Смертельное влечение

Публичная бета включена

— Идём, нам пора, — он махнул рукой так спокойно, словно каждый день заходил за ней именно в эти кусты. Джинни встала, поднялся и Том. — Увидимся на уроках, — улыбнулась она. — Непременно. Гарри закатил глаза. — Сэр Ланселот, ваши услуги более не требуются, — он подошёл к Джинни и приобнял ее за талию, — леди в надёжных руках. Том фыркнул, но промолчал. А Гарри крепче обнял Джинни и повел ее к той самой тропе. Всю дорогу до замка они молчали. Ничего хорошего ждать не приходилось, и от этого Джинни боялась и злилась одновременно. Наконец, они миновали холл, и Гарри потянул ее в коридор на третьем этаже. Остановился он, лишь дойдя до тупика. — Уизли, — елейным голосом спросил Гарри, — как ты считаешь, умные люди встречаются где-то, кроме твоего факультета? Этот вопрос так удивил Джинни, что она ответила честно: — Разумеется, да. — И на Гриффиндоре? — он и так стоял вплотную к Джинни, но тут сделал шаг вперёд, и ей пришлось отступить к стене. Теперь хотя бы стало ясно, к чему он клонит. Она кивнула. — И, как ты считаешь, я отношусь к этим людям? — Гарри оперся рукой о стену, перекрывая путь к побегу. Джинни хотела заверить его, что да конечно, но слова застряли где-то в горле. И все, что она смогла — это беспомощно открыть и закрыть рот. — Очаровательно, — второй рукой он помассировал веки, — меня держат за идиота и даже не скрывают. Ну и что с тобой делать, Уизли? Выпороть и отправить туда, откуда взял? Будешь своему сэру Ланселоту передачки таскать в больничное крыло. Если, конечно, ему всё ещё будет интересна девица, у которой на юбке больше заплаток, чем самой юбки. Джинни ощутила, как кровь приливает к щекам. Да как он смел так говорить о Томе? Эгоистичный придурок, думающий, что всем вокруг только деньги и нужны, и любого можно купить. Что он вообще мог знать о людях? Чурбан бесчувственный. — Не смей говорить так. — теперь она шагнула вперёд и оказалась нос к носу с Гарри, — Том не такой, как ты. Ему… — Ты без понятия какой он! — Гарри стукнул кулаком по стене, — Ты знаешь его один день! Ответить она не успела. Из кабинета позади них вышел профессор Локхард. Он остановился, недоуменно их оглядел и спросил: — А, мистер Поттер и мисс Уизли, не слишком ли поздно для вечерних прогулок? Комендантский час уже, — он сверил время, вынув из кармана часы на позолоченной цепочке, — через пять минут. Гарри вежливо улыбнулся и убрал руки за спину. Получился эдакий пай-мальчик с картинки. — Я провожаю свою девушку до гостинной, профессор. Разве это запрещено? — Нет, нет. Вовсе нет. Но, если мне не изменяет память, башня Рейвенкло находится в другой стороне. Если, конечно, она не переехала к вам с момента моего ученичества, — профессор сам рассмеялся своей шутке. А у Гарри дернулся глаз. — Я имею в виду башню, не девушку. Впрочем, мисс Уизли тоже не стоит поселяться у вас раньше времени, не так ли? Профессор Локхард подошёл ближе и дружески хлопнул Гарри по плечу. Джинни вздохнула с облегчением и прислонилась к стене. Это может затянуться надолго. Профессор считал себя знатоком душ подростков и, как истинный знаток, лез куда не просят. Каждый раз отнимая уйму времени. Если бы не это, Джинни посчитала бы его забавным. — Профессор, вы же очень спешили в учительскую. Или вы опять забыли? — мягко, словно ребенку что-то втолковывал, произнес Гарри. Однако, руку Локхарда скинул брезгливым движением, словно капли грязи с нового костюма. — Разве? — удивился Локхард. Джинни закусила щеку, чтобы не хихикнуть. — Именно. Вы же сами мне это сказали пару минут назад. Локхард напряжённо сосредоточился, силясь вспомнить, что он наговорил. Но, похоже, так и не смог. Или уверенный тон Гарри убедил его лучше собственной памяти. — Действительно, — подтвердил он, — ну что же, тогда на сегодня я с вам прощаюсь. Если захотите поговорить о чем угодно, я в вашем распоряжении. И он вновь погладил Гарри по плечу, прежде чем развернуться и уйти. Гарри и Джинни в молчании наблюдали, как уходит профессор. Стоило ему скрыться за поворотом, как Джинни не выдержала и рассмеялась. — Что же, я рад, что повеселил тебя, — заметил Гарри сухо, — однако, наша маленькая проблема не решена. Нам все ещё следует поговорить. Идём. Он двинулся к лестнице, ведущей в гриффиндорскую башню. Джинни ничего не оставалось, как последовать за ним. — Куда мы? — он шел так быстро, что у Джинни едва хватило дыхания на вопрос. — В мою комнату, разумеется. Я не хочу, чтобы нам ещё кто-то помешал. Слухи о том, что Поттеры оплатили своему сыну личные апартаменты, ходили давно. Конечно. Не спать же ему в одной спальне с такими как Лонгботтом. Но от чего-то Джинни никогда к ним не прислушивалась. В конце концов, не всё ли равно, на что волшебники спускают свое состояние? Но сейчас мысль о том, чтобы остаться с Гарри наедине, в его личной комнате — спальне — совсем её не радовала. Словно почувствовав это, он обернулся. — Не волнуйся, Уизли, я не съем тебя… сегодня. Когда они прошли мимо портрета Полной Дамы, Джинни хотела затормозить, но Гарри схватил её за руку и потащил дальше. — Нет, птенчик, в парадные ворота тебе нельзя, мы пойдем в обход. Запоминай дорогу. Он вновь начал называть её птенчик, а значит, больше не сердился. Или здесь было больше шансов столкнуться с кем-то, с неудовольствием признала Джинни. Ушли они не далеко: два поворота направо, и Гарри замер у доспехов. — Приори Инкантем, — произнес он. Доспех дернул забралом, лязгнул, скрипнул и протянул железную перчатку без руки. Гарри пожал ее. Постамент с доспехом отъехал, открывая путь. — Дамы вперёд, — он, издевательски усмехнувшись, изобразил поклон. Джинни ничего не оставалось, как войти. Комната оказалась больше, чем спальня на пятерых. Или так только казалось, от того, что все место не забито кроватями? Джинни подошла к ближайшему окну. Их было два, и оба на одной стороне, выходившей на запретный лес. У второго стоял письменный стол, полностью захламленный обрывками пергаментов, книгами и сломанными перьями. На стенах висели гербовые гобелены Гриффиндора, такие же ярко красные, как форма Гарри. Как и полог над его кроватью, одеяло, подушка, стул у стены и длинное перо в его чернильнице. Джинни задумалась, не рябит ли у него в глазах. Вероятно рябит, иначе зачем он носит очки. — Итак. Гарри запер дверь. Прошел мимо Джинни и свалился в кресло, закинув ноги на подлокотник. — Располагайся. — Здесь негде сесть, кроме твоего стула и кровати. — Вот именно, — он выдержал паузу, должно быть, чтобы Джинни смогла оценить его тонкий юмор, — поведай мне великую истину, с чего ты решила, что эта выходка сойдёт тебе с рук? Джинни ощутила, как сжимается под его взглядом. Казалось, он больше не сердится. На его лице появилось выражение язвительной снисходительности, от чего было только хуже. Она сцепила руки на груди, чтобы выглядеть уверенно и вздернула подбородок. — Я так не думала, — с вызовом произнесла она. — А как ты думала? Чего ты пыталась добиться? — ноги с подлокотника он все-таки убрал. — Я жду ответа. — Нельзя избивать людей, только потому что они тебе не нравятся. Тем более нападать исподтишка! — выпалила Джинни. — Это не честно и не благородно. Ты гриффиндорец или где? Гарри откинулся назад и расхохотался. — Удивительно, как много некоторые на себя берут. С каких пор ты решаешь, что честно, а что нет? И с каких пор указываешь мне? — Но! — Замолчи! — Гарри подскочил со стула и ударил ладонью по столу. — От тебя требовалось только улыбаться, принимать подарки и время от времени писать проклятые записки. Для меня, ни для кого больше. Что в этом сложного, что ты умудрилась провалиться? Какого Мордреда ты полезла туда, куда тебя никто не звал? Смесь стыда, обиды и гнева захлестнула Джинни. Она хотела возразить, но внезапно растеряла все слова. Ей оставалось только пристыженно молчать. — Так я и думал, — Гарри вздохнул и опустился в кресло, — запомни, Уизли, задирай юбку перед кем хочешь, но записки ты должна писать только тогда, когда я скажу. До хеллоуиновской вечеринки ты на испытательном сроке. Ещё одна подобная выходка, и даже твои волшебные руки тебя не спасут. Но Джинни не собиралась проигрывать. Чтобы успокоиться, она прикусила щеку. Боль на мгновение приглушила стыд и нужное воспоминание пришло само собой. — Да, а о том, что ты мне задолжал, ты не подумал? — выпалила она. Гарри выгнул бровь. Наверно, это должно было значить недоумение. Или просто показывало, что он умеет выгибать бровь. — За поцелуй, — напомнила Джинни, — я не давала тебе разрешения меня целовать. Тем более у всей школы на виду. И после этого кто из нас лезет, куда не просят? Она так распалилась, что и правда ощутила злость. — Ах да, конечно. Мои искренние извинения. Возьмёшь у Гермионы каталог, выберешь себе компенсацию. — Мне не нужны побрякушки. Я хочу, — тут Джинни подумала, что переходит черту, но остановить себя уже не могла, — я хочу, чтобы ты оставил в покое Тома Реддла. — Исключено, — Гарри снова поднялся и подошёл к ней, — последний раз, Уизли. Это не твое дело. А теперь, уходи. Он схватил ее за локоть и повел к двери. Секунда, и Джинни оказалась за порогом. — А каталоги все равно посмотри. Я же не тиран, чтобы отказывать девушке в удовольствии выглядеть достойно. Рассмеявшись собственной шутке, он захлопнул дверь. Разговор был окончен. В башню Рейвенкло Джинни добралась абсолютно без сил. Поднялась в спальню для девочек, на ходу скинула мантию и школьные туфли и упала на кровать, зарывшись лицом в подушки. Она мечтала только об одном — о тишине. И возможности провалиться в сон. Этот день и так был слишком длинным и выматывающим. Но не прошло и минуты, как кто-то вошёл в дверь. Без стука, значит свой. — Привет. Не нашла тебя ни в библиотеке, ни в общей гостинной. Решила, что ты здесь. Луна. Как мило. И как не вовремя. — У меня был длинный день, я дико устала. — Мы собирались позаниматься чарами вместе. Помнишь? Сегодня? Да точно, они договаривались позавчера. Когда Джинни отказалась от посиделок ради тренировки. Посиделок и так перенесенных на день, потому что она срочно понадобилась Гарри. Сколько раз за последние три недели она кидала Луну одну? Лучше не считать и не вспоминать. Как она могла забыть сегодня? Она раздражённо смяла подушку и застонала. — Прости. Давай в другой раз? Я правда ОЧЕНЬ устала. Поднять голову и посмотреть в глаза Луне она не решилась. Просто ждала вердикта. После недолгой паузы, Луна вздохнула. — Ладно. В следующий раз. Кажется, в последние недели ты и правда занята. Джинни уже слышала, как она разворачивается и стучит каблуками в сторону выхода. Но тут Луна снова замерла. — Знаешь, сегодня вся школа только об одном и говорит. Кто-то подбросил записку Невиллу, якобы от Ромильды Вэйн. Любовную. Но разумеется, Ромильда ничего о записке не знала и только посмеялась, когда Невилл признался ей в любви. — Дебильная шутка. — Зло бросила Джинни. — Я тоже так думаю. Ты не знаешь, кто мог ее устроить? — Без понятия. — Мне нравится Невилл, он отличный парень. — Тебе все нравятся, это не в счёт. — Нет, не все. — теперь в ее голосе слышалась сталь. — Например, тот, кто придумал эту записку, мне не нравится. Джинни тяжело вздохнула. — Да, мне тоже. — Хорошо, что мы ещё хоть в чем-то сходимся. Каблуки вновь застучали по полу, послышался скрип двери и негромкий хлопок. Луна ушла. Джинни накрыла голову подушкой и бессильно закричала в матрас.