Моё видение их » bisous de lisa et jungkook

Лиса не тратит на сборы больше тридцати минут. У неё глаз намётан подбирать выгодный образ, а плотные тональные основы никогда не были в моде, поэтому лёгкий слой туши и помада, цвет которой зависит от настроения, уже впились в привычный обиход жизни. Но даже с таким идеальным расчётом времени, девушка умудряется никогда не приходить на работу вовремя. Каждый раз, пробегая мимо кофейни, она думает забежать туда и постоять в очереди как нормальный человек, чтобы в итоге получить свою порцию бодрящего напитка, и каждый раз вспоминает, что у неё в офисе есть ассистентка, которая и так её ненавидит за вечный беспорядок на рабочем столе, который ей приходится убирать изо дня в день, а за то, что заставляет бегать два квартала за «лучшим кофе в городе», Манобан может только надеяться, та не плюет ей в напиток. Работники офиса думают, что она приходит, когда ей вздумается, потому что видят этот аккуратный вид и неторопливую походку, совсем не зная о том, что девушка впопыхах бежала на место работы. Она знает — они её недолюбливают. Обидно, только когда гормоны играют, а так всё равно. Лалиса ходит на работу не из-за этих презрительных взглядов в её спину, которые в момент выпуска журнала сменяются на восхищённые, шатенка просто обожает свою работу. Обожает эту высасывающую все соки, стрессовую, вгоняющую в депрессию работу. Она личность творческая, сама выбрала этот путь и довольна абсолютно всем. Девушка может ночами сидеть в офисе, наманикюренными пальчиками выбивая на клавиатуре заголовок для нового выпуска, во время фотосессий сама хватается за иголку и уверенной походкой направляется к модели, чтобы на ней же поправить неподходящее платье, или же спокойно ножницами отрезать непонравившийся силуэт на блузке. У неё есть жених, слишком погружённый в работу, чтобы видеться с ней каждый день, но она-то не против совсем — у неё тоже нет времени. Они иногда выбираются вместе на ужин, ходят на благотворительные вечера, на которые Лиса одевает его сама, бегая по бутикам города уже без него, потому что он терпеть шоппинг не может, а она на глаз может определить его размер и ни за что в жизни не доверит ни свой, ни его наряд какому-то стилисту. А зачем он нужен, когда есть она? Когда в офисе стало известно, что их босс помолвлена, работники впали в истерику, не имея представления, что будет твориться на работе, когда начнётся свадебный переполох, уже трясясь от страха перед нервной невесткой. Однако когда сказали, что свадьба состоится ещё совсем не скоро, те облегченно выдохнули, как будто избежали мучительной смерти. На её пальце красуется кольцо с не таким уж и большим бриллиантом, потому что она считает, что эти караты — показуха. Как-то она проговорилась об этом своему тогда ещё парню, а он услышал и подметил, после чего остановил выбор, по её мнению, на самом красивом обручальном кольце, когда либо существовавшем. На её столе сейчас опять беспорядок, сплошной хаос, седьмой круг Ада для её ассистентки, которая, к счастью для неё же, уже ушла домой. В здании уже в принципе никого нет, она просто опять засиделась на работе, пришивая к замшевым туфлям от Прада жемчужины, будто бы глядя на новую обложку журнала, кто-то обратит внимание. Но Лису не волнует, даже если это и так, делает это для себя, потому что у неё есть своё видение этой обложки, и она скорее натянет своей ассистентке глаз на пупок, чем перестанет обращать на такие мелочи, которые вовсе не мелочи для неё. Чокнутая перфекционистка. И трудоголик. Манобан слышит стук в дверь, несмотря на то, что та была открыта, и поворачивает голову в сторону звука, удивленно вскинув брови, ведь она думает, что одна тут развлекается. — Поздно уже, собирайся, — говорит парень, сжато улыбнувшись ей, все ещё стоя, облокотившись о дверной проём. Лиса, увидев знакомое лицо, тут же опускает голову к туфле, из которой торчит нитка с прошитой в неё жемчужиной, продолжая заниматься своей работой. — Я, пожалуй, задержусь, — отвечает девушка и поправляет очки на переносице, чтобы те не спадали, теперь совсем не обращая внимания на парня. Он тяжело и громко вздохнув сдвигается с места и подходит к ней, сидящей на полу, на котором было раскидано куча шмоток вдобавок к бумажкам и журналам. Садится на корточки, выжидающе смотрит на неё, хотя знает, что она не оторвётся от этого бесполезного дела, и, когда не получает от неё нужных действий, сам отбирает настрадавшуюся туфлю у девушки из рук, несмотря на то, что та пытается отбить её обратно. — У меня дедлайн через два дня, я должна все успеть, у меня нет времени идти домой... — недовольно тараторит главный редактор тире дизайнер тире стилист тире весь рабочий персонал журнала в одном лице, одной рукой срывая с себя очки. — Ты — Лалиса Манобан, — напоминает ей мужчина, кладя обувь на противоположный край от неё, — Не отдувайся за весь офис и позволь своим работникам делать своё дело. Он поднимается с места и протягивает ей руку, принятие которой заняло у шатенки приличных пять секунд. Её босые ноги идут к углу комнаты, где находятся вешалки с её запасными вещами, достаёт оттуда простые белые кроссовки и, не до конца обув их на пятках, хватает сумку и двигается к выходу. А эти кроссовки он ей купил в первом попавшемся магазине, потому что она слишком устала ходить целый день на каблуках, теперь она их носит каждый раз, идя домой. Заходя в лифт, он нажимает на последний этаж. Они выходят на крышу здания, на котором уже аккуратно расстелен плед, с разложенными на нем подушками. Лиса откидывает сумку в сторону, ложится на холодный материал, подбивая под себя подушку. Брюнет ложится перпендикулярно ей, чем заставляет её закинуть свои ноги на его. Она прикрывает глаза, скрестив руки на затылке и ждёт. Парень открывает книгу на нужной странице и начинает читать вслух её содержимое. Манобан тянется к шумящей обертке, разворачивая её и откусывая приличный кусок от бургера. Чтение останавливается, появляется укоризненный взгляд со стороны её знакомого. — Чего? — недовольно спрашивает та с набитым ртом. — Почему ты каждый раз заставляешь меня покупать эту дрянь, когда можешь заказать здоровую еду из нормального ресторана? — спрашивает парень, закрыв книгу, используя палец в качестве закладки. Манобан только молча открывает банку газировки, прихваченную им же, и чокается ею с другом, у которого в руках нет ничего, кроме бумажного переплёта. — Читай давай, — приказывает шатенка, продолжая свою вредную трапезу. И Чонгук, тихо ухмыльнувшись, продолжает погружаться в альтернативный мир, придуманный каким-то писателем. — ...«Странный это был отдел. Лозунг у них был такой: "Познание бесконечности требует бесконечного времени". С этим я не спорил, но они делали из этого неожиданный вывод: "А потому работай – не работай – все едино".» Лиса не сдерживает смешок и отрицательно мотает головой от отрывка, который показался ей довольно комичным. — Всё на сегодня, — выдаёт брюнет, неожиданно для неё, из-за чего девушка спешит поднять на него сонный взгляд. — Всё? Почитай ещё, — она просит, словно ребёнок пришедший на аттракционы. Он отрицательно мотает головой и тянет её за руки, помогая Лисе принять сидячее положение. Девушка обувается, подбирает откинутую сумку и спускается на первый этаж, пока он убирает разложенный пикник, а когда справляется с этим, присоединяется к ней. Они стоят перед этой многоэтажкой, обвиваемые холодным сеульским ветром. Такси останавливается прямо около них, и Лиса, прикрывая глаза то ли от ветра, то ли от желания погрузиться в сон, кладёт руку ему на плечо и чмокает его в щёчку, кидая на прощанье хриплое «увидимся», а затем исчезает в салоне машины. Чонгук провожает автомобиль взглядом, пока он не сковывается в гуще других автомобилей, и со спокойной душей идёт к себе. Они знакомы месяца два. Их первая встреча состоялась в метро (Лалиса считает, что покупать машину в Сеуле все равно, что сушить сухие волосы), она читала тогда очередной выпуск собственного журнала, остановившись на колонке с лучшими показами того сезона, красным маркером подмечая вещи, которые считала несуразными, и уже думала, как оскорбить человека, который это написал. Он тогда сидел рядом и увлечённо наблюдал за её действиями, понятия не имея, что она творит. Манобан, заметив слежку, повернулась к нему и, пару раз похлопав ресницами, начала объясняться. А зачем? Просто захотелось. А парень и возражать не стал, только молча слушал, вроде как вникая в суть. — Но почему, если ей понравилась эта коллекция, это плохо? У людей же свои вкусы, — наконец его голос раздался, и Манобан замерла на секунду, смотря ему в глаза. Он интересуется, и от этого стало так хорошо на душе. Кто-то интересуется делом твоей жизни, на которое всем плевать, а он, хоть ни черта не понимает, но интересуется. — Мне пора идти, напиши мне, я тебе все объясню, — была бы её воля — она бы не вышла из этого поезда и просто поехала бы с ним, тыкая на цитаты из журнала и приводя аргументы, почему одна из её работниц — тупица с отвратным вкусом. Он принял её визитку и тут же записал номер в телефон. «Странная девушка с журналом». Так она была записана в его контактах, несмотря на то, что на визитке было четко напечатано «Лалиса Манобан». Он написал ей, и девушка с особым трепетом шла на обеденный перерыв в этот ресторан, куда сама его позвала. Чонгук растерянно смотрел на четыре разные вилки, лежащие перед ним, и Лиса, совсем не смущаясь его незнанию таких вещей, тихо указала для чего каждая из них. Она сумела закончить свой предыдущий монолог, но он все ещё остался при своём мнении — той работнице может нравиться всё, что угодно. Шатенка только тяжело вздохнула, сказав, что им многое предстоит обсудить, и на его лице блеснула улыбка. Значит, состоится другая встреча? Провожая её домой, он услышал большое количество комичных ситуаций, случившихся у неё на работе, и мысленно нашёл параллели с известной ему книги. — Прямо как в «Женщине, которая легла в кровать на год», — вставил парень, все ещё улыбаясь от комичной зарисовки. Лиса непонимающе посмотрела на него, нахмурив брови. — Это фильм? — поинтересовалась девушка, все ещё недоумевающая о чём говорит её знакомый. — Книга, — кратко отвечает Чон. — Оу, книга... Стыдно признаться, сто лет их не читала, — тихо отвечает Манобан, сжав губы. — Серьёзно? — Эй, у меня работа, которая отнимает всё время, не моя вина! — защищается девушка, однако он этот аргумент не принимает. — Не отговорка. Ты должна читать хотя бы одну книгу в неделю. — Зачем? — Чтобы твои скучные статьи стали интересными. Оскорбленный вид Лисы составлял вскинутые брови и раскрытый в улыбке рот. — В любом случае, я заставлю тебя читать книгу раз в неделю, — уверенно говорит парень, смотря вперёд. — Удачи, — саркастично отзывается девушка, все ещё немного обиженная на его слова о её статье, — «Скучные статьи», — тихо пародирует его голос, бубня себе под нос, но он слышит и невольно улыбается. И заставил ведь. Она вытаскивает его иногда на ланч, иногда на ужин в эти расфуфыренные рестораны, объясняя ему все тонкости высокой моды, до которой ему на самом деле и дела нет. Да, абсолютно никакого. Чонгук тогда в поезде не прервал её, потому что правда любопытно стало, когда она начала говорить, а сейчас... Ему же правда все равно, почему Кендалл Дженнер не должна считаться моделью. Однако прерывать её не станет, потому что наслаждается видом. Видом, где она с детским энтузиазмом повествует о том, о чём знает, о том, что ей воистину нравится. Видом, где она лежит, положив свои ноги ему на колени и ест эту отвратительную простолюдинскую еду, слушая его голос. Влюбился. Она считает его своей находкой, другом, в котором она так нуждалась. И её не смущает то, что он не знает, как правильно есть пасту, не может отличить закусочные столовые приборы от рыбных или закатывает рукава на рубашке, оголяя татуировки. Лалиса невольно замечает, что проводит с ним времени больше, чем со своим женихом, но разве должно её это смущать? Чонгук не выглядит, как слишком занятой парень, а её возлюбленный ведёт бизнес. Поэтому все нормально, да? Она же не должна чувствовать себя виноватой, правда? — Какая сегодня была книга? — спрашивает девушка, когда он в очередной раз провожает её до дома, ведь поймать такси не удалось. — Семнадцатая. — Вау, — восхищается девушка, слабо улыбаясь и потягиваясь вверх, представляя, как повалится в кровать и уснёт навеки (на пять часов). — Тут нечем гордиться, прочитала семнадцать книг за двадцать шесть лет жизни, — фыркает парень, прекрасно зная, что эти слова заставят её ударить его. — Не семнадцать, Чонгук, я ещё в школе книжки читала и в универе, но с появлением работы перестала, — зевая, защищается Манобан. Она хватает его за голову и портит ему прическу, — Ты должен гордиться мной, Чон Чонгук, — она смеётся, продолжая лохмать волосы парня, от чего он с трудом отбивается. — Хорошо, хорошо, горжусь, — брюнет недовольно мечет в неё молниями за убитые локоны и совсем не замечает, что они уже подошли к её дому. — Мог бы и повежливее быть, я тебя старше, как никак, — ехидно улыбаясь, девушка становится напротив друга. Чонгук уже думает возразить ей в ответ, ухмыляясь, но эта ухмылка в момент пропадает, когда он вновь поднимает взгляд к её чистым карим глазам. Красавица. Выглядит действительно по-домашнему, может потому что случайно погрузилась в сон, когда он читал, может потому что от косметики ничего не осталось, а может он просто себе её идеализирует. Такая сонная, немного лохматая, с идеальным лицом и непустой головой. — Простишь мне ещё одну грубость? — спрашивает парень, и Лиса не успевает даже начать гадать, о чём он говорит, когда чувствует его слегка обветренные, но тёплые губы на своих. Она теряется, не отвечает, слышит только, как кровь течёт по организму, и трагично бьющееся сердце, будто ждущее летального исхода. Чон и сам не обдумал это действие, просто резко захотелось её губ. Резко захотелось стать эгоистом и мерзавцем, целующим чужую невесту. Он отстраняется, все ещё не отодвигая лицо от неё. Этот запах... Она пахнёт карамелью и цитрусами, он слышал этот аромат только отдаленно, и не уверен, духи ли это, или собственных запах тела, но знает одно — теперь точно зависим. А её губы мягкие, как раздавленная слива, и кажутся такими нецелованными, что этот факт тут же хочется исправить. — Извини, — шепчет он ей в губы, прежде чем уйти прочь, скрыться в темноте города. Этой ночью ей придётся выпить снотворное, чтобы поспать хотя бы немного, потому что думать не хочется совсем. Потому что мысли, приходящие ей в голову, противны и омерзительны. Ей понравилось. И хочется ещё. Нет, бред, приходящий на сонную голову и только. Потому что Чонгук ей не нравится вовсе, ведь Лиса искренне любит своего жениха, с которым видится раз в неделю. А она ведь действительно его любит. Она больше не позвонит Чону, а тот больше не придёт к ней в офис поздно вечером, чтобы почитать ей книжку на крыше здания. Ей теперь точно не с кем говорить, некому с энтузиазмом рассказывать о моде и о правилах этикета в ресторане и театре. Некого заставлять спускать рукава, чтобы прикрыть татуировки. Она считает, что он сам решил от неё избавиться. И не держится, отпускает. Даётся сложно, он был её единственным другом, а разве у неё теперь есть выбор? Рассказывает жениху о поцелуе, а тот только понимающе кивает и утешающе обнимает, и она позволяет себе расплакаться в его тёплых объятиях. Он думает, из-за того, что она считает себя предательницей, она же плачет, потому что скучает. А когда видит знакомую чёрную макушку на одном из вечеров, думает, что ей показалось, пока опять, заметя её, не спускает взгляд к рукам с закатанными рукавами, оголяющими татуировки, а длинные пальцы держат бокал шампанского. Она обходит зал, всё ещё стоя не приближаясь, чтобы найти нужный угол и увидеть лицо этого человека, и совсем не удивляется его появлению, хотя должна. И почему-то совсем не удивляется и не осуждает, когда они запираются в пустой комнате, целуясь и трогая друг друга везде, где можно и нельзя.