Меня тут не ждали? Вам же хуже.

Я немного задремал, расслабился невольно, и огонек сигареты обжег мне пальцы. Чертыхнувшись, лизнул пальцы, чертыхнулся ещё раз, выплюнул песок. Погасил окурок о подошву, глазами поискал урну или что-то похожее. Не найдя ничего подходящего, я с сожалением завернул окурок в изгвазданный платок и положил рядом. Мусорить в гостях как-то не приучен. Состояние просто зашибись. Руки трясутся, голова раскалывается, глаза слезятся, язык распух, еле шевелится…И в довершение всего жутко спать хочется. Вот только спать на полу – я еще не так отчаялся. Нашарил в сумке бутылку, сделал пару жадных глотков. Пора сгонять с лежанки того засоню, будем считать, что он уже выспался. Лениво приоткрыв глаз, глянул на парня. Сидит себе на каменном столе, руками в край вцепился, так, что костяшки побелели, меня глазами сверлит, за каждым движением настороженно следит. - Привет! – пальцы приподнял, изображая приветствие. На меня в ответ только сильнее вытаращились. Я как-то даже стал переживать за его глазки. Потому как еще капельку – и вывалятся нафиг. - Привет, говорю! Не понимаешь, что ли? Да и хрен с тобой. Облокотился обратно к стеночке, лицо растер. Меня немного замутило. Шоковое состояние потихоньку отпускало, и меня начинало конкретно трясти и вести, да и подмерзать стал на холодном полу. Вообще странное ощущение, будто попал в какой-то психоделический бред. Вот я ехал. Встал. Какая-то херь напала. Трава горящая. Рев и скулеж в темноте. Бег на износ. И под занавес – я влетаю в чистую, убранную комнату, почему-то в скале, и на меня удивленно так пялятся, мол, а как это он посмел, негодный, потревожить наш сон. Да и комната, если честно, на храм похожа. И стол это каменный – вылитый алтарь, и рисуночки подходящие по низу идут. Пусть и не был ни разу в настоящих, но по телевизору видел. Прикурил новую. Это мой бич, увы, никак не могу отвыкнуть от этой дурацкой привычки. Знаю, что вредно, но все равно дымлю. Одним оправдываюсь, что не часто себя так балую. Вот, например, как сейчас. Я, слегка склонив голову, из-под ресниц разглядывал парня. Тот уже вполне пришел в себя от моего торжественного прибытия, но не перестал меня рассматривать. Покачав головой на его пристальный интерес и в очередной раз затянувшись, я расслабленно прислонился к стене. В полной тишине спокойно докурил, стряхивая пепел в платок, поплескал водой в бутылке, глотнул пару глотков и вылил жалкие остатки себе на руки, лицо умыл. Подумав, утер лицо подолом футболки, руки об нее же вытер. Все равно её теперь только на свалку. Эх-ма… Надо вставать. Но так лень шевелиться! Ноги как желе. Через пару минут в голове прояснилось достаточно, и я решил узнать-таки, где же это я очутился. И где это вообще «здесь»? Парень тут, похоже, освоился, вон, видать, его бутсы под столом валяются. Кстати, тоже чистые. Он их сам вымыл? А где? Тут есть ручей? Или, что еще лучше, умывальник какой найдется? Интересно, он сам откуда здесь взялся? На хозяина жилища-то совершенно не похож. Хорош, кстати, парень-то. Это я вам как человек, хуеву тучу лет вертевшийся в мире «прекрасного», то бишь, шоу-бизнеса, говорю. Да и не парень, скорее, молодой мужчина, меня он, похоже, даже постарше будет. Крепкий, подкачанный, плечи широкие, ноги длинные, лицо пропорциональное и весьма фотогеничное. Приятно глазу глянуть. Такому бы без разговоров вверили ответственное дело: рекламировать яхты там, самолет частный, или… да, точно! Вот ему бы оружие какое, лук, например, и будет вылитый эльф. И уши как раз подходящие, немного остренькие. Да и не эльф, а этот, как его… дроу, эльфы мне как-то более изнеженными представляются. Интересно, а он не актер? Может, начинающий? Хотя, навскидку ему лет двадцать девять – тридцать дашь, а в этом возрасте карьеру актера поздно делать. Но до чего же хорош! Глаза нереальные. Чернющие просто. И руки какие ухоженные… Маникюр вон какой, элегантный и аккуратный. Заточенный почему-то. Рисунок странный на виске, в темных, чуть длинных волосах теряется. Кожа светлая, просто по-женски, белая, ни пятнышка. Одет в белоснежную тонкую рубашку, вполне себе по телу, рукава три четверти, воротник стоечка. Брюки тоже черными в полумраке кажутся. Босиком… Блеск. Он себе задницу не отморозил, сидя на камне? Или он с подогревом? Вообще-то его взгляд меня уже начинал раздражать. Он уже не с опаской смотрел, а как-то более… оценивающе, что ли… Именно так на меня мои потенциальные невесты пялились, которых я успешно избегал. Мне, в принципе, с моим ритмом жизни как-то не до девчонок было, ну, или там до парней. Да и какие шуры-муры вертеть-то, когда, если тренировки и репетиции с шести утра до часу ночи. Ага-ага, а остальные пять часов как раз на устроение личной жизни остаются. В общем, личная жизнь у меня была от случая к случаю. Мне бы и дела до этого никакого не было, но друг, который Илья, не дремал, и поставил своей приоритетной задачей устроение моей личной и половой жизни. С девчонками знакомил, пару раз даже парней сватал. Я, честно, разницы в койке почти не заметил. Да, приятно, но не настолько, чтобы крышу рвало. В целом, для того, чтобы развести меня на секс, надо было поймать, остановить, суметь привлечь внимание, как следует встряхнуть, и приголубить, потому как любовник из меня, ну… не то чтоб уж совсем аховый, но я бы честно себе троечку поставил. Я ведь ничего, кроме танцев, вообще не замечал, и даже во время секса мысленно прокручивал движения и повороты. Тем более мне странно было слышать все эти охи ахи про вселенские страсти и великие любви. Потом как-то наткнулся на определение «асексуальность», и успокоился, даже на подначки Ильи перестал вестись. Я подкурил очередную сигариллу, потер глаза. Спать хочется просто зверски. Зевнул, кулаком рот прикрыв. А он пялится. Прям всей кожей его взгляд чувствую. - Парень, хватит пялиться, не в музее, – не выдержав, попросил я. Тишина. Он меня вообще понял? Поднял взгляд на мужчину. Он, склонив голову, продолжал меня рассматривать, смешно рот раскрыв. - Рот закрой, муха залетит! – от всей души посоветовал парню. Тот рот захлопнул, аж зубы клацнули. Я, пряча улыбку, наклонил голову. - Ты откуда здесь взялся? - раздался голос, довольно-таки приятный, низкий, грудной. Так он меня понимает? Да еще и по-русски говорит… Здорово, чего уж тут. – Ты меня понимаешь? – я кивнул. – Так откуда? А у меня паранойя взыграла. Да ты кто вообще такой, чтобы я перед тобой отчитывался! Первый раз вижу, а он мне тут допрос устроил. - Оттуда, – ухмыльнувшись, махнул неопределенно рукой куда-то в сторону. - Откуда «оттуда»? - Какой любопытный… – буркнул себе под нос. – Откуда надо! – отрезал я. Мужчина рассмеялся, очень приятный смех у него, я невольно заслушался. - Тебя там плохо запекли, и ты решил, что тут погорячее будет? – отсмеявшись, насмешливо спросил он. - Язва, да? – наплевав на то, как это со стороны выглядит, растер голени, скинул ботинки, размял ступни, они, бедолажки, просто кипели, наверное, все-таки мозоль натер. – Нет, – покряхтывая от удовольствия, ответил, – это я там всех запек, теперь на свежем воздухе воняет слишком… ароматно, да и спать я привык под крышей, а не посреди степи. Мужчина поперхнулся вздохом. - Погоди… – он свесил ноги со стола. – Так ты пришел с Пустоши? - Хрен знает, что ты пустошью зовешь… – я с блаженным стоном вытянул ноги, потянулся от души.– А я со стороны степи бежал. - Как из степи… – опешил он. – Быть того не может… Живым в Черную ночь вышел? - По-твоему, я бы в той компании и в белые ночи загорал бы? – разговор дебила и идиота. По-другому никак. Вот о чем он сейчас вообще? - Не может быть… Живой… – он голову склонил, покачал недоуменно. – Чертовы жрецы, козлы старые, опять угадали… Подумать только! – пробормотал себе под нос негромко, но, видимо, акустика в этой комнате-пещере обалденная, и я его прекрасно слышал. - Чего ты там бормочешь? Так рад меня видеть? - Тебя тут не может быть, – твердо ответил он, глядя прямо мне в глаза. Я невольно засмотрелся на то, как поблескивают и мерцают его глаза от огоньков многочисленных свечей, просто невероятно завораживающе. Он отвел глаза, лицо недлинной челкой занавесил, а я вздрогнул, скидывая оцепенение. – Но ты тут… – ошалело бормотал себе под нос. - Слушай, да с чего истерика-то? – я начинал по-новой заводиться. – Да, пересрал я в степи здешней немножко. Надеюсь, это не какие-нибудь заповедные луга? А то иначе, боюсь, там ничего заповедного не осталось. - Это как? Я затянулся поглубже новой порцией облагороженного никотина и выдохнул, любуясь на завихрения. Надо, надо собраться с силами и этого болтуна со стола скинуть. Даже если это не стол, а алтарь, похрену, всяко там теплее, чем на полу. Ну, а если не захочет слазить, так я не зверь, стол, то есть камень, широкий. Мы и вдвоем на нем потеснимся. - А так… – пожал плечами равнодушно, стряхивая пепел прям на пол. – Я маленько струхнул и пожег траву. А потом по пепелищу бежал, что было мочи. Очень сильно жить хотелось. - Ты сжег пустошь!!! – заорал мужчина, вскакивая со стола-алтаря. - Ты чего орешь! – от его крика в голове зазвенело, и я, зажав сигариллу в зубах, смачно пошкрябал в ухе, головой потряс. – Ну, сжег и сжег. Так там же трава, я из школы помню, что ей даже полезно гореть, почва удобряется всякими азотами и прочими микроэлементами. Или там зверушки какие ископаемые были? – вопросительно глянул на него. Тот возвышался надо мной этакой горой правосудия и возмездия, сжимая кулаки, был готов рвать и метать. Разве что дым из ушей не валил. - Ты! Сжег! Пустошь! – он тыкал в меня пальцем, распаляясь все сильнее. - Хватит орать! – начал раздражаться я. – Это что, какое-то исторически значимое место? Ну извини! Пишите претензии в письменном виде, в пяти экземплярах! - Она НЕ горит! Даже огонь магический бессилен! Она вечна! - Да? – я снова пожал плечами. Мне так вообще по-хрену, что там горит, не горит… вечно, не вечно… Глупости все. – Странно, а от лака для волос так классно горела… Он на полуслове запнулся, еще раз меня пристально осмотрел. А потом как воздух из него выпустили, он замер посреди комнаты, прошептал: - Не может быть! - Может, может… – я, кряхтя от натуги, попытался встать, опираясь на стеночку. От стены ощутимо тянуло холодом, и сидеть на полу было весьма некомфортно, уже всю задницу отсидел, в самом прямом смысле слова. С трудом разогнувшись, задал наиважнейший вопрос: - Слушай, со мной разобрались. Мне, конечно, до жути интересно, как я тут оказался, но тебя об этом спрашивать бесполезно, ты при том не присутствовал. Сам как-нибудь разберусь. Что это не Подмосковье, я и без твоей подсказки вижу. До ближайших гор от моего дома не полночи, а пару дней пилить. Ты мне лучше скажи, где это «тут», и что это вообще за место такое. Он в очередной раз выпучил глаза. До чего же нервный товарищ. - Ты откуда взялся, что таких элементарных вещей не знаешь? - Откуда надо. Ну? – настала моя пора вопросы задавать. Мужчина присел обратно на плоский камень. - Это храм Судьбы. Очень древний. Единственный в своем роде. - И что ты тут забыл? Судьбу свою искал? Он замялся, но потом на меня еще раз зыркнул, и со вздохом ответил. - Ответы на вопросы. - Нашел? - Нет. За неделю все тут облазил, но ничего, что бы на ответ походило. - Ты тут неделю?– удивился я. – По тебе и не скажешь! А где вещи? Здесь кладовка есть? Может, здесь и ванная где есть? - Какая ванная? – не понял он. - Умыться. С меня сыпется, как с деда столетнего… – я устало откинулся на стену. - Ты хочешь умыться? Я нехотя глянул на него, такого чистого, кивнул. - Да, было бы неплохо. - Пожалуйста! – парень щелкнул пальцами в мою сторону, и снова уселся на камне. - И? – не понял я его жеста. Даже за спину обернулся – там двери как не было, так и не появилась, никакой ванной не пахло. Даже кувшина с водой не было. - Чего «и»? - Куда идти-то? - Зачем идти? - У-мы-ться! – разозлился я. Он издевается надо мной? - Разве тебе не достаточно? - Ты издеваешься? – я махнул руками, к нему подскочил. И замер. На мне ни соринки, ботинки такими чистыми даже в магазине не были. – Это как? - Это так! – он еще раз щелкнул пальцами, теплый ветер разметал мне встрепанные волосы. Уже чистые. Фокусник гадский… - Прекрати! – я перехватил волосы, взялся их обратно заплетать. Мужчина с меня глаз не сводил, пристально разглядывая. – Ты чего пялишься? Это невежливо, знаешь ли… Вот только он продолжал молча на меня смотреть. Вот, скажите, чего такого чрезвычайного он у меня увидел? Смотрит, как на чудо-юдо какое… Две руки, две ноги… Его моя коса смущает? А меня нет, я к ней уже привык. И волосы у меня здоровые, блестящие, в танце здорово смотрятся, особенно если для выступления их распустить надо. Я вздохнул, перекинул косу на спину. - Тебя хоть как зовут-то? Меня Нил. То есть Даниил. - Дха-ниэл? Красивое имя. Тебе идет… – он умолк. - А тебя как? – не выдержал я. Почему-то сосед мой общаться резко перехотел. Каждое слово как тисками тянуть надо. Он пожевал губы, но не назвался, только отбрехался: - К сожалению, я пока не могу тебе сказать… Утром, хорошо? Я пожал плечами. Мне, в принципе, по-фигу, как его там зовут. Хочет утром – значит утром. Если я раньше не уйду. От сквозняка, тянувшего по полу, ноги конкретно замерзли, даже в носках. Про ботинки я забыл тут же, как снял их. Аккуратно переступая по холодным плитам, приблизился к камню, погладил рукой шероховатую поверхность. Стол неярко светился, и был странно теплым, мне даже показалось, что под моей рукой камень задрожал немного, будто рябь пошла. Решив, что мне от усталости уже всякая херь мерещится, я присел рядом. - Парень, двигайся. Мужчина замер, на меня недоуменно уставился, глаза темные прищурил, бровь задрал. - Ты уверен? Мне было уже не до сантиментов. Не слезет сам – я помогу. - Конечно, уверен. Я тебе составить компанию хочу. Одному как-то одиноко сидеть. А тут с удобством поместимся. Мужчина на меня еще раз странно глянул, но подвинулся к другому краю. Я залез, рядом с облегченным выдохом вытянулся. Как хорошо, чистый, в тепле… Еще бы камень помягче был, но это уже из разряда сказок. Интересно, а к чему отнести то, как меня этот чернявый почистил? Магия? Сила? Полный бред. Уже засыпая, я зачем-то задал вопрос своему нечаянному соседу: - Слушай, а ты уверен, что тебе вещь нужна? Может, ответом должен служить знак какой-нибудь, или, может, зверь какой, или птица сюда заглянет… Нет? Он задумался немного, плечами пожал: - Не думал об этом, честно. Хотя, может, ты и прав. Только ты первый живой, кто за это время в пещеру наведался. - Может, ты не заметил? - Нет, это исключено. - Но меня же ты не сразу заметил. - Сразу. Просто думал, что ты очередной морок Черной ночи, для того и залез на алтарь, чтобы оградить себя от их воздействия. Они всю ночь тут ошивались. - Так это все-таки алтарь? - Да. - Ясно… Скоро рассвет? – спросил я, закинув руки за голову, вытягиваясь на спине. - Тебе зачем? – он вытянулся рядом на боку и снова меня разглядывал. Я же решил не обращать внимание на его чрезмерный интерес. Хрен с ним, хочет смотреть – пусть, с меня не убудет. - Надо домой выбираться. Илья меня и так пришибет, что опоздал, пора бы оправдания выдумывать. Если скажу, что ночью хрень какую-то поджигал – сдаст в лечебку. Так что лучше приплету что-нибудь про приступ. - Кто такой Илья? – с шипением спросил, нависнув надо мной, проводя пальцем по шее. Я скинул его руку, глянул гневно. - Илья мой друг. Отвали от меня! – я оттолкнул его. – И я спать хочу. - Обязательно поспим. Как же без этого… Выспимся вволю… – как-то вкрадчиво ответил он, слишком … интимно. Я на него зыркнул, отодвинулся подальше, лег на бок, спиной к нему. - Не лезь! Без шуток, я не из таких, без лишних разговоров в рожу засвечу! – прикрикнул через плечо. – Все, я спать… – буркнул, сворачиваясь в клубок на алтаре, ноги к груди прижимая. Да, так экстремально я еще не ночевал. Мужик больше не приставал, и я спокойно задремал. Но уже сквозь сон услышал его странный шепот: - А затребованная за помощь плата, как я погляжу, весьма и весьма приемлема…