В поисках члена

Брови Замая змейками ползли по лицу, как будто стремились воссоединиться в страстном поцелуе прямо на переносице. Слава залип на это необычное зрелище, а потом встал и нетвёрдым шагом двинулся к Андрею: — Привет, Хан, — смотрел Слава не в глаза, а на брови главы антихайпа. — Что это у тебя? Твои бровки-гусенички, пьют и ясных глаз водичку, а водичка не простая, ой, блять… Он неловко пошатнулся, сделал шаг и оказался прямо напротив Андрея. Слава схватил мужчину за голову, чтобы удержать равновесие, но решил совместить полезное с приятным — большими пальцами он попытался перетянуть его брови в привычное положение. Замай отмахнулся от Гнойного и продолжил транслировать свой негатив всеми доступными невербальными средствами, все люди к Замаю непривычные почувствовали себя неуверенно под гнётом его неодобрения. — Да, мы тут… это… — Мирон растерянно смотрел по сторонам, явно собираясь снова прятаться от проблем в каком-нибудь потаённом уголке квартиры. К несчастью, Фаллен уже разобрался как поступать с капризными императрицами, он ухватил Оксимирона за локоть, чтоб тот не смылся и обратился к Славе: — Ты лучше Букера поправь! Он вообще на чернослив похож… Слава, как ребёнок, которому сказали: «не мажь печку пластилином», как впервые посмотрел на Букера и потянулся руками к его лицу. — Я всё потерял, — не менее пьяный, чем все остальные (ну, кроме Замая) Букер рухнул в кресло и уронил голову на руки, одновременно защищаясь этим жестом от безумного Славика. Оксимирон театрально вздохнул и запустил ладонь с колесом сансары в штаны, после этого нехитрого действия его лицо приобрело ещё более кислое выражение. — Я всё потерял! — повторил свою реплику Федя, немного громче и надрывнее, как будто репетировал. — Ну не всё, — Охра, некстати оказавшийся рядом хлопнул Игнатьева по плечу, и заржал. — Мирон говорит, можно с мужиком трахаться, чтоб прям в жопу… Федя отпрянул и испуганно заморгал глазами с ресничками, Мирон возмущённо вскочил с места, а Светло и Карелин присоединились к общему веселью. — Империя пала под гнётом идиотизма! Окси, у вас все аутисты? — даже не потрудившись придать своей речи язвительные интонации сказал Славик. Замай закатил глаза и отправился на кухню, решив, что лучше всего этих долбоёбов отпоить чаем, да спать уложить, а то, пожалуй, устроят… Поняв, что Мирон на его замечание реагировать не собирается Слава поплыл следом за Андреем, как привязанный, бормоча что-то про Заюшку-Замаюшку. Как только Замай удалился, Фаллен отпустил руку Оксимирона, подсел к Феде и принялся, с видом опытного сыщика, допрашивать его. Периодически он отвлекался на сообщения, а потом долго извинялся и переспрашивал. В конце концов Букеру это надоело, он обиженно поджал губы, скрестил руки на груди и сообщил Ванечке что он больше не слова о своём пропавшем хозяйстве не скажет, и вообще, ни слова не скажет. Когда Андрей вошёл он обнаружил довольно мирную картину, Мирон как надоедливая жёнушка пилил Рудбоя, вменяя ему в вину всё, вплоть до пропажи собственного маленького дружка. Ваня делал вид, что внимательно слушает, а сам в это время размышлял о чём-то своём. Федя грустно рассматривал какую-то мятую бумажку, а Ванечка вообще пропал. — Фаллен где? — строго спросил Андрей. — А мы ему что няньки! — возмущение Оксиминога живо читалось на его пьяном лице. — Почему меня это должно волновать? — подключился Охра, он зачем-то встал и принялся расхаживать туда-сюда перед диваном, возмущённо размахивая руками, а потом вообще ушёл курить на балкон. — Чего это с ним? — Андрей вопросительно посмотрел на Мирона, тот раздражённо повёл плечами. — Я не эксперт по всему иванообразному, если ты не заметил. И вообще, Замай, спасибо, что хотели помочь и проваливайте, нахер. Достали меня, тут околачиваться, устроили блин оккупацию… — Всё сказал? — Андрей насмешливо посмотрел на носатого и ушёл в коридор. Мирон ругнулся, и, чуть шатаясь, направился к Охре на балкон. Это уже не в какие ворота… Ходят тут, понимаете ли, как у себя дома, распоряжаются. Мирон разрывался между желанием спрятаться где-нибудь и не выходить, и рациональной идеей проконтролировать, чтобы его «гости» не устроили совсем уж феерического беспредела. Он вышел на балкон и встал рядом с Ваней. Только теперь он осознал, что вообще-то уже достаточно поздно, а рэперы как раз находились в той кондиции, когда выставлять человека за дверь считается негостеприимно. — Придётся их тут ночевать оставить. И всё из-за тебя, — Мирон шуточно тыкнул Ваню кулаком в плечо. Охра наставительно поднял вверх указательный палец и заплетающим языком поведал что-то про познание дзена и про внутренний покой, на что Окси понятливо покивал, и они вместе отправились на кухню, готовясь сражаться с бравой армией долбоёбов, и, то ли им дополнительное постельное бельё из шкафчиков доставать, то ли грубо спроваживать — по обстоятельствам. *** На кухне удобно расположились все, кто был в квартире до этого и ещё белобрысый мужик, в котором Окси не сразу, но всё-таки узнал Сашу Пелевина. Он схватился за голову и собирался выйти из кухни, грозно хлопнув дверью, так чтобы Эти наконец поняли до какой степени они нарушают его личное пространство. Но там ему дорогу преградил Охра, не совсем намеренно, скорее по собственной бестолковости. — Ваня, блять, — буркнул Мирон, а Рудбой расплылся в радостной улыбке, как будто по его разумению тут реально вершились прекрасные события. — Это что вы решили, раз двоих пустили, то можно вообще тут базу организовать? Удобно устроились. Это чё за хрен? — Пелевин, который не Виктор, — чётко проговорил Окси, желая продемонстрировать осведомлённость о делах творящихся в современной литературе, — но тоже писатель. Саша сделал вид что снимает шляпу, но лицо держал -такое, знаете, нахальное выражение смастерил, ему де, никакие популярные рэперы нипочём, ну знает его Оксимирон, и знает, даже, ничего удивительного, что так. Мирон посмотрел с возмущением, но никак не прокомментировал. Букер повернул голову и впервые обратил внимание на Пелевина, икнул и протянул писателю руку: — Федя Букер… — Саша, — вежливо ответил Александр. — Так что он здесь делает? Фаллен, который, кстати, нашёлся и теперь мирно сидел на подоконнике, оживился: — Саша знает куда пропали ваши члены! Это я его позвал. Саш, расскажешь? Пелевин солнечно улыбнулся Ванечке, важно кивнул, прокашлялся, как перед выступлением, хотя, собственно почему как? — Ваши члены забрали гномы-хуекрады! — и замолчал, наслаждаясь произведённым эффектом. Букер в ужасе смотрел на Александра и странно двигал челюстью. Слава нервно рылся в телефоне и как будто бы не реагировал на странное заявление. Мирон снова перекрестил руки на груди и нахмурился, а потом вдруг махнул рукой и засмеялся: — Вот нахуя было их звать, конченные же долбаёбы. — Гномы-хуекрады действительно существуют! — Слава поднялся со своего места и навис над Окси. — Я видел, и не только я! Он поднял вверх телефон и из заиграла песенка Дани Кашина про гномиков, которые танцуют на столике. Они прождали пару секунд, непонятно зачем, и разразились истеричным хохотом.