Я постараюсь стать лучом света в вашем царстве тьмы

      Скажите, пожалуйста, бывало ли у вас такое, что вы планируете провести день по одному сценарию, а все получается наоборот? А неделю? А месяц? А еще лучше, год? Чаще всего так и получается, что ничего из запланированного не выходит, и жизнь сама дает нам подзатыльник и все переворачивает вверх тормашками. Одно появление, одна встреча, одна ситуация, одна вспышка, и вот, сначала я разорвала изначальный сюжет, убрав своего врага, и сделав так, что Саске теперь все знает раньше времени, а спустя несколько недель я поняла, что меня судьба решила не просто стукнуть головой о стол, а хорошенько так приложить, поскольку оказалось, что я все-таки забеременела. И нет, я знала, что и после одного первого раза возможно залететь, но я как-то до последнего надеялась, что меня пронесет. По крайней мере, не сейчас. И признаюсь, в первые несколько дней, как я узнала об этом радостном событие, не испытывала ничего, кроме паники и абсолютного непонимания, что делать дальше. А началось все с того, что дни так и не начались не через неделю, не через две. Поначалу списывала все это на стресс и перестройку организма после первого раза. Но потом началась тошнота и крайне быстрая утомляемость. Однако я упорно игнорировала и этот факт, хотя любая нормальная девушка давно бы забила тревогу. Но, в конце концов, я не была бы собой, заботясь о себе. Мне тут надо план составлять подробный по возвращению Итачи в деревню, и что бы он в очередной раз не сбежал, в попытке защитить деревню или семью, и мне явно не до беременности. Это возможно сейчас прозвучит дико и смешно одновременно, но я совершенно не смотрела на то, как я меняюсь. Вернее, что пропорции моего тела несколько изменились за пару месяцев. И так было бы и дальше, пока меня просто силком и за руку Акиха-сан не потащила в больницу и не впихнула с силой в кабинет. Без промедления она стала осматривать меня и брать анализы, а затем приказала сидеть смирно и не сметь никуда уходить. А мне, на удивление, и не хотелось в тот момент куда-то идти. Кушетка показалась мне настолько мягкой и уютной, что я просто уснула на ней, точно не помня момент, когда меня отключило от реальности. Когда же я проснулась, то Акиха-сан уже сидела за своим столом и усердно что-то писала и заполняла какие-то бумаги. Услышав, видимо, мои движения, она обернулась и посмотрела на меня с каким-то смешанным взглядом. Я так и не поняла, что это означало: непонимание, рассерженность, радость или что-то еще. А потом она произнесла то, от чего меня челюсть и поздоровалась с полом, а именно: «Ты беременна, и, по всей видимости, близнецами, поэтому ты так изменилась в объемах, а уровень гормона беременности слишком велик для одного плода». Последняя часть предложения была скорее для самой Акиха-сан, нежели для меня, ведь я даже ничего такого и не замечала.       - Что теперь думаешь делать, Минада? – Спокойно, без всяких наездов, Акиха-сан решила меня видимо спросить о том, какие мои планы на эту беременность. – Это ведь от принца, я права?       А я… а что я, собственно? Я как сидела, с молча открываемым ртом, словно рыбка, которую выкинуло на сушу, так и продолжила сидеть, хлопая глазками и лишь кивнула в знак утверждения. Боги, я – довольно взрослая и даже отчасти старая тетка, а веду сейчас себя, словно ничего не понимающая малолетка. Впрочем, легче подумать такое, чем принять тот факт, что мне действительно хватило одного раза, чтобы забеременеть от Итачи. Да такое в голове не укладывается. Хотя реальность мне сейчас упорно доказывает обратное. Вот же ж Итачи, ювелир, блин, гений, мать его. А Саске? Боги, уже представляю, как он будет злиться и психовать, сколько мне придется выслушать, когда он узнает, что станет дядей. Похоже, придется бируши покупать. Он и так будет орать, что опять меня черти понесли куда-то, когда он только нашел меня спустя долгое время, а тут это. А Итачи? А будет ли он счастлив такому повороту? У него ведь другие совершенно планы, если конечно так можно выразиться. Да, я говорила ему, что в случае беременности избавлюсь от детей, но одно дело сказать это в порыве гнева, и совершенно другое, реально быть в таком положении. Я понимаю, что это еще не дети полноценные, а всего лишь плод, но на полном серьезе взять и поднять на них руку я никогда и ни за что не смогу, ведь, в конце концов, они – частичка того, кого я люблю. И если кто-нибудь мне скажет, что новость о беременности – это же так прекрасно и я должна от радости прыгать до потолка, то, извините, вы будете посланы в далекое и не совсем приятное путешествие. Как можно говорить о беременности с такой радостью, когда ты знаешь, что отец этих детей собирается помереть ради какой-то там деревни? В общем, сидела я в ступоре, наверно, минут десять, ошарашенными глазами уставившись в одну точку на полу. Спасибо большое Акиха-сан, что она не стала ничего мне говорить и советовать сразу же. Вместо этого она просто попросила следовать инструкции, что мне выписала и не торопиться с любыми решениями.       Только дома, впервые за это время, я посмотрела на себя в зеркале внимательно и сильно удивилась: как я могла не заметить, что мой живот уже успел, пусть и совсем немного, но округлиться за пару месяцев, которые я провела почти каждый день с Цунаде, Шикаку Нара и Шикамару, составляя и разрабатывая план по возвращении Итачи? Что делать? Как же быть? С этими, и другими вопросами я жила где-то пару месяцев, прерываясь на очередной загон в еде или токсикоз, который сопровождал меня постоянно. Что бы я не ела, какие бы запахи не чувствовала – тошнило абсолютно от всего. Кто-то скажет: беременность – это так мило. Я же ненавидела свое состояние, когда ты не способен сделать любые, даже самые элементарные вещи уже на третьем – четвертом месяце или съесть то, что хочешь без последствий, а почти любое действие дается с большим трудом, наполняя тело слабостью с каждой минутой. Вместо своего любимого наряда пришлось носить платье-балахон, или мешок, как я его называла, потому что все остальное просто не могла надеть самостоятельно и выглядела нелепо. Об обуви вообще лучше молчать, потому что я носила тапочки, потому что их было намного проще обуть, а мне некому было помогать. Казалось, словно из меня вытягивают все силы. Но я понимала, что дети в этом совершенно не виноваты и это спасало и помогало держаться. А еще постоянные врачи. Боги, как же я их возненавидела! Как-то раз я даже, благодаря отключившемуся чувству самосохранения, так наорала на Цунаде, что даже она была в шоке от моей лексики, и предпочла замолчать и уйти, оставив меня в покое. Меня раздражала Сакура, которая постоянно со своей мерзкой приветливой улыбочкой заходила в палату или ко мне домой, из-за чего пару раз, а может и больше, была унижена и послана в таких интересных выражениях, придуманных мной, что я и сама удивлялась, как родилось подобное в моей голове. Она меня и раньше бесила, еще с того мира, но в тот момент она меня в прямом смысле этого слова, взорвала.       Дело было в том, что именно ее поставили Акиха-сан и Цунаде-сама помогать мне по дому, чему я была прям несказанно «рада», и она это понимала прекрасно, потому что это презрение было видно невооруженным взглядом. Однако, я старалась терпеть ее и не обращать внимания, ведь, в конце концов, она мне действительно помогала. Но, один диалог изменил все.       - Минада-сан, можно спросить? – Я решила прогуляться по парку Конохи, что бы привести свой внутренний мир хоть немного в равновесие. Этому меня научили еще во дворце Лорда Феодала, а поскольку я вообще люблю парки и леса, это доставляло мне еще больше удовольствия. Поэтому я даже была не против ответить на ее вопрос, но вместо словесного ответа только кивнула. – Почему я вам так не нравлюсь?       - Отчего же? Ты мила мордашкой, профессионал в лечении, хотя до Акиха-сан и Цунаде-сама тебе как до горы Рьючи пешком. – Я не смотрела на нее, ведь столкнуться с ней взглядом означало ухудшение настроения.       - Тогда почему… вы каждый раз смотрите на меня, словно я сделала вам что-то плохое?       - Мне просто не нравятся люди, такие как ты. Ты слаба физически, если сравнивать с Наруто или Саске, постоянно на них полагаешься, плачешь и просишь их о помощи, и при этом ни за что, по сути, бьешь Наруто, играешь часто на публику, строя из себя всю такую милашку. Ты - лицемерка, Сакура, и это мне не нравится. Ну, и еще мне не нравится, что ты постоянно вертишься вокруг Саске.       - Что вы имеете против этого? Я ведь люблю его.       - Неужели? А скажи, пожалуйста, влюбленная ты наша, что ты знаешь о Саске? О настоящем Саске. Что ты знала о нем до того, как я все раскрыла Цунаде-сама? Ответ: ничего, кроме того, что он - Учиха, очень красивый, неприступный, сдержанный и талантливый. Ты не знала до недавнего времени ни об Учиха, ни о нашей семье, ни-че-го. – Я искренне издевалась над ней, а мой язвительный тон можно было прочитать без всяких проблем. Сакура потупила взгляд и шла молча какое-то время.       - Я хочу стать такой же сильной. Хочу стать с ними в один ряд. Хочу быть достойной.       - Скучно…       - Что, простите?       - Я говорю, скучно. Ты никогда не сможешь стать с ними в один ряд не только из-за разницы в силе, но и еще потому, что в тебе искренности я не вижу ни малейшей. Ты не любишь, ты всего лишь влюблена, а это совершенно разные вещи. Смогла бы ты остаться рядом с Саске, если бы он убил человека? А несколько людей, десяток, например? А если бы он совершил преступление?       - Саске на такое не способен! – Отлично, а вот и гнев проснулся в этой милой дурочке. Ее выражение лица ясно давало знать, что она сейчас и ударить может, но вот незадача – меня ей не ударить, иначе получит еще больше проблем.       - Ты уверена? Он - шиноби, и он сделает то, что приказано, даже если это убийство, или сам убьет того, кого считает нужным. Мой тебе совет: прекрати швырять себя ему под ноги, в надежде, что он споткнется и в падении женится на тебе. Запомни, девочка: Учиха тебе не стать никогда, даже если ты станешь сильнейшей женщиной. Я не допущу этого.       - Почему вы так в этом уверены? Не вам решать судьбу за человека.       - Но вы-то прекрасно за него решаете, где он должен быть и с кем.       - Но ведь он – шиноби Конохи. Это его дом.       - Каждый сам для себя определяет, где его дом, а не место его рождения. И уж поверь, мой брат не настолько глуп, что бы повестись на цветение сакуры, которое напоминает ему о доме. Цветущих деревьев в округе много. Будь ты единственной свободной девушкой во всем мире, я все равно не позволю своему брату жениться на тебе. А если продолжишь вести себя как стерва и лицемерка, продолжая швыряться под ноги Саске – будем разговаривать по-другому. Всего доброго. – После этого я ушла, а Сакура осталась и стояла еще какое-то время на том же месте. Ну и ладно, ничего. Даже если одна останусь – ничего, как-нибудь справлюсь. По крайней мере, я рада, что высказала ей все, что думаю. Не мне, конечно, судить, кто кого достоин или нет, но Сакуру я точно не подпущу к Саске. Я желаю ему счастья, и я хочу, что бы та, которую он выберет, любила его, но именно любила, каким бы он не был и что бы не совершил, а не была просто влюбленной дурой, которая ничего о нем не знает. Она точно не из тех, кто поймет нашу семью.       После этого я осталась без постоянного присмотра. Акиха-сан и Цунаде-сама я видела только в больнице, когда приходила на осмотр, а дома оставалась одна со своими домашними делами и проблемами, потому что у них небыло времени, а Сакура отказалась после нашего разговора приходить ко мне. Ну, может это даже к лучшему. Меньше раздражителей будет вокруг, итак все раздражает. Я бесилась совершенно со всего, хотела скрыться от всего белого света, лишь бы никто не приставал ко мне со своими наставлениями, обследованиями, советами, улыбочками омерзительными, и наигранной помощью. В тот момент мне хотелось лишь одного: побыть одной, что бы разобраться в своих чувствах и ощущениях, и что бы рядом был спокойный человек, способный выслушать. А еще лучше, что бы рядом сейчас оказались мои любимые мужчины. Но их не было рядом, и это убивало меня еще сильнее, вгоняя в тоску и депрессию.       Тогда мне однажды днем, когда я уже от бессилия и полной апатии, сидела в парке на лавочке, в очередной раз, вытирая очередные слезы от очередной резкой перемены своего настроения, мимо проходил Какаши. Если честно, видеть его мне не особо хотелось, ведь моя голова была забита всем, чем угодно, только не окружающими людьми. И больше всего места занимал вопрос: «Как мне сказать о моем интересном положении Саске и Итачи?». Ведь один начнет психовать и раздражаться, а реакцию Итачи я вообще не представляю. Едва ли он похож на того человека, который способен сделать что-то плохое по своему собственному желанию, но мое положение и как меня в последнее время подбрасывает от одних мыслей к другим, заставляет думать часто о негативных вещах, хотя это и не советуют делать беременным. Вообще я сейчас наверняка напоминаю умственно больную или истеричку, которая находит абы какую причину для скандала. И меня саму бесит это состояние, но сделать я с этим ничего не могу.       - Можно? – Какаши остановился возле меня и головой показал на лавочку, где я сидела, с уже вполне не маленьким животом, который выпирал даже из-под этого мешка, который носила. Из-за того, что живот упирался сильно мне в легкие, дышать было очень трудно, и мне пришлось почти разложиться на лавочке, что бы хоть как-то работали легкие. Мне было и все равно, кто сейчас передо мной, лишь бы не приставали с расспросами. В ответ только пожала плечами, но дав разрешение, слегка передвинувшись, что бы было больше места для него. Минут пять мы сидели молча, думая о чем-то своем. Однако вскоре, Какаши снова начал разговор. – Я слышал от Цунаде-сама, что вы в положении, Минада-сан. – Да он что, издевается?! А то по мне вот совсем не видно, что я беременна!       - Как видите.       - Это… его дети?       - Пришли поиздеваться надо мной, Какаши-сан? Мне и без вас хватает сочувствующих взглядов, которые встречаю просто повсеместно. И так с трудом держу себя в позитивном настроении. Хотите добить меня? – Сама себя не узнаю. Раньше я бы нагрубила Какаши, сказала бы, что это не его ума дело и ушла. Но почему-то мне хотелось, что бы хоть кто-то выслушал меня, хоть немного просто бы посидел рядом и послушал то, что накипело во мне. Я действительно ловила на себе кучу каких-то сочувствующих взглядов, и от этого становилось неприятно, особенно когда после этого следовали нескончаемые советы о том, что мне нужно делать, как питаться, как ухаживать за собой и детьми и прочее.       - Я даже и не думал об этом. Мне кажется, у кого как, а у вас точно все будет хорошо. Минада-сан, я хотел сказать вам спасибо.       - Э, за что, Какаши-сан? – Меня действительно удивил поступок Какаши. Что бы он, да говорил спасибо за что-то? За что только? Я вроде бы ничего не делала такого. Однако, не смотря на свое удивление, я смогла сохранить в голосе спокойствие.       - Вы сделали то, на что я когда-то решил не обращать внимание. После той страшной ночи, которую вы пережили, я понял, что совсем не знал Итачи, о чем он думает, и чем живет, и предпочел принять сторону того, кто так же как все, будет осуждать его за поступок и считать виновным. Хотя и сам прекрасно видел, что клан к Конохе изменил свое отношение. Никто не решился искать истинную причину его поступка. Однако вы нашли в себе мужество и решимость, что бы докопаться до истины. Это вызывает уважение к вам, Минада-сан. – Докопаться до истины? Я ведь, по сути, никогда не искала этой истины – лишь найти ее доказательства. Ведь это важно.       - Спасибо за приятные слова, Какаши-сан, но мне кажется, вы переоцениваете мои поступки. Как по мне, так поступила бы любая на моем месте.       - Я не знаю ни одной такой. А вы изменились, Минада-сан. Раньше вы бы нагрубили и ушли, а сейчас спокойно разговариваете со мной.       - Да уж, видимо, беременность дает о себе знать, и я стала слишком мягкой. Видимо, скоро начнется конец света. – Удивительно, но мне впервые не хотелось отдалиться от этого человека, уйти подальше. Точно скоро Апокалипсис случится. Хотя, если вспомнить, что должно произойти нападение Пейна на Коноху и Четвертая Великая Война Ниндзя, то это не удивительно. Черт! Ну вот и как я буду растить и воспитывать детей в такой-то период?! Ладно, главное успокоиться. Дыши глубже, Минада. Тебе и так сейчас хватает стрессов. – Ладно, я пойду, Какаши-сан, мне нужно возвращаться домой и как-то приготовить ужин.       - А разве вам не должна помогать Сакура?       - Должна, но у нас состоялся не самый лучший разговор...       - Речь о Саске?       - А о ком же еще может идти речь у вашей ученицы?       - Тогда догадываюсь, чем закончился разговор. – Какой-то несколько истеричный смешок я услышала от Какаши, но это заставило улыбнуться и меня. Забавно наблюдать, как этот не самый эмоциональный человек сейчас смеется, явно представляя, как протекал этот разговор.       - Ладно, всего хорошего, Какаши-сан. – Я уже хотела грациозно встать и пойти домой, но это только в моих фантазиях оказалось выполнимо. На деле я стала хоть как-то пытаться встать с лавочки, но, увы, живот упирался мне в легкие и подняться оказалось просто невозможно. Тогда единственное, на что у меня хватило мозгов и сообразительности, только представьте, по сути, старой тетке, это перевернуться на живот, став раком, опереться руками о спинку лавочки, и таким образом сползти с места. Могу поспорить с кем-угодно, со стороны это был просто верх эпичности.       - Минада-сан, что вы делаете? – О, это недоумение прекрасно сейчас читалось как во взгляде, так и в голосе Какаши. А мне так смешно стало, что я рассмеялась, все еще находясь в таком интересном положении. Думаю, он впервые меня видел настолько веселой и, отчасти, беззаботной. Удивительно, разговор с ним действительно смог успокоить меня и даже развеселить. И только сейчас я заметила, что он точно похож на пугало огородное, что еще сильнее развеселило меня.       - Да как бы вам так сказать, Какаши-сан, что бы и вы не обиделись и я не лопнула со смеха. Пытаюсь встать. Только вот обычные способы уже давно не работают. – Боги, видели бы меня сейчас Итачи и Саске. У них бы точно глаза задергались от увиденного, хотя с такой сестрой как я, пусть и сводной, у них наверняка уже давно истерические припадки начались: то из Конохи сбегу, то мужа во дворце Лорда Феодала ищу, то опять сбегаю и возвращаюсь в Коноху, а теперь еще и это. Боги, да Саске точно меня задушит любя когда-нибудь. Корячилась я какое-то время, пытаясь встать нормально на ноги, но получалось не особо удачно, еще и живот тянет вниз, так и желая опуститься на что-нибудь мягкое. В какой-то момент почувствовала, как меня взяли под руки, и аккуратно потянули на себя, ставя меня уверенно на ноги. Моим спасителем стал Какаши, который осторожно держал меня под руку, пытаясь видимо убедиться, что все в порядке.       - Позвольте, я провожу вас до дома, Минада-сан? В вашем положении, думаю, вам точно сложно что-либо делать.       - Спасибо, Какаши-сан. И думаю, после сегодняшнего, можете обращаться ко мне просто по имени.       - Изменили свое мнение обо мне?       - Немного. – Впервые, я искренне улыбнулась Какаши, и, думаю, впервые, он и сам почувствовал, что я стала относиться к нему лучше. Вообще, после того, как с главным моим врагом было покончено, я стала меняться. Хоть я и продолжала быть весьма строгой девушкой, которая абсолютно серьезно и без всякого стеснения порой давала указания Цунаде и Нара Шикаку, периодически мое лицо все-таки трогала улыбка. Впервые за долгие годы, я могла хоть немного отпустить себя и не чувствовать, словно сижу на пороховой бочке, которая может в любой момент взорваться. Конечно, не кончились еще мои проблемы, не оставлены в прошлом враги, но, тем не менее, стало немного легче.       После той нашей встречи и разговора с Какаши, он стал часто навещать меня, приносил фрукты и помогал по дому. А потом я сама попросила его снова временно пожить в моей квартире, потому что подмога мне нужна была с каждым днем все больше, да и поговорить хотелось с кем-нибудь, а Какаши в этом вопросе меня абсолютно устраивал, поскольку был слишком эмоциональным, спокойным и начитанным человеком. Не сказать, что мы были друзьями, просто люди, которые в данный момент устраивали друг друга. Он никогда не поднимал тему Саске или же вовсе, Итачи. Единственное, о чем я его попросила – это что бы он пока ничего не говорил Итачи, если вдруг встретит его. Тогда его удивила моя просьба, но дал мне слово, что пока я сама не решу иначе, он будет молчать. Я же просто помнила, что первая их встреча будет не совсем личная, а вместо Итачи будет клон, а уж кому-кому, а клону или, тем более, Акацки, не следует знать о том, что у Учиха Итачи есть дети.       Когда до предполагаемого дня родов осталось две недели – меня положили в больницу, чему я была исключительно «рада». По началу все было нормально и как обычно: осмотры, анализы, опросы, лежание без дела и подыхание от скуки. Хотя так было не всегда. Когда ко мне зашла Цунаде проверить мое состояние, я не оставила ее в покое.       - Цунаде-сама, как продвигается разработка плана? Вы выбрали место, куда я должна буду призвать Саске с Итачи для лечения? – Нет, ну только представьте: беременный колобок в бесформенном мешке, а по-другому меня сейчас не назовешь, с распущенными черными волосами, стоит и вместо того, что бы думать о предстоящих родах, в первую очередь задает вопрос о своих братьях. На это Цунаде обреченно как-то вздохнула.       - Тебе бы сейчас о другом думать. Тебе предстоят довольно трудные роды близнецов, а ты думаешь совершенно о посторонних вещах.       - Не могу я о другом думать. Так что, нашли?       - Да, мы долго обсуждали этот вопрос и думаю, что будет лучше призвать сразу в Коноху. Здесь оборудование позволит провести операцию…       - Нет! – Так твердо и четко произнесенное отрицание заставило Цунаде осечься. Призвать в Коноху? Да бредовей ситуации и не придумать. Сразу после боя Саске и Итачи на Коноху нападет Пейн и почти до основания разрушит ее, если это будет как и должно быть. Лечить в Конохе, значит подвергнуть их жизнь опасности, когда они будут к этому совершенно не готовы.       - Что значит, нет? – Хокаге напряглась, а ее голос стал довольно грозным, однако все, что сделала я, это посмотрела на нее через плечо.       - То и значит, Цунаде-сама. В обычной ситуации я бы сказала, что мне плевать на Коноху и что с ней будет, но приведя сюда этих двоих, я подвергну их жизни опасности из-за угрозы нападения. Я вам уже говорила, что Итачи является сейчас сильным сдерживающим фактором для Акацки. Только поэтому они до сих пор не напали на Коноху. А мы собираемся сделать так, что бы они поверили в то, что Учиха Итачи мертв. Тогда они могут решиться на прямое нападение. А вы предлагаете поместить их на линию огня. Вы действительно думаете, что я вам это позволю? – Какое-то время мы продолжали сверлить друг друга взглядами.       - Когда речь заходит о безопасности этих двоих, ты становишься похожей на дракона: так оберегать что-то, что тебе дорого – это дорогого стоит. Но ты должна сейчас оберегать не только любимого мужчину и брата. Теперь у тебя еще две жизни, которые являются частью вас. Тебе стоит подумать, как назовешь мальчишек, раз уж ни папы ни дяди рядом нет. Представляю их лица, когда они узнают об этом. Отдыхай, и набирайся сил.       Положив руки на живот, впервые я почувствовала, как внутри меня протекает жизнь. Правда, не знаю, как это описать, но за все это время впервые возникло чувство того, что это не просто маленькие люди, что это не просто дети, а то, что это мои дети – мальчики-близнецы, которых я жду и которые уже готовы появиться на свет. Какой же дурой я была! Как же я все это время не понимала таких простых вещей. Поглаживая живот, я чувствовала под пальцами, как они внутри меня двигаются, толкаются и словно чувствуют, что рядом источник живого тепла. Его дети… Они стали частичкой нас самих. Интересно, какими они будут? На кого будут больше похожи? Наверно больше будут похожи на Итачи, все-таки его гены доминирующие. А может что-то и от меня достанется все же? От этих мыслей я неожиданно почувствовала мокрые дорожки на лице. Я плакала, но это слезы счастья, и осознания того, какой я была невнимательной дурой. Придумать для них имена? Они есть: Исаму и Минору - мужество и истина. Оба этих слова как отражение нашей семьи: мужество, которым обладают, без сомнений, Итачи и Саске, и истина, которую стремятся постичь многие. А вместе они – истинное мужество, которым обладают единицы.       Стоило мне подумать об этом, как ответом на мои мысли от детей стали сильные толчки, а потом резкая боль и мой крик, который оповестил, пожалуй, весь коридор, что у меня начались роды. Не медля и минуты, меня повезли в родильное отделение, куда уже слетелись ассистенты, но только лично доверенные и подчиненные Цунаде. Мимолетный взгляд в окно ухватился за силуэты в деревьях в форме АНБУ. Посмотрев на Пятую она сказала лишь одно слово: "Свои", что помогло мне расслабиться. Все же, не смотря на то, что с главным врагом было покончено, на свободе оставались его подчиненные, не согласные с его приговором, и Старейшины, которых хоть и понизили в звании, но они все еще были живы. Очевидно, поэтому Цунаде выставила отряды АНБУ по периметру, а в этом крыле почти никого нет, за исключением того персонала, которому доверяет лично она и Акиха-сан.       Я ничего не понимала, что происходит, кто и что мне говорит, куда меня везут, и кто вообще рядом. Я старалась либо вообще не кричать, либо не слишком громко, когда подкатывала очередная схватка.       - Минада, да что ж ты делаешь?! Помоги себе и детям! Если больно и нужно – кричи! – Акиха-сан следила за моим самочувствием, пока Цунаде-сама контролировала сам процесс. Шизуне и Сакура стояли рядом на подхвате, готовые в любой момент принять детей или оказать экстренную помощь. Рядом был Какаши, который держал меня за руку, хотя я прекрасно понимала, что ему вообще не хочется все это видеть, но он сам вызвался помочь мне и с этим. Когда мы в очередной раз сидели дома на кухне за чашкой чая, он сказал, что хочет помочь мне и, отчасти, загладить вину перед Итачи за то, что не стал разбираться в той трагедии, а просто поверил в существующую официальную версию. От речей Цунаде я становилась только раздражительнее, и это вылилось в очередную тираду. – Куда делся весь твой гнев и злость?!       - Да хули орать, Цунаде-сама?! Рожать надо, а не орать! Где, блядь, мелкого носит?! Пусть только попробует потом начать возникать на тему: «Где меня черти носили?»! Сам нихуя не интересуется, что со мной! Ушлепок мелкий! Плейбой недоделанный! А Итачи! Его где черти носят?! То неустанно следит за мной с помощью своих агентов, то, блядь, вообще не показывается! Даже ворона своего долбоебучего не присылает! Эгоист чертов! Жертвенник великий! Пусть только покажутся мне на глаза – я их лично поколочу, нежно, любя, но так, что бы ощутили. Только попробуйте сказать им о детях раньше меня! Слышите?! Я самолично обрадую их этой шикарной новостью! Падлы мои любимые! Как же я их люблю! – И все это сопровождалось вскрикиваниями. Пожалуй, впервые стены родильного отделения Конохи слышали подобные мотивационные речи от роженицы. Думаю, Цунаде пожалела о том, что сказала мне не сдерживать крики. Однако это действительно помогло, и уже спустя какое-то время я услышала сквозь собственный голос, крик сначала первого малыша, а потом и второго. От этого мои глаза, что до этого были словно затуманены, вдруг прозрели, и я их увидела – двух маленьких черноглазых мальчиков, два маленьких комочка, которых положили мне на грудь и которые кричали. Удивительно, но никакой усталости я не чувствовала, словно и не было этих восьми месяцев тяжелой беременности, и продолжительных родов, которые должны были отобрать у меня силы, но нет, вместо этого я чувствовала легкость и окрыленность. Немного полежав у меня на груди, их снова забрали, что бы привести их в порядок и дать мне отдохнуть. Однако все равно я смогла уснуть только тогда, когда с полной решимостью и некоторой враждебностью даже попросила принести мне их, что бы они были рядом. Было решено не перечить мне.       А дальше началась тяжелая работа по воспитанию малышей, а вернее, для начала, привыкнуть к новой роли. Как оказалось, с таким помощником как Какаши это оказалось проще, чем я думала. Благодаря ему и Акиха-сан я смогла миновать послеродовую депрессию. Вернее как, на нее просто не было времени. Первое время мне постоянно помогали не только в уходе за детьми, но и порой просто выпинывая меня из дома или на совсем небольшую тренировку, что бы я могла отдохнуть и побыть наедине, а так же что бы не расплылась после родов. Хотя надолго меня не хватало и я уже спустя час летела домой на всех парах, хотя и знала, что на этих двух я могу оставить мелких. Впрочем, дети и сами не особо были проблемными, а наоборот, можно сказать, каждый родитель мечтает о таких детях: тихих и спокойных. Исаму и Минору родились абсолютно здоровыми мальчиками во всех отношениях. То, чего я так боялась – это отсутствие чакры как у меня, или проблемы со здоровьем, ведь чего только со мной не было во время беременности, но осмотрев малышей, Цунаде заверила, что с их системами циркуляции чакры все в полном порядке, и нет никаких патологий.       Смотря на них, я не могла налюбоваться - они были прекрасны. Честно сказать, я боялась, что не смогу испытывать к ним материнских чувств и той радости, о которой часто в книжках пишут, потому что до этого момента всегда считала себя довольно бесчувственной по отношению к детям. Но когда они впервые своими крохотными ладошками попытались сильно сжать мои пальцы, а услышав мой голос, замерли, словно пытаясь прислушаться, я поняла, что люблю этих малюток больше жизни. Все мои страхи отпали в один момент, оставив место лишь свету. Два моих маленьких лучика солнца. Хоть мне и говорили, что Минору очень похож на меня внешне, для меня они оба были отражением Итачи, словно его маленькие теневые клоны.       Рядом с их кроватками я поставила нашу семейную фотографию, где мы еще были все вместе в то далекое время. Но хотя бы так, они могли постоянно смотреть на лица своих родственников, а я могла быть точно уверена, что они не испугаются, когда наконец-то увидят их вживую. Хотя, с чего они должны испугаться Итачи или Саске? Они ведь не чужие люди. А еще я заметила, что они обожали слушать, когда я пою и замирали, когда я их целовала. Поэтому я часто пела им, совершенно разные песни, какие только помнила из обоих миров, а они с нескрываемым восторгом слушали, улыбаясь и немного смеясь, шевеля своими ручками и матыляя ножками. Я обожала их целовать в щечки. Нет, до такого маразма, как нюхать как они пахнут молоком или еще чего-то там в этом роде, я не падала. Мне просто нравилось смотреть на них, в их красивые черные глазки, и целовать их мягкие пухлые щечки, держа их маленькие ручки. Как бы я хотела, что бы мои дети никогда не познали, что такое смерть и ремесло шиноби, хотя и знаю, что им этого не избежать, скорее всего. Но даже если так, пусть они останутся как можно дольше детьми, что бы могли играть, веселиться и смеяться с ровесниками, дразнить девочек, хулиганить, драться.       Время пролетало незаметно, утекало просто как вода сквозь пальцы. Каждый новый приобретенный навык малышей вызывал у меня неимоверную радость, и одновременно, боль. Боль от того, что ни Саске, ни тем более Итачи не видят этого: не видят как они смеются, как перекладывают игрушки, что-то лапочут, как хватают меня за волосы и тянут из любопытства, как стали произносить слова мама и папа, а потом еще добавились дядя, баба и деда. Каждый раз я искренне радовалась этому, улыбалась и принималась их целовать и обнимать, но выходило это часто сквозь слезы, которые сдерживались с большим трудом. Итачи, ну почему же ты даже ворона не присылаешь, что бы найти меня? Почему ты не связываешься даже с Акиха-сан? Неужели ты хочешь хотя бы так попытаться отдалиться от меня?       Когда Исаму и Минору подросли, мы стали часто играть в игру: «Найди папу?» или «Найди дядю?», где им нужно было на фотографии найти Итачи или Саске. И им очень нравилась эта игра. А еще им нравилось искать друг на друге похожие черты лица. Вообще, дети были теми еще проказниками по отношению к Какаши или Акиха-сан, или вовсе к Сакуре и Цунаде, особенно к последним двум. Но если к Пятой это было больше в положительном ключе, то Сакуру они недолюбливали, отчего Акиха-сан как-то сказала, что видимо эта «любовь» передалась генетически. Когда кто-нибудь из них приходил проведать нас, эти мелкие проказники начинали безобразничать, разбрасывая игрушки, а точнее, кидать их в гостей, громко кричать, причем специально, как я потом поняла, и пачкать едой. Кстати, я только потом заметила, что Какаши и Акиха-сан стали много времени проводить вместе, и только спустя время все-таки Какаши сдался и признался, что они встречаются, чему я была искренне рада.       Все было хорошо, но я ужасно тосковала по Итачи. Мне не хватало его рядом. Удивительно, но мальчишки словно инстинктивно понимали, что Какаши не их папа, поэтому хоть и любили его, но не тянулись к нему так, как ко мне или семейной фотографии. Как-то Акиха-сан предложила мне сделать фотографию меня и мелких, которую мы потом поставили в отдельную рамочку рядом с прежней. А вечером мы вчетвером собрались в моей квартире: Акиха-сан, Цунаде-сама, Какаши и я. Так мы отметили десять месяцев со дня рождения Исаму и Минору, где так или иначе, но тема Итачи была затронута, а вернее то, что совсем скоро мы вернем его в Коноху и вылечим, ведь он должен узнать, что у него растут два прекрасных сына. Когда все разошлись, мне как и всегда, остался помогать Какаши. За последние месяцы мы привыкли друг к другу и у нас появилась товарищеская связь. Он никого не собирался никогда заменять – просто хотел помочь мне справиться и не оставлять одну, возможно заглаживая вину перед Итачи.       Я стояла на балконе и смотрела на ночную Коноху, а дети уже давно спали. Хоть и было довольно прохладно, но я не чувствовала какого-либо дискомфорта.       - Как же скучаю по тебе… был бы ты сейчас рядом… - Мне действительно не хватает Итачи, ведь очень долго не видела его. Но нельзя, что бы сейчас информация о детях Итачи разошлась слишком далеко. Ни Акацки, ни Орочимару не должны и капли информации знать. Только поэтому до сих пор ни одна птица, ни одна змея не отправилась доносить информацию до Итачи и Саске. Ничего, я знаю, они все прекрасно поймут, уверена в этом. Я и так не мало хлопот им доставляю постоянно. Не хватало еще, что бы это наружу вылезло раньше времени.       - Не спишь еще? Так и простудиться можно. – Рядом оказался Какаши, который накрыл меня пледом. – О чем задумалась?       - Да так, Какаши-сан, ни о чем. Просто соскучилась по двум несносным Учиха. А вам не пора возвращаться домой? Думаю, Акиха-сан вас скоро заждется.       - Ничего. Она знает, где я. Минада, ты завтра справишься сама?       - Да, конечно справлюсь. А что случилось? Миссия?       - Не совсем. Цунаде-сама пришло письмо. Наруто возвращается. Уже завтра он прибудет в Коноху с Джирайей-сама, и скорее всего, нужно будет мое присутствие. – Возвращается Наруто? Значит, время подходит. Еще немного… совсем немного подождать и мы будем снова вместе.       - Да, хорошо, без проблем. Какаши-сан… вы помните, о чем я просила вас?       - Я все помню, не переживай об этом. Ладно, мне пора. Ложись спать.       - Удачи вам, Какаши-сан.       Однако сон не пришел даже после того, как мы попрощались с Какаши. Я долго наматывала круги по комнате, думала, размышляла, и разрывалась в противоречиях. С одной стороны из-за опасения за жизни Исаму и Минору я боюсь отправлять письмо Итачи о его новой роли, но с другой стороны мое сердце кричит о том, что он должен знать об этом. Он и так в неведении находится слишком долго. Акацки… Для Обито Итачи как кость поперек горла, а Дейдара и вовсе хочет отомстить ему за проигрыш. Но, с другой стороны, Не думаю, что Дейдара захочет квитаться с Учиха при помощи расправы над детьми. Этот упрямец будет в лепешку расшибаться, но будет требовать реванша именно со зрелым Учиха, который сможет понять всю суть его искусства. У Обито свои качели, вообще. Хотя опять же, все средства хороши. Чем не прекрасен вариант манипуляции Итачи его же детьми? Но они и не полезут в деревню искать детей. У них есть первостепенные цели. У Обито перед глазами его мир маячит и ему абсолютно насрать на все остальное. Если он и захочет размазать, то всех и сразу. Да, Акацки может быть отчасти и мерзавцы и там есть сумасшедшие, но точно не трусы, которые могут просто так убить детей, чьи бы они не были. Опасные преступники, которые косят взрослых мужиков пачками придут убивать двух мелких. Они предпочтут равного противника и равные условия, чем эта игра исподтишка. Это же смешно и пятно на их репутации. К тому же, с Кисаме у нас вроде довольно дружеские отношения. Скорее надо бояться тех двух старых хрычей, которые все еще живы, хоть и лишены полномочий и привилегий. Что же делать? Молчать или сказать? А если сказать, то как передать ему послание? Через кого сделать это будет проще всего?       В общем, погруженная в свои собственные мысли, я так и не уснула до самого утра, расхаживая по комнате. Изредка мои мысли обрывались заботой о малышах, но потом снова уходила в себя. А утром пришла Акиха-сан. Лишь беглый взгляд на нее, а потом на детей, расставил все по местам.       - Акиха-сан, вы можете связаться с Итачи? – Она все еще ничего не понимала, широко раскрытыми глазами смотрела на меня в полном удивлении, и лишь кивнула в ответ. Не дожидаясь от нее каких-либо слов я села за стол я начала писать на листах послание, постоянно зачеркивая. Как же сказать? Какими словами ему все объяснить? Все, что я писала, казалось мне либо слишком длинным и не по делу, либо не информативным. И лишь спустя время родилась нужная мысль. Написав всего пару фраз, я свернула маленький листик несколько раз и вложила в футляр на лапке ворона, которого позвала Акиха-сан, после чего он улетел куда-то в направлении страны Рек.       - Решила все-таки сказать ему? – Я все еще смотрела на улетающую птицу, а Акиха-сан только мило улыбалась.       - Он должен знать. Идемте, Акиха-сан, нужно покормить Исаму и Минору и на прогулку сходить.       Скорее бы ты получил это послание, Итачи. Жаль, что я не увижу твоего лица, когда ты прочтешь такие простые слова, которые будут означать так много: «Ты - отец. Люблю тебя. Спасибо». Пора готовиться к твоему возвращению. Еще совсем немного, и мы снова будем все вместе, и на этот раз я тебя никуда не отпущу больше.