***
— Мне не нужна твоя опека, Сет, я уже не ребёнок. За стёклами пижонских очков плещется дерзость и вызов, а ещё самую малость — обида. Сет не помнит, когда всё стало так. Когда перестали понимать друг друга, когда у Ричи появились амбиции, планы, в которых ему места больше нет. Всё мутит что-то с Эдди и мечтает о том, чтобы выбраться, выкарабкаться из дерьма, найти лучшую жизнь. Эти разговоры и пустые надежды вызывают у него скептицизм. Грабить банки и участвовать в сомнительных аферах — однозначно не путь к счастью, к эфемерному хэппи-энду. Сет знает: если у них и будет конец, то точно не счастливый и радужный. Жизнь сурова, а карма чертовски мстительна, от своих грехов им не отмыться вовек, и когда-нибудь бумеранг от злодейки-судьбы выбьет весь воздух из лёгких, напомнит, сколько крови было ими пролито. Жизнь та ещё затейница, думает Сет, раз уж она решила связать их воедино во всех возможных смыслах. — Разумеется, Ричи. А я устал повторять, как сильно ты мне необходим, — вздыхает. — Это бесполезно, если не чувствуешь того же в ответ. Он уходит, чувствуя, как ноет меж рёбер, а метка жжёт кожу на ключице, выражая согласие с ним. Так быть не должно. Но когда они вообще, чёрт побери, вписывались в рамки?***
Сверхъестественная чепуха раскрашивает их жизни новыми оттенками красного. Сет наивно полагал, что изучил их все, но этот алый отдаёт смертью, и он ощущает её гнилой привкус на языке. Метка горит огнём, и он изо всех сил сдерживает крик, когда Кейт (или Джейкоб, или шериф — какая, собственно, разница) говорит, что Ричи ушёл с Сантанико. Всё это не может закончиться. У него в грудной клетке сердце мерно выстукивает ритм. Сет старается не считать, не думать, что когда-нибудь оно замолчит, и не будет уже ничего. Пытается уверить себя, что до их дерьмового конца ещё далеко, и у них будет шанс хотя бы увидеться.***
— Я теперь другой, Сет. Я тварь, которых мы отстреливали в баре меньше, чем неделю назад. Ричи смотрит на него уже не через стёкла — видимо, после обращения очки ему просто-напросто не нужны — и добавляет: — Сам понимаешь, нам теперь не по пути. Сет неожиданно для себя самого смеётся. — Неужели так и не дошло? Нам с тобой всегда по пути, и ты знаешь, что я не лгу, не выдумываю. Ты тоже чувствуешь это. — Я... я должен идти. У Ричи голос дрожит. Едва уловимо, кто-то чужой и не заметит, но Сет знает его слишком давно, чтобы упустить это. Всего на секунду, но он колеблется. И это для Сета лучше любых обещаний.***
— И долго вы будете бегать друг от друга? — Сантанико, как и всегда, проницательна. — Ему тебя не хватает, Сет. Всё время говорит о тебе. Они с ней не друзья. И он не может ей доверять. Они просто оказались на одной стороне, что не значит ровным счётом ничего в их положении. Он не может верить её словам, и всё же... они пробуждают что-то внутри. Они в засаде, и есть шанс, что их покромсают прямо сейчас, выпустят кишки, но он улыбается, как безумный. — Раскрошим их в пыль? — Такой настрой мне нравится больше, — она показывает клыки, и в глазах вспыхивает жажда крови.***
— Сет... В голосе — непривычная, почти забытая робость, как много лет назад... ... когда касался букв своего имени и искры по коже пускал, повторял, что в этом жизнь не могла дать маху, потому что никого ближе у него нет и не будет. Неловко ткнулся в губы губами, и вселенная раскололась. Всё, что было до, померкло, стало блеклым и незначительным. Он его имя шептал, как молитву, как мантру, а Сет целовал его в беспамятстве и клялся. Клялся в вечной верности, понимая, что все остальные не важны, если есть он. А Ричи вторил ему, подтверждая: необходим, так необходим, что им друг без друга не дышать и не жить. — Снова носишь очки? — всё, на что его хватает сейчас. — Это часть меня, пусть я уже никогда не буду прежним, — подходит ближе и обнимает, зная, что он не отстранится. Не сможет. — И ты тоже. Тоже часть меня. Ему бы накричать. Ему бы врезать со всей дури и не прощать его так быстро. Вот только... Он здесь, он рядом, и о большем Сет не смеет просить. — Так скучал, придурок, я так скучал. — Я тоже. Ричи сжимает его всё крепче в объятьях, и Сет чувствует, что его трясёт. — Тише... Его мир рассыпается вдребезги во второй раз, когда Ричи смотрит прямо в глаза и произносит: — Я люблю тебя. Его прикосновения, жадные, нетерпеливые, разжигают пламя внутри, и метка не жалит, не печёт, а приятно греет. Сет улыбается. Быть может, их конец получил у судьбы отсрочку.