Я постараюсь стать лучом света в вашем царстве тьмы

      В это утро я проснулась ни свет ни заря, солнце еще даже не успело осветить землю первыми лучами, на улице было ни души, кругом темнота и пустота. Не слышно ни единого звука – все кажется сейчас таким опустошенным, обреченным, забытым, но, одновременно с этим, таким умиротворяющим. Вся эта ночная темнота создавала для меня ощущение покоя и предвкушения, сладкого ожидания чего-то невероятного, таинственного, отчасти, зловещего. Мой наряд висит на манекене: черная водолазка с узкой горловиной и знаком Учиха на спине, доспех, темные короткие шорты, чуть более длинная юбка с широкими вырезами по бокам. На столике рядом лежат перчатки до локтей, а рядом стоят сапоги выше колен на довольно высоком каблуке. Именно в этой одежде я покидала Коноху, и именно в этом же появлюсь перед Лордом Феодалом, его сыновьями, Цунаде и остальными вновь. Сегодня я увижу эти мерзкие лица – уродливые пережитки и призраки прошлого, которые не способны ни на что, кроме подлости и действий изподтишка. После того времени, проведенного в пытках, я постоянно вспоминала их – эти лица, которые смотрели на меня и их вечный вопрос: «Что мне известно?». Мне все известно, я все помню, и кроме моих голых слов теперь могу предоставить доказательства вашей вины. Какие же вы идиоты, что до сих пор чтите эту бюрократию. Пусть предатель, но до момента пересечения ворот Конохи ты – ее шиноби – изволь заполнить все бумажки. Похоже, бюрократическая машина работает везде одинаково, без разделения на миры. Это так глупо, что даже смешно.       Осматривая себя в зеркале, я заметила, что я очень похожа на ту самую Настю, что когда-то жила в совершенно другом мире, и единственное, что отличало меня внешне от прежней версии – наличие жизненного опыта, что успел скопиться волей-неволей и читался во взгляде, и черные длинные волосы, что все так же стекали водопадом вниз до самых колен, а челка обрамляла лицо по обеим сторонам. Чем-то даже на Итачи похожа, как это смешно бы не звучало. Хотя, видя свое отражение, я видела черты многих Учиха, что переплетались во мне, как в плане внешности, так и в характере. Минада… Когда-то, уже очень-очень давно, моя старая знакомая сказала, что это имя будет означать «все», то есть «объединяющая черты многих в себе». Ей казалось, что я очень похожа почти на каждого из Учиха. Сейчас, возможно, так оно и есть, и эта знакомая как в воду глядела. Так или иначе, но это имя прижилось ко мне как родное, без возможности замены. Даже в колледже меня спокойно некоторые ученики называли Минадой, а я прекрасно отзывалась на это имя. Да уж, старая жизнь осталась в прошлом, но все равно воспоминания о ней всплывают периодически. И именно память не дает мне забыть о том, что может случиться, если ничего не получится. И я на такое не согласна. Я не собираюсь терять своего любимого мужчину, и не менее любимого братишку, и позволять ему безобразничать под тяжестью боли и отчаяния я тоже не дам.       Данзо… Старейшины… смотря на эти лица, вспоминая их, во мне не рождаются никакие чувства, кроме отвращения к этим низким людям, не достойным даже почетной быстрой смерти. Их поступки, их решения, их слова, выражения лиц – все так и сквозит желанием показать, что только они знают, как жить и как управлять деревней. Это высокомерие, эти дешевые понты, как выразились бы в моем прежнем мире, эта детская компенсаторика, выраженная в желании восполнить то, что недополучили когда-то. Это отвратительно, от этого лишь тошнит и выворачивает наизнанку. Как смотреть на этих жалких червей, если даже рядом с ними находиться не в состоянии без желания убить, растерзать, разорвать на части, выпотрошить и растоптать, втоптать в землю, что бы от них не осталось и следа? Я стою и смотрю на эту непроглядную тьму на улице и понимаю, что и сама сейчас погрязла в такой же тьме, ведь в моей душе, без Саске и Итачи рядом, сплошная пустота и холод, и лишь одно желание – отомстить за всю ту боль, что причинили эти люди моей семье.       На стене висит тот самый рисунок, что так давно я нарисовала, уже немного истрепавшийся от времени. Сейчас этот неказистый домик, корявое солнце, трава, странные деревья кажутся не такими уж и убогими, если вспомнить, когда и при каких обстоятельствах я создавала этот, простите боги, шедевр. Эта ворона, стремящаяся улететь вверх за облака, к этому самому солнцу и исчезнуть навсегда с этого рисунка, как и из этого мира… но ей не суждено это сделать, ведь узор из листьев и шипов, что опутал весь периметр, не позволит ей улететь. Впервые за долгое время мне захотелось исправить его так сильно, что я сняла его со стены и, достав карандаши стала изменять, а если быть точнее, то дополнять. Возле домика появились образы людей, в которых можно разглядеть Итачи и Саске, пусть и по определенным деталям одежды. А потом, подумав и посмотрев на рисунок снова, там появилась и я. На фасаде здания красовался знак клана Учиха, а в окошке изобразила свет от свечи, как символ путеводной звезды домой. Почему-то, чем дольше я занималась этим рисунком, тем теплее становилось на душе. В конце концов, когда я закончила исправлять свой рисунок, мне стало легче и спокойнее, светлее даже, как и снаружи, ведь солнце осветило землю своими первыми лучами. Пусть гнев все еще пылал внутри меня, но теперь он не заполнял меня до верха, переливаясь и выплескиваясь периодами. Пока я занималась своей работой, я вспоминала лица своих дорогих людей, тех, кого жду и так люблю. Саске со своим ершистым и иногда взрывным характером, способный надуть щечки так, что в итоге вместо страха и желания удалиться куда подальше, захочется затискать его, а общаясь с ним, почувствуешь как улыбка сама по себе ползет наверх. И Итачи… уверена, что невозможно представить, как такое может быть: полюбить человека настолько сильно, что готов ради него на все. Пойти против всех, не задумываясь о последствиях для себя, лишь бы только избавить его от пустых страданий. Спустя столько лет я могу с уверенностью сказать, что я действительно люблю этого человека, я действительно не могу без него, и дело не в том, что он несправедливо подвергнут такому прессингу, и даже не в том, что его семья стала и моей тоже, но и в том, что я не могу без него, не знаю как жить, если рядом не будет его. И пусть я буду эгоисткой для всех, но я не хочу отпускать его, не сейчас… он еще слишком молод, что бы уйти из этой жизни. И я сделаю все, что бы истинные виновные понесли свое наказание. Любовь и ненависть... Два столь сложных и противоречащих друг другу чувства, но имеющих столько общего. Когда-то в песне одной я услышала слова: "Не правы те, кто верит в силу злости, что только в сказках доброта сильнее. Ведь меч в руке любви такой же острый как тот, что держит ненависть в своей. Когда добро и зло стоят напротив, сильнее тот, кто бьётся за любовь. И часто в это время происходит нежданное вмешательство богов". И за свою любовь я буду бороться, поменяв историю всего мира. В моем случае, бог этого мира помог мне, но не он один существует.       С этими мыслями я стала одеваться и сама не заметила, как напевала себе под нос мелодии из "Игры Престолов", а в частности "Рейны из Кастамере". Да и в целом, почему-то то, что сейчас происходило, было похоже на то, как и в том сериале, люди собирались на суд Серсеи, на который она не пришла. Интересно, но мне она всегда симпатизировала в том мире. Я любила ее образ, ее образ мышления. Да, она была довольно жестокой, иногда делала странные вещи, но чаще всего она делала это ради семьи. Жестокость - не порок, но что делать, если столкнуть два жестоких человека, и у каждого из них будет своя конкретная мотивация, которой можно сопереживать? На чьей стороне окажутся многие? Как понять, кто здесь будет прав, а кто - нет? Из своего одеяния в сторону была отложена лишь юбка – одни шорты сейчас больше подходит. Как обычно, Какаши был на кухне, где он часто и проводит время и мы обменялись лишь приветствием. А затем в дверь постучали.       - Мы пришли сопроводить вас в зал совета, Минада-сан. – На пороге стояли три АНБУ в масках. Почему-то это меня немного напрягло, полагаю, дурные воспоминания. Посмотрев на Какаши, он лишь кивнул и мы все вместе отправились в здание Хокаге, где и располагался зал совета. Руки и ноги немного тряслись от волнения, но нужно успокоиться. Нервы сейчас мне не помогут. Когда мы были уже совсем рядом с кабинетом, с противоположной стороны навстречу нам шел Данзо, равномерно постукивая своей тростью о пол. Его правая рука спрятана за тканью, как и глаз. Я всем своим нутром прочувствовала, как наша взаимная ненависть и желание уничтожить друг друга отразилась во взгляде и ауре. Казалось, сам воздух потяжелел и его теперь можно резать ножом. Его несколько самодовольная рожа выводит меня из себя, но я должна держаться. Я здесь в качестве потерпевшей стороны и не должна поддаваться на провокации с его стороны. Однако, осознание и понимание того, что у него спрятано в руке и глазу пробуждает мою едва стихнувшую бурю, вновь начать пробуждаться.       - Добрый день, Минада-химе. – Этот суффикс заставил мои кулаки едва заметно сжаться еще сильнее, чем это было до этого. С его стороны это выглядит явной провокацией и желанием вывести на открытый конфликт при свидетелях, которые, к слову, все так же стоят позади меня и ждут, когда я пойду дальше.       - Добрый. – Полная отрешенность, холодность и отсутствие почитания читалось как в моем голосе, так и во взгляде, который был направлен куда-угодно, только не на него. Этот человек очень труслив на самом деле, если совершил столько модификаций в своем теле: клетки Хаширамы, глаза Учиха, подчиненные из великих кланов Конохи, да еще и не абы какие, а весьма уникальные шиноби – он собрал в себе и вокруг себя все самое лучшее, что бы быть постоянно под защитой.       - В такой прекрасный день гораздо лучше наслаждаться чаем, а не устраивать глупый фарс, Минада-химе.       - Звучит так, словно я все это устроила, однако меня пригласили сюда лишь как потерпевшую сторону. Будь я обвинителем – разговор был бы у нас другим. – Мы оба шли и даже не смотрели в сторону друг друга. Я очень постаралась выстроить вокруг себя настолько высокую ледяную стену, что бы он не смог ее пробить, даже если бы очень сильно захотел. Активировав режим высокомерной стервы, я вплотную приблизилась к двери, за которой нас ждал Лорд Феодал с Цунаде, и все остальные.       - Из вас была бы прекрасная куноичи, Минада-химе. – В последний момент, когда я хотела уже открыть дверь, он решил кинуть эту избитую фразу, которая въелась в мой мозг во время пыток.       - Вы хотели сказать, АНБУ Корня? Увы и ах, но этому не бывать.       - Вы пошли совсем не по тому пути, что следовало выбирать. – Всего на миг… всего одна фраза выбила из-под моих ног землю. Что он хочет этим сказать? Этот человек, смог вновь растревожить ту воду, что покоится в моей душе. Я изо всех сил постаралась не подать вида, что его слова меня хоть как-то зацепили, но вот осадок остался, и не слабый. Однако, это не помешало мне открыть дверь и пройти в помещение, где уже находились Лорд Феодал, его сыновья, Юкио-сан, Цунаде, а так же Ниндзя-Защитники, Хиаши-сама и АНБУ Хокаге, включая тех, кто за моей спиной вместе с Какаши. Почему-то я не видела Акиха-сан и тех стражей Хьюга, которых мне обещали предоставить. Из-за их отсутствия мои ноги стали подкашиваться, а в теле появилась слабость, воздуха переставало хватать, а нервы так шалили, что руки автоматически начали чесаться. Изо всех сил я старалась сдержать дрожь и подступавшую панику. Никогда не чувствовала себя такой беспомощной. Казалось бы, здесь столько людей, знающих, что произошло на самом деле много лет назад, но, не смотря на это, я не ощущаю себя в безопасности. Данзо столько раз удавалось уйти от наказания, столько раз его защищал Третий Хокаге и Старейшины, что теперь не могу верить в то, что это возможно. И вот, заседание началось.       Меня вызвали в самом начале, как потерпевшую сторону и как человека, хорошо знакомого с Учиха Итачи. Для меня многое было как в тумане, словно на автопилоте. Я долго и довольно подробно рассказывала о планируемом перевороте, о причинах возникновения этого явления, об обстановке в клане, что царила в то время, о служении Итачи в АНБУ Корня. Все это время Данзо молчал, горделиво восседая на стуле. Однако, когда я начала говорить о проведенном времени под пыткой, от чего на лице Лорда Феодала и Реко-сама появилось нескрываемое удивление, за этого старого хрыча начали вступаться Старейшины, перебивая меня. Они обвиняли меня во лжи, что я не в своем уме и вообще психически больная, предоставляя какие-то очень старые справки о моем состоянии. Когда я услышала о каких справках идет речь, то поняла, что они имеют в виду тот период времени, когда я только появилась в том мире и меня нашли. Теперь все встало на места: та другая врач, что приходила ко мне и проводила бессмысленные тесты на уровень моих способностей была из Корня. Значит, Данзо еще тогда был ко мне особого отношения и внимания. От этого всего меня постоянно бросало то в жар, то в холод. Мне было очень плохо, но желание помочь Итачи держало меня в сознании и заставляло спокойно, скрепя зубами, выслушивать все обвинения в адрес себя и Учиха. Какого же было мое удивление, когда на все эти «доказательства» в один прекрасный момент, ответ дала Акиха-сан, которую вызвали, дабы подтвердить или опровергнуть эти справки. Кое-как я села на свое место рядом с Реко-сама и Юкио-сан, которые любезно предложили мне воды и дали веер. Все время заседания меня штормило и трясло, а сердце неприятно покалывало, хотя я была уверена, что моя проблема со здоровьем решена, я была не собрана и было это только из-за того, что я слышала, насколько бредовые доводы приводили Данзо и Старейшины в свою защиту, рассказывая свою версию всего происходящего и как очерняли со всех сторон клан Учиха, безжалостно поливая их грязью. Хоть они и не кричали, а спокойно повествовали свою точку зрения, выглядело со стороны так, словно они готовы во всех мировых бедах обвинить мою семью. От этого мне хотелось и плакать, и кричать, и ругаться, и даже драться с ними, но я держалась, пряча весь свой гнев внутри себя и продолжая прятать глаза от Данзо. Я не должна смотреть ему в глаза ни при каких обстоятельствах. И где же Хьюга, которых я просила помочь? Хиаши-сама здесь, но ясное дело, что при нем Данзо не активирует глаз. И я искренне думала, что добить меня уже ничто не сможет, но я ошибалась. Ошиблась в тот самый момент, когда Лорду Феодалу поднесли тот самый отчет почти перед самым носом Данзо. Правитель произнес одну фразу: «Заседание продолжится позже». В тот момент я думала, что умру. И знаете, на что это похоже? Когда одна часть тебя пытается привести тебя в равновесие и кричит «Успокойся, возьми себя в руки, здесь что-то не так», а другая уже готова сдаться. Всего на миг в голове проскочила мысль: «Что с тобой? Ты никогда такой не была, Минада». Неужели этот человек обладает такой аурой, что гражданский человек, даже с такой выдержкой и опытом как у меня, может так спасовать? А затем, мой обзор закрыли те АНБУ, что были со мной.       - Данзо-сама, просим вас немедленно прекратить использование техники иллюзии Учиха Шисуи!       - О чем вы говорите? – Реко-сама встал со своего места, пока меня придерживал Юкио-сан совсем слегка за спину, что бы я не упала. Хоть это и не по этикету, но сейчас по мне было заметно, что что-то совсем не так, и только поэтому он пошел на такой жест. По реакции младшего сына Лорда Феодала было понятно, что он весьма рассержен, что для него совсем не типично. А Цунаде так и вовсе нахмурилась так, словно еще немного, и она сломает стол своим кулаком. Мгновение, и в зале раздался хлопок, а затем на месте АНБУ Корня появились мужчины, с отличительной внешностью Хьюга.       - Вам не обмануть бьякуган, Данзо-сама. Эту чакру, что циркулирует в вашем теле, мы отличим всегда. Такая чакра была только у Учиха Шисуи. Уникальная техника иллюзии – Котоаматсуками, вы использовали ее на Даимьё и пытались воздействовать на Минаду-сан.       - Данзо, это правда? – Лорд Феодал отошел от шока и впервые я видела его не в самом приятном расположении духа. Обычно спокойный и даже создающий впечатление недалекого человека, сейчас он выглядел суровым и разочарованным. Я и сама все еще плохо понимала происходящее. Данзо пытался на меня воздействовать? Значит, то состояние, в котором я пребывала было ни что иное, как эффект иллюзии? Наверно впервые мне было настолько не по себе. Получается, мне лишь чудом, а если быть точнее, лишь благодаря той крови Учиха, что перелили мне, помогло мне хоть как-то не поддаться до конца этой техники. Теперь понятно, откуда была эта паника, этот страх, это беспокойство и излишняя нервозность, и эта боль в сердце. Шисуи… что же за сила была у тебя всегда?! То, что испытала я – лишь половина твоей мощи, если не меньше. Что же было бы, если бы это был ты, да еще и с обоими глазами?! Я совершенно не понимала, что на меня воздействовали или даже навязывали мне определенные эмоции до этого разоблачения. Что было бы, не будь рядом со мной Хьюга, замаскированных под АНБУ Конохи?       Что происходило дальше, я понимала лишь урывками, потому что мне пришлось бросить все свои внутренние силы на восстановление своего равновесия и покоя. Снова я прочувствовала на себе иллюзию шарингана. Хуже просто и быть не может. Надеюсь, меня не закроют снова в больнице.       - Минада, все хорошо. Все в порядке. – Я почувствовала, как меня окутала теплая чакра, особенно в области сердца, а когда подняла глаза, поняла, что это Акиха-сан. Снова она меня лечит. И все-таки я - сплошная проблема и головная боль.       - В темницу его. Глаза извлечь и запечатать. Старейшин под арест. Минаду-сан в больницу. Цунаде, рассчитываю на вас. – Я слышала, как Лорд Феодал лично отдавал приказы, которые тут же приводились в исполнение и фиксировались документально. Почему не казнить Данзо сразу на месте? Так ведь было бы легче всем, ведь все и так знают, что произошло.       - Минада, пойдем. Тебе нужно в больницу. Я о тебе позабочусь. И ни слова против. – Мне было действительно тяжело передвигаться. Последствия иллюзий шарингана все так же остаются для меня огромной проблемой. Только лишь благодаря крови Фугаку-сама я еще хоть как-то пережила этот кошмар. Но я не могла уйти, не посмотрев на эту гнусную рожу, которую сейчас поймали с поличным. Его, как и Старейшин, схватили АНБУ под личным руководством Цунаде. Какаши же решил остаться со мной, сопровождая вместе с Акиха-сан в больницу. Посмотрев в глаз Данзо, я увидела всю ту злость и ненависть, что он испытывал по отношению ко мне. Но все, что я могла сделать в ответ, лишь посмотреть на него глазами, полными жалости и отвращения.       Следующие несколько дней я провела в больнице, где неустанно за мной приглядывала и лечила Акиха-сан. Ну что за дела? Стоит мне вернуться в Коноху, как тут же попадаю в больницу. Я словно без этого жить не могу. Ну, или не способна вовсе. Однако, от меня не укрылись новости, которые не знал наверно только ленивый или гражданский, то есть человек, совершенно далекий и не интересующийся происходящим: Корень официально упразднен, Старейшины и Данзо являются виновными в злоупотреблении своими полномочиями, хоть и не признаются в этом, членов Корня АНБУ переводят в обычные отряды, либо упраздняют несогласных (но это особо не офишируется и об этом знает лишь определенный круг лиц). Но, самое главное, с Учиха Итачи сняты все обвинения, но до выхода официальной бумаги от Лорда Феодала – это является еще секретом и слухом. И только один факт не позволял мне радоваться тому, что мой любимый наконец-то не преступник S-класса – это все еще нахождение в этом мире Данзо. От этого меня не слабо так колотило, и я не понимала, почему до сих пор ничего не предприняли? Да, те глаза, что он себе пересадил – были извлечены и запечатаны, но он все еще оставался жив-здоров, да еще и со своими способностями. А учитывая его связи, приспешники могли легко в скором времени вытащить оттуда этого гада. Но что я могу сделать? У меня нет способностей к превращению, нет доступа к тюрьме, в частности той ее части, где сидит Данзо, да и вообще я не умею пользоваться какими-либо техниками. И как я только буду технику призыва исполнять? Вот же Саске, удружил. Не смотря на то, что я в состоянии даже шутить, на деле все было куда хуже. Это происшествие показало мне наглядно, что я не способна что-либо сделать сама, без чакры, без помощи, без Учиха. Все было расставлено на свои места, где я – никто, и против шарингана лично у меня нет ни единого, даже самого маленького шанса. Мне помогло лишь чудо, а точнее то, что мне перелили кровь Фугаку-сама. Вот думаю об этом, и настроение падает просто ниже городской канализации. Даже кусок в горло не лезет. Сижу на подоконнике, смотрю на все происходящее за окном, а в голове мысли о том, что я могу сделать.       - Ну вот, снова почти ничего не съела, Минада. – В палату зашла Акиха-сан. И снова она спасла меня. Постоянно меня лечит после каких-то серьезных происшествий, а в особенности, от последствий шарингана. Вот как это можно объяснить? Клан Учиха всегда был рядом со мной, помогал и, можно сказать, оберегал меня, даже сейчас это продолжается, но, тем не менее, я и получаю чаще всего именно от них, оказываясь в больнице со своими уже старыми проблемами.       - Ключевое слово «почти». Я прекрасно знаю, что есть надо и не морю себя голодом, Акиха-сан. Просто не хочется много есть сейчас. – Я посмотрела на нее весьма уставшими глазами, полными безразличия. За последнее время я была слишком сильно эмоционально вымотана, что бы проявлять хоть какие-то эмоции.       - Я знаю уже этот взгляд, Минада. Такой безразличный и спокойный ко всему происходящему, но на деле ты злишься. Причина?       - Как будто вы не знаете, Акиха-сан?       - Я думала, ты будешь до потолка прыгать от радости, что Данзо в тюрьме, а прекрасный принц освобожден от преследования и позорного звания преступника высшего класса.       - Я счастлива, Акиха-сан, правда, но я не могу быть спокойной, зная, что Итачи болен и не лечится, желая умереть, а у Данзо есть связи, благодаря которым он может сбежать из-под стражи. Это не позволяет мне расслабиться и считать, что все мои кошмары остались позади. А еще меня тревожит то, что я все так же, ничего не могу. Против шарингана я не способна сделать что-либо. – Со стороны Акиха-сан послышался тяжелый вздох. За столько лет у нас с ней сформировались довольно приятельские отношения и я могла ей рассказать о том, что происходит со мной. К тому же, факт того, что она рассказала мне правду, что она, по сути, работала на Итачи, передавая ему информацию обо мне и Саске, прибавлял ей еще очков доверия, хотя все равно продолжаю держать ее на расстоянии, не рассказывая ей всей правды о себе. Она подошла к окну, где я продолжала сидеть, прижав колени, и посмотрела в ту же сторону, куда и я.       - Прекрасного принца мы вернем и вылечим – он так просто от нас всех не отделается, тем более теперь. Цунаде-сама уже разрабатывает соответствующий план. А что до Данзо, то тут вопрос тоже уже решен, еще там, на заседании. – Она многозначительно посмотрела на меня, а ее интонация заставила меня посмотреть на нее, встретившись с легкой, но весьма коварно выглядящей улыбкой. Честно, я искренне не понимаю, что происходит и что она имеет в виду.       - Что вы имеете в виду, Акиха-сан?       - Осталось не больше часа. – Посмотрев на часы, она сделала вывод. – Ты можешь еще успеть «попрощаться» с ним. – И тут меня осенило. Неужели она сделала все сама? Но как? То, что я была шокирована – это не сказать ничего.       - Как? – Голос дрогнул, а губы начали трястись, застыв в одном положении. Осознать то, что твой кошмар вот-вот может закончиться, крайне трудно и даже почти невозможно.       - Ты думала, я занималась только исцеляющей медициной все эти полтора года? Он даже не заметил, когда я все сделала. Такой маленький и легкий укол, а способен сделать так много.       - Почему, Акиха-сан? Почему вы помогаете мне? Почему пошли на такое? Ведь это только моя была битва.       - Ты ошибаешься, считая, что я позволила бы тебе самой запачкать свои руки. Минада, ты не шиноби по профессии, да и по складу ума тоже. Ты осторожна, довольно хитра, но делаешь много ошибок, которые свойственны простым людям. Но это и не надо, не становись на этот путь. Оставайся для прекрасного принца такой же прекрасной, страстной и гордой девушкой. Ты не принцесса, глупая и взбалмошная, ты королева, отчасти жестокая и хладнокровная, но справедливая. Оставь грязную работу на тех, кто учился этому с пеленок.       - Акиха-сан, я… - Я не знала, что сказать. Мыслей было так много, что все они не укладывались в моей голове. А тем временем Акиха-сан просто сунула мне в руки свою форму АНБУ и маску этого подразделения, но не свою.       - Время идет. Возьми мою форму – тебя пропустят. И не беспокойся – никто даже не заметит, что тебя нет. Техника теневого клонирования. Техника превращения. – Две такие простые техники для рядового шиноби, но так четко и профессионально сработанные, что никто особо не докопается. Еще раз сложив печати и произнеся название техники превращения, я поняла, что и меня Акиха-сан немного изменила. – Эта техника развеется через какое-то время, но тебе хватит, что бы добраться куда надо. Форму наденешь уже рядом с тюрьмой. Иди.       - Акиха-сан… и все-таки, почему вы помогаете мне, Итачи, Саске? Вы ведь тоже шиноби Конохи и служили Данзо.       - Да, все это было в моей жизни и раньше я искренне считала, что так и должно быть. Но я слишком хорошо узнала, что скрывается за маской этой светлой воли Огня, и потеряла единственного человека, которого любила. И я не хочу, что бы кто-то еще пережил подобное. Поспеши, если хочешь увидеть кончину своего врага самолично. Я знаю, как для тебя это важно.       Как странно… когда-то я ходила по коридорам этой тюрьмы пару раз с Фугаку-сама и тогда я решила, что никогда не позволю Итачи или Саске оказаться в этом месте хоть на сутки. И вот я снова иду по этим темным, сырым, каменным проходам, желая насладиться тем, как умирает мой враг. По началу мне было страшно, когда переодевалась в форму АНБУ и надевала маску, но с каждым новым пропуском, во мне все сильнее и сильнее разгоралось пламя злости и жажды мщения. Высокомерие стало проявляться, желая показать всем, что сейчас лучше не приближаться слишком близко. Я шла и никого ни о чем не спрашивала, ведь это вызвало бы подозрение. Но поскольку я уже была здесь несколько раз, то знаю примерно, где его могут держать.       Спустя минут десять, может быть пятнадцать, блуждания по коридорам, уходя все глубже от входа, я услышала мужские крики и кряхтение. Этот кто-то бился в агонии, звуки ударов были слышны по всему коридору и по мере моего приближения, становились все громче. Я стояла за углом и наблюдала за всем этим. Смерть от яда – страшная участь, особенно от уникального яда, к которому нужно наличие антидота. Но в тюрьме за этим мало кто следит – всем плевать, что с тобой станет. То же происходило и здесь. У Данзо отсутствовала правая рука, выращенная из клеток Хаширамы и куда были пересажены глаза многих Учиха, вместо правого глаза с шаринганом Шисуи, была лишь дыра, как-то стыдливо прикрытая какой-то маленькой повязкой. Он хватался то за грудь, то за горло, словно пытался унять какую-то боль, метался по всей камере как тигр в клетке, только загнанный. Сладостное чувство победы и истинное наслаждение тем, как это ничтожество мучается, заставило улыбке появиться на моем лице, скрываясь лишь за маской. Я думала просто понаблюдать до самого конца, но дальнейшие слова Данзо, привели к тому, что я вышла из-за угла и подошла к решетке его камеры.       - Будь проклят клан Учиха! Будь ты проклят, Итачи! Что б ты сдохла, Минада! – Эти слова пробудили во мне гнев, злость, ненависть, которые мгновенно заполнили чашу моего терпения и стали выплескиваться, в желании самолично добить этот мусор. Но этот мусор даже и пальцем не охото трогать – слишком много чести. Я подошла к камере и стала смотреть на него, на его мучения. Тяжелые и глубокие вдохи помогали молчать и держать себя в руках. Я сейчас была очень зла, но нужно умерить пыл. Смотря на этого гнусного человека, наблюдая его муки, как он бьется в агонии, внутри себя я просто плясала от восторга и радости. Наконец Данзо заметил меня и посмотрел так, словно я его подчиненная.       - Что стоишь?! Немедленно приведи мне помощь! – Уже кряхтящим и осевшим голосом, полным боли и из последних сил, бывший начальник Корня АНБУ выглядел ужасно. На полу я видела мокрые пятна от слюны, пота, лужицы рвоты. То жалкое подобие кровати, что было в камере, перевернуто, как и еда. Ну надо же, его даже кормили. Интересно, как это никто не заметил, что Данзо плохо выглядит? Или всем просто пофиг или Акиха-сан позаботилась и об этом. Сначала я немного испугалась, когда он обратился ко мне, но эта маска скрывает любые эмоции, даже самые явные, а потом мне стало настолько все равно на его страдания, что я просто продолжила стоять и уже во всю улыбаться, ликуя от радости. – Ты глухая?! Приведи помощь!       - Да уж, эта форма пропахла смертью насквозь. Такой мерзкий запах. Скольких же людей убил человек в этой форме? Что было на его лице, скрытым под маской? Какие чувства он испытывал в этот момент? Сколько низких приказов исполнил? Не скажите, а, Данзо-сама? – Мой голос стал певучим и смеющимся, хотя оставался низким и холодным. Я видела, как он пытается разглядеть сквозь небольшие отверстия моей маски, кто скрывается за ней, видела, и откровенно улыбалась. Я наверно садистка, но сейчас мне очень приятно наблюдать как этот человек корчится от боли.       - Приведи мне помощь! Это приказ!       - Вы уже не для кого не приказ. Знаете, думаю, вас можно было бы уважать, есть за что все-таки, ведь вы выполняли часто грязную работу, которую не доверишь обычным шиноби, если бы не страх, дикий животный страх перед теми, кто сильнее вас и против кого вы бы не смогли противопоставить что-то законное. Я думала, что буду вас искренне ненавидеть, но сейчас мне вас даже жалко. Вы – жалкий человек.       - Такие эмоции как страх должны отсутствовать у шиноби, как и другие чувства.       - Возможно. Однако я вижу этот страх в ваших глазах. Так отчаянно биться за свое жалкое существование и продолжать строить из себя начальника.       - Кто ты такая? Как ты разговариваешь со мной? Тебя должны были научить соблюдать субординацию. – Было видно, что он из последних сил держится. Интересно, что это за яд такой создала Акиха-сан, что он так убивает человека? Такое чувство, будто он сгорает изнутри и разлагается. Пот льется ручьем с его тела, слюни вырабатываются в таком количестве, что не задерживаются во рту и текут без остановки, глубокое тяжелое дыхание, неспособность нормально сфокусировать взгляд на чем-либо, и отсутствие сил держаться на ногах. На этого урода было жалко смотреть: без украденных способностей, вживленных в его тело, его уверенность улетучилась. Вот он, страх обычного человека, не рожденного в клане с уникальными способностями. Но помимо жалости, муки этого человека радовали меня, принося наслаждение и радость.       - Неужели не узнали меня, а, Данзо-сама? Какая жалость! А ведь я так долго ждала нашей приватной встречи, что бы никто не мог нам помешать. Похоже, наша встреча будет короткой, ну да ладно, хотя бы так. Я долго думала, как мне вас убить за все произошедшее: повесить, отрубить голову, расчленить, закопать, просто перерезать глотку. Потом решила, что всего этого слишком недостаточно для оплаты того, что вы заставили сделать Итачи и слишком грязно, что бы марать руки о такое ничтожество как вы. Вы слишком долго издевались над тем добрым мальчиком с пацифизмом в сердце.       - Ты…? – Я слегка приоткрыла свою маску, позволяя ему увидеть часть моего лица, с довольной и высокомерной улыбкой и смеющимися глазами.       - Да, я та, кто наблюдала за всем этим, но была не в силах что-либо сделать. За это я корю себя постоянно. Но то, что сделали вы, нет, что делали так долго и упорно, наученные словам Тобирамы – еще хуже. – В следующий момент Данзо снова стошнило, уже кровью, и весьма не слабо. Я скривилась, но и снова обрадовалась в душе. – Продержитесь еще немного, Данзо-сама, а то так и сдохните, не услышав важного.       - Когда ты обо всем узнала? Неужели Итачи рассказал тебе?       - Нет, Итачи никогда бы не рассказал мне об этом. Слишком он заботливый. А когда узнала? Я знала обо всем этом… с самого начала.       - Что ты… хочешь этим сказать?       - То, что вам бы не удалось меня завербовать еще с самого начала, когда посылали ко мне ту странную врачиху, ведь я… живу очень-очень давно и ваша история мне известна, Шимура Данзо, ученик Тобирамы, один из самых трусливых шиноби в своей команде. Именно поэтому вы стали эксперементировать над своим телом. Что бы получить силу, равную силе Хаширамы или же вовсе, Мадары-сама. Вот только вам до него никогда не дотянуться. Страх и жажда власти… Собственно у вас второе вытекает из первого. Что бы не испытывать страх вы захотели получить власть над деревней. – Что бы все это сказать, я наклонилась как можно ниже и ближе к его лицу, ведь он уже просто практически лежал на земле, без возможности что-либо сделать. Я не переставала улыбаться, а мой голос насмешливо звучал, демонстрируя ему свое презрение. Из его рта отвратительно воняло, кровь стекала тонкими струйками, глаза с прищуром, а пот тек по лицу не переставая.       - Откуда… у Лорда Феодала появился отчет о миссии Итачи…?       - Когда знаешь, кого попросить и как – все становится проще всего. – Я искренне издевалась над ним, к тому же, он наверняка знает, что кто-то что-то выкрал документы. Просто, видимо, Данзо решил никому не рассказывать о такой утечки информации, ведь тогда поднялся бы вопрос, кто, что и зачем выкрал, а это, в свою очередь, привело бы следователей к той ночи.       - Нужно было убить тебя еще на допросе. Ты - монстр…       - Нет, нужно было убить меня еще в ту адскую ночь или вовсе, еще в больнице в возрасте 4 лет. Да, я - монстр, а вы тронули тех, кто дорог этому дьяволу. Именно поэтому сейчас вы лежите здесь, на холодном полу, в поте и блевотине, у моих ног, смотрите на меня и наверняка задаетесь вопросом: «Как так, обычной гражданской удалось одолеть меня?». Честно я и сама не знаю, как мне так везет, что так помогают разные люди. Вероятно, в этом заключается парадокс этого мира: тут столько дерьма, но в то же время многие готовы тебе помочь в чем-угодно.       - Ты не бог, что бы вершить судьбы людей, изменяя их…       - Как и вы, и тем не менее, вы это сделали, отдав приказ уничтожить Учиха. Ничью судьбу я не меняла, лишь появилась в ненужном для вас месте и встала на вашем пути. Что же, прощайте, надеюсь, вам будет о чем поговорить на том свете с Тобирамой и Хирузеном.       Я стала удаляться от камеры, где уже испускал свой дух Данзо, делая последние вздохи, уже такие неслышные и мелкие. А меня в какой-то момент так захлестнула волна радости, ликования, блаженства и восторга, что я просто залилась смехом, наполняя этот пустой коридор своим голосом, усиливающимся от эхо. Когда я вернулась в свою палату, Акиха-сан ни о чем меня не спросила, просто молча развеяла техники и вышла из палаты, перед этим осмотрев меня и сделав необходимые процедуры. Да и собственно, о чем спрашивать, если и так все понятно. Лишь когда она уже была в дверях, я поблагодарила ее за все, что она для меня делает, получив от нее в ответ мягкую улыбку и еле заметный кивок. Оставшись одной, я еще долго стояла лишь в тонкой ночнушке и смотрела в окно на здание АНБУ и тюрьмы, с блаженным и несколько высокомерным выражением лица.       На утро Коноха гудела от новости о смерти Данзо. Шиноби всех рангов, кто хоть как-то знал об этом человеке, делились своим мнением и предположениях о том, кто мог такое сделать. Что до меня, то подозрения о моей причастности отпадали сами собой, ведь, во-первых, я – гражданская, во-вторых, я была в больнице и это могла подтвердить не только Акиха-сан, но и другие медсестры и врачи, а в-третьих, у Данзо и без меня было немало «доброжелателей». В конечном итоге, все предпочли забыть об этом человеке. Старейшины по началу пытались высказать свое предположение о том, что все это сделала я, но их уже никто не слушал, а Цунаде-сама и вовсе заставила их заткнуться, пригрозив их не только отставкой, но и казнью. Лорд Феодал вернулся в столицу, приказав немедленно подготовить все необходимые документы о восстановлении Итачи в правах, и положении в обществе, а так же о его возвращении в Коноху.       - Значит, вы не вернетесь в столицу ко двору в ближайшее время, Минада-сан? – Мы сидели с Реко-сама и Юкио-сан в кафе за порцией данго и свежего сока. Когда семья Феодала покидала Коноху, они решили задержаться. Юкио-сан хотел еще увидеться с Аки, а Реко-сама просто хотел побольше побыть в этой деревне и посмотреть на уклад жизни шиноби, от чего, к моему удивлению, пришел в восторг, хотя я думала, что, являясь высокородным парнем, привыкшим к роскоши, его не впечатлит в хорошем смысле слова жизнь в скрытой деревне.       - К сожалению, нет, Реко-сама. Сейчас, когда встал вопрос о возвращении Итачи в Коноху и его лечении, я должна быть здесь, как бы мне не хотелось уехать отсюда.       - Значит, наш сад потеряет прекрасный цветок. Как это печально.       - Ну, думаю, что вы, Юкио-сан, все равно не будете скучать. Те цветы, что окружают вас, скучать вам не позволят. В этом я уверена. Что же, видимо, придется нам попрощаться.       - Я уверен, что это не на долго, Минада-сан. Прошу вас, берегите себя, и если у вас возникнет хоть какая-то беда, обращайтесь, мы сразу придем на помощь. Ворота дворца Лорда Феодала всегда открыты для вас и вашей семьи. – Это растрогало меня, да так, что мне очень захотелось обнять их. Они всегда были искренними и открытыми, и относились ко мне всегда просто по-дружески, и эту дружбу я никогда не забуду.       - Простите меня, Реко-сама, Юкио-сан… могу я… обнять вас?       - Конечно, Минада-сан, если хотите. – После этого я крепко обняла их, пытаясь таким образом показать, как сильно благодарна им. Слез не было, как и грусти, и печали. Была лишь радость, и облегчение. – Спасибо вам, за все. Я вас никогда не забуду.       - Как и мы вас, Минада-сан. Надеюсь, мы еще увидимся с вами, но когда уже вы все будете вместе. Я очень хочу познакомиться лично с Итачи-саном, да и с Саске-саном.       - Непременно вас познакомлю.       На том, мы и попрощались. После этого я снова осталась почти одна – только Акиха-сан скрашивала мне мое одиночество и работа в кафе, где я продолжала трудиться на радость Угавы-сан. После того, как с Данзо было покончено, в моей душе, пусть и совсем немного, но все же поселился покой. И это заметил и Угава-сан, отметив, что мои глаза стали хоть немного сиять. Но теперь появилась другая проблема – возвращение Итачи в Коноху. До нашего с Саске плана еще полтора года, и за это время нужно все как можно лучше продумать. Мне пришлось сказать Цунаде-сама, что общалась с Саске, и что план действий у нас есть, от чего она была, мягко говоря, в шоке и хотела уже начать орать, но быстро отбросила эту затею, видимо, смирившись с моим характером и тем, что я мало кому изначально доверяю, что бы взять и выложить все на блюдечке. Выслушав меня с глазу на глаз, она пообещала, что разработает план. Однако многое для нее осталось покрыто мраком, например, кто я такая, откуда я, почему знаю некоторые нюансы, и почему часто поправляю, предлагая сделать так, а не иначе. Итак, полтора года начали свой отсчет. И теперь совершенно понятно, что я окончательно порвала сюжет «Ураганных хроник», вычеркнув Данзо, и никто не знает, как он теперь пойдет. А еще меня настораживает тот факт, что женские дни не начинаются.