Ловушка для Крысолова

      Надо было просто жить дальше. И Крысолов жил. Он переселился в общежитие, вышел на работу, подружился с ребятами из своей бригады. Работа была похожа на легкие десантные рейды, только не в камуфляже, а, наоборот, в яркой одежде. Из оружия были в основном парализаторы. Но они все также лазали с туристами по нехоженым джунглям, сопровождали георазведчиков или передовой отряд строителей, идущих на освоение нового участка. В конце недели они с ребятами шли пить пиво в бар или поиграть в спортивные игры в развлекательном центре. Жизнь шла своим чередом, но Редж не старался больше задавить тоску или вытеснить ее отношениями с девушкой или даже парнем. Крысолов позволил себе пережить все это, переболеть и только лишь, если он встретит кого-то, мимо кого не сможет пройти, только тогда он начнет что-то новое. В сторону тармаэлов, чьи изящные фигуры иногда появлялись по вечерам в общественных местах, Редж старался даже не смотреть.       А планета ему нравилась - свежая, зеленая и отнюдь не рафинированная - тармаэлы не позволили землянам вырвать ей зубы, и теперь бывший космодесантник мог наслаждаться вкусом жизни, отбивая туристов от хищников и исследуя новые территории. В каком-то смысле это было даже интереснее, чем служба в десанте - не было строгого приказа и разрушительных миссий. Гансаэлла была не врагом, а интересным существом, с которым, с осторожностью, можно было даже подружиться. Редж решил, что не станет зацикливаться на своей неудаче с Марвеей, не позволит разбитому сердцу мешать ему жить, и пока еще на неосвоенной и достаточно далекой колонии не взлетели цены на недвижимость, купил себе маленький домик на границе с лесом. Благо сбережения и компенсация за плен позволяли это сделать без особых терзаний. И потом, новоселье и обустройство на новом месте здорово отвлекали от ненужных мыслей.       В работе тоже все шло гладко, пока… Пока, однажды, на вполне безобидном маршруте в горах, не исчезла бесследно туристка...       Парочка туристов - парень с девушкой - решили устроить себе, в меру экстремальное, путешествие. Захотели походить по горам "а ля натюрэль" - то есть, не по уже проложенным на Гансаэлле маршрутам с оборудованными удобствами пунктами стоянок, а по более-менее дикому, где надо разбивать палатки и ходить по весьма не утоптанным тропкам. Редж в это время был в другом рейде с группой туристов, купивших себе лицензию на охоту, а когда вернулся, в ГКЧС уже набирал обороты знатный переполох. Поход злосчастной парочки, которую сопровождали двое проводников из турфирмы, проходил гладко и безмятежно, первую ночевку они благополучно провели под звездами и прошли еще один день в весьма расслабленном темпе, останавливаясь на длительные привалы с чайком и барбекю в живописных местах. На ночлег установили палатки на небольшом плато, заросшем по бокам густым кустарником, проводники, по инструкции, окружили лагерь звуковыми маячками. А утром эти маячки показали, что их отключали на выход, а потом так и не вернулись. Очевидно, девушка глубокой ночью выбралась из палатки, пока ее молодой человек спал, вышла за пределы лагеря за какой-то надобностью и исчезла. Все туристы, покидающие границы города на Гансаэлле, надевали браслеты с маячком, радиусом до десятка километров, но радар сопровождающих проводников не засек маячок пропавшей девушки. Как и зачем она могла уйти так далеко или что ее утащило - проводники терялись в догадках. Физическое уничтожение маячка было маловероятным - его не смогли бы разгрызть зубы самого свирепого хищника, и он продолжал бы работать даже в его желудке.       Кусты возле лагеря, естественно, все осмотрели, вызвали вертолет, но тот тоже своими более мощными радарами ничего не обнаружил. К тому времени, как вернулся Редж, в сектор таинственного исчезновения бросили всех свободных спасателей. Так Крысолов оказался в числе тех, кто безрезультатно прочесывал местность с разнообразными сканерами и радарами. Девушка будто испарилась. На Гансаэлле не было крупных летающих хищников, хотя через несколько часов некоторые из спасателей начали подозревать, что, возможно, фауна здесь изучена не до конца. Что касается наземных хищников, то остались бы какие-то следы борьбы, а то и останки туристки, но ничего подобного не нашли, да и маячок опять же молчал. Редж высказал предложение вызвать собаку и попробовать найти по следу старинным методом, но тут выяснилось, что на Гансаэллу запрещен ввоз животных - тармаэлы строго блюли чистоту местной фауны. А вот про самих блюстителей уже начали поговаривать с подозрением. Как раз тармаэлы со своими почти магическими для землян штучками могли похитить девушку совершенно бесшумно и бесследно. Вопрос только - зачем? Предположения были самые разнообразные - от пошлых до всяких фантастичных, вроде того, что туристка могла наткнуться на какие-нибудь запрятанные здесь военные тайники.       Редж помалкивал, слушая все это, а в голове тоже уже крутилась мысль о том, что тармаэлы действительно могут устроить похищение человека - бесшумно и бесследно. Призрак в шелковых одеждах появляется из воздуха и утягивает в неизвестном направлении - да Марвея сам с Реджем пару раз проделывал нечто подобное - и тут бы никакие маячки не помогли обнаружить пропавшего. Но вопрос - зачем им безобидная туристка? Или, может, они в ГКЧС чего-то об этой девице не знают?! Вполне могло быть, что военная разведка не успокоилась на заключении перемирия. О тармаэлах по-прежнему было известно очень мало, а уж их странные, невидимые взгляду землянина технологии, способные скрошить в капусту отряд вооруженных до зубов десантников и мгновенно перемещать целые отряды этих инопланетных самураев, уж наверняка будоражили воображение военных. Правда, концы с концами в этой гипотезе явно не сходились, а списывание огромных белых пятен на недостаток информации у простых смертных выглядело неубедительно. И Редж гораздо больше беспокоился, что девушка может сейчас лежать раненая где-нибудь в пропасти, а маячок по злосчастной случайности придавлен какой-нибудь каменной глыбой, экранирующей сигнал. Только вот где она тут пропасть взяла? В окрестностях лагеря крутых склонов не было, какой черт мог понести ее среди ночи искать кручу для того, чтобы с нее свалиться?! Был бы еще это парень - мало ли что ему в голову взбрело - эдельвейсы там инопланетные искать, чтобы с утра предложение делать во всеоружии… но девушке-то зачем геройствовать?! Любые предположения выглядели бредовыми, а Редж, обнаружив расселину, собственноручно спустился туда на альпинистской страховке и всю ее облазал. Одно из предположений, кстати, подтвердилось - в глубине сигнал маячка слабел. Местная порода действительно экранировала, используемые для этих целей, волны. Беспокойство Крысолова усилилось, он по рации сообщил новую установку - искать в расселинах, но уже начинало смеркаться, и наземные поиски стали сворачивать. Редж пытался убедить поисковиков, что, если девушка свалилась в пропасть и ранена, то ночь она может и не пережить, но в ГКЧС уже подсчитали, что наземные поиски рассеянным методом неэффективны, и пообещали, что вертолет продолжит сканировать территорию. Впрочем, и из спасателей никто не рвался искать щели в скале и лазать по ним в темноте. Редж обреченно погрузился в прилетевший за ними вертолет, который отвез их на начальную точку лагеря злополучных туристов.       Крысолов жевал растворимую пюрешку и никак не мог избавиться от мысли, что человек со множественными переломами где-то сейчас теряет последнюю надежду на то, что его спасут. Зато, все это здорово отвлекало от собственных тоскливых мыслей. Мозг усиленно анализировал ситуацию, пытаясь понять, что же на самом деле могло случиться с туристкой. А лагерь постепенно укладывался спать. Завтра, с рассветом, поиски возобновятся, вертолеты развезут их на, вновь намеченные, точки и сканирование территории продолжится. Но не могла ж она далеко уйти… не могла… Со своим парнем она не ссорилась, шизофренией вроде не страдала… тогда куда ее понесло среди ночи?! Редж все ворочался и ворочался, мучительно размышляя над этим, а потом решил еще прогуляться по окрестностям с фонариком - конечно, ничего он не найдет в темноте, чего не нашли днем, но что еще делать с бессонницей? Ну заодно и отольет, а то вторая чашка чая на ночь была лишней. А вот это, кстати, мысль. Девица вполне могла среди ночи отправиться в кустики, стоянка-то биотуалетами не оборудована. Но кусты они все обшарили много раз… Главные герои его мыслей зашуршали вокруг, когда Крысолов, гонимый навязчивой идеей, в них углубился. Девчонка ведь не просто подойдет к кустам и отвернется, она ж заберется поглубже даже если вокруг непроглядная ночь… Кусты они все сканерами прочесали и прошлись по ним физически тоже, но каждый сантиметр, конечно, не обыскивали, да и смысла в этом не было. А вдруг все же был?       Редж старался шуршать поменьше, припомнив свои десантные навыки. Мысль тщательно обшаривать кусты самостоятельно среди ночи была, конечно, абсолютно бредовой. Но, если он предложит это делать еще и товарищам, то его точно отправят в город с каким-нибудь диагнозом. Польза от его ночного рейда пока была только одна - Крысолов начал зевать, а, значит, можно было идти спать. Редж вздохнул, обозвал себя идиотом и выбрался из кустов. Постояв еще немного, задумчиво глядя на спящий лагерь, он вдруг развернулся и снова сунулся обратно в чащу наугад. Забравшись неглубоко, но так чтобы надежно скрыться от чужих глаз, он стал пробираться под полог листвы, чтобы там уютно усесться, как вдруг твердая каменистая почва внезапно исчезла из-под ног и Редж, вскрикнув, полетел куда-то, тщетно обдирая ногти о стенки каменного желоба, пытаясь замедлить падение. А оно было долгим, ибо он успел испугаться, и дно его встретило весьма недружелюбно - ударом с хрустом, за короткой адреналиновой вспышкой взрыв боли развернуться не успел - Редж приложился головой о камень и вырубился почти мгновенно.       ***       Это было самое ужасное пробуждение в жизни Реджа, голова раскалывалась, его мутило, вместо ног он чувствовал два комка пульсирующей боли. Но первое, что напугало больше всего так это то, что хоть при открытых глазах, хоть при закрытых видел он совершенно одинаковую чернильную тьму. В первые секунды он подумал, что ослеп от удара по затылку, но когда начальная паника прошла, появилась надежда, что здесь просто непроницаемая темнота, а фонарик при падении выключился и куда-то укатился. Редж нащупал браслет, щелкнул по лампочке аварийного света и с облегчением выдохнул, увидев его тусклое мерцание. Рядом слышалось чье-то хриплое дыхание, гулко разносящееся в каменном мешке. Крысолов почти не сомневался, что это пропавшая туристка. Фонарик обнаружился рядом и, к счастью, не пострадал. Яркий луч разрезал темноту и Редж направил его в сторону звука. Девушка лежала на боку, лицом к поблескивающей влажным стене. Сначала Крысолов испугался, что это кровь, но подскочить и кинуться на помощь не получилось. Кроме дикой боли, ноги просто не слушались. Редж выругался сквозь зубы, осторожно ощупал себя и обнаружил минимум три серьезных перелома. Снова замутило и Крысолов понял, что если он сейчас не всадит себе противошоковый коктейль, то просто не сможет действовать. Он снова откинулся на каменный пол, проверил содержимое универсального пояса спасателя – слава всем высшим силам, он догадался его нацепить перед столь опрометчивой прогулкой, сработали старые военные рефлексы. Шприцы-тюбики, в количестве пяти штук, обнаружились в левом кармане пояса, один из них Редж немедленно вколол в бедро и дал себе еще несколько минут полежать в ожидании, когда лекарство подействует. Боль начала немного притупляться, и головокружение стало вполне терпимым, Крысолов нашел в себе силы перевернуться на живот и, шипя от дергающей боли в ногах, подползти к девушке. Она была без сознания, слабый частый пульс едва прощупывался, одежда была измазана в крови. Однако влага на стене оказалась просто сыростью, девушка, видимо, просто пыталась утолить жажду. Редж достал фляжку и смочил ей губы, а затем сделал глоток сам – совсем маленький, неизвестно сколько им придется ждать помощи... О том, что никто не знает, куда он направился среди ночи, по сути в точности повторив судьбу злосчастной туристки, Редж старался не думать. Он опустошил еще один шприц уже в плечо девушке, и снова по капельке попытался ее напоить, хотя, по-хорошему ей бы нужно было поставить капельницу. Дальше оставалось только ждать. Редж привалился к стене, но просидел так недолго, в голову пришла мысль, что как только лекарство начнет отпускать, на какую-либо деятельность он будет неспособен, а оставшиеся тюбики он был намерен приберечь для девушки. У нее от лекарства по крайней мере стабилизировался пульс. Редж снова подполз к стене, у которой очнулся, ощупал ее. Забраться наверх и со здоровыми ногами было весьма сомнительной задачей, а с переломанными она становилась совсем нереальной. Редж задумался, что, если оставить один тюбик для себя и, когда не останется надежды, все же попытаться? Сколько у них шансов, что их найдут? В том, что сигнал маячка не пробивается через толщу породы, Редж был уверен, но все равно на всякий случай включил режим SOS.       Прогнозы были неутешительны. Многие из его бригады слышали, что он был против сворачивания наземных поисков на ночь, а, значит, мог отправиться искать самостоятельно почти куда угодно. В общем, на утро у команды спасателей будет уже два уравнения все с теми же неизвестными. Но должны же они догадаться снова тщательно обыскать кусты! Если Реджу в течение часа удалось наткнуться на эту «кроличью нору», то и другим должно было повезти. Во рту снова пересохло, но он терпел, пока опять не начало мутить, а потом влил еще глоток девушке, и уж тогда позволил пару капель себе. Убедившись, что ничем помочь больше не сможет, Редж попытался подремать, пока еще действовало обезболивающее.       Сначала боль прокралась в сны, а потом Редж все-таки проснулся. Ощущение времени в замкнутом пространстве отсутствовало, но электронные часы в браслете подсказали, что на поверхности уже рассвело и лагерь, должно быть, обнаружил новый неприятный сюрприз, окончательно уверившись в том, что места здесь гиблые. В замутненном от боли и жажды, а также наверняка и от сотрясения, мозгу иногда вспыхивали тревожно-бредовые опасения, что спасательную операцию и вовсе могли свернуть, испугавшись таинственной силы, похищавшей людей, или поверив в военные секреты тармаэлов.       Иногда Редж ненадолго отключался, когда боль вставала монотонным красным маревом и, вроде как, становилась частью окружающей обстановки, а, может, он уже просто терял сознание. Воды во фляжке осталось меньше четверти, и Редж перестал ее пить, регулярно смачивая губы девушке и каждые шесть часов вкалывая ей новый тюбик. За весь день помощь так и не пришла, и это означало, что в ближайшие часов шесть поиски вновь будут остановлены на ночь. Дурея от муторной тошноты и разноцветных пятен перед глазами, Редж обернулся к, покрытой легкой влагой, стене, и, видимо, следуя примеру первой жертвы этого подземелья, начал облизывать камень. Он был холодным и шершавым, неприятно царапающим задубевший от сухости язык, откуда тут взялся конденсат - было загадкой, но никаких надежд найти источник воды не имелось. Попытаться подняться по стене на противошоковом коктейле тоже было нереально - обезвоживание вытянуло последние силы. Редж в последний раз безнадежно лизнул камень и лег на спину, глядя в темноту. Если за весь день «кроличью нору» не обнаружили, значит, шансов на то, что кто-то догадается прочесать каждый сантиметр зарослей, почти нет. Даже если их, в конце концов, найдут, они могут до этого и не дожить. Вот где были его мозги прошлой ночью?! (Или уже больше времени прошло?) Ведь, если девушка пропала, уйдя из лагеря в одиночку, значит, делать то же самое было вопиющей глупостью. Судьба когда-то дала ему шанс выбраться из гораздо худшей передряги, чтобы вот так глупо погибнуть... и он так и не сказал Марвее о том... о том, что любит его. Редж вспоминал их последний разговор, полный недомолвок и недопонимания. Зачем он позволил ему уйти, так и не сказав?! Гордость? Или осознание бессмысленности? А теперь возможности больше не будет. И он так и не узнает, что думал про него тармаэл - правда ли верил в то, что Крысолов жаждал мести, или таким образом отпускал еще дальше? Что, если бы Редж признался ему, все могло быть иначе... Вот так всегда... самое важное сказать не хватает духу, а потом времени...       Крысолов позволил себе окунуться в воспоминания – так можно было отвлечься от терзающей жажды... да и что там... умирать с мыслями о Синеглазом было приятнее... Сейчас уже можно было не терзаться ни гордостью, ни утешениями, что он встретит в своей жизни другую судьбу. И снова вспомнилась охота в осеннем лесу, и разговоры у костра, и та, так жарко закончившаяся драка, и его смех... Нужно было все-таки сказать... сказать, когда была возможность. Только он, наверное, и сам не осознавал... ни тогда... ни когда искал... не до конца веря и понимая, зачем ищет бывшего господина. Да, он когда-то сложил это в слова, объясняя наивному мальчику, почему уходит... посчитал, что так тому будет менее обидно. А сам-то он в это верил?! Почему-то пока человек не осознает, что жизнь кончена, увидеть такие вещи мешают тысячи условностей. Марвея... Тихий капитулирующий стон... капельки влаги на фарфоровой коже... такое беспомощное выражение в синих глазах... разве там не плескались чувства, которые тармаэльский аристократ не мог позволить себе? Не надо было отпускать этого гордеца... надо было поймать в объятия и целовать-целовать, пока не сдастся. Редж до черточек вспоминал его лицо, пронзительные синие глаза, признавался ему, хрипя и еле ворочая языком и даже не понимая, что пытается делать это вслух, умирая в каменной ловушке. Пальцы вспомнили прохладный шелк его волос, на миг ставший реальным, когда в бреду Крысолов протянул руку, чтобы поймать призрак и сорвать последний в своей жизни поцелуй перед тем, как провалиться в вечную тьму.       ***       Но тьма все-таки расступилась, яркий свет ударил в глаза, пришлось зажмуриться, потом повторить попытку. Белый потолок, лампы дневного света, белые стены... трубки, инъекторы. Больница! Редж окончательно пришел в себя. Значит, его все-таки нашли и вытащили. Судьба вновь улыбнулась бывшему десантнику – везучий он черт! Пришедший посмотреть на очнувшегося пациента врач назвал Реджа героем и сообщил, что ему приходится отбиваться от журналистов уже вторые сутки. - Ну что ж, мистер Мэллок, угрозы для жизни и здоровья нет, прогноз на полное выздоровление благоприятный, - подытожил молодой, улыбчивый доктор. - Однако, восстановите свою работоспособность вы нескоро. Переломы со смещением: левого бедра и берцовых костей на обеих ногах - на левой открытый. Кости мы вам уже собрали, гравикостыли вам оплатила ГКЧС, так что скоро встанете. Сотрясение мозга легкое, сознание вы потеряли в основном от обезвоживания, ну а потом мы вам еще наркоз добавили. Вы, наверное, не помните, что уже приходили в себя перед операцией. - Девушка как? - Редж едва дождался окончания длинной тирады, пересыпанной медицинскими терминами. - С мисс Лаон тоже все будет в порядке, хотя ее самочувствие чуть хуже. Шоковое состояние от множественных переломов и обезвоживания. Помощь пришла к ней довольно поздно и, если бы вы, мистер Мэллок, дождались утра со всей остальной командой, все бы закончилось для нее гораздо более печально. Но все равно, не стоило отходить ночью от лагеря в одиночку. Сейчас отдыхайте, завтра вас навестят ваши коллеги.       Редж прикрыл глаза, стены все время норовили накрениться. Голова еще долго кружилась от сотрясения мозга и лекарств. Крысолов проспал еще сутки, изредка просыпаясь, чтобы перекусить. Самочувствие восстанавливалось быстро, все-таки он не так уж сильно приложился головой, а из повреждений были только переломы. Боль успешно снимали лекарства, и жизнь ощущалась весьма сносной.       После завтрака к нему заявилась бригада спасателей всем составом. Его хлопали по плечу, жали руку и снова называли героем. - Да уж, герой, - смущенно бурчал Редж. - Никогда не прощу себе такую глупость. Пойти ночью одному в горах, да еще там, где недавно кто-то без вести пропал. Вот ведь идиот! - внутри стукнулась мысль, что он стал слишком беспечно обращаться со своей жизнью, словно перестал ею дорожить. - Как вы меня нашли-то?! Кто-то тоже решил отлить в тех кустах? - Кустах? Ах, ну ты ж ничего не знаешь! - сообразил Джош. - Мы тебя не находили, и, где ты все это время провалялся, нам самим интересно. Но покажешь, когда ноги заживут... если, конечно, еще кто-нибудь не пропадет в этих чертовых горах и тебя не придется вытаскивать прямо с больничной койки. - В смысле?! - у Реджа даже лицо вытянулось от изумления. - Как это не находили? - Ну, когда и ты пропал, мы все чуть с ума не сошли. Кто-то вроде ночью даже слышал короткий вскрик, и опять никаких следов. Снова все прочесали, но пеленгатор молчит, маячок твой сигнала не дает, как и у пропавшей девушки. Мы уже всякую мистику стали всерьез думать. Журналисты подняли шумиху... а потом... утром из ниоткуда, прямо из воздуха, появляется тармаэл с девушкой на руках, передает ее нам и говорит, что там еще человек, и он его сейчас притащит. И точно, снова исчез и появился уже с тобой. Он сказал, что пользовался... эээ... что-то там про наведение на конкретный объект и потому не может указать место, где он вас нашел, знает только, что это была пещера и, кажется, под землей. - Да, верно... там какая-то хитрая дыра под кустами, как кроличья нора из "Алисы в стране чудес", - растерянно протянул Редж, пытаясь уложить в голове все вышесказанное, - в стороне от лагеря... - Черт, мы же все там облазили! - изумился Джош, - Мы даже прошли по кустам раз пять и под каждый из них заглянули! - А надо было залезть… там, видимо, наступить надо... Подожди, ты сказал тармаэл?! - сердце бешено забилось. - А как он выглядел? - Крысолов запоздало сообразил, что слишком открыто демонстрирует жадный интерес. - Ну-у-у, как они все... как эльф, - Джош хохотнул. - Белобрысый, с длинными волосами, не поймешь – девка или парень. К тому же еще зерцы нацепил на пол-лица. Хотя мужик, наверняка, раз вас на руках таскал. Только ты это... не болтай об этом. Он нас предупредил, что вмешательство неофициальное, и если мы не хотим проблем, то лучше об этом не распространяться, особенно журналистам. Ой, эти тармаэлы жуткие такие. Вроде выглядят похожими на людей, а по-моему они вообще не совсем телесные... ну как призраки. Исчезают, появляются, и ходят, словно по воздуху. Я бы с ними не связывался.       Редж слушал болтовню коллеги вполуха, узнать, какого цвета были глаза у его спасителя, ему было не суждено. Зерцы полупрозрачные, но с легким зеркальным эффектом, так что, за ними максимум можно было угадать выражение лица. Коллеги в конце концов ушли, оставив традиционную корзинку с фруктами, а Редж продолжил отлеживаться и получать терапию, усиливающую регенерацию.       Через пару дней Крысолов, узнав, что мисс Лаон перевели из реанимации в палату, упросил врачей позволить ему ее навестить. Его лечащий доктор ему пока опробовать гравикостыли не разрешил, сказал, что еще недельку, только что собранные, кости надо поберечь. Так что, в гости к мисс Лаон пришлось ехать на гравикресле. Там-то Реджа и поймали журналисты, пока он справлялся о здоровье бледной, осунувшейся девушки, слабо улыбавшейся ему с больничной койки.       Редж поулыбался в камеру, рассказал, как ему в голову пришла мысль обшарить все окрестные кусты собственными руками - а, вернее, ногами - вместо обычных тепловизоров и сканеров. Поведал страшную историю о сутках в подземелье с одним набором экстренной помощи и полупустой фляжкой. О его собственном спасении он сказал только, что очнулся в больнице, а окончание этой истории ему уже рассказали коллеги. Шальную мысль поблагодарить своего синеглазого спасителя, Редж старательно отгонял, да и, кто знает, может, он ошибается, и это вовсе не Марвея, а просто тармаэлы не хотели лишней шумихи, спровоцированной исчезновением землян на совместной с ними колонии. - Спасибо моей судьбе. Если бы я мог поблагодарить ее лично... ох, я бы ноги ей целовал. Второй раз меня вытаскивает из неминуемой смерти... и дарит свободу, - эту туманную фразу он все-таки выдал в эфир. Кому надо, тот поймет, а остальные могут списать странности на недавний удар головой. Вот уж на общественное мнение по этому вопросу Крысолову было откровенно наплевать.       Журналисты, наконец, оставили их в покое, и Редж смог вернуться в палату. Пролетела еще пара монотонных дней, в которые Реджа в основном пытались поставить на гравикостыли. Все оказалось не так просто и весьма болезненно. Боль, как объяснили врачи, необходимое условие выздоровления, ибо она защищает собранные на биоклее кости, от чрезмерной нагрузки, однако, Крысолов полагал, что это всего лишь оправдание пока несовершенной технологии.       Когда бывший десантник, в конце концов, научился сносно ковылять в этих штуках, громоздкой клеткой опутывающих его ноги, его выписали. Пока он неуклюже забирался в такси, его фотографировали журналисты, так что приходилось сдерживать гримасы от резких вспышек боли при каждом неосторожном движении. Улочки Гансаэллы пронеслись в окнах вместе с мыслями о том, что, всколыхнувшиеся было, надежды на еще одну встречу с Синеглазым, были откровенной глупостью. И еще стоит быть более осторожным, а то такое поведение смахивает на то, что он больше не дорожит своей жизнью. И это тоже чушь! Такие, как он, не стремятся свести счеты с жизнью из-за разбитого сердца. Все наладится однажды, нужно только время. Такси затормозило возле его дома, еще одно мучительное усилие, чтобы выбраться из машины и доковылять до двери, а потом по коридору, и рухнуть на диван. Он уже думал поискать в сети курьерскую службу доставки продуктов, когда ему позвонили коллеги, поздравили с выпиской и спросили не нужна ли помощь. Работники экстремальных профессий всегда отличались взаимовыручкой. И Редж не стал выпендриваться – принял щедрое предложение. Ему притащили продуктов и пива. Теплая компания засиделась допоздна, а потом, распрощавшись, разъехалась по домам. Засыпать в своей постели после недели на больничной койке было восхитительно.       ***       Первое, с чего теперь приходилось начинать утро, это надевание костылей. Без помощи медперсонала это оказалось совсем не "раз-два". Во-первых, до них надо было дотянуться, и зря их Редж вчера небрежно спихнул ногой на пол. А любое движение с напряжением вызывало боль. Крысолов пару раз выругался, но все же смог достать эти чертовы конструкции, при этом чуть не свалившись с кровати. Попыхтев и остро почувствовав свою временную ущербность, бывший десантник, наконец, смог зафиксировать крепления на ногах и неуклюже выкарабкаться из постели. Следующим этапом надо было самостоятельно добраться до кухни и сделать себе завтрак. Вот тут он даже пожалел, что переехал в отдельный дом - в общаге бы кто-нибудь с утра заглянул и помог, а в мотеле еще проще, можно вызывать стюарда. Но Редж велел себе не раскисать и, стиснув зубы, заковылял на кухню. Не то, чтобы ему было очень больно ходить, но сильно ощущалось ограничение свободы во всем. Уж вот тело его, до сих пор, не подводило, а теперь он был калекой - пусть временно, но это ужасно раздражало. Редж разогрел в микроволновке остатки вчерашней пиццы, сделал себе чай и, неспешно проглотив все это, почувствовал себя лучше.       Взбодрившись, он решил, что не позволит себе сидеть в одиночестве в четырех стенах и киснуть, а потому решительно похромал к выходу. Прогулка по окрестностям, пока под ногами была относительно ровная дорожка, прошла без приключений, но непривычность движений в металлических конструкциях, да еще и после недели валяния на больничной койке, вымотала Реджа до обидной слабости. Кости заныли и пришлось даже присесть на лавочку на обратном пути и смириться с тем, что слушать птичек и любоваться на буйство зелени вокруг, ему сейчас лучше именно в таком вот, как Крысолов про себя выразился, «старушечьем» варианте.       Домой возвращаться не хотелось - там было пусто и неуютно - так и тянуло себя пожалеть, а это уже последнее дело. Да и о чем жалеть-то? Ноги заживут, он молодой, здоровый, быстро восстановит форму. И вообще, он теперь тут чуть ли не герой, хоть и сам считал, что совершил дурость, но она в итоге была не напрасной - девушку они спасли. Правда, если бы не Марвея… ТАРМАЭЛ - быстро поправил себя Редж. Был ли это его Синеглазый - сомнительный вопрос. Да и кого он спасал и почему - еще один вопрос. Навестить спасенного он не пожелал, хотя внутри еще теплилась призрачная, не вытравляемая ничем, надежда - он ведь хотел оставить вмешательство втайне, так, может, еще и заглянет в гости. Только вот зловредный здравый смысл шептал, что дело было в поползших слухах о том, что в исчезновении землян виноваты тармаэлы, и тем стало необходимо быстро и тайно эти слухи пресечь, вот они и озаботились спасением пропавших.       Просидев в этих размышлениях до обеда, Редж вызвал такси и поехал в столовую ГКЧС, чтобы заодно пообщаться с товарищами. Те, кто не был в рейде, уже сидели за столиками и встретили Реджа громкими возгласами, словно они не виделись сто лет, а не ели вместе пиццу только вчера. Его усадили на заботливо пододвинутый стул и, пресекая все возражения, притащили поднос с обедом. Прием пищи в компании был не в пример приятнее, и у Реджа даже аппетит проснулся. Он так воодушевился, что даже решил не ехать сразу домой, а еще куда-нибудь зайти. Бар он отмел сразу – во-первых, не хотел мешать алкоголь с обезболивающими, которые приходилось принимать. Хотя современные лекарства позволяли это, но Крысолов решил на всякий случай не мучить организм еще и этим. И так он чувствовал себя отвратительно слабым и больным. Ну, а во-вторых, после прошлого инцидента, Редж имел твердое намерение держаться от «зеленого змия» подальше. До сих пор сгорал от стыда, вспоминая, что Марвея узрел его в таком виде.       Крысолов пошел прогуляться вдоль центрального бульвара, чтобы найти какую-нибудь уютную кофейню или кондитерскую. Он изо всех сил пытался не обращать внимания, что каждый шаг дается все труднее. Пот выступил на лбу и потек, глаза защипало, Редж остервенело протер их и, стиснув зубы, сделал несколько шагов в сторону, чтобы упасть на скамеечку, уже давно так соблазнительно торчавшую в его поле зрения. Он страдальчески запрокинул голову, эта слабость и неполноценность его выматывали больше, чем боль. «Это все временно, - сказал себе Редж. - Надо просто перетерпеть и подождать, когда все заживет, иначе ты сделаешь себе только хуже. Все твоя нетерпеливость, она все время все портит».