***
— Хенвон хен! Ты не видел Хосока? — Чангюн нагнал своего брата, плетущегося после очередной зубрежки в общежитие. — Нет, но наверное он должен быть на тренировках, — Хенвон искренне не понимал заинтересованность своего брата этим прощалыгой. Да, Хенвон и не скрывает, что не питает особой симпатии к их новому сожителю. И не потому что, когда он соврал об отношениях Чангюна и Вонхо, у Кихена в глазах светился огонек злости и покинутости. Скорее всего он невзлюбил фигуриста именно тогда, когда тот нагло заявил о прибытии в их университет ради Ки. Ни для кого не секрет, что Хенвон заботится о Кихёне чуть ли не больше всех. Он как мамочка — всегда рядом. К тому же Хенвон единственный, кто знает о влюбленности Хёну и он обещал помочь. А парень всегда выполняет свои обещания. — Не-а, его нет. Меня тренер послал за ним. Может он у вас в общежитии? Хенвон сжал зубы. Он понимал, что заврался. Кихену сказал, что Вонхо крутит шашни с его братом и он вроде как не против этого, а последнему не дает возможность встретиться с его «парнем». Филолог он замечательный, а лжец бездарный. — Ладно, пойдем со мной, поищем нашего Хосока, — сжалился Хенвон, направляясь с Чангюном к кампусу общежития.***
— Черт! Где мой шлем, едрить твою налево?! — Минхек горбатился в прихожей под завалами вещей, смешанных с одеждой его соседей. До соревнований по велоспорту оставались считанные часы, а его шлем как назло исчез. Казалось, что сегодня у всех все идет не по плану. — Минхек, не превращай наше общежитие в свинарник. Шлем на тебе, — ухмыльнулся Хенвон, стуча по поверхности защитного приспособления. Чертыхнувшись Минхек поблагодарил друга и, дождавшись пожеланий удачи, побежал на гонки. — Чангюн мне кажется Вонхо не здесь… Чангюн? — потеряв своего брата из виду, Хенвон цокнул и начал поиски по общежитию. Но увидев, что открыта дверь в комнату Ки и Минхека, вопросы о его местонахождении отпали сами собой, — Что ты здесь забыл? Это не комната Хосока. — Я в курсе. Кихен будет участвовать в юниорских? — Чангюн перевел внимание своего брата на заполненный бланк участника, который он уже минуту наверное рассматривал в своих руках. — Это не твое дело! Займись подготовкой к своим соревнованиям, — резко ответил Хенвон, сам не ожидая от себя такого негодования. Во-первых, Кихён ничего ему об этом не говорил, что бесконечно сильно задевало самолюбие парня. Во-вторых, он знает, что Чангюну действительно не место в этом общежитии, не говоря уже про комнату Ки. — Хен, если это правда, я выиграю во что бы то ни стало! — заявил Чангюн и выбежал из помещения, оставив своего родственника наедине с заполненным бланком и незакрытыми вопросами. Хенвон знал, что с подготовкой Ки, а вернее с ее полным отсутствием уже как два года, у него есть все шансы проиграть Чангюну или Вонхо. С весом превышающим норму фигуриста на пять килограммов, он не будет летать, как прежде. Тяжело вздохнув, он положил листок обратно на стол и вышел из комнаты со свинцовым сердцем. *** Вонхо сидел в библиотеке, где еще три дня назад, он имел честь в открытую пялиться на своего кумира. Но в последнее время общение практически сошло на нет, а совместные тренировки и вовсе пропали. И парень не понимал, в чем дело. Искал причину. Только толка ноль. — Вот ты где! — послышался знакомый голос над ухом Хосока и от удивления он подпрыгнул на стуле. Чангюн. Его он знал от силы неделю, но уже понял, что тот его самый настоящий фанат, следующий по пятам. — Тебя тренер ждет в штабе. Сказал, что у него есть серьезный к тебе разговор. — А, спасибо, — Хосок поспешил ретироваться, но чувствовал на себе пристальный взгляд парня.***
— Вы просили подойти, — сказал Хосок, войдя в кабинет тренеров. — Да. Ты вроде как хорошо общаешься с Кихёном, я видел вас на пробежке вчера утром. Ты должен уговорить его оставить спорт. — Дону размеренно стучал карандашом по столу, даже не смотря на его ученика. — Что? Почему? Он принц льда… — Был! Сейчас у нации есть ты. Если он вернется, ты снова станешь вторым, а у моих других подопечных не будет и шансов. Ты снова хочешь глотать за ним брызги льда? — строго говорил тренер, все еще смотря в одну точку и кусая губы от бесчисленного количества мыслей. — Нет, я не стану это делать. Я хочу чтобы он вернулся в спорт, не потому что согласен быть вторым, а потому что он настоящий профессионал. — Каким бы он потрясающим не был два года назад, сейчас он просто парень с жалкими амбициями, не несущими в себе никакого прока. Он убежден в своей победе на ближайших юниорских соревнованиях. Но он не готов. После двух лет перерыва — это стресс для организма, который закончится либо позорным проигрышем, либо травмой. Он больше не способен на то, от чего вся Корея была в восторге, — в словах Дону конечно же есть истина и скепсис насчет участия Ки в играх, но в отличие от тренера Хосок всегда верил в своего кумира. *** Ки осторожно вынимает блестящий костюм их чехла, аккуратно стаскивает с плечиков и долго смотрит на него, будто пытается разглядеть в нем то, чего никогда не замечал. В этом наряде он выиграл свое первое золото на олимпийских, поставил мировой рекорд и привлек внимание к себе всего мира. Но это не приятные воспоминания. Да, он был счастлив, когда возвращаясь в Корею, читал статьи про такого замечательного себя, но в этой победе одна лишь боль бесконечных тренировок, крики, жесткие диеты и тяжесть ноши золотой медали. Кихен понимал, что шанс показать себя с лучшей стороны на этих соревнованиях крайне мал. Раньше он был лидером, сейчас здесь уже много молодых парней, которые обладают такими же талантами, усердием и желанием бороться. Они все прыгают четвертные, а Ки не мог одолеть даже тройной лутц* после двух лет без спорта. Его мышцы одеревенели, и сесть на шпагат, который раньше он выполнял на раз, казалось самой страшной мукой. Держать равновесие стало труднее из-за лишнего веса и дисбаланса от тяжелых рук. И он еще хотел соревноваться с Вонхо? Да по сравнению с ним, Хосок летает, как бабочка. Реальность неутешительна — каждый день в стране появляется новый паренек, на которого возлагают большие ожидания. А тут Кихён, озабоченный лишь своими неудовлетворенными желаниями, пытается вернуть себе звание принца льда, которое многие уже и помнить забыли. Но опускать руки Кихён не намерен. это уже дело принципа. Возможно, он поступает эгоистично, отнимая своим решением сейчас у многих парней возможность проявить свой дар. Но только пройдя по головам, можно заполучить все, чего ты желаешь. Ки отбросил все сомнения в сторону, переоделся в удобные лосины и худи, завязал шнурки на подаренных Вонхо коньках (кстати, о Вонхо он пытался не думать) и вышел на пустой, небольшой по площади лед. Разогнаться здесь до каскада* — чудо, не иначе. Он привыкал к давно чужому льду. Жалкое катание, которое имело место быть дня три назад с Хосоком, ничто, по сравнению с тем, что его ожидает здесь ближайшие два часа. Начинать с каких-то прыжков сейчас опасно, да и Ки не уверен, что сможет их выполнить. Раскатываясь, парень отмерял расстояние от одного конца барьера до другого. Шесть метров. Не густо. Он пробовал вращения — кружилась голова. Координация полностью потеряна. Ноги хотят оттолкнуться от земного притяжения и уйти в полет, как делали множество раз два года назад, но не получается. Кихён безумно сожалеет, что когда-то сгоряча отказался от спорта. — Не переусердствуй, — Кихён замер от знакомого голоса у бортика и вглядывался в темноту, пытаясь высмотреть знакомый силуэт. — Хенвон? Что ты здесь делаешь? — Пришел посмотреть на твое отчаяние. Не делай глупостей, Кихён, — он серьезно смотрел на своего друга, пытаясь отыскать в глазах хоть каплю понимания происходящего. — Это единственный шанс попасть обратно в сборную. Я должен. — Кому? Разве ты не говорил, что безумно ненавидишь лед, потому что тебя с малолетства поставили на него? Не ты ли утверждал, что коньки не твоё, а эти глупые наряды тебя и вовсе стыдят? Так чего ты добиваешься? Ради кого ты это делаешь? Кому и что ты хочешь доказать? — Хенвон кричал на весь небольшой зал, и его слова, отражаясь от поверхности льда, добирались холодом до Кихеновских ушей. — Да! Я ненавидел фигурное катание, потому что меня заставляли им заниматься. Но я всегда любил его, когда никто не видел. Ты думаешь человек без любви к своему делу способен стать первым, занять место на пьедестале и в истории? Никогда! Я был маленьким инфантильным ребенком, чтобы признать правоту родителей в выборе моего будущего. Два года я провел впустую и собираюсь наверстывать упущенное. Я снова буду первым. — Не загони себя в гроб раньше времени. Ты же прекрасно знаешь, чтобы делать такие финты, — Хенвон указал на бумажки, которые также, не удержав любопытства, нашел в комнате Ки, — надо как минимум три месяца тренировки без отдыха! А ты решил за месяц после длительного перерыва встать на коньки и сразу сразить всех травмой, несовместимой со спортом?! — Слушай, токсикозная истеричка, катись обратно в свой философско-проницательный мир и зубри билеты к сессии, а ко мне не доебывайся! — Отлично, я съебусь! Но учти, что я предупреждал! Скидываться тебе на лечение я не собираюсь! Хенвон ушел. А Ки без сил упал на лед, держась за голову от моральной усталости. Ему надо собраться и сделать все, что в его силах. Он поднялся и со сверкающими глазами стал катать его фирменные шаги. Он не забыл…***
— Сделай так, чтобы Кихён не участвовал в этих соревнованиях и тогда, я обещаю тебе знакомство с российским тренером и место в официальной сборной Кореи, — Дону сидел в кресле, спинкой отвернувшись к окну, словно какой-то злодей из мультфильмов. — Я сделаю всё, что в моих силах, — после этих слов послышался скрип двери и щелчок, оповещающий о ее закрытии. — Я верю в тебя, Чангюн.