Я постараюсь стать лучом света в вашем царстве тьмы

      Ночью мне было очень плохо: все тело болело и тошнило. Врачам пришлось ставить мне обезболивающее, чтобы я хоть как-то могла поспать, руки и ноги были перебинтованы. Чувствую себя мумией. Из-за ночного ужаса утром чувствовалась сильная усталость и разбитость. Целый день ко мне никто не приходил, и я уже перестала надеяться на это. Ну еще бы, кто я такая, чтобы ко мне кто-то приходил, тем более глава клана Учиха и начальник полиции по совместительству. Я всего лишь сирота, оставшаяся без всего. И казалось бы, я взрослая по мозгам девушка, я знаю, как устроен мир, я давно сняла розовые очки и не надеюсь на чудеса и доброту посторонних людей. Но почему же тогда мне хочется плакать? Почему мне горько и обидно, что никто ко мне не приходит? Чувство одиночества, незащищенности, неосведомленности, желание быть рядом с теми, кому я дорога… Я успела позабыть эти чувства. Из-за того, что в том мире рядом со мной всегда были любящие родители, я не боялась оставаться одной и наоборот, даже любила побыть наедине с самой собой. Но сейчас…ощущение того, что я одна и помощи ждать неоткуда, меня начало поглощать с головой. Меня даже морально никто не сможет поддержать, потому что никто обо мне ничего не знает.       Что бы хоть чем-то меня занять, одна молодая медсестра, которая присматривала за мной еще с ночи, принесла бумагу и карандаши. Я рисовать и в том мире не особо любила, просто потому что не умею и никто меня не учил этому, но тут все равно заняться мне больше нечем, да и тело у меня детское, поэтому никто не станет обращать внимание на мои каракули. Я создавала различные узоры в уголках листа, словно витьеватые стебли какого-то растения, с листьями и шипами, которые опутали весь периметр листа бумаги. В центре я постаралась изобразить черную ворону в полете, но она удавалась весьма криво, ну, уж как есть. Еще нарисовала домик, деревья, солнце, траву. И было еще свободное место. Закончив и осмотрев свое художество, можно было только поморщиться, потому что кроме узора все остальное было нарисовано убогой детской рукой. Даже никто ничего и не заподозрит. Я уже хотела скомкать этот лист и выкинуть, как неожиданно в дверь в мою палату постучали.       - Здравствуй. Как себя чувствуешь? – Фугаку все-таки пришел ко мне.       - Дяденька…! Ой, Фугаку-сама, вы все таки пришли. – Я осеклась. Сначала я хотела обратиться к нему по-простому, но во время остановилась. Все-таки он не абы кто, и я, по идее, его знать не знаю. А впрочем, так оно и есть в каком-то смысле.       - Я же сказал, что приду. Как ты? Врачи сказали, что тебе было плохо ночью.       - Хорошо, но ночью плохо спалось и все болело. Фугаку-сама, скажите, что со мной будет? Я одна?       - Вероятнее всего тебя отправят в детский дом, когда ты полностью поправишься. Поскольку ты не шиноби, Хокаге поручил полиции присматривать за тобой. Мы так и не смогли найти никаких документов о тебе, поэтому придется заводить новые. – Ну да, новые, как же, да их и не было на меня никогда.       - А, значит, я правильно пришла. Мне сказали, что ты в больнице навещаешь одну девочку.       - Микото. Девочка, познакомься, это моя жена, Учиха Микото. – В палату зашла очень красивая женщина, которая с самого порога смогла меня смутить своей мягкой улыбкой и добрым взглядом. Не думала я, что встречу ее так быстро. С ней был маленький мальчик, с торчащими на затылке волосами иссиня-черного цвета и добрыми светящимися глазками. Саске… Он еще такой добродушный, такой открытый и искренний. Уставился на меня, как на восьмое чудо света.       - Мама, а кто эта девочка? – Дергает за руку ее. Как же он сейчас мил. Так бы и расцеловала его пухлые щечки. Микото подошла ко мне и села на кровать, а Саске залез на стул, стоящий рядом и с большим интересом рассматривал меня.       - Как тебя зовут?       - У меня… нет имени. – Я опустила голову, расстраиваясь. Ну, а что мне еще делать? Раз документов нет, значит я вообще никто, плюс, якобы амнезия.       - У каждого человека есть имя. У тебя есть любимый цветок, или может быть, животное? – Отвлекла меня от раздумий Микото. Я задумалась. У меня-то есть мое другое имя, звучащее приемлемо для их окружения, но как объяснить это имя. Минада, именно это имя со мной начиная с 9 класса, и я к нему практически приросла. Брать сейчас другое имя, значит долго привыкать к нему. Ладно, была не была, как-нибудь выкручусь, если что.       - Может быть, Минада?       - А что оно значит?       - Не знаю, просто, мне кажется, что оно мое. – Как можно более уверено пытаюсь разговаривать, и, кажется, мне поверили.       - Ну, значит, Минада. А это Саске, мой младший сын. Ему 3.       - Приятно познакомиться. – Я сделала поклон и снова схватилась за голову.       - Не стоит так сильно наклоняться, когда у тебя сотрясение. Вот, это тебе. – Она дала мне пакет, в котором лежали красные яблоки.       - Спасибо, Микото-сан, я люблю красные яблоки.       - Вот как, я рада. – Женщина улыбнулась и погладила меня по волосам.       - У тебя красивые волосы, и очень длинные. – Саске сидел на стуле и таращился на меня. А я только после его комментария обратила внимание на свою внешность. Действительно, волосы были очень длинные, я бы сказала, не естественно длинные для ребенка 4 лет, не слабо прикрывая поясницу, насыщенного черного цвета. Только они были сальные из-за того, что я их не помыла и сильно спутанные. Такие волосы будут мешать мне при выполнении повседневной работы, да и ухаживать за ними трудно.       - Простите, Микото-сан, можете подрезать мне волосы?       - Зачем? – Саске выпучил на меня свои большие глазенки, явно не понимая смысла моей просьбы. Ему что, так понравились мои волосы? Краем глаза я заметила, что Микото улыбалась, наблюдая наше небольшое общение.       - Очень длинные.       - Не надо, Минада-чан. Твои волосы – сокровище, их надо беречь. Давай я лучше их тебе расчешу и заплету – тогда они не будут тебе мешать. – Не дожидаясь моего ответа она достала из сумки расческу и начала аккуратно расчесывать мои волосы, а этот маленький и до жути милый негодник иногда ловил пряди моих волос и гладил их. Боги, ну вот как из этого широко улыбающегося мальчишки с сияющими глазами вырос такой зануда? Хотя, ответ понятен, как и почему. Хотелось бы верить, что мне хватит сил, мозгов и сообразительности, что бы хоть немного изменить их в лучшую сторону и не дать им утонуть в их море отчаяния.       - Такие мягкие.       - А у тебя разве не такие же?       - Нет. – Саске надул губки и повернулся в сторону, а мне вдруг так захотелось потрогать его волосы, что я потянула руку к ним. Удивительно, но его волосы действительно были несколько жесче, чем обычно в фанфиках пишут. Они непослушные и немного жесткие, поэтому и торчат на затылке, но все равно приятные на ощупь.       - А мне нравится. – Я широко улыбнулась, продолжая гладить мелкого по волосам. Он даже как-то немного смутился.       - Микото, нам пора домой. Что вы тут делаете?       - Красоту наводим. Ну вот, готово, Минада-чан. – Микото заплела мне объемный колосок, и теперь волосы прикрывали лопатки и не падали на лицо. Даже сальности не наблюдалось. А я как-то за нашей беседой выпустила из виду, что Фугаку куда-то уходил, и только сейчас вернулся.       - Красиво. Спасибо большое, Микото-сан. – Как же давно я не видела себя маленькой. Удивительно, когда человек взрослеет, его детский образ постепенно меркнет и со временем уже невозможно вспомнить, каким был когда-то. Странно, но я не отличаюсь особенно от себя прежней. Ну, кроме длины, цвета волос и маленького тела. А так, те же самые темно-карие глаза, довольно густые брови, не длинные ресницы, не большие и не особо пухлые губы с опушенными уголками. Все абсолютно так же, как было и в прежнем мире.       - Ну, нам пора уходить. Поправляйся. Пойдем, Саске. - Как выздоровишь – я обязательно покажу тебе, что умею. И со старшим братом познакомлю. Он - гений и гордость клана.       - Обещаешь?       - Да.       - Тогда – это обещание. – Мы схватились мизинцами и широко улыбались. Так приятно находиться в его компании. Сейчас кажется, словно мы на одной волне и можем горы свернуть.       Они ушли, а я снова осталась одна в палате. Можно подвести некоторый итог о прошедшем дне, благо до ужина еще есть время. Итак, Саске сейчас 3 года, значит Итачи должно быть 8-9 лет, жалко, что точно не помню. Чунином он станет в 10, и вот уже отсюда начнутся проблемы, если не успею что-либо сделать. С другой стороны, он уже, скорее всего, закрылся в себе после случившейся трагедии. Втереться к нему в доверие без посторонней помощи будет затруднительно, а в этом мне может помочь только мелкий. Благо, я ему, кажется, понравилась, и если мне получится сохранить с ним эту связь, то возможно я и его смогу спасти от пожирающей его ненависти в дальнейшем, и приблизиться к Итачи. Наполеоновский план о спасении всего клана Учиха от резни я не хочу строить, боюсь, что это бессмысленно. Итачи едва ли станет ко мне прислушиваться: я ребенок, он может легко от меня отмахнуться, к тому же не родня ему. Но существует еще одна проблема: Итачи умен и проницателен, и гений во вранье. Я крайне сомневаюсь, что мне удастся сохранить лицо и поведение ребенка моего возраста. Он, скорее всего, что-то заподозрит, но будет это скрывать, пытаясь вывести меня на чистую воду изподтишка. Загвоздка заключается в том, что именно он может подумать. Пока что никто из Учиха не применял на мне шаринган, и на этом спасибо. Подозреваю, что это из-за того, что я обычная гражданская маленькая девочка. Может быть, есть смысл убедить Итачи применить на мне иллюзию и узнать все самому? Он ведь мастер иллюзий в будущем. Есть еще вроде бы Шисуи, но к нему я вообще боюсь подступать: он еще старше Итачи и не так прост. Путешествия по мирам и перерождения не такой уж частый случай даже в их мире, они на это подумают далеко не в первую очередь. Примут за шиноби-шпиона? Да, это наиболее вероятный исход. Что же делать? Кажется, мне надо выбираться как можно скорее из этой дурацкой больницы и постепенно налаживать связи с Саске и его семьей. Не долог тот час, когда напряжение и негодование среди Учиха начнет возрастать с каждым днем все сильнее.       На этой не самой приятной ноте практически закончился мой день в больнице. Был еще ужин, который мне принесли в палату, состоящий из риса и рыбы, а потом на ночь сделали несколько уколов и процедур по, как бы так сказать, восстановлению моей головы. Мое сотрясение лечили с помощью лечебных техник ирьенинов, а после этого опять пришла какая-то женщина-врач и проводила тестирования моих умственных способностей. А собственно, почему какая-то женщина-врач. А все потому, что она ни разу так и не представилась мне, в отличие от остальных, да и создавалось впечатление, словно она сама знать не знает, как надо общаться с детьми. Я, конечно, не параноик, но в этот раз я была настороже, хотя внешне старалась не показывать этого. Для этого я специально тупила на, казалось бы, элементарных вопросах, забывалась, терялась, и иногда вела себя, с точки зрения взрослого человека, не совсем адекватно. В итоге эта женщина спустя какое-то время ушла.       Боги, ну что я делаю? Вот как мне строить из себя ребенка? И за что мне такое наказание?