Feel so cold

      Это было так мило с их стороны. Мне даже не дали увидеться с женихом до свадьбы. Наверное, боялись, что я тут же откажусь. От свободы не отказываются.       Я специально попросила Фрейю не ехать со мной. Сказала, что мне будет так спокойнее, что боялась за неё. И это было правдой. Я не хотела, чтобы она видела меня идущей за руку под венец с тем, кто предназначался ей. Потому что она тут же передумает.       Как в детстве, когда отказывалась от игрушки, я с радостью забирала её себе. Секунда, и Фрейя требует свою вещь обратно. Или когда я пыталась ей помочь. Как только дело доходило до самой помощи, она тут же одумывалась и делала всё сама.       Раз, два, три, четыре…       Белое платье плотной тканью прилегает к моей коже. И вновь видны лишь мои кисти. Даже лицо спрятано за фатой. Традиции, или меня вновь пытались уберечь от него до последнего момента?       Он не говорил ни слова. Лишь крепко взял меня за руку, холодно оценив моё одеяние одним лишь взглядом. Я старалась не смотреть на него, не сбиваться со счёта, быть кем угодно, но не собой. Быть сильной, сильнее отца. Быть отважной, отважнее матери. И быть сдержанной, сдержаннее самой себя.       Обряды на крови - это так мучительно скучно. Нужно повторять долгую монотонную речь, не сбившись ни разу. Нужно подождать, когда мой без пяти минут супруг проделает то же самое. А потом целую вечность быть связанной с ним тонкой нитью мироздания. Традиции, или поводок для бунтаря?       Не прекращая счёт, я посмотрела в глаза своему мужу.       Он был красив. Не как ваны или другие асы. У него была сильная красота. Темная, пропитанная усталостью и свободой. Надежду, на которую я так глупо украла.       Он не смотрел на меня. Он смотрел на бледную девушку в белоснежном платье, которая по глупости или насильно согласилась до конца дней своих сопровождать его. Я же не собиралась быть с ним слишком долго. У меня уже был ключ отсюда. Но ставить под удар ни в чём не виновного передо мной Бога Обмана я не собиралась. Я знала, что скоро возненавижу его, потому что он попробует сломать меня, унизить, уничтожить. Но это такая маленькая плата за свободу.       На торжестве он вновь не произнёс ни слова. Я тоже молчала, с поддельным интересом наблюдая за асами, уже распевающими песни и голосящими тосты в нашу честь. Они ведь даже не знали меня. Не знали кто я есть, и стою ли я их похвалы.       Вскоре я услышала не слишком лестные отзывы не только о себе, но и о ванах в целом. Слухи о похождениях Фрейи не остались лишь в Ванахейме, но и перенеслись сюда, ставя мне ещё одно испытание на пути к свободе.       Когда среди асов не осталось ни одной трезвой души, мой муж крепко схватил меня за предплечье и повел прочь из зала. Сейчас, мне придётся внести плату за свободоволие.       Стоило нам оказаться в его покоях, как голос вернулся к богу обмана.       - Спасительница, - тихо шипел мужчина, тонкими пальцами сжимая мне горло. От неожиданности я попыталась разжать его хватку, но он лишь усилил её. – Мученица, - вновь тихий голос достиг моего помутнённого сознания. – Все так слепы, - он на секунду отпустил меня, всего на секунду. Толкнув меня на постель, он тут же прижал меня к ней, слабо сжимая моё горло. – Ты всего лишь шлюха, - он выплюнул последнее слово, как яд, который скопился на его языке. Его рука тут же полезла мне под платье. – Пытающаяся скрыться за белыми одеждами.       Я задыхалась. Но я не смела кричать, не смела плакать. Я не смогу простить себе, не смогу. Не смогу простить мысли, которые заполнили меня в те минуты. Я проклинала Фрейю за её любвеобильность, Ньерда - за то, что он послушал меня. И даже пресловутую свободу, которая тихо спряталась в самых темных недрах моего сердца.       Он продолжал шептать гневные речи, заставляя усомниться в себе, заставляя сдаться. Его руки заставляли меня страдать ещё больше, едва не вырываться из его крепких объятий.       «Ему нужно это» - тихо убеждая себя, думала я.       «Ему это нужно» - эта фраза засела в моей голове, повторяясь снова и снова, заставляя меня верить в собственную ложь.       Ему это нужно.       Его руки рвут подол платья, а губы застывают в змеиной усмешке.       Ему это нужно.       Холодные пальцы грубо царапают мою кожу. Резко развернув меня на живот, он вновь придавливает меня к простыням, зажимая в кулаке растрепавшиеся волосы. Я лишь крепко сжимаю пальцы в кулаки и зажмуриваюсь.       Ему это нужно!       Он резко вошёл в меня, выбивая воздух из моих лёгких. Я чувствую, как начинает щипать глаза от непрошеных слёз, и пытаюсь вдохнуть, но из груди вырывается лишь приглушённый хрип.       Если тебе больно - просто считай, говорила мама. Время залечит раны быстрее, если его считать. И как бы глупо это ни звучало, я верила. Верила, что нужно просто ждать, и время расставит всё по своим местам.       Раз, два, три…       С каждым болезненным толчком я продолжаю свой бесконечный счёт.       Четыре, пять шесть…       Его пальцы сильнее сжимают мои волосы, заставляя откинуть голову назад. Его голос эхом отдаётся в сознании. А я продолжаю считать, надеясь, что время вновь придёт на помощь.       Его хриплые стоны заставляют ускорить счёт. Его хватка немного ослабевает, и я чувствую его дрожащие пальцы на собственном затылке. Он касался меня лишь кончиками пальцев, ни в коем случае не прося прощения, не показывая свою слабость. Всего мгновение, и он крепко сжимает моё горло, как будто боясь потерять контроль.       Кажется, я сбилась со счёта.       Боль огнём разливалась внизу живота, даже когда он остановился. Он уже лежал рядом и внимательно смотрел на меня, а я боялась пошевелиться. Именно моего страха он так упорно добивался. И он его получил.       - Дверь рядом со стеллажом, - холодно сказал он. – Там твои покои.       Несколько мгновений мне понадобилось, чтобы осознать его слова. Я медленно встала с кровати и, поклонившись, подошла к дубовой двери.       Теперь мне остаётся лишь ждать. Ждать момента, когда все привыкнут ко мне, когда он привыкнет ко мне. А потом, я сбегу.       К свободе.