Удар

      Франция, город Мандельё-ла-Напуль.       На тихой и тенистой улице, находящейся так близко к набережной, что слышался слабый и ленивый плеск волн, раздался хлопок - и на тротуаре, подняв небольшое облачко пыли, появился молодой человек, одетый в светлые джинсы и обтягивающую серую футболку с коротким рукавом. На левой руке у него были массивные чёрные часы, а на правой - странный браслет в пару дюймов шириной серого цвета, по-видимому, стальной. Парень был относительно высок, в очень хорошей форме, имел растрёпанные чёрные волосы и яркие зелёные глаза, а ещё был замысловатый шрам на лбу в форме молнии. Появившийся парень сразу сделал шаг в сторону, настороженно оглядываясь и будто опасаясь чего-то.       Будь поблизости волшебники, то они сразу бы опознали характерный звук аппарации, впрочем, они и аппарировавшего мага тоже узнали бы мгновенно. Пожалуй, в Европе не было страны, где не знали в лицо главного героя только что закончившейся кровопролитной гражданской войны в магической Британии. Его колдофото было на первых полосах всех магических таблоидов. И хотя другие страны не горели желанием вмешиваться в полыхающий конфликт в Британии, но освещали победу Мальчика-Который-Выжил весьма подробно, называя его теперь Мужчина-Который-Победил. Впрочем, все эти газеты, газетёнки и журналы информацию получали от кого угодно, но не от самого Гарри Поттера, что понятным образом оказывало влияние на качество и правдоподобность материала, разве что колдографии были настоящими.       Гарри, с трудом подавивший рефлекс нырнуть в кустарник сразу после аппарации, шёпотом выругался и огляделся. Риддл подох всего три месяца назад, и Гарри подозревал, что такая неадекватная в мирное время реакция останется с ним ещё очень надолго: рефлекс мгновенно покинуть точку аппарации въелся в кровь, казалось намертво. Он машинально провел рукой по непослушной шевелюре и выдохнул, напоминая себе, что все кончилось, после чего зашагал вперед по улице, приближаясь к побережью. Руки слегка подрагивали, и он сам себе признавался, что его бьет мандраж, да что там мандраж!       Спаситель магического мира был практически в панике из-за предстоящей встречи, его даже Риддл не заставлял так нервничать: к нему он шёл с холодной яростью и решимостью покончить со всем так или иначе, а сейчас трясся как первокурсник перед сортировкой! Сверившись с адресом, написанным на обрывке пергамента, в дрожавшей руке, он посмотрел на дом. Это был довольно большой и красивый двухэтажный особняк кремового цвета с газоном и живой изгородью. Еще раз нервно взлохматив волосы, он, с тянущим чувством в животе, решительно толкнул калитку, чувствуя, как проходит многоступенчатые защитные чары. Поднявшись по ступенькам к двери он чуть помедлил и нажал кнопку звонка.       В доме раздалась трель и послышались быстрые лёгкие шаги, щелкнул замок и дверь распахнулась, а Гарри судорожно вздохнул:       - Привет, Гермиона…       Она была ещё красивее, чем он её помнил: стройная загорелая фигура, округлившаяся во всех нужных местах, голубое платье выше колен, открывающее красивые ноги, обутые в открытые босоножки, волосы, более прямые и короче чем в его памяти, красиво ложились на плечи и, в конце концов, такое прекрасное и родное лицо с веснушками на переносице!       А в противовес этому горящие практически ненавистью карие глаза, в которые ему так нравилось смотреть в школе.       - Как ты посмел сюда заявиться, Поттер?! – зашипела она, с трудом справившись с собой. - Что тебе надо, ублюдок?!       Гарри отшатнулся и почувствовал себя, как на первом курсе Хогвартса, когда слова приходилось искать и выдавливать из себя силой. Он ждал такого приёма и боялся его, но, столкнувшись, всё равно онемел, судорожно пытаясь подобрать слова. Тем временем в глубине дома раздался смутно знакомый голос:       - Дорогая, кто там?       - Я разберусь, Виктор, – повернувшись, ответила нормальным голосом Гермиона.       - Гермиона… - выдавил Гарри. Точно! Он узнал этот голос! Та болгарская обезьяна с турнира!       - Для тебя миссис Крам, понял?! – снова зашипела она.       - Чт... что?! – пол под ногами разверзся, а в аду, поджидая его, мерзко хохотал Том Риддл, призывно маша рукой!       - Да! Миссис Крам! И у нас есть дочь! Родилась в конце марта, семимесячной!       - То есть ты… всего через… два месяца после… и уже с Крамом?! – делая паузы, неверяще спросил он.       - Да! Хотя это и не твоё дело!       Поттеру показалось, что он снова в Хогвартсе на метле и снова его бьет в голову бладжер. Сильно заболели голова, живот, и сразу стало как-то на всё наплевать, мир вокруг потерял резкость, краски потускнели, и даже её лицо смазалось перед глазами.       - О… ну… это… хорошо… извини, – нормальной членораздельной речи не вышло, и он на подгибающихся ногах развернулся и пошел к калитке.       - Зачем ты вообще приходил? – в спину окликнула его Гермиона, взгляд выхватил её старую бисерную сумочку, висевшую у него на ремне, шнурки были связаны в петли для ремня. В сердце кольнуло.       - Это... неважно… уже... неважно... - шевельнул он ладонью, не оборачиваясь.       Металлически лязгнула калитка и негромко хлопнула аппарация, она знала, что больше он здесь не появится, не будет мешать, и это почему-то бесило! Ей нестерпимо хотелось швырнуть ему в лицо обвинения, наорать, выкрикнуть все свои обиды и может дать по морде или проклясть, но даже этого он её лишил, взял и ушёл, ещё и сумочка эта!       Гермиона стояла, глядя ему вслед, сжимая кулаки, а потом вышла на улицу, закрыла дверь и села в садовое кресло, стоявшее на газоне. Руки дрожали. Прошлое её таки настигло, несмотря на все её старания и ухищрения, тщательно выстраиваемая жизнь пошла трещинами, которые снова начали кровоточить. Дверь дома открылась, и вышел Виктор, попытавшийся её обнять, но девушка отстранилась.       - Кто это был, Гермиона?       - Никто. Вернись в дом, пожалуйста, я хочу побыть одна.       - Это он, да? Гребаный шрамованный ублюдок?! – нахмурился Крам, угрюмо напрягаясь и глядя на Гермиону, сложившую сцепленные в замок руки на плотно сжатые колени. Последние месяцы они старательно избегали темы Гарри Поттера и выкидывали журналы и газеты, потому что буквально в каждом издании было что-то про него.       - Я попросила тебя! Пожалуйста! – повысила голос девушка.       - Хорошо, только не засиживайся, пожалуйста, – недовольно сказал он и ушёл в дом, хлопнув дверью чуть сильнее чем нужно.       Она сидела, и в голову сами собой лезли воспоминания того ада, который разразился в июле 1997 года и продолжавшегося вплоть до рождения дочери, пока заботы о новорожденной малышке не заставили отвлечься и не рыдать, ежедневно ощущая боль и обиду, захлестывающую её. И всё вроде поутихло, как появились эти проклятые газеты с фотографиями её личной Немезиды, и всё началось вновь. А тут и самолично посмел припереться! И чего она так реагирует? Захлопнула бы дверь перед носом, и всё.       Гермиона вскочила и, достав палочку из кармашка на подоле платья, начала яростно ей размахивать, обновляя защитные и контролирующие чары, а также ставя новые ориентированные на магический след только что ушедшего волшебника. Закончив, она, сдерживая злые слезы, упала в кресло, понимая, что это бесполезное занятие - он и сам больше не придёт. Над домом, постепенно успокаиваясь, гудела магия, встраиваясь в естественный магический фон.       Виктор мрачно наблюдал за Гермионой, нервно расхаживающей по гостиной. Она явно не знала, куда деть руки, брала с камина безделушку и тут же ставила её обратно, садилась в кресло и вставала… Её действия выдавали крайнее волнение.       - Гермиона… - начал было он.       - Я не хочу об этом говорить! – сразу отрезала она.       - Хорошо, давай не об этом. Пойдем прогуляемся, недалеко открыли новую кондитерскую, – предложил Крам.       - Я не хочу, спасибо, – сказала она со злостью вздохнувшему Виктору.       Гермиона поднялась на второй этаж и зашла в комнату дочери. Малышка мирно спала, засунув большой палец руки в рот. Она родилась семимесячной и поэтому почти постоянно спала, добирая свои два месяца с помощью чар и зелий. Французское отделение Святого Мунго заверило Гермиону, что такое бывает и технология отработана годами, а поэтому нечего беспокоиться. Врач родильного отделения даже посоветовал ей радоваться, так как малышка еще пару месяцев не будет тревожить измученную беременностью и родами маму, давая ей время прийти в себя и восстановиться.       - Маленькая хозяйка спит! Тикки следит, не отрывая глаз! – сказал бесшумно появившийся рядом домовик. – Тикки купил из своей зарплаты игрушку маленькой хозяйке! – гордо сказал он, тыкая на висящую на стенке кроватки погремушку.       - Спасибо, Тикки! – Гермиона наклонилась и коротко обняла просиявшего домовика. Тикки появился в её жизни, когда она забирала дочь из Мунго, оказывается, наиболее продвинутые домовики дежурили там в надежде найти семью, о которой можно заботиться. Поначалу его было невероятно трудно уговорить на выходные и зарплату, особенно на зарплату. Но Гермиона не была бы Гермионой, если бы не смогла найти аргументов, один из которых покорил Тикки до глубины души, он мог покупать подарки для своей семьи, а особенно для маленькой хозяйки, из своей зарплаты по своему разумению и желанию! А выходные, подозревала Гермиона, Тикки использовал тоже по своему желанию, то есть на присмотр за «маленькой хозяйкой», на что, в принципе, имел право – его выходные, что хочет, то и делает.       Позже вечером Крам нашёл Гермиону в саду: она сидела за столиком со стаканом огневиски в руке, уставившись застывшим взглядом куда-то в живую изгородь, а вокруг плясали магические светлячки. Подходить не стал, лишь вздохнул и вернулся в дом. Это был второй раз, когда он видел её с крепким спиртным, впрочем, другого в доме не было, так как она не пила вообще, а огневиски хранился в баре для Виктора.       Поттер, отпустив захлопнувшуюся калитку, сделал несколько шагов и, почувствовав отсутствие антиаппарационных чар, тут же аппарировал. Ему казалось, что чувствовал он себя хуже, чем после финальной битвы, когда лежал в лазарете Хогвартса, а причитающая мадам Помфри размахивала над ним палочкой и литрами вливала зелья, в то время как он бессмысленно переводил взгляд с одного предмета на другой, не способный ни говорить, ни соображать. Его кто-то звал, что-то говорил, на границе сознания был лишь белый шум... Примерно так было и сейчас.       Оказавшись в своем номере отеля Radisson Blue, Гарри скинул джинсы с футболкой, было душно, и, оставшись в одних боксерах, полез в бар, выудив оттуда большую и мгновенно запотевшую бутылку виски. Отель был маггловский, поэтому и виски был маггловский, хотя и дорогой. Выйдя на большой балкон, Поттер завалился на шезлонг, скрутил пробку с бутылки и сделал большой глоток. Спиртное жаркой волной проскользнуло по горлу и уютно устроилось в животе. Гарри опустил бутылку на пол, запрокинув голову на лежак шезлонга. Он повернул голову и окинул взглядом ярко освещенную набережную и толпы веселящегося народа, после чего горько хмыкнул.       Ничего не хотелось, даже пить, но, наверно, правильно говорил Муди, с треснувшим от проклятия Долохова искусственным глазом, который один из немногих остался в живых из сильно поредевшего Ордена Феникса. «Надраться тебе надо, парень! До потери пульса надраться! Слишком многое тебе выпало, сломаешься!» Поттер тогда молчал, сидя в Большом зале, надираться ему не хотелось, потому что сегодня он выпутался из цепких рук мадам Помфри, воплей в спину и намеревался незамедлительно приступить к поискам Гермионы. Три месяца он этим занимался при активной помощи министерства, лично Кингсли, который старался реабилитироваться, остатков аврората и ДМП.       После июля 1997 года отношения Поттера и Ордена рассыпались в пыль, превратившись в нейтралитет на грани вражды, несмотря на неоднократные попытки последних выправить ситуацию. Он тогда, у всех на глазах избил Рона, который снова засунул ногу в рот, сломал ему руки, челюсть и несколько ребер, после чего покидал в бисерную сумочку необходимые предметы и заготовленные Кричером припасы и, буркнув Артуру Уизли, что они мало пороли придурка, громко хлопнул дверью, оставив за спиной ошарашенный Орден и презрительно улыбающегося Снейпа, который, к своему ужасу, впервые в жизни подумал об отродье Джеймса Поттера в позитивном ключе: он смог сделать то, что сам Снейп не смог – послать всех к черту!       В стране после победы царил невероятный бардак. Поттер вылез откуда-то из леса и грохнул Волдеморта, вымораживая до изумления обе стороны своей невероятной победой! Начиналась грызня за власть, откуда-то повылазили представители нейтральных родов, всю войну сидевших под фиделиусами, выжидая кто же победит, а теперь тряся родовыми гобеленами, заявляя о своей древности, требовали должностей и власти. Дескать, переходный период, страна нуждается в нейтральном министерстве, все такое и что-то еще, они даже сформировали свой Визенгамот, где успели принять несколько законов! Гарри, видя это краем глаза, только качал головой.       Всех этих придурков железной рукой подавил Кингсли, опираясь на ожесточенных войной боевиков Ордена, выживших членов ОД и обычных боевиков, в которых превратились некогда рядовые волшебники, исповедующие теперь принцип «Никогда больше». Историю пишут победители!       Членов ОД, кстати, можно было узнать по нашивке "HJP" на рукаве мантии или куртки. Поттер, когда это увидел, устало закатил глаза, не в силах спорить с упрямым взглядом Невилла, у которого шла кровь из рассечённой брови и щеки. В конце финальной битвы это было. Они оба сидели, привалившись к обломку стены древнего Хогвартса, сжимая палочки, и молчали. Эта колдография первой и облетела все Европейские и не только магические издания. Это колдофото по накалу эпичности и драматизма напоминало подъем флага над Рейхстагом! Они победили! Гермиона, увидев публикацию, долго держалась, а потом зарыдала. Криви, сука, как-то умудрился сохранить в бою свою проклятую камеру!       Поттер, впрочем, во всех этих политических дрязгах не участвовал, его интересовала только Гермиона, и тут уж он не стеснялся использовать свою известность, и даже откровенные угрозы магического насилия. И вот нашёл, Мордред! На свою голову! Как она могла?! Ну и хрена теперь? Победил? Молодец, куда там. Пиздуй теперь куда-нибудь. Видимо, пришло время прислушаться к совету старого параноика.       Бутылка пустела, как и голова, и в пустоте, резонируя, бились о стенки черепа слова: «Да! Миссис Крам! И у нас есть дочь!», «Да! Миссис Крам! И у нас есть дочь!»       Мозг никак не хотел успокаиваться и постоянно задавал самому себе вопросы, на которые сам же не мог дать ответы.       Утром Гермиона вскочила относительно бодрой и возбужденной, хотя спала неважно и заснула поздно. Её преследовала картинка, как из Поттера будто душу вынули, когда она сказала про замужество и ребёнка. Эта картина вызывала противоречивые эмоции – удовлетворение, что ему так больно, и жалость, что ему так больно! Гермиона безуспешно пыталась её отогнать, вернее вторую её часть! Чёртов Поттер своим поганым визитом сломал всю её размеренную жизнь! Нет уж! Она ненавидела неизвестность! Зачем он приходил и, главное, как он осмелился после всего, что было? Теперь она поставит точку на прошлой жизни и заставит этого ублюдка объясниться! Приняв душ, она оделась и, спустившись вниз, подняла трубку телефона. Волшебники Франции не чурались использовать магловские технологии, в отличие от их закоснелых британских соседей.       Руководитель парижского отделения ДМП не был исключением.       - Алло? Месье Атталь?       …       - Здравствуйте, месье! Да это я… о спасибо, вы меня балуете!       …       - Месье Атталь, у меня есть просьба. Вы, несомненно, в курсе, что у нас появился этот недобитый Поттер?       …       - О поверьте, он заслужил! Я хочу знать, где он остановился, можете оказать мне такую услугу?       …       - Хочу поприветствовать «знакомого». Нет, проблем не будет, что вы!       …       - В тот раз была самооборона! Radisson Blue, номер 243? Спасибо, месье Атталь!       Виктор старался унять раздирающую его ярость и ревность, глядя, как Гермиона торопливо одевается и наносит легкий макияж. Останавливать её бесполезно, он это уяснил уже давно, она если решит что-то, то не успокоится, пока не сделает.       - Виктор, пока! Буду… пока не знаю когда. Позвоню, если задержусь! – крикнула Гермиона уже из дверей.       Поттер в середине ночи кое-как опустошил бутылку виски и, почти упав, перебрался из шезлонга на кровать, где и завалился спать, не удосужившись даже её расправить. И сейчас его разбудил безумно раздражающий телефонный звонок. Непослушная с похмелья, рука сначала смахнула трубку, и только потом он её нащупал и приложил к уху:       - Месье Поттер?       - Да, кто это?       - Это ресепшн, месье Поттер. К вам посетитель.       - Я никого не жду и не принимаю.       - Но она говорит это важно, месье!       - Пошлите её к черту!       - Хорошо месье Поттер, как скажете, до свидания.       Он расслабленно откинулся на подушку. После победы ему всю душу вынули эти репортеры, интервью, фото и поиски эксклюзива, подумать только, самые пробивные себя предлагали, его передёрнуло, вызвав всплеск головной боли. Гарри подумал, что надо поесть и сваливать с этой страны к Мордреду. Может получится, со временем, забыть эту боль и фразу, гулко бьющуюся в голове: «Да! Миссис Крам! И у нас есть дочь!». Блять! Он застонал и, скатившись с кровати, открыл стоявший на кресле рюкзак цвета хаки, который купил в туристическом магазине Лондона в августе 97 года. Тогда же Снейп наложил на него расширяющие чары. Достав оттуда пару пузырьков с зельями, Гарри уже собирался вернуться в постель, как вдруг почувствовал вспышку магии в районе входной двери и услышал раздавшийся щелчок замка. Эту способность он в себе открыл в конце 97 года, это как звериное чутьё какое-то. Обычно оно помогало, но во время финальной битвы отвлекало неимоверно, там ведь безостановочно колдовали тысячи людей, и это не считая магических существ.       Вошедшая в номер Гермиона замерла, уставившись на почти голого Гарри, который держал палочку, направленную ей в лицо. Впрочем, как только он увидел, кто его посетительница, то сразу расслабился, а палочка исчезла из его руки. Он вздохнул, как-то сгорбился, звякнул пузырьками в левой руке и сел на кровать.       - Неласково ты гостей встречаешь.       - Что тебе нужно, Герм… миссис Крам? – осекся и поправился он, сорвав крышку с флакона, залпом выпил, едва сдерживая гримасу отвращения и гадая, что ей здесь понадобилось.       - Ответы, Поттер! – холодно ответила Гермиона.       - Ответы?! Серьезно? А что, если я не хочу? Ну, уже не хочу? – горько спросил он.       - Мне наплевать, что ты там хочешь! Я хочу ответы, и я их получу! – она села в кресло и закинула ногу на ногу.       - Заставишь меня? – заинтересовался Гарри. – А как? Я же этот, как там его, герой! Да и империо на меня не действует, – хмыкнул он. Его начинал понемногу раздражать её тон.       Они молчали, разглядывая друг друга. У Гарри постепенно прояснялась голова, зелья делали свою работу на отлично. И одновременно с этим начала болеть душа при виде той, кто предала их любовь.       - Слава в голову ударила, ублюдок?! – язвительно поинтересовалась она, сверля его кинжальным взглядом.       - Ты же меня знаешь, слава - главное для таких ублюдков, как я! Весь Хогвартс только и делал, что за ней гонялся! – съязвил он в ответ. – Но, как говорит Снейп, слава еще не все!       - То есть ты даже не считаешь себя виноватым? – Гермиону покоробила его фраза, хотя она и старалась ударить его побольнее.       - Нет!       - Ты… ты… - опешила Гермиона, сжав палочку и напряженно размышляя.       - Нет, я, конечно, виноват. Но в том, что произошло с тобой, я не виноват, разве что только самим фактом своего существования. Но ты можешь воспользоваться палочкой, не стесняйся, миссис Крам! Я сопротивляться не буду, – фыркнул он, кинув взгляд на её кулак, сжимавший палочку.       Гермиона сидела, успокаивала дыхание и старалась не смотреть в его колдовские глаза в частности, и ниже шеи в общем. Она постаралась включить своё рациональное мышление. Прошлое стремительно накатывало, и самое страшное, что у неё глубоко в душе поселился микроскопический червячок сомнения: А так ли она права в своей, так старательно лелеемой, ненависти и обиде? Слишком уж он уверенно себя вёл! А ведь это Гарри Поттер, который всегда стремился взвалить всю вину мира на себя, может она в чем-то не права?       - Итак, как я уже сказала, я хочу ответы! – стараясь удерживать металлический тон, произнесла справившаяся с собой Гермиона.       - Почему я должен тебе их давать, миссис Крам?! Особенно теперь, – подчеркнул он последнее слово и, стараясь не смотреть на её изящную шею, губы и длинные ноги, недовольно ответил он.       - Так ты не хочешь разговаривать из-за того, что я вышла замуж и родила не от тебя?!       - Да, именно поэтому, - кивнул он. - Ты всего через два месяца прыгнула в постель к этой обезьяне, а может и раньше. А помнишь, что мы обещали друг другу? Всегда любить и верить, кажется?       - Ты первый и нарушил эту клятву! – воскликнула, защищаясь Гермиона, - и Виктор не обезьяна! Не смей его так называть!       - Нет, я не нарушал. Никогда не нарушал, – помотал головой Гарри – и называть я его буду так, как хочу! Обезьяна он и есть обезьяна! – уперся Поттер.       - Как ты можешь так нагло лгать? – поразилась и нахмурилась Гермиона.       - Когда это я тебе лгал? Может, напомнишь хоть один эпизод? – поймал он её взгляд.       Последний вопрос выбил Гермиону из колеи и оставил ощущение уходящего из-под ног пола. Мерлин, он ведь и правда никогда... Она потерла виски, ей срочно нужна пауза, нужно всё обдумать! Этого ведь не может быть!       - Ты не мог бы одеться?       - Хорошо, - пожал плечами Гарри, - заодно душ приму.       Он поднялся, достал из рюкзака чистый комплект одежды и, выпив второй флакон зелья, ушёл в душ, оставив Гермиону в раздумьях. Он не лгал, но что тогда произошло в июле? Гермиону раздирали эмоции, с одной стороны, её к нему тянуло со страшной силой, с другой, злость к нему полыхала багрянцем и хотелось причинить ему как можно больше боли! Она хмыкнула, заняться с ним любовью и душить в процессе! "А за что, собственно, душить?" - пришла в голову трезвая мысль. Гермиона ещё более уверилась в желании получить ответы о том, что произошло тогда, летом 97 года.       - Знаешь, миссис Крам, - вышедший из душа Гарри выплюнул её фамилию, вытирая волосы полотенцем и порождая ещё больший беспорядок на голове чем прежде. - Я, пожалуй, всё же тебе расскажу, Мерлин с тобой! А потом можешь проваливать к своей обезьяне!       - Неужели? С чего это ты вдруг передумал? – как можно язвительнее отозвалась Гермиона, поморщившись на очередное оскорбления Виктора.       - А хочу посмотреть на твое лицо. Да и время скоротаю до трансфера в Нью-Йорк, – ответил Гарри, подходя к бару и доставая очередную бутылку виски.       - Вот только пить не надо! – поморщилась Гермиона. - Ты ведь раньше не пил вообще! Погоди, трансфер? Ты уезжаешь?! – почему-то эта новость ей не понравилась абсолютно, хотя только вчера она вообще не хотела иметь его в своей жизни.       - Во-первых, ты мне не жена, квиддичистом своим косолапым командуй, Гермивона! – исказил он её имя, подражая Краму, - а во-вторых, да, не пил, а вчера вот начал, знаешь ли! А, в-третьих, да, уезжаю, и это нахрен не твоё дело! – огрызнулся он, садясь в кресло. – Да и вообще, много ли ты знаешь про моё «раньше», - горько усмехнулся он.       «Похоже, зря я вчера ему сказала про дочку и Виктора», - такой агрессии она у Поттера ещё не встречала, особенно в свою сторону.       - Смири агрессию, иначе я уйду! – пригрозила девушка.       - Проваливай, я изначально не хотел никого видеть, ты сама взломала мой номер, – отмахнулся Поттер.       Гермиона опешила, роли в разговоре как-то незаметно поменялись и теперь непонятно кто тут обвинитель, а кто ответчик. Впрочем, с каждой минутой ей понемногу начинало казаться, что нет ни того, ни другого. Она изначально собиралась строить разговор исходя из известного ей психотипа Поттера «всепрощение, вера и вина» но, похоже, в этот раз это не сработает. Неужели война его так изменила?       Гарри в свою очередь понимал, что его заносит, но ничего с собой не мог поделать, фраза «Да! Миссис Крам! И у нас есть дочь!» вызывала боль, злость, обиду и тоску. Вон, сидит тут эта «Миссис Крам»… ответы ей нужны, видите ли! Хорошо, он даст ей ответы! В конце концов, ещё неизвестно, кому тот кошмар нанес больше вреда. Поттер открыл бутылку и подвинул маленький столик ближе ко второму креслу, в которое и уселся.       - О, подожди немного, а то я так напьюсь быстро, второй день не ем. – Гарри поднял трубку телефона и, дождавшись ответа портье, попросил закуску к виски. – Ты будешь что-нибудь? – спросил он у Гермионы, та отрицательно покачала головой, внимательно рассматривая своего бывшего и повзрослевшего парня.       Услужливая память мигом достала строчки из очередной книги, автор которой утверждал, что дети и подростки на войне очень быстро взрослеют. Доказательство этого сидело перед ней. Поттер изменился, сейчас перед ней был не мальчик, которого она помнила прежде, а мужчина, воин, от которого она не могла оторвать взгляд, появились новые шрамы, один из которых белесой полосой выскальзывал из-под майки и, проходя по шее, заканчивался у виска. Мужчина, который победил в гражданской войне и пришёл к ней и которого она сейчас стремительно превращала в дерьмо.       - Деньги ты не экономишь, я вижу? – спросила девушка. Не то чтобы её это интересовало, но хотелось заполнить паузу в разговоре, пока они ждали заказ.       - Поттеры и Блэки, – безразлично пожал он плечами, раскручивая виски в стакане. – Там денег столько, что можно Хогвартс купить и ещё на министерство магии останется.       - Так почему же ты…       - Ходил в обносках? – догадался Гарри, - это надо у нашего великого Альбуса спросить, который был якобы моим магическим опекуном. И у Молли тоже, которая держала у себя мой ключ от сейфа. Хотя сейчас уже на это наплевать!       В дверь постучали, и появился портье, кативший тележку; он снял серебряные колпаки и поставил на столик два блюда с копченой рыбой и сыром.       - Ты в курсе, что в каждой стране виски закусывают по-своему? – осведомился Поттер, отправляя кусочек сёмги в рот серебряной вилкой. - В Америке, например, стейками! Дикие люди, – скорбно покачал головой он.       - Это то, о чем мы должны сейчас говорить? – скривила гримасу Гермиона, она старательно пыталась сохранить негатив, это было что-то такое иррациональное, превратить национального героя в глину, самоутвердившись за его счет.       - По-моему, вполне себе тема для разговора, – пожал плечами Гарри, съедая ещё кусочек рыбы. – Ты не хочешь семги?       - Говори уже! – не в силах сдерживать себя, зарычала Гермиона, которой не терпелось, наконец, узнать все подробности произошедшего с ней дерьма.       - Ладно, миссис Крам, - сказал Поттер и, вздохнув, зарыл пятерню в волосы. – Всё началось в мае 97 года, когда Снейп начал подозревать, что в Ордене завелся крот. Как ты, наверное, помнишь, в то время нас активно уничтожали, находили скрытые конспиративные дома, убивали лояльных Ордену министерских чиновников и так далее.       - Предположим, - отрывисто кивнула Гермиона.       - Предположим? – выдохнул Поттер, - Хорошо. Снейп пытался вычислить шпиона, но никак не получалось, квалификации не хватало, в рядах упиванцев он тоже ничего не смог выяснить. Между тем нападения продолжались. Вишенкой на торте стало моё похищение, никто не знал, кроме орденцев, что я в тот день буду в Хогсмиде и с какой внешностью. Но, как оказалось, знали Люциус Малфой и Лестрейнджи. Я, признаться, и сам расслабился, ту нашу с тобой ночь накануне я не забуду никогда, - тихо сказал он покрасневшей Гермионе и уставился в окно.       - Я после твоего похищения чуть с ума не сошла! – призналась она, - что у тебя с рукой? - Пальцы левой руки Поттера, лежавшей на подлокотнике кресла, конвульсивно дергались.       - Что? А, это Секо в локоть потом Инсендио туда же. Мадам Помфри сказала, пройдет когда-нибудь, – ответил он Гермионе, не замечая, что она слегка побледнела, прикусив губу.       - Когда-нибудь? – прошептала она.       - Да. Ну, так вот. Я не знаю, куда там меня привезли, Малфой-манор или может какой-нибудь другой, подвалы, думаю везде одинаковые, но там был Волдеморт, и этот ублюдок был очень подкован в пытках, – он снова замолчал, словно вспоминая, выпил и снова налил, и снова выпил под тревожным взглядом своей гостьи. – Грёбаный Дамблдор сделал из меня этакое знамя света, и поэтому змеемордому надо было меня сломать и показать всем, что сопротивление бесполезно, Избранный не выдержал пыток и стал кретином. Это был кошмар на самом деле, ты знаешь? – скривился Гарри, смотря на свою собеседницу.       - Как ты вырвался? – тихо спросила Гермиона. Они так и не успели поговорить об этом тогда.       - Просто аппарировал, представляешь? – криво ухмыльнулся Гарри и потер локоть левой руки. – Не знаю, как я пробил их щиты, но в какой-то момент они переборщили с пыткой, кажется, ногти выдирали, и я оказался на Гриммо 12. Совсем как в детстве, когда на крышу прыгнул, спасаясь от Дадли с его бандой. Спонтанная магия, я думаю.       Гермиона закрыла глаза, вспоминая тот день: орден практически полностью собрался в особняке, когда оглушительно грохнуло - и на полу коридора появилось окровавленное и грязное тело Гарри. Некоторые раны уже начали загнивать, выглядел он совершенно ужасно, будто труп, ко всему прочему его ещё и расщепило при спонтанной аппарации. Она тогда билась в истерике, и из комнаты Поттера её выводили практически силой, периодически вливая успокаивающие зелья. Она передёрнула плечами. Поттер, глянув на неё, между тем продолжил:       - Итак, возвращаясь к кроту. Орден бурлил, последнему идиоту, типа Рона, стало понятно, что среди нас предатель. И тогда этот самый предатель решил кого-нибудь подставить, отдав на растерзание и отведя подозрения от себя, заодно и от перспективного члена ордена избавиться. Его выбор пал на тебя.       - Почему на меня? – поежилась Гермиона, сжимая ладонями колени.       - Для тебя легче всего придумать мотив.       - Ты рехнулся? Какой у МЕНЯ может быть мотив?! – зло воскликнула она, сверкая шоколадными глазами с золотыми искорками в них.       - Ты маглорожденная, а значит первоначальная цель для уничтожения или использования в качестве сама-знаешь-кого. Вот по сценарию ты и связалась с Ноттом ещё в начале шестого курса, обслуживала его в слизеринских подземельях в обмен на защиту и покровительство.       - Я не спала с Ноттом!       - Кому ты это говоришь? – усмехнулся Гарри. – Я в курсе, что твоё первое занятие любовью было в выручай-комнате первого июля 97 года в районе девятнадцати часов.       - Ты даже время запомнил? – удивилась Гермиона, чувствуя непонятно откуда взявшийся жар между ног, впрочем, почему непонятно?       - Да, я же сказал, что не забуду, – кивнул тот отпивая виски и нанизывая на серебряную вилку сыр.       Поттер встал, открыл пошире балкон, откуда пахнуло солёным морским ветром. Он покосился на свою собеседницу и, тяжело вдохнув, сел в кресло и что-то неразборчиво пробормотал. Гермиона чувствовала себя одновременно и хуже, и лучше, она никогда не была глупой и уже поняла, что всё, что она знала до этого, всё, на чём основывалась её ненависть к Поттеру, постепенно превращалось в пыль. И от этого хотелось кричать в голос, ведь это означало такое... была война, а она ушла... бросила...       - Ты помнишь, как все началось? – продолжил зеленоглазый маг, покачивая в руке бокал.       - Такое разве забудешь?! – мотнула головой Гермиона и вздохнув продолжила: - Мы были в библиотеке, вернее я выходила оттуда, когда у меня из сумки выпали несколько писем, понятия не имею, откуда они там взялись. Их подобрал Рон! – она помолчала и вытерла глаза. – И естественно этот ублюдок их прочёл! Я не могла понять, что он там орёт, он подскочил и ударил меня по лицу так сильно, что я потеряла сознание! – выдавила Гермиона, переживая тот кошмарный день заново, не обращая внимания на напрягшегося Гарри. – А потом меня притащили в большую гостиную на первом этаже. Ты не представляешь, как я хотела тогда тебя увидеть, Гарри! Они стояли там все! Все, Уизли, Люпин, Тонкс, Кингсли… И все смотрели на меня с такой ненавистью!       - Меня в это время ускоренно пытался привести в себя Снейп, – сказал Гарри. – А письма в твоей сумке оказались с помощью элементарного заклинания переключения.       - А потом начался этот фарс! Меня никто не слушал! Кто-то вслух прочёл эти якобы мои письма. Там была такая грязь и кошмар, что у меня в голове помутилось! Якобы это я сдала тебя Пожирателям и с нетерпением жду следующего «раунда» с Ноттом и даже предлагаю ему позвать друзей, если это поможет мне остаться в живых и спасти родителей! – воскликнула Гермиона.       - Вот крот тебе и придумал мотив для предательства, а эти дебилы купились! А секс был нужен для большего омерзения! – выцедил слова Гарри. - Подставить остальных членов Ордена было гораздо сложнее, там сплошь взрослые и воевавшие ещё в первой войне. А ты, мол, смерти боишься вот и...       - Я помню, как орал Рон, Молли и Джинни, как они обзывали меня… - всхлипнула Гермиона которую вновь накрывала боль и обида – Только Луна меня защищала… А тебя не было! Гарри, почему они так... мы ведь столько лет вместе и... – всхлипывания прервались рыданиями.       - Я их не оправдываю, но... Орден Феникса после стольких потерь, смерти Дамблдора ожесточился, и это затмило им их гнилые мозги! – заметил Гарри.       Поттер вздохнул и налив второй стакан виски толкнул по столику к ней. Что ей говорить, он не знал. Гермиона в очередной раз вытерла глаза и, схватив стакан, залпом выпила. Поттер сидел, молча смотря на свою левую подрагивающую ладонь, на кончиках коротких ногтей начинала клубиться магия. В тот день для него практически всё рухнуло, и начался тяжелейший период в его короткой жизни.       - Потом они принесли веритасерум, – продолжила Гермиона шмыгнув носом, - я до сих пор понять не могу, почему я ответила утвердительно что я предала тебя, что я спала с Ноттом и передавала ему информацию об Ордене?! – дрожащим голосом спросила Гермиона. – Я точно знаю, что это был веритасерум, все симптомы были верные! Я даже сама могу его варить!       - Потому что это был не веритасерум. – Поттер обхватил голову руками, массируя виски. - Это специальное зелье, которое лишь имитирует все симптомы веритасерума, но заставляет жертву отвечать утвердительно на ЛЮБОЙ вопрос, Снейп это потом выяснил. Ты ведь помнишь, тебе задавали вопросы, подразумевающие ответ только «да» или «нет» – ответил Гарри.       Поттер, делая очередной глоток, постепенно чувствовал, как пьянеет. Гермиона плакала в соседнем кресле, и нестерпимо хотелось её обнять, успокоить, но он гнал эти мысли со всей силой. Он представил её в объятиях Крама, его руку на её бедре, скривился и плеснул себе еще виски.       - Да, ты прав. Но как они могли в это поверить?! – всхлипнула она.       - К тому времени Снейп привел меня в сознание и быстро проинструктировал. Меня мутило, и голова почти не работала, в глазах двоилось и троилось. По его словам, он практически знал кто шпион, но боялся ошибиться. Тогда у него и родился план, по которому я должен был якобы поверить в твое предательство и настоять на изгнании, а Снейп должен был тебя перехватить и направить в безопасное место. Ставки были слишком высоки. – Гарри пьяно махнул рукой, - Он объяснил мне, что в случае, если он окажется неправ, то неизвестный предатель, скорее всего, убьет тебя чтобы замести следы, а кто тебя защитит пока я в коме? Я слушал твои последние ответы из коридора и когда эти ублюдки приговорили тебя к смерти…       - Мой мир упал, Гарри, когда ты вошёл и сказал мне, чтобы предательница я убиралась вон! – перебила его Гермиона. – Я даже не обратила внимания, что ты отменил мой смертный приговор, потому что своими словами ты уже привел его в исполнение!       - Мне жаль… - пробормотал парень, - Но упал не только твой мир… Я должен был проводить тебя до двери, помнишь?       - Да... – кивнула девушка.       - И там я должен был тебе шепнуть, что все это фарс, и чтобы ты аппарировала в свой дом и ждала там Снейпа, который всё объяснит. Но я не успел и слова сказать.       - Потому что я дала тебе по морде и аппарировала!       - Угу, и практически убила меня этим.       - Можно подумать тебе было тяжелее, чем мне! – со слабым возмущением ответила Гермиона.       - Физически, миссис Крам, физически! – зло ухмыльнулся Поттер.       - О чем ты говоришь, Мерлин тебя побери? Это была обычная пощёчина! И называй меня по имени!       - По имени тебя пусть муж называет! – снова начал злится Гарри. - Ты помнишь моё состояние? Снейп в меня несколько литров зелий закачал, я едва ходил и у меня болело всё, что может болеть у человека. После нескольких недель пыток я находился на грани комы. Твой удар меня просто перегрузил, и я вырубился, да ещё и упал неудачно затылком о какое-то твердоё дерьмо на полу. В итоге Снейпу вместо того, чтобы искать тебя пришлось меня реанимировать, – сказал он вскинувшей ладонь ко рту Гермионе. – Вот этот один удар и решил наши судьбы, видимо, – процедил Поттер. – Как Малфою мне зарядила, – криво ухмыльнулся он.       - О господи, Гарри, мне так жаль! – вновь заплакала она – Я ничего не соображала в тот момент...       - Зато вмиг засоображала ложась в постель этого бабуина, и пары месяцев не прошло! – зло выдохнул Гарри.       - Заткнись! Это не твое дело! – всхлипнула она, вытирая слезы.       - Да понятно, что не мое, имею в виду теперь не моё. «Всегда любить и верить», да Гермиона? – безжалостно бил он по кровоточившей ране.       Гермиона вскинула голову с блестящими от слез щеками, Гарри нестерпимо хотелось её обнять, утешить и поцеловать, но в следующее мгновение он вспоминал болгарина и желание улетучивалось.       - Да пошёл ты, Поттер! Пошёл ты! Пошёл... – в который раз за день она беспомощно вытирала слезы, он разрушал её тщательно выстраиваемое мировозрение, ломал пинками, в пыль и ей ничего не оставалось, лишь пытаться защищаться отрицанием очевидного.       - Пошел ты? – неверяще переспросил Гарри. – Это я «пошёл ты»? Ты серьезно? Так я и пошел, знаешь ли! Помнишь, что мы должны были сделать? Ты ушла, Рона я вычеркнул из списка друзей и сломал ему руки, чем ты думаешь, я занимался все это время?!       Грейнджер чувствовала, будто черный огонь вины сжигает её сердце, она внезапно превратилась из жертвы в преступника и чувствовала себя больной, слезы текли между пальцев, прижатых к глазам. Мир перевернулся для неё.       Морской бриз трепал белоснежные занавески дорогого номера отеля, снаружи были слышны приглушенные голоса людей и негромкий шелест волн. Наступал вечер и Лазурное побережье оживало, блестя огнями и привлекая гостей многочисленными кафе и ресторанами.       Гермиона оправила подол платья, которое слегка задрал ветер и, наскоро вытерев слезы, посмотрела на своего визави сидящего напротив. Всё те же непослушные черные волосы, невероятные глаза, не говоря уж обо всём остальном, Поттер был в прекрасной физической форме, в руке он держал бокал виски, а другой сейчас как раз пополнял из стоявшей рядом бутылки.       - И что было дальше? – решилась нарушить тишину Гермиона.       - А дальше была та самая охота за крестражами, только соло так сказать, – невесело ухмыльнулся Гарри. Спасибо тебе и твоей сумочке, - он кивнул на кресло, где она лежала, - Там было все что нужно.       - Только не говори, что ты был один?! – выдохнула Гермиона и получила в ответ нечитаемый взгляд. – О боже!       - А больше и не было никого, кому это можно было доверить, Луна разве что, а рыжего я заобливиэйтил.       - Луна? – ревниво удивляя саму себя, спросила Гермиона.       - Да, я похоронил её за месяц до финальной битвы, – подтвердил Поттер и потер лицо левой рукой, потому что в правой у него был стакан с виски. Это был единственный раз, когда я её обнимал.       Гермиона задохнулась от ужаса, хоронить Луну! Она за неё вступалась на том судилище, спорила и даже кричала, а теперь вот её нет... Грейнджер начинала себя ненавидеть, она так много пропустила, она так много пропустила! Поттер встал и полез в рюкзак, что-то ища там.       - Вот, она сказала отдать это тебе, сказала, что отгонит нарглов и даже вракспутов! – он протянул ей сережки-редиски. – Я даже не представляю, откуда она знала, что мы вновь встретимся! Хотя... это ведь Луна!       Гермиона с незнакомым для себя чувством рассматривала украшения. Она жила тут во Франции и всё было хорошо, быт, дом, родители... в Хогвартсе эти редиски казались смешными, но сейчас они просто выворачивали душу наизнанку, заставляли её болеть, а уж что пришлось пережить Гарри, когда он хоронил обладательницу этих серёжек и думать не хотелось... Луна.... Она дёрнулась в кресле, чтобы обнять его и осеклась:       - Сиди на месте, миссис Крам! – шевельнул он рукой, останавливая её порыв.       Поттер взъерошил волосы и тоскливо вздохнул.       - Короче говоря, я ушел в леса, где провёл много месяцев, прячась от егерей и занимаясь поисками крестражей: чаша, диадема... Жил в палатке и готовил еду либо на костре, либо на газовой горелке. На костре вкуснее, кстати, – заметил он, - У меня был рис, горох и курица, а ещё три палочки егерей, которые меня нашли и решили, что самостоятельно смогут «взять» «избранного». Эти идиоты из Лютного стали первыми постояльцами на моём личном кладбище. Потом были и другие.       - А почему Снейп вдруг вообще так озаботился мной, ну убили бы меня, а ему-то что? – спросила едва справившаяся с собой Гермиона.       - Нууу... – замялся Гарри.       - Гарри, пожалуйста... – поторопила девушка.       - Да просто он знал, что я без тебя делать ничего не буду и в случае твоей смерти тоже умру, и им придется убивать Волдеморта самостоятельно! Ты та самая моя «сила которую он не знает»! – тихо произнес Гарри в лицо опешившей Гермионе. – Хорошо, что я не знал, что ты уже не моя...       - Я не знаю, что сказать, Гарри... – промямлила Гермиона, отведя взгляд и чувствуя, как её внутренности скручиваются в петлю.       Гарри тоже не знал что говорить, часть его глупо надеялась, что после этого рассказа Гермиона вдруг скажет, что всё это шутка и она не жена Крама и не рожала от него, а всегда любила Гарри, но рациональная часть возражала и выкручивала регулятор душевной боли на максимум.       Этот вечер на лазурном побережье... много людей купались в вечернем море и смеясь играли в пляжный волейбол, а Гарри Поттер встал с кресла и, не обращая внимания на свою гостью прошёл на балкон и завалился в шезлонг стряхивая с ног джинсы и бросая футболку в кучу, держа в руке очередную бутылку виски. Оставляя в комнате красивую шатенку с заплаканными глазами.       - Не надо ничего говорить, миссис Крам! Проваливай домой... к мужу! И не возвращайся!       Этот день и вечер перевернул всю жизнь Гермионы Грейнджер. Она встала и тихо вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь номера. Поттер оглянулся и в ярости бросил стакан в стену, наблюдая мелкие брызги стекла.       - Проваливай! – заорал он в бессильной боли.       По лестнице стучали каблучки, их обладательница, вытирая текущие ручьем слезы, проскочила мимо портье на первом этаже.       Десять утра, Лазурный берег едва лишь начал просыпаться от бессонной ночи, огни ресторанов и дискотек неохотно гасли, превращаясь в кафе и забегаловки чтобы быстро поесть. На пляже появлялись прогуливавшиеся люди, лениво пинавшие песок босыми ногами. Автоматические двери отеля Radisson Blue раздвинулись, пропуская внутрь красивую шатенку, она энергичным шагом прошла к ресепшену:       - Посетитель в номер 243!       - Простите, мисс, я проверю, – сказал с трудом пытающийся не заснуть портье. – Извините, мисс, вы хотите снять номер? – осведомился он, моргая красными глазами.       - Нет! – раздраженно сказала Гермиона, - Я посетитель, разве не слышно?       - Но мисс, номер освободили три часа назад, – недоуменно ответил портье глядя в монитор компьютера.       - Что!? – неверяще выдохнула Гермиона, чувствуя, как рушится её мир.       - Да, постоялец заказал такси в аэропорт и съехал, – подтвердил служащий.       Гермиона на непослушных ногах вышла из отеля и обессилено присела на скамейку у входа. Он уехал! Жизнь вновь наотмашь дала ей по лицу и снова по её вине, это было невыносимо! И теперь, как и раньше, ей некого было винить кроме самой себя.