Взрывная карамель

– Вставай, – кричит Куроо из кухни, пока засыпает в кофеварку кофе без кофеина. Но в ответ тишина. С возрастом люди начинают меньше спать: поздно засыпают, рано встают. Практически все. Куроо так точно: проснулся ещё в шесть, до будильника, чувствует себя бодрячком, и настроение отличное. Ойкава явно из другой породы людей. Той, на которую общие правила не действуют. – Вставай! – ещё громче кричит Куроо, пока достаёт чемодан Ойкавы. Ойкава не реагирует. Ничего нового, может, даже не слышит. Как и будильник, который разрывается уже с минуту. Куроо отключает его, трясёт Ойкаву за плечо, сев на край кровати. – Кто грозился встать пораньше и собрать чемодан с утра? Ойкава только сонно моргает, улыбается и тянет руки к Куроо. Куроо этот фокус знает, за десятки лет, проведённых вместе, выучил каждый шаг: сперва Ойкава гладит по пояснице, заползает горячими со сна руками под футболку, изворачивается, обхватывая покрепче. А потом валит Куроо на кровать, обнимает со спины, закидывает на него ногу, и всё – отмена планов, уже никуда не надо, в случае апокалипсиса просьба не беспокоить. – Вставай, – повторяет Куроо и сам встаёт. Для надежности отступает на шаг. Разочарованный вздох Ойкавы слышно даже с учётом подсевшего слуха. – Ты сам хотел улететь на выходные. – Потому что ты всё ныл, что надоело сидеть дома, – голос Ойкавы хриплый со сна. – Я не ныл! – Куроо хватает с кровати вторую, свою, подушку и кидает Ойкаве в голову. Тот только обнимает её и, похоже, собирается снова заснуть. Чёрт. Приходится отобрать. – Кофе уже готов, – Куроо уходит на кухню. Ойкава появляется через несколько минут, завернутый в одеяло, и с явным неудовольствием на лице. – Что это? – он подозрительно принюхивается к кружке, которую перед ним ставит Куроо, делает глоток и морщится. – Кофе без кофеина. От кофеина у тебя давление поднимается. – После третьей кружки оно падает. – Ты до третьей не доживёшь, – смеётся Куроо. – Давай, пей и собирайся. Куроо как раз закрывает свой чемодан, когда в комнате появляется Ойкава. Уже без одеяла, но всё ещё с выражением крайнего неудовольствия на лице и кучей одежды в руках. Кидает её скопом в чемодан и смотрит. – Она сама собой не сложится, – смеётся Куроо. И откуда только такая ненависть к сборам? Куроо ещё помнит то время, когда Ойкава часами с удовольствием выбирал, что пригодится (а это был почти весь шкаф), а что стоит оставить дома (ничего). С годами размер чемодана уменьшался, вместе с желанием Ойкавы выбирать одежду под каждую страну и желанием вообще собираться куда-либо. – Такими темпами мы опоздаем. Давай быстрее, – говорит Куроо и выходит из комнаты, по пути шлёпнув Ойкаву по заднице. Когда он возвращается, в чемодане уже наполовину порядок, а часть вещей осела на стоящем тут же стуле. Куроо подкидывает к вещам Ойкавы внушительную аптечку. – Ты все лекарства решил взять? – Ойкава едва заметно морщится, но укладывает аптечку аккуратнее. – Мало ли что может случится. – Тонометр взял? – Да, в моём чемодане. И твоя мазь для колена тоже у меня. – Плед? – Жарко же, – Куроо улыбается. – Я всегда мёрзну, – Ойкава готовится встать, но Куроо кладёт ему руку на голову и ерошит волосы. – В моём чемодане, – говорит он и улыбается. Ойкава улыбается тоже. – Палочку свою не забудь, – добавляет Куроо, ребром ладони под колено. – Это трость! – возмущается Ойкава. – Она придаёт солидности! – добавляет он. Окидывает чемодан задумчивым взглядом и закрывает. – Конечно-конечно, не забудь. – У двери стоит, – Ойкава хмурится. – Болит? – Уже меньше. – Так, может, на поезде в аэропорт? – улыбается Куроо. – Я уже вызвал такси. Чтобы встать с пола, Ойкаве приходится схватить Куроо за руку. Тот тянет вверх, а потом обнимает. – Опоздаем, – говорит Ойкава, но жмётся ближе. – У нас полно времени. – Паспорта взял? – спрашивает Ойкава уже в аэропорту. Его глаза, наконец-то, горят энтузиазмом и предвкушением. Куроо хочет в это верить. – Конечно, – говорит Куроо, но всё равно лезет в сумку, хотя проверять документы в очереди на регистрацию уже несколько поздно. Паспорта на месте, он сразу берёт их в руку. – Какой у нас вообще план? – Отдохнуть и набраться сил. – А ещё? – Ойкава подозрительно прищуривается. – Ну, там есть пара отличных мест недалеко от города, туда можно добраться на машине. У меня с собой права, можно взять в аренду. – Я не сомневался. А очки? Куроо замолкает ненадолго. – Взял, – говорит он, а потом добавляет, – вроде. – Ну, если нет, у них есть массажные кресла в каждом номере и бассейн. – Если нет, у них есть отличные экскурсии и частный пляж. – Кресло, – говорит Ойкава и подталкивает Куроо вперёд за продвигающейся очередью. – И бассейн. – Меньше чем на пляж я не согласен. – Ладно, ладно, идём. Свободная стойка. – Добрый день, куда летите? – улыбается красивая девушка и двумя руками берёт паспорта. – На Окинаву, – Куроо улыбается тоже, приосанивается, облокачивается локтем о стойку и привычным, но таким избитым жестом зачёсывает седые волосы назад. Игнорирует смешок Ойкавы. Говорит: – Можно мне, пожалуйста, место у окошка. А этого, – он кивает на Ойкаву, – отсадите, пожалуйста, в другую часть самолёта. Я бы предпочёл сидеть рядом с такой девушкой, как вы. Ойкава откровенно смеётся и несильно бьет Куроо по заднице тростью. – К сожалению, – девушка что-то набирает на клавиатуре и не перестаёт приветливо улыбаться, – я не могу дать вам место у окна. – Отойди, дай я, – Ойкава отодвигает Куроо от стойки, опирается двумя локтями, кладёт голову на ладони. Когда он так делал в школе, девушки млели. Да и в институте ещё работало. А потом в его жизни появился Куроо, и необходимость флиртовать отпала. Пора вспомнить былые навыки, ведь он всё ещё хорош (во всяком случае, Куроо так говорит). – Милая девушка, можно называть вас милой? – он подслеповато щурится, но разобрать имя на бейджике не может. – Можно этому, – он кивает на Куроо, – место у окна? Иначе он весь перелёт будет доставать того несчастного, кто будет сидеть между ним и видом на облака. – К сожалению, – девушка не перестаёт улыбаться, – я не могу дать вам место у окна, – она закрывает их паспорта и кладёт обратно на стойку, – потому что ваш самолёт улетел вчера. – Что? – говорит Куроо и смотрит на Ойкаву. – В смысле? – Ойкава явно тоже не понимает, что происходит. – Ты не проверял дату? – Ты же сказал двадцатое. Куроо вываливает папку с документами прямо на стойку, роется в распечатках с отелем, экскурсиями, видами пляжа, телефонами экстренной помощи, договорами страхования. Распечатанные билеты, конечно, последние в стопке. Куроо отодвигает листок от глаз, стараясь рассмотреть дату, но потом отдаёт Ойкаве. Тот, наоборот, подносит ближе к глазам. – Девятнадцатое, – читает Ойкава. Куроо выразительно молчит. Они извиняются перед девушкой, сгребают ворох листов со стойки и отходят. – И что теперь делать? – Ойкава задумчиво крутит свой чемодан на четырёх колёсиках. – Вон стойка авиакомпании, можем купить билеты на ближайший самолёт. Ойкава вздыхает. – И всё-таки улететь. Ойкава склоняет голову на бок, поджимает губы. – Или можем поехать домой и все выходные лежать, смотреть старые фильмы. – Отлично! – Ойкава улыбается, доставая телефон. – И я выпью нормальный кофе! – Только одну кружку, – сдаётся Куроо. – Может, хотя бы для разнообразия доберёмся домой на поезде? Ойкава не отвечает. – Ну, прогуляемся, может в Уэно съездим? Раз уж вышли из дома. – Всё, я вызвал такси, – Ойкава нажимает на блокировку и суёт телефон в карман. – Что ты говорил? – Нет, ничего, – Куроо смеётся. – Разве что, в следующие выходные обязательно слетаем на Окинаву. – Конечно, – улыбается Ойкава, берёт Куроо за руку и идёт к выходу из аэропорта, немного прихрамывая, опираясь на трость. И на самом деле искренне верит, что на следующих выходных они куда-то полетят.