Все начинается в Партевии

      Вот уже несколько дней, как Синдбад отправился в первое в своей жизни путешествие – куда-то туда, за горизонт, где его ждет самая что ни на есть настоящая, захватывающая жизнь – прямо как он когда-то мечтал, хотя его радостное предвкушение все еще порядочно омрачала недавняя смерть матери. Если бы он вернулся немного раньше, осталась бы она в живых?.. Впрочем, от тоскливых мыслей его успешно отвлекал…       «Попутчик», если его можно так назвать. Темноволосый искоса следил за странным парнем, разговаривающим с собственным мечом. Такое внимание его ничуть не смущало, кажется, он его даже не замечал.       «Очень странный. Может, у меня судьба такая – встречать чудиков? Тот же Юнан… Даже не знаю, кто из них более…»       Блондин, сидящий напротив, перешел с тихого бормотания на свистящий, вызывающий мурашки шепот.       Синдбад печально вздохнул. Как бы он ни тормошил парня, тот либо его просто игнорирует, либо скидывает за борт. Но просто молча ехать так скучно. От безделья Син принялся буравить взглядом спутника.       «Красивый… черт. Разве справедливо, что у парня такая внешность?»       Представившийся сначала «Рай», потом «Эри» на вид казался его сверстником, может, чуть старше или младше. Сейчас он сидел без своего любимого плаща, с которым, наверное, практически не расстается – если припомнить, когда Син встретил его в первый раз, еще девять лет назад, блондин тоже закутывался в него, несмотря на теплую погоду. Теперь же можно его спокойно рассмотреть, благо, он занят каким-то безобидным чудачеством.       «Это даже неестественно выглядит».       Черты лица слишком правильные, как если бы безумный художник оживил свою картину (и про такое Дариус когда-то ему рассказывал) – ни одного изъяна. К счастью, эмоции его хоть чуть-чуть очеловечивают. Белые прямые волосы с несколькими красными прядями (Синдбад насчитал три) были забраны в высокий хвост, достающий до плеч; короткая косичка, заправленная за левое ухо, заканчивалась ярко блестящей на солнце шестиугольной звездой, заключенной в круг; чуть пушащаяся челка почти закрывала левый глаз и темно-красные брови. Длинные – куда длиннее, чем у него самого – ресницы, узкий подбородок, тонкие запястья и шея – вообще, все его телосложение слишком тонкое – больше бы подошло девушке. Но, несмотря на это, в нем не было ни грамма той характерной для всех представительниц истинно прекрасного пола (и, пожалуй, немного для Юнана) женственности.       «Он, наверняка, сразу сказал бы, являйся он девушкой. Да и говорит о себе в мужском роде»       Но что-то все же в парне было не так.       «Хотя, проще сказать, что в нем так»       Синдбад нашел его совсем недавно, в сундуке, что среди прочего добыл в лабиринте Баала.       «Все странные люди прячутся в узких и темных местах?»       Когда парень только вылез из своего укрытия (чего он явно не хотел делать), он был несколько истощен и еще сильней, чем сейчас, замкнут. Интересовался только пищей и выпивкой – не рановато ему? – и страдальчески морщился, стоило с ним заговорить. Так что нынешние их отношения – довольно неплохой прогресс.       «Такими темпами скоро и друзьями станем!»       Раньше у Синдбада, можно сказать, не было друзей. В его родной деревне Тисон практически не было детей его возраста, разве что пара девчонок, но разве с ними можно дружить? Конечно нет, это же девушки. Их нужно оберегать, заботиться о них, но дружить… Парней же его возраста не было вовсе. С теми, кто младше, конечно, было весело, но с ними о некоторых вещах не поговорить толком. О девушках тех же, например. Да и вообще. А старших… Син крепко сжал зубы. Старших уже давным-давно призвала армия Партевии.       «Ненасытное чудовище»       «Для страны ее жители – полезный ресурс. Разве это не естественно, что каждый должен проливать кровь, пот и слезы ради войны?»       Синдбад сжал рукоять отцовского меча, ставшего сосудом джина. Страшно представить, что было бы, получи власти его страны эту силу. Но он, Синдбад, не такой, он – особенный. Он обязательно сможет… Изменить этот прогнивший мир – это то, что только он может сделать, что он должен сделать!..       Рядом послышалось угрожающее рычание.       «Что за?..»       Удивленно распахнув глаза, Синдбад наблюдал необычную картину. Меч, который блондин держал в руках, шел волнами, изгибался и явно пытался вытечь из удерживающих его прямо за лезвие худых рук.       «А казался таким острым…»       Он понимал, что действует опрометчиво, но любопытство было сильнее. Син осторожно протянул руку к ожившему мечу… и резко отдернул ее, когда мгновенно изогнувшееся лезвие чуть не оставило его без пальцев.       «Весь в своего хозяина»       Действительно, почему бы у странного парня не было странного меча? Сам же блондин неожиданно замолчал и явственно побледнел, что не показалось начинающему путешественнику хорошим знаком. Каким бы порой чудной не был высокомерным эгоистом (Дракону, как оказалось, есть к чему стремиться), он был его товарищем! Да, из-за буйного оружия подойти и потормошить его не представлялось возможным, но кое-что Синдбад все еще мог сделать.       «Где тут черепок валялся?..»       Син, от души зачерпнув воды, метко отправляет ее в спутника.       — ...!       Сильно вздрогнув всем телом, тот распахнул глаза.       «Они у него и раньше иногда светились, но теперь…»       Фиолетовые глаза просто полыхали и, кажется, в них проступил какой-то рисунок. К сожалению, Син не успел его толком рассмотреть, потому что в одно мгновение оказался за бортом.       «Да сколько можно!»       Все это происходило ближе к вечеру и, учитывая, что этот монстр в ангельской шкуре чуть его не утопил, в воде полоская, нет ничего странного в том, что к ночи высохнуть он не успел. И, пока светловолосый демон, довольно щурясь, любовался заходящим солнцем, не обращая внимания на собственную жертву, юный покоритель лихорадочно пытался хоть как-то высушить одежду. Без особого успеха. Впрочем, он не сильно этим огорчился, поскольку в лодке было чем укрыться холодной ночью, и Синдбад практически с чистой совестью забрал все теплое себе, бросив на спутника мстительный взгляд, который тот, как и большую часть действий со стороны окружающих, проигнорировал.       «Вот же, надменный…»       Син постарался выкинуть все плохое из головы и уснуть, но не тут-то было.       …Бросил мать умирать в одиночестве. Может, ее добила мысль, что за эти два месяца, что он провел в лабиринте, уже умер? Славы захотелось – так вот она, гниющим трупом десятитысячной армии прямо перед ним. И что дальше? Идти вперед и не оглядываться назад? А ведь он хотел изменить этот мир и ради нее тоже – так как же она это увидит теперь, когда ее больше нет? Но и остановиться он тоже не может, это будет означать предательство. А что, если всех жителей его деревни не станет, пока он будет строить новый, лучший мир? Что тогда останется у него?       Неожиданно рядом появилось что-то… теплое, и лишние мысли исчезли неизвестно куда. На поверку этим «чем-то» оказался хмурый «демон», задумчиво рассматривающий ногти на обеих руках своими необычными, чуть мерцающими в темноте глазами.       — Спи, чахоточный, – невозмутимо прошелестел он и вернулся к прерванному и, несомненно, очень важному для себя занятию. Удивительно, но Син и сам не заметил, как уснул.       Тот же эффект наблюдался и в течение следующих дней – в непосредственной близости с бывшим обитателем старого сундука как будто и дышалось легче и небо было чище. Кроме того, вокруг него словно была какая-то своя температура – по ночам теплее, под палящим солнцем прохладнее. С изумлением Синдбад обнаружил, что, несмотря на специфический характер, уговорить «демона» на что-то, с его точки зрения незначительное, было довольно просто.       Так, просидев весь день в безуспешных попытках поймать хоть одну упрямую рыбешку, что по каким-то причинам упорно не хотела подплывать к их лодке именно в то время, как припасы начали подходить к концу, Син уже почти смирился с очередной надвигающейся голодовкой, когда насмешливо наблюдающий за ним до этого момента парень просто перегнулся за борт и через несколько секунд руками вытащил из воды не сопротивляющуюся рыбину. Зажав ее ненадолго между ладоней, он со снисходительным смешком протянул пойманную сардину немного шокированному этим неудачливому рыбаку. Прожаренную.       «Это уже какое-то жульничество»