Воспоминания
Ему часто кричали в спину, что он неудачный эксперимент — ребенок с врожденной генетической мутацией. Сейчас это называют бодипозитивом, но тогда общество не было таким толерантным. Да и по сей день он слышит в спину это мерзкое: «Уродец Двуликий». Родители отказались от него при рождении. Позже он понял, что общество никак не изменилось, просто научилось талантливо врать. Врачи поставили витилиго, но это было какое-то новое и очень непонятное проявление: одна часть тела была абсолютно белой, вторая — абсолютно черной. Годы, проведенные в детском доме среди таких же отвергнутых «детей пробирок», казались нескончаемой пыткой над детской психикой. Побои, издевательства. Воспитатели закрывали на это глаза, рассчитывая, что однажды появится семья, которая приютит мальчика, однако взрослые обычно шарахались от него. Многие сочувствовали, говорили ему комплименты, но потом либо забирали других детей, либо молча уходили. Такое обращение нанесло ему тяжелую травму, и с каждым днем она разрасталась, когда он проходил мимо зеркала в общей ванной. В детдоме живется плохо. Дети предоставлены сами себе, а если проводят там слишком много времени, то социальные навыки со временем снижаются. В подростковом возрасте они больше похожи на диких волчат: все еще маленькие, но уже такие агрессивные. Выросшие в условиях полного игнорирования, дети начинают бороться за выживание. Это схоже с процессом естественного отбора: кто хочет жить, тот крепнет и становится сильнее, становится диким. Он же был не из таких. Период полового созревания в детском доме проходит унизительно, если ты решил хоть немного расслабиться. Первое изнасилование. И повезет, если насилуешь ты, а не тебя. Двуликому уродцу не повезло: подросткам стало очень интересно, везде ли он так четко разделен на две части. Мальчик знал, что воспитатели слышали его крики и мольбы о помощи, однако никто ничего не сделал. Тогда мальчик понял, что жизнь слишком жестока. Что все требования о равноправии, которые он слышал исключительно от красивых женщин, не имеют смысла, если ты ходячая генетическая ошибка. С этим осознанием мальчик выпрыгнул из окна второго этажа. Он не разбился, всего лишь сломал обе ноги и пару ребер. Больница ему казалась раем. Он рано начал взрослую жизнь. Ему было четырнадцать, когда он сбежал из детского дома. Пришлось выполнять разную грязную работу, спать на улице или в заброшенных домах. Тогда же у него появилась мечта стать кем-то значимым. Вершить правосудие, защищать таких же как он. Но в Японии нельзя что-то сделать без наличия высшего образования. Был только один город, в котором ему мог выпасть шанс осуществить мечту — Коноха. В их полицейской академии проводился конкурс, главный приз которого — полное оплачивание обучения. В восемнадцать лет он отправился туда, лелея надежду, что сможет пройти. Математический конкурс, где большинство заданий на логику. Он готовился к этому. Уже не мальчик, а юноша просил людей, которые платили ему за услуги, распечатать задания и ответы на них прошлых конкурсов. Он готовился четыре года, и... проиграл. Его обошел парень, которому место в академии было заказано еще во время зачатия — Учиха Саске.***
Шикамару тихо докуривал возле машины. Вся тягомотина с расследованием его дико раздражала, потому что босс стал нервозным. Его брату уже далеко не пятнадцать, чтобы так волноваться за него. Сам Шикамару рос без братьев и сестер, что ему очень нравилось. Всё внимание родителей доставалось только ему, они возлагали на него большие надежды, большинство из которых Нара оправдал: высшее образование, хорошая работа, своя квартира. Теперь родители требовали внуков, а Шикамару просто устал — ему надоело жить под натиском чужих ожиданий. Он оборвал с ними все связи, разве что раз в месяц отправлял деньги на карточку отца, чтобы те могли себе позволить хорошую жизнь. Понятие о хорошей жизни у Шикамару было свое. Шикамару бы не заметил, как потянулся уже за второй сигаретой, если бы его не прервал Гаара, который подошел к нему немного растрепанный. На щеке красовался неплохой синяк, слишком выделяясь на бледной коже дворецкого. Шикамару уставился на него, не донеся сигарету до рта. — Решил попробовать себя в индустрии красоты? — прыснул со смеху Шикамару. — По-моему, фиолетовый — не твой цвет. Он был готов поклясться, что у Гаары дернулся пару раз глаз — значит, нужный эффект достигнут. — Второсортный господин, — начал он, — прошу вас перестать курить в комнате. Я проветривал ее два часа, что, впрочем, совсем не помогло. После вас здесь будут жить другие гости господина Итачи, поэтому не портьте чужую собственность и не доставляйте неудобства хозяевам. — Второсортный — это уже что-то новенькое. Но у меня есть разрешение господина Итачи. Не думаю, что ты как маленький будешь носиться за ним, чтобы наябедничать, а? — Шикамару подошел ближе к Гааре, чуть наклоняясь, чтобы смотреть тому в глаза. — Поэтому давай оставим наши разногласия, королева лавандовых полей, и будем жить дружно. Ты согласен? — А давайте вы почитаете правила хорошего тона, второсортный принц ананасов, а? — Презрительно выплюнул Гаара и отправился ко входу. На улице стало холоднее. — Даже покурить спокойно не дают, — сказал Шикамару, наконец прикуривая вторую палочку.***
— А теперь давайте сначала. Что мы имеем? — ходил туда-сюда по комнате Наруто и рассуждал. — Мне кажется, или я должен произносить эту фразу? Не лишай меня работы, Наруто — грубо прервал его сидевший в кресле Саске. Он закинул ногу на ногу и, скрестив пальцы, продолжил: — Итак, господа, что мы имеем? Риторический вопрос, потому что имеем мы почти всё. Тем не менее, я не смогу с серьезным лицом сидеть и писать в рапорте о сатанисте, который вздумал мстить абсолютно дурацким способом. К тому же у меня остается еще очень много вопросов, которые надо будет выбить из этого чудика, когда его повяжут по рукам и ногам. — И какие же у тебя остались вопросы? — спросил Итачи, который стоял возле полки с книгами. — Например, что ему сделали эти люди с фотографий? Я — еще ладно, но Наруто? Вы же с ним не знакомы? — спросил он Узумаки. — Я бы запомнил. У него довольно… специфичная внешность, — Наруто старался подбирать слова. — Но я вижу его впервые. — Понятно. Надо навести на него справки. В полицейской академии почти наверняка остались какие-то данные о нем. Уж извини, Итачи, но я сомневаюсь в твоем дружке. Ему надо подлечиться, а заодно подкраситься — весь седой, как черти что. А насчет этого… Максимально узнать биографию, всё, что может привести нас к разумному умозаключению. В конце концов, у него самый четкий мотив для мести, но мы не можем быть уверены, что он убийца. Среди таких, как он, много долбоящеров. Но кто-то проводит сомнительные ритуалы в заброшенных зданиях, а кто-то — насилует детей и убивает женщин просто потому, что хочется. — Саске, это грубо, убить может кто угодно и кого угодно, — поправил его Наруто. — Ты такой наивный, но мне это даже нравится, — Саске ухмыльнулся, встав с кресла. — Видишь ли, Наруто, когда кукуха едет в долгое путешествие, у человека искажается понятие о добре и справедливости. Мы и сами исказили их когда-то давно, но сейчас справедливость — это торжество добра, а добро — торжество справедливости. В действительности же всё гораздо хуже. Справедливость часто идет рука об руку с местью. Одни мстят проституткам, потому что семья этих людей развалилась из-за потаскухи, которую любил потрахивать папаша. Другая будет ненавидеть женщин за то, что однажды ее использовала одна из них. Зачастую такая убийца будет не в себе. Синдром Отелло, или что-то в этом роде. Но всех, кто убивает, будет преследовать стойкое убеждение, что они творят справедливость. И… — Тебе с такими убеждениями, — прервал его Наруто, — надо почаще посещать психолога. Убийство — это в любом случае низкий, недостойный поступок. Если у человека проблемы — надо их решать, а не углубляться, — Он застыл на одном месте, выставив кулаки перед собой. — Мы за мир без насилия, но даже полиция, которая должна следить за этим, высказывает, что всегда будут психованные люди. А потом удивляются, почему люди творят самосуд и продолжают цепочку ненависти, даттебайо! — Можешь так не кричать, Наруто, — одернул его Итачи. — Саске живет с этим убеждением уже не первый год. Вы — два интересных персонажа: один высказывается за мир, второй — за хаос. Противоположности притягиваются. От этих слов Саске с Наруто переглянулись и неловко покраснели. — Не вмешивай сюда физику! — выкрикнул Саске; похоже у Итачи получилось вывести его холодную особу на правильный уровень кипения. — Мы отвлеклись! Надо продолжать расследование. В первую очередь надо отыскать следующих жертв с фотографий. Они могут быть еще живы, и надо обеспечить им безопасность. — А есть ли в этом толк? — неожиданно спросил Итачи. — Ведь обычное оружие его не берет. — Аники! Кто тут работает в полиции? Я! Поэтому предоставь мне решение этих задач! Саске договорил на повышенных тонах и ушел наверх с гордо поднятой головой. Дойдя до своей комнаты, он понял, что Итачи прав. Вопрос в том, что ему дороже: чувство собственного достоинства или безопасность своих коллег?***
Дейдара заканчивал с концепцией фотосессии. Ему не терпелось показать господину Итачи набросок из фотографий, которые он делал около года назад для обложки журнала. Тогда пришлось сильно повозиться с моделью, потому что прямо перед съемками у нее сильно упало давление из-за постоянного недоедания. Дейдара помнил, как она еле стояла на ногах, как пришлось вызывать скорую. Больше Цунаде не продлевала контракт с тем агентством, потому что тот случай был не первым. Дейдара рассчитывал на высокую оценку Учихи. Вызвать у него одобрение в его понимании означает заслужить признание. И плевать, что Итачи вряд ли разбирался в фотоискусстве. Самому Итачи было сейчас не до творчества: сначала выходки Саске, а теперь на мозги капает Ино. Причем непонятно почему. У неё и раньше бывали заскоки, когда она сильно ревновала его, часто звонила в неподходящий момент. Да, при этом от неё было много отдачи в отношениях: она заботилась о нём, иногда устраивала сюрпризы, даже помогала ему разобраться в бумагах, когда у Итачи с Шикамару кипели мозги. Но в последнее время у Ино случались приступы ревности. Недавно они поругались из-за того, что у него в фирме появились три новых работника, двое из которых были светлоглазыми блондинами. — Дорогая, я тебе еще раз говорю, они сотрудники! — он пытался говорить спокойно, хотя терпение после получаса ссоры заканчивалось. — У них прекрасные резюме, хорошие рекомендации, а одному из них почти пятьдесят! — Откуда я знаю, на что тебя потянуло? — послышалось на другом конце трубки. — Ты не просто так начал со мной встречаться! Я знаю твои предпочтения, Итачи! Сначала они сотрудники, потом — близкие коллеги, дальше становятся заместителями, а затем вы трахаетесь у меня на глазах! — Дорогая, — почти прошипел он, — ты сама понимаешь, что это звучит абсурдно. Зачем представлять ситуацию, которая никогда не произойдет?! — Это я тебе только про сотрудников говорю! Уже молчу про то, что у тебя дома живут два каких-то парня с улицы! — Эти парни — свидетели преступления! И я уже говорил, что они гости Саске, ничего более! — Как интересно совпало, что оба гостя — блондины! К тому же ты сам говорил, что один из них сильно похож на меня! Еще нужны факты? — Да, дорогая, — не выдержав, начал орать Итачи, — мне нужны факты, подтверждающие твою адекватность! Поговорим, когда успокоишься! Целую! Итачи сбросил звонок, думая о том, как нелепо звучало его «целую». Нет, он не собирался ее бросать, но надо будет разобраться с ее беспочвенной ревностью, пока у него не кончилось самообладание. Эти моменты резко перекрывали всё хорошее, что было в их отношениях. Итачи не говорил, но иногда ему хотелось ее бросить. Он задумывался над тем, почему она так ревновала и приходил постоянно к одному умозаключению: Ино не уверена в себе, а точнее, в своей верности. В принципе, Итачи периодически об этом догадывался. Она моложе его на одиннадцать лет — он тоже в этом возрасте хотел постоянно чего-то нового и чтоб без обязательств. Параллельно с этим строил свою компанию. — Господин Итачи, к вам можно? — прервал его размышления постучавшийся в дверь Дейдара; с неприкрытым воодушевлением в голосе он продолжил: — У меня готова идея для фотосессии! Я хотел узнать ваше мнение. Итачи резко собрался с мыслями, оставив рассуждения о девушке на потом. Заодно подумал, что надо бы попросить Дейдару надеть парик на время съемок, — чтобы Ино не бесилась. — Да, конечно, заходи. Дейдара, переполненный энергией, вошел в дверь, и Итачи чувствовал, как его положительные эмоции выселяют из головы все плохие мысли. — Показывай, что там у тебя.***
На следующий день Саске подскочил раньше будильника и поехал в отдел. Он принял решение, что нужно временно переселить будущих жертв, а заодно узнать больше информации о поехавшем убийце-недоэкстрасенсе. Саске не успел раздеться, как тут же запряг аналитиков наводить справки и заварил себе кофе; после он поругался с Анко, которая кричала, что семей, готовых принять будущих потерпевших, уже нет, о чем она ему твердила последние несколько недель. Что могли сделать ему эти люди, он решил разузнать сам. Не теряя времени, Саске стал искать их телефоны в справочнике, параллельно заваривая еще одну чашку крепкого кофе. Он смог дозвониться до трех людей; их охватывала небольшая паника, когда Учиха представлялся начальником убойного отдела. После объяснений, которые заняли от пяти до десяти минут, все трое согласились явиться на допрос. Саске был собой доволен: сегодня он в ударе как никогда. Осталась только одна вещь, с которой предстояло разобраться: как со всем этим связан Наруто и почему его не убили при первой же возможности? У Саске были некоторые подробности его биографии, но сейчас предстояло копнуть глубже. Он поднял архивы, чтобы выяснить больше о Наруто и его родителях, и это заняло немного времени. Вполне приличная семья из пяти человек. Единственный криминал в их жизни — штрафы за превышение скорости, один из которых был на несколько дней просрочен, но полностью оплачен. Минато Намикадзе и Кушина Узумаки. Саске удивился, что Наруто взял фамилию матери. Два младших брата — Курама и Менма, и вот здесь Саске кое-что смутило: Курама был младше Наруто меньше чем на два месяца — выходит, они не родные. Еще он узнал, что день рождения Наруто десятого октября. Двадцать пять лет. — Саске, — отвлек его Неджи, — там пришел человек по имени Сасори, говорит, ты вызывал его на допрос. — Да, пусть пройдет в комнату для допросов. Его досье уже подготовлено? — Да, позже занесу. — Спасибо. По дороге Саске и Сасори пересеклись. Как понял Саске, они примерно одного возраста. Рыжие волосы, уставшие глаза. Интересно. Сасори заметно нервничал, пока Саске молча читал что-то в папке. Того привлекло, что он из приемной семьи и что ему двадцать девять лет. Как все тесно! — Итак, Сасори, — наконец сказал Саске, — мне нужно узнать некоторые детали вашей биографии. Поймите, это для вашей же безопасности. Сасори отвечал на вопросы с заметной неохотой — видно было, что он не хотел вспоминать некоторые моменты из своей жизни. Так продолжалось, пока Саске не назвал имя убийцы. Глаза Сасори резко расширились и он занервничал, а потом рассказал, что они были в одном детском доме, откуда Сасори забрали в двенадцать лет. Он также признался, что вместе с остальными ребятами они издевались над парнем; признавался крайне нехотя, пряча глаза. После допроса Саске поблагодарил его и предупредил, что ему придется переехать в другое место, потому что нависала угроза, что парень может расправиться с ним. Он отправил Сасори к Анко. Затем пришли еще два человека, которым он звонил, и разговор был тот же. Мотив убийцы стал понятен: месть. Но как к этому относился Наруто, Саске все еще не понимал. Рабочий день закончился поздно. Пока Саске писал бумаги, он думал непонятно о чем. Личность убийцы стала известна. Теперь у Саске появился личный интерес. Как ему насолил Учиха было еще понятно, но как Наруто — оставалось загадкой. Саске поймал себя на мысли, что слишком много думает о замешанности Узумаки в этом деле. Хватит.***
В этот же день Шикамару понял, что не стоило курить на улице в ветреную погоду. Он сильно простыл, пришлось взять внеплановый больничный. У парня поднялась температура, почти 39 градусов. Он пролежал всё утро в кровати. Голова отдавала сильной болью от каждого звука. Шикамару пролежал в одном положении до 11, пока в его комнату не вошел Гаара. — Как себя чувствуешь? — спросил он. — А как ты думаешь? Ай, ё! — хотел съязвить Шикамару, но голова заболела ещё сильнее. — Температура 39. И как ты заметил, мне очень херово, — уже тише добавил он. Гаара потрогал его лоб. Действительно горячий. Он попросил открыть рот, горло тоже красное. Гаара, недолго думая, пошел за таблетками. Он вернулся уже через 10 минут, прихватив стакан воды. — Пей, полегчает. А пока что поспи. Через пару часов я зайду, принесу бульон. Шикамару приподнялся, выпивая таблетку. Его волосы были непривычно распущенными. Гаара заметил, что они у него почти до лопаток. Ему шло. — Спасибо, — неожиданно сказал Шикамару, когда Гаара вышел из комнаты. — Не думал, что тебя будет волновать моя простуда. — Это моя работа, следить за домом и его обитателями. Отдыхай, второстепенный господин. — Так и знал, — тихо сказал Шикамару и прыснул, из-за чего голова опять разболелась.***
В комнате Наруто царила смертная тишина. Узумаки стоял, уперевшись на стену, Саске же сидел на кровати. Наруто был обескуражен заявлением Саске, что тот должен рассказать ему всё про Кураму. Ещё больше он удивился, откуда он вообще знал про него. Саске ему рассказал, что их убийца охотится за людьми, которые были с ним в детдоме. Тогда Наруто начал: — Курама появился в нашем доме, когда мне было 10. Мама с папой сказали, что теперь мы братья. 6 лет мы были неразлучны, пока я не переехал. Мы постоянно втягивались во всякие передряги, играли и списывали друг у друга на контрольным в средней школе. В общем, как настоящие братья. Мы были не разлей вода. Я часто звонил ему, когда учился в университете. Года два назад наше общение почти сошло на нет. Он сухо отвечал, сам почти не звонил. Я спрашивал у мамы, что с ним, но она ничего не говорила. Скорее всего и сама не знала. Курама мне почти никогда не рассказывал про детдом. Я знаю, что он находился не в нашей деревне, а где-то в другом месте. Один раз я спросил у него, когда нам было по 12-13 лет. Он тогда так разревелся. Потом признался, думал, что мы хотим отдать его обратно. Он был мне очень дорог! Очень! Я иногда жалею, что мы почти не общаемся и видимся только по праздникам. — Ты знаешь, чем он сейчас занимается? — Он работает учителем в школе, преподает информатику. Он всегда любил лазить в компьютерах, но на IT не поступил — плохо сдал экзамены. — Что ж, вырисовывается что-то правдоподобное. То есть ты не знаешь, из какого он детдома, не знаешь ничего про его жизнь там? — Нет, абсолютно. — Тогда я хочу тебя расстроить: сегодня у меня на допросе были трое человек, они рассказали, что росли в том детском доме, что и наш убийца, и все они поголовно издевались над ним, сам знаешь почему. Думаю, твой брат тоже в этом участвовал, и теперь ты расплачиваешься за его грехи. — О боги, — произнес Наруто и съехал на корточки по стенке.