Прекрасная ложь

      После спешного исчезновения Эрика, моя жизнь становится чуточку лучше. Но тоже самое не могу сказать про свое ноющее и медленно умирающее тело. Физические нагрузки никогда не стояли у меня на первом месте, а про посещение спортзалов я вообще молчу. Взъерошивая слегка влажные волосы, прохожу мимо открытой двери, ведущей в кабинет Чарльза. Заглядываю туда. И первое, что бросается в глаза — это крайне сосредоточенный взгляд профессора. Он обращен на незнакомца, которого я встретила еще в коридоре. Но, видимо, я слишком долго стою под дверями, так как мое присутствие замечает и Ксавьер.       — Мерси, как раз ты нам и нужна, — напряженно говорит мужчина, чем изрядно меня пугает. Хмурюсь, переводя свой взгляд с Чарльза на незнакомца в строгом костюме. Но встречаюсь с полным отрешением и безразличием. Хотя… что-то в этом взгляде заставляет задуматься. — Это мистер Лейбен, он приезжает к нам время от времени, чтобы проверить выполняемость норм в школе, — бинго! Он человек, который не любит мутантов. Вот что в его персоне мне сразу не понравилось.       — Я бы хотела принять для начала душ, — холодно бросаю я, не отводя взгляда от человека. На какую-то долю секунды замечаю, как он морщится, осмотрев меня с ног до головы. После изнурительной тренировки в обществе Эрика мной движет исключительно усталость и злость, так что я просто чисто теоретически не могу промолчать. — Вы могли и не браться за эту работу, если настолько сильно ненавидите носителей Икс-гена, — напрямую говорю я и складываю руки на груди. В голове всплывают все те многочисленные разы, когда я видела несправедливость по отношению к мутантам. — Ваше отношение к нам может оказаться тем самым рычагом, который заставит вас только ожесточить правила содержания детей здесь, — никак не унимаюсь я.       — Именно из-за агрессивного отношения мутантов к людям нам и приходится присматривать за вами и применять некоторые методы предосторожности, — отвечает человек, чем только сильнее меня раздражает. Возможно, он считает себя оскорбленным и униженным моими словами… но мне, по большей части, плевать. По крайней мере, сейчас. Но чуть позже обязательно станет стыдно за свои слова.       — Я не хотела Вас обидеть, — зачесав волосы назад, говорю я. — Должно быть, я просто чересчур люблю приглядываться к людям, — уверенно обращаюсь к члену организации контроля мутантов. — Но вы принимаете защиту людей слишком близко к сердцу, — усаживаюсь в кресло неподалеку от мистера Лейбена. Мужчина напрягается и старается не выпускать меня из своего поля зрения. Они до сих пор не располагают информацией о моей способности. — Среди вас есть куда больше преступников, которые ущемляют права мутантов, — рассматриваю свои ногти, будто этот разговор с каждой секундой становится все более скучным.       — Людям приходится защищаться, когда мутанты нападают на них, — безапелляционно отзывается мужчина и все-таки тоже садится на соседнее кресло. — Поэтому нами было принято решение открыть подобные школы, где детям и подросткам будут с самого начала говорить, что агрессия — это последнее, к чему они должны прибегать.       — Что ж, спешу Вас огорчить, — вскидываю руками. — Я настолько часто видела нападения групп людей на мутантов-одиночек, что по пальцам не посчитать. Мне стоило просто выйти из дома и снова столкнуться с тем, как бандиты прижимают бедную девушку к стене, принуждая ее к чему-либо. Или уже другую группу, которая унижала и вымогала деньги у обычного подростка. А они лишь чуть-чуть отличались от людей. Так может вам вместе с Правительством лучше разобраться с людьми, которые считают себя выше мутантов? Ведь это далеко не так. Большинство носителей Икс-гена умнее, сильнее и хитрее любого представителя обычного населения. Так может это нам надо перестать прогибаться под этим прогнившим обществом? Вы просто хотите превратить нас в сломленных и поддающихся контролю питомцев, — с толикой злости в голове говорю я. — Только вы все забываете, что мы сильнее, — сказав это, поднимаюсь со своего места. Лампочка в комнате несколько раз мигает, издавая характерный треск, и снова гаснет.       В дверях сталкиваюсь с Леншерром, который как-то странно на меня посматривает. Чарльз же даже не произносит и слова, когда я покидаю его кабинет. А меня просто всю выворачивает от пренебрежения к мутантам. Раньше такой острой необходимости вершить справедливость у меня не было. С каждым днем в мою голову все больше проникают мысли той Мерси, которая жила в детском доме. А вот она-то ненавидела людей и все, что с ними связано. Считала, что именно люди виноваты во всем, что происходило в этом ужасном месте. Впрочем, так оно и есть.       Оказавшись в своей комнате, с остервенением сдираю с себя всю одежду и скрываюсь за дверьми ванной. Хочется окунуться в невероятно горячую воду, чтобы смыть с себя всю злость и негодование, которые вызвал приход этого мистера Нортвуда. В голове крутится вихрь противоречивых мыслей. Хочется просто забыть про самовлюбленного мужчину, но в то же время у меня появляется непреодолимое желание вернуться в кабинет Чарльза и сказать все, что я думаю о людях, которые считают себя превыше всего.       Но, вместо того, чтобы вломиться в кабинет, иду в совершенно другом направлении. Мимо меня снуют сонные ученики, у которых только вот-вот начнутся уроки. Они, как и я, явно ненавидят эти ранние вставания. Мои же уроки начинаются через час, так что у меня еще есть время на то, чтобы я успокоилась и пришла в себя.       — Удивлен, что ты не поджарила его, — ко мне подходит Чарльз, но, слава богу, делает это он спокойно и не неожиданно, как привык Эрик, поэтому мои нервные клетки остаются в полном порядке, а на голове не появляется несколько лишних седых волосков. — Но в следующий раз будь спокойнее, Лейбен хоть и скользкий тип, но обладает достаточной властью, чтобы закрыть школу, — мужчин выразительно смотрит на меня, из-за чего мне становится стыдно за свои слова. Мне действительно стоило держать язык за зубами.       — Зачем он приходил? — останавливаемся в гостиной, где спокойно садимся на пустой диван. Чарльз выглядит спокойным, а на его губах играет приятная и легкая улыбка. Мужчина вздыхает. Видимо, прошедший разговор нельзя назвать простым. — Я же ничего не испортила? — виновато закусываю нижнюю губу. Что ж, если школу закроют, то вина за это полностью ляжет на меня.       — Ты правильно заметила, что жизнь мутантов осложняется с каждым годом, — все-таки начинает рассказывать Чарльз. — Правительство засекло одного мутанта без чипа. И он, мягко говоря, опасен. Уже несколько человек, да и мутантов, погибло от его рук. Поэтому мистер Лейбен и решил нас проведать, — Ксавьер становится озадаченным, будто ему подкинули какую-то трудно решаемую задачку. Пытаясь его поддержать, кладу ладонь на его предплечье и несильно сжимаю пальцы.       — Насколько я знаю, у мутантов никогда не было легкой жизни, — после этого откидываюсь на спинку дивана. Мне бы действительно хотелось помочь Чарльзу, но для начала было бы неплохо разобраться с собственными проблемами. — Ты хотел поговорить со мной.       — Да, хотел, — смотря исключительно перед собой, говорит мужчина. — Что ты вспомнила про свои силы? — наконец-то Ксавьер поворачивается ко мне лицом. Или не наконец-то? Сложно устоять от этого чистого и искреннего взгляда голубых глаз. Попросить что ли у высших сил побольше терпения и выдержки? Это все мне может пригодиться пока я живу и работаю здесь. В который раз мои внутренности превращаются в непонятную субстанцию.       — Что-то вспомнила, но большая часть из воспоминаний кажется размытой, — честно говорю я, зачесывая волосы назад. Тема моего прошлого теперь навсегда останется болезненной и вечно кровоточащей раной. — Управление электроприборами, усыпление и пробуждение людей, разряды тока, — начинаю перечислять я, загибая палец за пальцем. — Но все это лишь на словах. В детстве я явно лучше всем этим управляла, нежели сейчас, — поджимаю губы, пытаясь вспомнить хотя бы капельку из того, что я когда-то умела.       — Пойдем со мной, — Чарльз поднимается с дивана и галантно протягивает мне руку. Прямо в лучших традициях мелодраматических фильмов. Мне уже можно умирать от этой ничем не прикрытой милости и заботы? Остается только надеть очки с розовыми линзами и отдаться вихрю чувств. Но хочу ли я этого всего? Черт его знает. Ни одна девушка, находясь на перипетии между мужчинами, никогда не даст четкого ответа. Поднимаюсь на ноги и, словно находясь под самым сладким гипнозом, следую за Ксавьером. Куда он меня ведет? Зачем? Мне это сейчас абсолютно не интересно.       Правда, приходится прийти в себя, когда мужчина подводит меня к входной двери и медленно начинает надевать на себя теплую зимнюю куртку. Стоит последовать его совету. Радовать одну крайне наглую персону своей скоропостижной смертью я не собираюсь.       — Что ты собрался делать? — идти куда-то в полном неведении мне не нравится. Ноги уже утопают в рыхлом снеге, а нос моментально замерзает. Нагоняю Чарльза, который, словно величайший спортсмен, преодолевает сугробы с завидной резвостью. Чуть не утонув в одном из сугробов по пояс, хватаюсь за рукав куртки мужчины. Он помогает мне снова встать на ноги, все это делает с такой осторожностью, будто я рассыплюсь прямо у его ног, как этот чертов снег.       — Как ты смотришь на спокойный завтрак, где нет учеников, которые готовы, в буквальном смысле этого слова, украсть последний кусок из-под твоего носа? — Чарльз приглашает меня пройти в гараж, где нас уже ждет знакомый мне автомобиль. Могу ли отказать? Конечно, черт возьми, нет! Какая здраво мыслящая женщина начнет отпираться от такого заманчивого приглашения? Мило улыбнувшись и утвердительно кивнув, забираюсь в салон автомобиля.       Мои мозги окончательно уплывают в неведомые дали, когда переключаются на прошлого водителя данного авто. Запах его одеколона заполнил собой весь салон. Боже, храни мой рассудок, я только стала налаживать с ним контакт. Даже сидя в машине с Чарльзом, я не могу не разозлиться на свою дурную женскую голову и душу. Эрик продолжает напоминать о себе даже теперь, когда находится на другом конце территории школы.       — Выглядишь уставшей, — машина плавно трогается с места. Чарльз лишь мельком смотрит на меня. После чего вновь обращает свое внимание на дорогу. — И что-то мне подсказывает, что Эрик ввел тебя в курс стандартного обучения наших учеников, — тихая усмешка слетает с губ мужчины, но злиться на него за колкость у меня нет абсолютно никакого желания.       — Он у меня уже в печенках сидит, — я бы не сказала, что это чистая правда, но кто сказал, что я праведно честный человек? Червячок в голове неустанно начинает говорить, что Эрик самый горячий и максимально желанный мужчина. А вот здравый смысл настаивает на спокойном и уверенном Чарльзе. А можно прислушаться к обоим? — Тебе не кажется, что уезжать посреди рабочего дня — не самая лучшая идея? — все-таки спрашиваю я, когда мы стремительно отдаляемся от особняка.       — Тебе не помешает развеяться после испытанного, — с улыбкой на лице отзывается Ксавьер. И он прав. Отвлечься мне сейчас уж точно не помешает, да еще и в такой приятной компании. — Постарайся привыкнуть к своему новому распорядку и не обижайся на Эрика. Его методы порой бесчеловечны, но крайне полезны, — продолжает говорить мужчина. В его присутствии несколько расслабляюсь и выдыхаю с облегчением.       — Однажды я пропущу через него двести двадцать и заставлю сиять ярче гирлянды, — с широкой улыбкой на губах отзываюсь я. Ну, не могу я не съязвить, это вполне адекватная реакция на неадекватных людей, вроде Леншерра. Мои силы не так развиты, я ниже, и мое тело не обтягивают стальные мышцы. Так что мои колкости — это единственная моя защита от Эрика. Хоть с Чарльзом не приходится использовать весь свой словарный арсенал.       — Не недооценивай его, Мерси, — машина замедляется и останавливается возле уютного кафе. И, судя по названию, тут должны продавать великолепные блинчики. Только от мыслей о румяных блинах у меня начинают течь слюнки. — Его прошлое уж точно не светлее твоего собственного, — сказав это, Ксавьер быстро выскакивает из машины и открывает для меня дверцу авто. Судя по всему, этот разговор закончен. Это видно по напряженному лицу Чарльза. Он не хочет делать этот обед обременительным и сложным. Сложностей и без того хватает. Профессор открывает передо мной дверь и впускает в теплое помещение.       Здесь пахнет корицей и кленовым сиропом, и я готова наслаждаться этими ароматами хоть целый день. С кухни разносится треск масла и металлический скрежет лопатки о сковородку. Тем временем в нашу сторону уже идет низенькая миловидная девушка с блокнотом в руках. Она выглядит так, словно эта работа действительно ей по душе. Чарльз помогает мне снять куртку, после чего вешает ее на крючок.       — Идите за мной, — учтиво говорит девушка, даже не замечая вереницу цифр на моем запястье. Словами не передать, насколько сильно я уважаю людей, которые не делают разделений между мутантами и остальными членами общества. — Прекрасный столик, вам здесь должно быть комфортно. Скоро к вам подойдет ваш официант, — мило нам улыбаясь, говорит встречающая, после чего кладет перед нами два меню. — Приятного аппетита, — сказав это, она удаляется. Я же погружаюсь с головой в спокойную атмосферу кафе.       — Не помню уже, когда вот так сидел с кем-то в кафе, — губы Чарльза растягиваются в удовлетворенной улыбке, когда мужчина открывает меню. Его взгляд обращен на меня, и он заставляет меня позабыть обо всем. — Я уже и не говорю про обед с такой красивой девушкой, — эти слова заставляют меня покраснеть. Поднимаю глаза на Ксавьера, который, кажется, доволен оказанным на меня эффектом. Милая улыбка увенчивает его губы и делает похожим на сущего ангела. И как вот мне реагировать на вот это вот все? Это какое-то откровенное безобразие!       — Il n’y a pas de roses sans épines, — перелистывая страничку меню, произношу я. Но, заметив сбитый с толку взгляд Чарльза, добродушно усмехаюсь. — Нет розы без шипов, — снова отвожу взгляд, так как мне становится несколько неуютно под этим внимательным взглядом мужчины. Но я вполне успеваю заметить довольную полуулыбку профессора. — Но признаюсь, я тоже давненько ни с кем не обедала, — остановив свой выбор на порции классических блинчиков с кленовым сиропом и чашечке кофе, откладываю меню в сторону. — Последние несколько лет подобное времяпрепровождение казалось мне бесполезной тратой времени, — неопределённо взмахнув рукой, откидываюсь на спинку стула.       — Тогда мне стоит поблагодарить тебя за то, что ты приняла мое приглашение, — усмехается мужчина, а в это время к нам подходит наш официант. Мы быстро делаем заказ и вновь остаемся вдвоем. — Как ты вообще чувствуешь себя?       — Так, словно внутри меня поселился еще один человек, — тяжело вздохнув, посматриваю вокруг. Вроде, я пока не испортила местную электросеть. — Сложно ужиться с мыслями, что я могла жить совершенно иначе, но я честно стараюсь, — начинаю крутить в руках белую салфетку. Этот разговор принял немного неприятный оттенок. Но мне все же хочется кое-что спросить у Чарльза, в другое время у меня просто может не хватить на это храбрости. — Ты же видел все мое прошлое? — растерянно смотрю на профессора, который сейчас выглядит серьезным и сосредоточенным. Он хмурится, смотря на меня. — Можешь не отвечать, все и так понятно, — замолкаю, когда вижу приближающегося официанта.       — Та папка, что вы привезли с Эриком, оказалась очень полезна, — отрезая небольшой кусочек от своего блинчика, говорит мужчина. — Дело Марсланда еще не закрыто, и его адвокат, по слухам, нашел какие-то доказательства его невиновности. А с этим журналом у нас получится запрятать его обратно в тюрьму.       — Я бы не хотела говорить сейчас об этом, — прожевав блинчик, отвечаю я. — Давно хотела спросить, — на губах появляется веселая улыбка. — Ты считал меня сумасшедшей после нашей встречи в баре? — выразительно смотрю на Чарльза, который даже бровью не ведет из-за моего вопроса. — Потому что я вела себя уж точно не как адекватный человек, — мы вместе начинаем смеяться из-за воспоминаний. Подумать только! По ощущениям это было безумно давно. На самом же деле не прошло и месяца. С этого момента диалог становится более спокойным и раскрепощенным. Мне не приходиться напрягаться, боясь сказать что-то не то.       Но, к сожалению, время в компании столь приятного мужчины, как Чарльз, пролетает слишком быстро, и нам приходится возвращаться в особняк. А так, как я и предполагала, меня ждет рутина и тяжелый период адаптации. Хреново, когда не можешь ужиться с самой собой. Стоит нам только с Ксавьером оказаться в доме и начать снимать верхнюю одежду, когда из-за угла выворачивает Эрик. И выражение его лица красноречивее многих книг.       — Надеюсь, ты хорошо отдохнула, — хмуро подмечает Леншерр, складывая руки на груди. Тем временем Чарльз помогает мне снять куртку. Вздергиваю бровь из-за повисшего вокруг напряжения. — Тренировки никто не отменял, — я готова закричать из-за этого строгого голоса Эрика. Он ведет себя так, словно заделался мне в отцы. Готов отчитывать за любую провинность.       — Спасибо за обед, — в благодарность за прекрасно проведенное время оставляю легкий поцелуй на щеке Чарльза. Он его заслужил, а я с удовольствием убью двух зайцев стразу. Подольше наслажусь обществом профессора и позлю не любящего ждать Эрика. Это прекрасно! Считай прожитые полдня лучшими за последние несколько лет.       — Уэбб, у меня нет времени тебя ждать, — удивленно смотрю на Эрика, который еще немного и огнем дышать начнет. Судя по напряженной фигуре и складочке между сурово сдвинутых бровей, мне лучше лишний раз не беспокоить заклинателя ложек. Ему, конечно, рекомендуется принять ледяной душ, чтобы остыть, но, ради своей безопасности, решаю промолчать. — Не отставай.       — Будто у меня есть другой вариант, — бубню я и успеваю напоследок махнуть рукой Чарльзу перед тем, как скрываюсь из его поля зрения. — Перестань пыхтеть от злости, — поравнявшись с Леншерром, спокойно говорю я. Возможно, мне и не стоило этого делать. Хотя почему «возможно»? Мне абсолютно точно не стоило этого делать! Дыхание сбивается, когда оба моих запястий оказываются в плену сильных рук Эрика. Спиной чувствую жесткую стену. А перед собой вижу лишь всепоглощающие и темные глаза мужчины.       — Тебя никогда не учили быть сдержанной? — он оказывается в такой чертовски обжигающей близости от меня, что, кажется, между нами вот-вот разгорится самый настоящий пожар. — Еще утром ты так открыто и без стеснения предлагала мне себя, а в обед бесцеремонно уехала куда-то с Чарльзом, — мне до сих пор не понятны причины ярости Леншерра. Я сбита с толку и просто не могу мыслить здраво.       — И что с того? — пытаюсь отвоевать себе положенную мне свободу, но Эрик лишь сильнее прижимается ко мне всем своим телом и сжимает мои запястья с такой силы, что я и на миллиметр не могу их сдвинуть. — Кто тебе давал право так себя вести? — чуть ли не рычу я, с вызовом смотря на Эрика. — Я, черт возьми, не твоя собственность! — кончики пальцев начинает щекотать. — Тебе лучше отпустить меня, — испуганно понимаю, что вот-вот все полетит к Дьяволу, если Эрик не прекратит давить на меня.       — Тебе стоит научиться дружить с головой, Уэбб. Ведешь себя хуже проститутки. Они хоть знают себе цену, — сказав это, Эрик грубо откидывает мои руки и быстро удаляется. А меня неожиданно охватывает отчаяние. Как я уже говорила, все выходит из-под контроля. Цунами эмоций обрушивается на меня и выплескивается наружу оглушительной и колючей волной. Вокруг на несколько секунд все взрывается звуками, а электричество сходит с ума. Все это будто бы вторит моему душевному состоянию, которое больше похоже на запутанный клубок ниток.       Прихожу в себя лишь в тот момент, когда рядом с собой замечаю Чарльза. Он встревоженно опускается рядом со мной на корточки и убирает мои руки от ушей. Все это время сидела на полу и всячески пыталась отгородить себя от безумия, воцарившегося вокруг благодаря не безызвестному Эрику Леншерру.       — Что случилось, Мерси?       — Все в порядке, — напряженно отзываюсь я и встаю на ноги. Ксавьер пытается мне помочь, но я настолько резко отхожу от него, что перед глазами все плывет. — Не лезь ко мне в голову, — сквозь зубы шиплю я, заметив то, как Чарльз поднимает пальцы к своему виску. — Сама справлюсь, — кинув это напоследок, стремительно убегаю в сторону своей комнаты. Мое неожиданно сменившееся отношение к профессору непростительно. Я не должна на него злиться. Лишь на себя. За свою слабость к красивым мужчинам. И за свою неопределенность и глупость. Но только не на Чарльза, нет, он ничего мне не сделал. Тогда почему я продолжаю убегать от помощи?