Я постараюсь стать лучом света в вашем царстве тьмы

      Просыпалась я крайне тяжело. Вернее, как просыпалась, старалась хотя бы просто открыть глаза или пошевелиться. Ничего хорошего только из этого не выходило. Голова адски болела, тело совершенно меня не слушалось, и я не могла даже пальцем пошевелить. Так вот значит какие последствия могут быть, если на гражданском применяют не то, что одну, а целых две иллюзии за день, да еще и не абы какие, а с использованием особых глаз. Что же делать? Меня тошнит, но не выворачивает, и то только потому, что я лежу. Это даже не похоже на отходняк после алкоголя по ощущениям. Все намного хуже. Сейчас похмелье показалось бы самой незначительной хандрой, небольшой температурой или ознобом, по сравнению с моим нынешнем состоянием. Так, неплохо было бы узнать, где я сейчас. Засыпала я в комнате Саске. Что бы хоть как-то это понять, я стала принюхиваться к запахам, окружающим меня. Только это тоже не помогло, потому что вокруг витал запах вкусной, еще горячей еды. Похоже, что уже утро, раз никто под боком не шуршит и Микото-сан готовит. Со стороны послышался звук открывающейся двери, а потом кто-то зашел.       - Минада, ты проснулась? – Мужской и довольно строгий голос. Все понятно.       - Да, Фугаку-сама. – Сама поразилась своему голосу: тихий, еле слышный даже. Неужели у меня нет никаких сил даже что бы поговорить с человеком? Это уже не смешно.       - Как вижу, тебе совсем плохо. Ты слишком сильно перетрудилась за последнее время. У тебя сегодня выходной – я уже предупредил в полиции всех. И я запрещаю тебе сегодня выходить из дома далеко. Ты не в том состоянии, чтобы хоть что-то делать в ближайшие пару дней.       - Поняла, Фугаку-сама. Скажите, который сейчас час? И где я? – С его стороны я услышала тяжелый продолжительный выдох.       - Уже почти 4 часа дня. Ты уснула вчера почти моментально и перестала реагировать на какие-либо движения и звуки. Утром тебя не смогли разбудить, и потому перенесли в твою комнату. Врач сказал, что ничего страшного не произошло – просто переутомление. –       С каждым словом моего второго посетителя, которым, к слову, был Итачи, как я поняла по голосу, мой шок становился только сильнее. Впрочем, пополам с шоком от моего состояния, был еще приступ истеричного смеха, который очень хотел вырваться наружу. Ну вы только представьте: они оба использовали на мне иллюзии, они оба все прекрасно знают сейчас обо мне, и оба, увидев мое состояние, послали за врачом. Я не удивлюсь, если они еще и оба по отдельности подговорили врача не распространяться об истинной причине моего самочувствия. А сейчас оба стоят и вешают эту лапшу мне на уши. Кстати, получается, единственное, чего Итачи не знает, так это то, что я рассказала его родителям о себе, и еще всех подробностей моей жизни в том мире. Нечего ему этого знать. А Фугаку не знает, что я все рассказала Итачи, что знаю. Черт, от такого очень хочется смеяться, а еще очень хочу посмотреть на них.       - А где Саске?       - Он очень переживал за тебя, Минада-чан, не хотел идти в Академию, говорил, что не может оставить тебя в таком состоянии, но успокоился, когда Итачи сказал, что лично позаботится о тебе. – О, а это уже Микото-сан пришла, и, похоже, с едой, раз запахи усилились. – Я принесла тебе поесть.       - Я бы с радостью, только не могу даже пальцем пошевелить.       - Ты должна найти в себе силы, иначе их и вовсе не останется. Не будь слабой. – Вот черт, Фугаку никогда не позволит мне проявить хоть какую-то слабость, даже если помирать буду – подойдет и пнет меня, чтобы я встала. Ну конечно, ведь его дети должны быть самыми сильными и умными, даже если я приемная. Хотя, может быть иногда это и к лучшему, ведь так он показывает, что уверен в своих детях.       - Фугаку, нам пора на миссию, думаю, дети сами разберутся во всем. До завтра, Минада-чан, поправляйся.       - Удачи, Микото-сан, Фугаку-сама. - После этого дверь закрылась, и, как я поняла из разговора, я осталась с Итачи. Не спрашивая ни о чем, и не проронив и слова, он просто усадил меня удобнее и начал кормить. Глаза я немного все таки смогла открыть, а потому, хотя бы видела, чем меня пичкают. Но вот остальные функции моторики пока еще спали. И, пожалуй, сейчас между нами была самая неловкая ситуация за все время нашего общения. Ну еще бы, вчера мало того, что показала ему его же жизнь, впрочем, как и свою, так еще и поцеловала. Пусть не взасос, без языка, но поцелуй был, и отрицать это можно, только если память стереть нам обоим. В итоге вся ситуация достойна теперь анекдота. Более абсурдной сцены и представить сложно, даже поцелуй Саске с Наруто ни в какое сравнение не идет. 8-летняя девочка целует 14-летнего, что может быть абсурднее. Наверно, только любовь до гроба и женитьба в этом возрасте. Как хорошо, что мне это не светит ближайшие пару- тройку лет точно, а может и десятку. Хотя, с другой стороны, это ведь всего лишь поцелуй, ничего более. Не стоит относиться к этому так серьезно. Никто клятв верности, и тем более, простите боги, слов любви не говорил. Есть куда более значимые слова, что произнес Итачи, и они относились ко всему тому, что я ему показала.       - Минада, то, что вчера случилось…       - Итачи, пожалуйста, забудь. Мне и самой неловко, что это произошло, я не должна была это делать, все это неправильно. Тем более, что тебе вроде как Изуми-сан нравится. – Ну вот, сказала это и тут же как дыхание перекрыло. Ох, зря я это сказала, очень зря. Да и вообще, какого черта я его перебила? Нужно было дослушать его до конца, может он вообще не это имел в виду? Ой, дура… А с его стороны послышался смешок.       - Это правда, Изуми мне нравится, но только как человек, ее мировоззрение и видение мира, но не больше. А что касается другого… в это трудно поверить, нужно время, что бы все осознать, но я знаю, что ты не стала бы обманывать тех, кто дорог тебе. Необычно тебя воспринимать взрослой при твоем возрасте, однако этот диссонанс был всегда. Теперь просто все встало на свои места и прояснилось. Не выяснилось лишь одно: так кто же мы для тебя, я и Саске? – С этими словами он повернул мою голову и заставил смотреть ему прямо в глаза. Поскольку мои моторные функции еще не восстановились, я ничего не могла сделать. Хотя и он не причинял мне боли, чтобы нужно было вырываться или сопротивляться. Однако, этот вопрос застал меня врасплох. Я не могла ответить самой себе на этот вопрос до конца, а он тут меня напрямую об этом спрашивает. А он все смотрит и ждет ответа, но в его глазах нет суровости, строгости, есть только желание помочь мне разобраться в самой себе, да и самому в чем-то убедиться.       - Вы - мои любимые и дорогие люди.       - Но кто же дорог тебе как мужчина? Ты всегда говоришь «вы», вот только подразумеваешь кого-то одного из нас.       - Ты про Саске что ли? Не говори глупостей. Он же еще маленький.       - Но ты знаешь, каким он станет, когда вырастет. Тем более что сейчас ты и сама ребенок. Определись, тогда будет проще принимать решения. – С этими словами он встал со своего места, отпустив меня, и собрался уже уходить. Я почувствовала себя проигравшей в этой битве, но этого не хотелось, а потому быстро нашла, чем его остановить и пригвоздить к стенке.       - Ты сказал определиться… А сам-то определился уже, кого ты любишь больше: Коноху или брата. Совместить не получится. – Ответом на это я получила лишь его ухмылку, которую в какой-то степени сейчас хотелось размазать по его лицу, но с другой стороны, было в ней что-то теплое, нежное, приятное.       - Остальное доешь как сможешь двигаться самостоятельно. Мне нужно решить дела в деревне – скоро вернусь, для тебя же сегодня только одно задание – поправляться.       С этими словами Итачи вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Какое-то время я находилась совсем одна, сидя в комнате и пытаясь восстановить хотя бы часть функций моторики. И через какое-то время конечности стали просыпаться. Я полностью открыла глаза, смогла двигать руками и ногами, и хоть в теле все также оставались неприятные ощущения, но все было уже не так плохо. В конечном итоге мне надоело сидеть дома. Хотелось подышать свежим воздухом и подставить свое лицо солнцу, и плевать, что уже вечер. Кое-как, опираясь на стену, я дошла до входной двери и, приложив усилия, открыла их, впуская свежий воздух в дом. Потихоньку минуя небольшую лужайку перед домом, остановилась у забора. Теперь я могла хотя бы понаблюдать за прохожими. Некоторые из них, проходя, здоровались со мной, кланяясь или называя по имени, кто-то смотрел на меня с каким-то огорчением или сожалением, а кому-то и вовсе было все равно. Ну, вид у меня наверняка был не самый лучший, хотя я даже в зеркало не смотрела, но могу представить, что волосы точно спутаны и торчат во все стороны, а одежда помята. Впрочем, я и сама не слабо помята после того, что произошло. Как бы странно не звучало, а я чувствовала полное умиротворение, когда пришло понимание того, что все мирно, тихо и спокойно, по крайней мере сейчас. Птички прыгают с ветки на ветку и поют свои песенки, листва шелестит от дуновения ветра, где-то слышен детский смех и визг. Как же странно себя ощущать взрослой девушкой в детском теле. Казалось бы, я должна сейчас резвиться с этой детворой, но вместо этого я то вздорю с Итачи, то целую его, то пытаюсь хоть что-то изменить, то работаю, не покладая рук, в полиции, встречая порой самые разные, но одинаково удивленные взгляды людей. Постояв еще немного времени возле забора я уже хотела вернуться в дом, потому что Итачи мог вернуться в любой момент и не хотелось бы его расстраивать тем, что я не исполняю его просьбу, но в самый последний момент мой взгляд уцепился за два силуэта, которые приближались к нашему дому: человек с закрытым маской лицом на половину и светлыми торчащими волосами, и в одеянии АНБУ, и человек, стриженный под горшок и в зеленом комбинезоне. Понять, кто это, не составит никогда большого труда. Хатаке Какаши и Майто Гай… два умных и весьма талантливых шиноби. Кажется, они здесь по распоряжению Хокаге или Данзо, точно не помню. Зато точно помню, что они проверяют обстановку в нашем квартале. Заметив меня, они направились в мою сторону. Ну что же, поговорим с ними. В любом случае, это общение мне не будет помехой или пустой тратой времени.       - Добрый вечер. Скажи, ты дочь Учиха Фугаку-сама? – Учтивый и довольно воспитанный, что еще можно сказать о Хатаке Какаши.       - Добрый вечер. Нет. – Почему? Почему сейчас мой уровень паранойи просто зашкаливает? Это ведь Хатаке Какаши, будущий учитель Саске и Наруто. Я никогда не относилась к нему плохо. Безразлично? Может быть, но никак не враждебно. А сейчас я словно поставила его на один уровень с Хокаге и Данзо со Старейшинами. Может быть это из-за того, что он в форме АНБУ? Сейчас ведь Корень еще является частью АНБУ, а не отдельное подразделение. Да и Гай... Это же вообще ходячая прямолинейность на ножках. Почему же я не хочу с ними говорить и полминуты? Словно от этого разговора могут возникнуть большие проблемы.       - А как тебя зовут? Я- Хатаке Какаши, а это – Майто Гай.       - Минада-сан. – Не хочу с вами говорить, уходите, пожалуйста, пока я не нагрубила вам. Пусть воспринимают меня по-взрослому, пусть и с телом ребенка.       - Минада-сан? Приятно познакомиться. А взрослые дома? – Какого черта они спрашивают об этом меня?! Почему их это интересует? Не знаю, может быть, сам этот мир или эта деревня заставили меня быть начеку каждый свой шаг даже в, казалось бы, самом безопасном месте, Конохе, но я не доверяю им. А может быть на меня так повлиял клан, что я теперь многих чужих воспринимаю враждебно. Но он даже не поинтересовался, кто я, когда получил ответ «нет» на свой вопрос.       - Простите, но я не думаю, что вам следует знать данную информацию. Я не могу ответить вам на ваши вопросы, тем более, что мне пора возвращаться домой. Прошу прощения. – Грубо ли? Возможно. Только вот было как-то подозрительно с их стороны спрашивать меня о подобном, тем более, что мне известно, что они либо уже виделись с Итачи, либо через время с ним встретятся.       Я уже развернулась и потихоньку начала идти в сторону дома, что бы как можно скорее скрыться из виду и вернуться в кровать, тем более, что мне все еще было не хорошо, как вдруг услышала голос, который заставил меня застыть на месте, и, как нашкодивший ребенок, ждать наказания от взрослого.       - Какаши-сан, Гай-сан?       - Добрый вечер, Итачи. Мы хотели купить вкусных лепешек, которые делают в вашем квартале, но, к сожалению, лавочка была закрыта. Хотели уже уйти и встретили возле вашего дома эту девочку. Знаешь ее? – Лепешек купить? Ну-ну, как же, знаю я эти твои лепешки, Какаши, личная собачонка Хокаге. Итачи посмотрел на меня немного удивленно, но и, частично, с негодованием.       - Итачи-сан, простите мою бестактность. Я хотела подождать у вас Саске – он должен скоро вернуться, и я думала, что дома кто-то есть. – Нужно было показать ему, что они не знают, что я почти часть их семьи. Им не нужно этого знать. Как и ожидалось, Итачи сразу все понял.       - Да, это подруга Саске. Они часто играют вместе.       - Вот как. Ну хорошо. Тогда мы пойдем. До встречи, Итачи.       - До свидания, Какаши-сан, Гай-сан.       Когда эта прекрасная компания стала уходить, ко мне подошел Итачи. Мы оба провожали их взглядами, а в моей голове тем временем крутились некоторые мысли.       - Итачи…       - Знаю, можешь не говорить ничего. Пошли в дом. – Точно, возможно тогда, пребывая в иллюзии, я показала ему этот момент. Я не помню досконально, что именно я ему показывала, а что – нет. Правда тогда они должны были встретиться у храма, а сейчас, возможно, из-за моего появления и влияния, которое я уже успела оказать, сюжет частично меняется, а в частности те моменты, где задействован Итачи. Не думаю, что это плохо, хотя в таком случае, я не смогу предугадать некоторые вещи, ведь Итачи теперь знает, как все должно быть и будет обдумывать другие варианты.       Остаток вечера, вплоть до возвращения Саске, мы провели вместе, правда, почти не разговаривая. Он погрузился в чтение различных свитков и книг, а я лежала в кровати. А что бы проследить, не наделаю ли я глупостей в виде подъема с кровати или еще чего-то в этом роде, он занимался своими делами в моей комнате, периодически приглядывая за мной. За эти годы он действительно изменился, как и подметил Фугаку. После зачисления в ряды АНБУ, он из тихого и спокойного, но все-таки довольно общительного мальчика, превратился в совсем закрытого, задумчивого и серьезного мужчину. В свои 14 он мозгами был на все 25, а может и старше, если судить по моему миру. Но, не смотря ни на что, я чувствовала, что он в какой-то степени признателен мне, что я доверилась ему, что верю в него, и что рядом – показываю ему, что он все же не одинок. Возможно правда была в этих словах и ощущениях лишь отчасти, но я все равно пыталась каждый раз это показать.