Школа имени Аллена

Очередной день близился к завершению. Начало года оставляло желать лучшего, хотя бы своим расписанием. Но вот уже начинается последний урок, все достают учебники, а кто-то, наоборот, специально не готовится. Некоторые разговаривают, палят в телефон. Только у Виктора день почему-то не складывался. Во-первых, Юри не было в школе, что его немного расстроило. Юру он тоже не нашел, видимо, тот прятался от него по каким-то закуткам. Во-вторых, девушки сегодня были настойчивее, чем обычно. Одна даже начала его лапать, правда была остановлена – фанатки вовремя оттащили, ну, и чуть не загрызли насмерть. Такие подробности можно опустить. В-третьих, он не успел отдать в химчистку свой пиджак и пришлось идти в одной рубашке, с черными брюками и туфлями. Не то, чтобы он любил такое носить, но родители этим не сильно интересовались. Никифоров знает, что он должен быть идеален во всём, как по внешней части, так и по умственной. Первое ему удавалось легко, а вот второе не дотягивало до нужного уровня. С оценками, конечно, все было более менее, но ведь не идеально! Виктор, как обычно, начал о чем-то размышлять, и сойти с небес смог только когда на него начала пялиться грозная Александра Лермонтова – учитель биологии. Кто-то тут же начал шептаться и он мимолётно услышал, что это про него. Марк и Валентин были первыми сплетниками в школе. Они делали это намного круче, чем любая девочка. В принципе, у Виктора с одноклассниками были отношения не очень, потому что он отбивал всех девушек, но ненамеренно. Естественно, парни были не благосклонны к нему и, при любой возможности, пытались "незаметно" опозорить. Немудрено, что Никифоров, со своим умом, всегда выкручивался, ещё больше накаляя атмосферу со стороны парней в классе. Ну, а одноклассницы, понятное дело, только и делали, что соревновались: «кто же пойдет с Витенькой домой», «кто добьётся внимания» и тому подобные вещи. В итоге, после конечного урока, все пацаны занимались лишь тем, что шептались о том, что «Виктор в облаках летает, позоря род. Тоже мне наследник, ха. Даже я получше его буду.» Конечно, это раздражало парня, не хватало ещё, чтобы родители прознали о его витании. Кто-кто, а они это не одобрят совсем. Виктор быстро сложил учебник с тетрадкой в сумку и вышел из кабинета первее всех. Настрочив сообщение какой-то однокласснице Плисецкого, узнал причину отсутствия "нужных" ему людей. Дорога домой была скучной и долгой. Парень засунул в уши наушники, прикрыв их волосами и, помахав счастливым девочкам, вышел из школы. Далее нужно проехать несколько остановок на автобусе, по причине ремонта машины, а потом – пройти по огромному саду. Дорога из которого выходила на большой особняк с бассейном – дом Виктора, точнее, его родителей. Тихо подойдя к высокой двери с узорчатым звонком, не использовавшимся уже много лет, он достал карту и приложил к сканеру. Путь открылся, показывая перед ним две лестницы наверх, с огромным холлом. – Викторий, это ты? Ты опоздал на обед, давай быстрее! – Виктор не помнил, почему и откуда у его матери в голове всплыло имя Викторий, но никак иначе она больше сына не называла. – Ты что, оглох?! Виктор быстро зашёл в столовую. Она была огромна, с готическим интерьером и люстрой, с свисающими огнями. Посередине стоял громадный дорогущий стол со свечами. За стульями же сидело два человека. Женщина, лет сорока, с платиновыми волосами по плечи и тонкими изящными руками. У нее было приталенное платье и кружева до пола. А также мужчина, лет на десять старше девушки, с черными короткими волосами. Он был одет в строгий костюм и на руке поблёскивали дорогие часы. Обоих объединяли кольца. Виктор восхищался их красотой и статностью. Он послушно сел за стол, аккуратно взяв в руку вилку. – Виктор, я слышал, у тебя успехи в школе по химии. Конечно, это похвально, но ты мог бы и лучше. – заявил отец. Роналд, если по имени. – Да, отец, я знаю. И я смогу. – еле ответил Никифоров. – Я очень надеюсь на то, что наш сын не бездарность, Лира. – отрезал мужчина и весь остальной обед прошел в полной тишине. Мать была немногословной, но, иногда, даже жестче, чем Роналд. Виктор, окончив трапезу и попросив разрешение уйти, поблагодарил прислугу – кухарку, и удалился на второй этаж. В восточном крыле находилась его комната. Он быстро зашёл внутрь, закрывая дверь. Просторная комната была освещена огромным количеством ламп. Осветители куплены в лучших магазинах Тайланда и являлись целым состоянием. В основном, за счёт гравировок, украшающих края. Зачем так стараться над какой-то хернёй, которая будет просто болтаться над головой какого-нибудь Никифорова – не ясно. Свет излучали холодный, чтобы хорошо сочетаться с минималистичным ремонтом спальни, представляющим из себя последние писки моды. Виктор зажмурил глаза от надоедливого света и пару раз хлопнул, заставляя его погаснуть. Комната приобрела более привлекательный вид, успокаивающе действуя светло-серым цветом. Никифоров подошёл к огромному панорамному окну, открывающему вид на задний двор, где красовался бассейн. С маленьких круглых столиков у шезлонгов, горничные убирали салфетки или бокалы из под напитков. Садовник поливал розы, которые окутывали беседку из светлого дерева. Парень осознал, что завис на некоторое время, когда телефон, в заднем кармане, издал звук приходящего уведомления. Неспешно доставая гаджет, он глазами выглядывал что-то в небе, понимая, что, скорее всего, ничего важного ему не написали. В принципе, так и оказалось. Это была рассылка из какой-то тупой группы, в которую он заходил раз в год. Вообще, было глупо подписываться на уведомления буквально везде, но таков его характер. Разблокируя телефон с помощью отпечатка пальца, Виктор направился к кровати, одновременно читая новости про ещё одну восходящую звезду. Когда парень развалился на огромной "спальной ложе", с хлопковыми одеялами и дорогущим постельным бельем, его разморило окончательно. Устало выдохнув, Никифоров зашёл в Инстаграм, листая ленту. В ней, в основном, были его одноклассники и одноклассницы в незамысловатых позах, и какие-то актёры, да певцы. Очередная тупая публикация с маской собачки из "Snapchat" и платиновый блондин закатывает глаза, удивляясь такому однообразию. В директе давно полно сообщений, по причине выхода Вити в онлайн. Однако отвечать он не собирается. Обнаруживает отмеченного себя на каком-то совместном фото в общем Инстаграме класса и окончательно решает выйти из приложения, глянув напоследок пару историй знакомых. Но взгляд падает на Плисецкого, сидящего тут же. Так как он редко заходит в такую социальную сеть, то делать ему явно нечего. А значит, ничего не случится, если Виктор решит позвонить. Довольно ухмыльнувшись, идёт в контакты, где и находит номер Юры. Потом пару минут размышляет. Он, скорее всего, устал, так как сегодня проходила экскурсия у его класса. Однако раз есть силы на соцсети, то на Никифорова тоже найдутся. Так что жмёт на значок вызова, подключая наушники. Проходит четыре гудка, за которые второй, видимо, рассматривает все плюсы и минусы предстоящего разговора. Но трубку всё же берёт. – Приветики, как экскурсия? — довольно тянет Виктор. — Вот в школе вообще скукота. — Ты позвонил мне ради этого? Серьёзно? — Плисецкий недовольно цокает языком. — Я сброшу тебя. — всё-таки это больше предупреждение, чем угроза или факт, так что Никифоров смеётся. — Или же тебе так хочется услышать мой голос? — огрызается подросток, но звучит так же дружелюбно, как обычно. Хотя это скорее фантазия Виктора, ведь Юра явно в тот момент дружелюбным не был. — Приятного аппетита. — платиновый блондин слышит, как гремит посуда из трубки, хотя не уверен, ест собеседник, или просто разгребает хлам. Благодарности не следует. — Мне просто скучно стало, вот я и позвонил. Так как день прошёл? —Тебе серьёзно это интересно? — Никифоров ставит все свои деньги на то, что Юра выгнул бровь, слегка кривя губы. — Ну, вообще-то, да. И пока ты меня не послал, я попытаю удачу опять. — Нормально. — Юра продолжает греметь тарелками, устало вздыхая. Проходит несколько секунд, прежде чем подросток начинает что-то вещать. В начале, действительно, про экскурсию, а после – больше с самим собой, начиная чуть ли не разглагольствовать с посудой, не хотящей стоять так, как хочет Плисецкий. Этот придурок был таким всегда. Очень простым и открытым. Правда, вечно недовольным и ненавидящим всё и всех вокруг, за редким исключением. Никифоров хорошо помнил день, когда встретил этого парня. Это было начало учебного года. Если быть точным, то четвёртый класс. Виктор перешёл в новую школу. В школу, построенную по аналогам американской, что привлекло внимание его родителей. Моментально заработав огромное внимание у женского пола, по причине того, что он не совсем выглядит на свой возраст, а достаточно его опережает. Вдобавок, смазливая внешность и личный водитель. Такое положение дел не устроило парней, с которыми он обучался. И, видимо, им захотелось проучить новичка. Виктор выходил с дополнительных по французскому, когда группа подростков подозвала его к себе. Они выглядели безобидно и приветливо улыбались. А несколько из парней являлись одноклассниками парня, так что он, особо не раздумывая, пошёл. Ребята что-то рассказывали и вели к какому-то закоулку. Чем ближе они подходили, тем короче становились их фразы, и тем ближе мальчики липли. Витя сжал лямку рюкзака, заметно нервничая, когда один из рядом идущих толкнул его в спину, чем вызвал падение на колени. Никифоров в страхе обернулся, чувствуя, что ткань дорогих брюк на коленях порвана, а кожу неприятно щиплет. Оставшиеся смеялись, окружая бедного парня. – Тебе стоит знать своё место, богатенький придурок. – проговорил один из толпы, после чего Виктор почувствовал удар. Правда в начале даже не понял куда, находясь в шоковом состоянии. Перед глазами пронеслись наихудшие исходы, а в уши продолжали вливаться оскорбления. — За что? – всхлипнул платиновый блондин, пытаясь отползти. Это не помогло, так как кто-то наступил на руку. Никифоров крикнул, начиная плакать. – Вам заняться нечем?! – парня, что стоял на кисти, резко потянули назад. Тот упал, поворачиваясь на знакомый голос. – Я с кем говорю?! – пугающий и броско одетый пацан прожигал стоящих взглядом. Все заметно стушевались, начиная приносить свои извинения. – Не мне! – приккрикнул он. – Нам правда жаль! – главный подстрекатель поклонился Виктору, что повторили остальные. Он собирался сбежать, как в его лицо прилетел кулак. – Ещё раз такое произойдёт – будете иметь дело со мной! – блондин провёл курой по волосам, роняя чёрный капюшон. Группа быстро ретировалась. – Аккуратнее. – бросает он и даже не поворачивается к лежавшему, что уже говорить о протягивании руки. Но Никифорову и этого хватило за глаза. Он начал благодарить героя, как тот быстро убежал. Им оказался Юрий Плисецкий. Тот, о ком Виктор слышал от девушек, как о "лучше не связываться". Неизвестно, как он заработал такую репутацию, однако факт на лицо: Юру боялись. Но не Никифоров. Попытавшись заговорить с ним на следующий день, получил странный взгляд, а после – послание на три буквы. Ну и негодование от внешнего вида мальчика, оказавшегося не самого высокого, а даже низкого роста. Подойдя во второй раз, почти заработал фингал под глазом. Плисецкий явно заводить знакомства не хотел. И даже не ясно – почему. Ведь он прекрасно видел, как тот смеялся и болтал со своим одноклассником, единственным, с кем он так общался. И Виктор тоже так хотел. Блондин не был похож на парней из его класса, так как точно бы не стал задирать его, чтобы там не говорил. Но он не был и на девчонок похож, даже не пытаясь с ним познакомиться. Выяснилось, что парень и не помнит вовсе, что спас бедного Никифорова. Такое положение дел слегка расстраивало. Попытки подружиться прекратились через какое-то время. Когда Юра перестал ходить на учёбу, хотя продолжал красоваться первым в списках успеваемости. Никифоров долго думал, что следует просто забить и забыть, как говорится. Но, по итогу, просто решил приписать несуществующие отношения. Прочитав книгу по психологии о материализации своих мыслей узнал, что приписывание отношений с кем-либо, ведёт к реальному результату. И в конце этот человек станет вашим близким . Так что Виктор направо и налево принялся называть их лучшими друзьями. Узнавший об этом Плисецкий – разозлился, считая, что это для подъёма репутации, что, естественно, неправда. Юра решил всё же не разбираться и оставил, как есть, так как свои проблемы были. Виктора это устроило. Юра обращал на него внимание, знал о существовании. Даже была привилегия внезапно к блондину подойти. Ну, а то, что он называл Никифорова врагом, не так важно. С этим можно жить. Пока. – Ты слушаешь или я монолог веду? – шипит парень, заставляя отмереть Виктора. – Я тут сколько уже вещаю. – Прости, я задумался. – он смеётся, ложась в другую позу, так как рука успела затечь. – Ахренеть, так ты даже так умеешь?! – Плисецкий сам начинает хихикать. – Ладно, отвечай давай. – А на что? – Виктор быстро моргает, чтобы окончательно привести в порядок мысли. Видимо, он прослушал вопрос. И, наверное, не один. – Как там с Юри? – блондин затихает, предоставляя возможность говорить. Однако собеседник этим шансом воспользоваться не спешит. – Как? Практически никак. – Виктор помрачнел в лице и, положив ладонь на лоб, продолжил. – Потому что мы с Юри давно не общались. Когда я подхожу, перекидываемся парочкой фраз, а потом он убегает в класс. Вроде бы, личной неприязни у него ко мне нет, но я чувствую, что что-то не так. Он достаточно замкнут и отталкивает людей, наверное, из-за стеснительности. – Никифоров замолчал на пару минут, и Юра, великодушно, дал ему это время. Парень вздохнул, продолжая – мне очень волнительно за него, поэтому, пожалуйста, Юра, можешь немного последить за ним? Юра начал возмущаться, объяснять, что делать этого не будет и вообще затея так себе. Но дальше Виктор не слушал, погружаясь в тяжёлые воспоминания, но теперь уже о том, как понял кое-что важное. Виктору, увидев новеньких, стало очень интересно узнать что-либо о их жизни. Всё-таки иностранцы – для русских не очень обычно. Так сказать, новая кровь. Он уже не помнил, как нашёл их в соцсетях и когда добавил. Никифоров решил написать обоим, что уж мелочиться. Но Жан был не очень общительным. По крайней мере, в жизни он много болтал, но было видно, если ты ему неинтересен – общаться он с тобой не будет. Однако вот второй кардинально отличался. Юри не против пообщаться с кем угодно. Он был стеснительным, но, при этом, очень вежливым и умным. Виктору это понравилось и он начал испытывать к парню лёгкую симпатию, как к другу (Думал он поначалу). В итоге, вскоре, платиновый блондин стал замечать, что просыпается ради того, чтобы прочитать глупое «доброе утро» и улыбнуться, как всегда. Он понял, что что-то пошло под откос. Раньше, да, конечно, он был рад, когда общался с кем-то, но в скором времени интерес к человеку немножко спадал, потому что, в основном, все дружили с Виктором ради денег. Никифоров и начал думать. Причём много думать. Например, почему и, главное, что он чувствует на самом деле. Вскоре, когда понял, что это уже не просто влечение, как к другу, он напялил глупую косуху, которую тайно хранил от родителей, потому что те не одобряли такие вещи, и поехал в бар, чтобы освободить свои мысли от всякой дряни. К нему подходило много людей, некоторые девушки готовы были переспать сразу же, прямо там. Но Виктор лишь вяло отмахивался, продолжая пить и пить, заливая бокал за бокалом. Вдруг на телефон пришло сообщение от Юри и это заставило Никифорова перечитать их переписку. Хотя заставлять и не нужно было. Он кое-как вышел из бара, плетясь к Юре, вспоминая, как однажды того провожал до дома. В конце всех событий, Виктор понял, что помощи Юрия, в любом случае, будет недостаточно. Также понадобится его собственная уверенность. Было тяжело, но он продолжал общаться с Юри и продолжает общаться до сих пор. Также встает с улыбкой и пишет каждый раз «доброе утро», со смайликом. Виктор думает, что если Юри когда-либо узнает о его чувствах, то вся дружба и общение будут окончены. Теперь его вывел из транса не Плисецкий, который уже несколько минут матерился в кусок пластика с экраном, а его мать. Виктор не знал почему, но он быстро попрощался с блондином и покинул свои размышления, выйдя в пучину реальности.