хотя кто знает, сколько на самом деле ему лет... но выглядит он таким маленьким и милым... Будь Юнги хоть немного таким, как большинство охотников их отдела, он бы воспользовался шансом... рискнул здоровьем ради одного поцелуя этих полных и, наверняка, сладких губ. Юнги мотает головой, кладёт букет на заднее сиденье к коробке с пирожными и обходит автомобиль, чтобы сесть на своё место. Салон погружается в бархатную тишину, в которой лишь тихо мурчит радио. - Ну, здравствуй, котик, - говорит он с улыбкой, смотря на парня, который так и сидит, словно пыльным мешком ударенный. Тот вздрагивает и округлившимися глазами смотрит на него. - Как вы узнали?! Юнги чертыхается про себя. Ну что он за идиот такой? Чужая красота совсем мозги атрофировала что ли?! - Значит, я угадал, - улыбается он спокойно. - Твой запах показался мне знакомым. Ты же знаешь, что охотников этому специально обучают? - Слышал, - кивает оборотень. - Но не понимаю, как такое возможно. - Специальные инъекции, усиливающие нюх, но совсем немного. Для обнаружения, - поясняет Юнги. - Твой запах... очень приятный. Я запомнил его. Юнги не соврал насчёт инъекций, но вообще-то это было тайной, откуда мог этот парень слышать хотя бы о самом факте подобного, он не знал, да и не касалось это его. - К тому же, - Юнги усмехается. - Мало кому хочется выразить мне благодарность. За последние месяцы ты первый и единственный. Тот улыбается и, кажется, расслабляется, дышать начинает нормально, а не украдкой. - Как тебя зовут? - Чимин. А вас? - Юнги. И не выкай мне. Можешь просто хёном звать. - Вы... ты так уверен, что старше, да? - прищуривается Чимин. - Абсолютно, - усмехается Юнги. - Двадцать семь. - Двадцать пять, - очаровательно дует губы парень и, помогите боги не зацеловать его прямо здесь и сейчас. Юнги поспешно отводит взгляд от очаровательной картины. - Итак, ты хотел поблагодарить? - Да. Ну... спасибо огромное, Юнги-хён... мало кто относится к оборотням так, как ты. - Конечно, как и мало оборотней, которые в знак признательности ластятся к охотникам, - посмеивается Юнги. У Чимина вспыхивают не только щёки, но и уши. Он смущённо сморит на свои сцепленные руки. - Ты спас котёнка. Ты был очень обеспокоен, по-настоящему. Люди так себя с нами не ведут. Почти никогда, если знают о нашей второй сущности. - И я считаю это в корне неправильным. Чимин грустно усмехается. - Значит, они, в самом деле, считают, что всех нас лучше... изгнать? Юнги задумчиво смотрит на понурившегося парня. Да, его самого вся эта напряжённая ситуация раздражала первые несколько месяцев в отделе. К сожалению, он, Сокджин и Намджун были практически единственными, кто в самом деле хотел помочь устранить конфликты. А большинство остальных, будь на то их воля, бросились бы разжигать их с удовольствием, чтобы стравить... Не понимая, какой опасности они подвергают своих же - людей. Но сейчас всё более или менее устаканилось. Самых недовольных выперли из отдела в прошлом году, когда они чуть ли не забастовку решили устроить. Много новеньких пришло на их места, немного напуганных, осторожных, но уже не таких жестоких. - Было дело. Когда я начинал работать, - вздохнул Юнги. - Мало приятного - проводить так много времени бок о бок с неадекватными ублюдками, которым только кровь бы проливать... но, к сожалению, такие есть и среди ваших. - Я не спорю, - качает головой Чимин. - Не осуждаю, что охотники устраняют тех, кто вышел за пределы дозволенного. Рамки должны быть у каждого общества. Юнги кивает и протягивает руку, накрывая чужие судорожно сцепленные пальцы. - Эй. Пока я работаю в отделе, я не позволю причинить оборотням зло. - Ты что, хён, Бэтмэн? - хихикает Чимин приглушенно. Но губы его трогает такая красивая улыбка, что Юнги ради неё готов пообещать, что будет лично оберегать покой каждого района, где живут оборотни. Даже если для такого придётся клонировать себя. - Если хочешь, попробую им стать, - усмехается Юнги и подмигивает младшему, который закатывает глаза и фырчит насмешливо. - Спасибо и тебе. - Мне? - Чимин удивлённо смотрит на него, хлопая ресницами. Юнги думает о том, что у парня абсолютно палевно рысьи глаза. Ресницы на нижнем веке чуть темнее, словно подкрашены и будто подчёркивают глаза, как две чёрные полоски, когда он в кошачьем обличии. - Да. Не каждый оборотень решится на прямой контакт с охотником без веской на то причины. - Сейчас она более чем веская... Хён, я бы хотел угостить тебя как-нибудь. Если ты не против. Это мелочь, но... - Ты не обязан, - качает головой Юнги. - Но... я хочу, - шепчет тихо Чимин и смотрит прямо и искренне так. Юнги вздыхает и сдаётся. - Как бы ты после не пожалел, мелкий, - усмехается он. Оборотень фыркает, улыбается хитро и смотрит лукаво. - А вдруг ты сам пожалеешь, охотник? - нахально выдаёт он и смеётся. - А ты не такой уж невинный цветочек, каким кажешься, - делано разочарованно замечает Юнги, но от улыбки не удерживается снова. - Ладно, давай сюда свой мобильник. Я запишу тебе мой номер. - А когда тебе удобно будет встретиться со мной? - Звони в любой момент. А вот насчёт встречи я пока не знаю. Буду держать тебя в курсе. Юнги забивает номер, сохраняет и кидает себе дозвон. - Готово. А теперь шуруй, у меня сегодня ещё дела. Чимин словно не хочет уходить. Отпускать его, если честно, тоже не хочется. Но надо. Ему нужно к маме, иначе она с него три шкуры спустит. - Ты очень торопишься да? - Чимин, судя по озадаченному выражению лица, сам не ожидал от себя такого вопроса, и испуганно весь сжался. - То есть... я... - Расслабься, Чимин, - посмеивается Юнги, стараясь отмахнуться от желания бросить всё и просто вот так просидеть в машине весь день, даже если они вдвоём просто будут молчать. - Я просто еду в гости к родителям. Моя мама суровая женщина, которая не видела меня несколько недель. И если сегодня я не явлюсь пред её ясные очи, то это будет катастрофа. Чимин тихо смеётся и кивает. Но вылезает из машины всё равно неохотно. - Ещё раз спасибо, хён, - бормочет он, заглядывая в салон, когда уже выбирается на улицу. - Береги себя. - И ты себя, мелкий. Чимин закрывает дверь и медленно бредёт по тротуару в сторону метро. Юнги напоминает себе, что он взрослый, разумный и не поддающийся всплеску гормонов, но это жуть как трудно, когда ты встречаешь такого, как Чимин. Юнги недовольно рычит сам на себя, заводит машину и резко трогается с места, забыв о цветах и сладостях. Но те, слава богу, остаются целыми к моменту приезда домой. * - Ну надо же, свершилось, - улыбается мама, открывая дверь. Юнги виновато, словно нашкодивший шестнадцатилетка, улыбается и заходит в квартиру. - Привет, мам. - Здравствуй, блудный ты мой. Юнги целует женщину в щёку и вручает ей букет и коробочку с пирожными. - Хитрец, знаешь чем задобрить, - её глаза лучатся радостью и Юнги от того хорошо, но одновременно он чувствует себя безмерно виноватым, на самом деле. Часто ли у неё такой взгляд, пока его нет рядом? Юнги любит эту квартирку. Небольшую, но очень уютную, всегда наполненную каким-то особым запахом дома, где всегда любят и ждут. Здесь родное всё, даже звуки, прилетающие с улицы. Сигналы автобусов - под окном остановка; доносящаяся из соседнего дома музыка - там целая семья музыкантов, которые до того красиво играют на скрипке и пианино, что заслушаться. Юнги помнит, что эта музыка никогда не мешала ему, что бы он ни делал. Мама суетится на кухне, заканчивает готовить обед, пока Юнги медленно бродит из комнаты в комнату, вспоминая, согреваясь и радуясь тому, что может вернуться сюда в любой момент. - Ты выглядишь отдохнувшим, - говорит женщина, когда Юнги приходит на кухню и садится на стул возле окна. - Сон, душ и еда делают волшебные вещи, знаешь ли. Она улыбается, прикрывая крышкой кастрюлю, но ответить не успевает - в дверь звонят. - Мы кого-то ждём? - удивляется Юнги. Он-то думал, что они проведут день вдвоём. - Возможно. Пойди, открой. Ничего не остаётся, как послушаться. Но Юнги кажется, что в глубине души он знает, кого там нелёгкая принесла. И когда в дверь, которую он открывает, с радостным: «хён!» влетает черноволосый мальчишка, тут же повиснув на нём, понимает, что был прав. - Привет, Гуки, - усмехается Юнги, ероша смоляные прядки. - Эй, ты вообще не пушинка, в курсе? Мальчишка что-то бухтит, утыкаясь в него носом и жмётся ближе. Приходится со вздохом закрыть дверь и обнять обеими руками этого ребёнка, который, кажется, с него точно просто так не слезет. - Чонгук, - мягко зовёт Юнги. - Идём. Обед почти готов, я привёз вкусные сладости. Чонгук немного отстраняется и смотрит большими влажными глазами. Вот-вот заревёт, дурачьё мелкое такое. - Хён совсем обо мне забыл, - шепчет тихо и опускает голову. Юнги стыдно невыносимо. Но он качает головой. Потому что это не так. - Нет, не забыл. Просто есть обстоятельства, которые не позволяют мне бывать с тобой чаще. Эй... ну. Посмотри на меня. Гуки, пожалуйста. Мальчишка снова послушно глаза поднимает и кусает губы. - Я скучал, - улыбается Юнги уголками губ. - Я всегда по тебе скучаю. Ты же мой любимый младшенький, помнишь? Лицо Чонгука светлеет, морщинка между бровей разглаживается, губы трогает робкая ответная улыбка, но слёзы всё равно текут и он старается их спрятать, рукавами толстовки размазывая по щекам. - Дети, - зовёт мама с кухни. - Идёмте, всё готово. Юнги обнимает Чонгука снова коротко и целует висок. - Топай умываться и мыть руки, - шепчет тихо. Но сам тут же берёт его за руку и отводит в ванную. Ждёт, когда младший приведёт себя в порядок, а потом полотенце на него накидывает. Чонгуку всего семнадцать. Он до болезненного привязан к Юнги, потому что всё своё детство провёл рядом с ним. И отрывать его от старшего было настолько непросто... Юнги очень переживал. Но Чонгук справился хорошо. И только в их встречи он позволял включать в себе маленького обиженного и соскучившегося ребёнка. Юнги понимал, он сам скучал не меньше, ему было жаль, что он не может бывать чаще с тем, кто стал ему почти братом. Но в любом случае этой крепкой связи нужно было немного ослабнуть, чтобы Чонгук дальше мог быть более самостоятельным. - Тётушка Минён, здравствуй, - улыбается Чонгук, когда они заходят на кухню. Та кивает и оценивающе смотрит на его покрасневший нос и ещё блестящие глаза, качает головой с улыбкой. - Эта мелодрама никогда не закончится? - посмеивается, погладив Чонгука по волосам. - Не делай вид, что она тебе не нравится, - ворчит Юнги и усаживается на своё облюбованное место у холодильника. Ему сейчас хорошо и спокойно. Всё отходит на второй план, оказывается совершенно ненужным и пустым, кроме близких людей, которые рядом. Юнги знает, что ближе к вечеру ему предстоит новый непростой разговор с мамой, но думает об этом, как о маленькой неизбежной неприятности, которая, в общем, стоит того, чтобы её вытерпеть. Потому что он очень любит свою семью.