Кровью и Пламенем.

Расскажи мне о своей катастрофе. Я приду среди ночи, если так будет нужно. Не знаю, найду ли подходящие строки, Но обещаю, что буду внимательно слушать. Расскажи мне обо всём, что тревожит. Для ищущих нет неизлечимых болезней. Возможно, со мною случалось нечто похожее, И может быть я хоть в чём-то смогу быть полезной. Боль. Она резала кожу, впивалась своими острыми иглами в мышцы, раскаленным железом текла по венам, забивая легкие и мешая дышать. Горло не слушается, выдавая лишь какие-то тихие хриплые звуки, даже отдаленно не похожие на человеческую речь. Тсунаеши тихо стонет, пытаясь разлепить свинцовые веки. Удается это с третьего раза. Вокруг черепа словно сжимается стальной ободок, мешая нормально думать. Перед глазами пляшут черные мушки, все плывет. Мальчик пытается сесть, но хрупкое тельце тут же пронзила острая боль, прошедшая вдоль позвоночника. На глаза навернулись слезы, нос забили сопли. Больно! Как же больно! -Ма…Кха…ма… - хриплый голос пополам с кашлем в пересохшем горле разрезал тишину. Мальчик пытался сдержать слезы, но ничего не получалось. Почему ему так больно? Даже больнее, чем когда он навернулся с горки, разбив лоб и коленки. И мама… Где мама? -Мамо…чка… Кха-кха… Где…ты? Мама… Тсуна, содрогаясь в приступе надрывного кашля, пытается осмотреться, найти знакомый родной силуэт, но непослушное тело не подчиняется, даже шеей двинуть почти невозможно. Немного успокоившись, Тсуна принялся думать. Обычно мама всегда приходила на плач мальчика и никогда не оставляла одного. Но здесь мамочки нет, иначе бы она точно бы пришла, Тсуна уверен! Значит он здесь один. Неужели… Неужели мама его бросила?! Слезы подступили с новой силой. Неужели мама его не любит? Может он ее чем-то расстроил, и она бросила его? Нет! Она точно бы не бросила маленького Тсуну! Она же любит его! Наверняка она скоро вернется! Шмыгнув носиком, маленький Тсунаеши остановился на этой мысли. *** Тсунаеши потерял счет времени. Здесь не было ни окон, ни часов, поэтому мальчик даже не знал какое сейчас время суток. Комнату освещало несколько неярких светильников. На стенах были темно-зеленые обои без узоров, в дальнем углу висело большое зеркало в деревянной оправе. Выбеленный потолок с выключенной люстрой. Слева стоит высокий массивный шкаф, рядом тумбочка. Было две двери: одна рядом с зеркалом, другая справа от широкой массивной кровати, на которой лежал Тсуна. Пол рассмотреть не удалось – вся часть тела ниже груди словно онемела и взрывалась болью при малейшем движении, поэтому мальчик не мог даже приподняться на локтях. Скрежет справа заставил мальчика напрячься и зажмуриться – что-то внутри шептало, что это не мама. И мальчик нервно сглотнул. Дверь бесшумно отворилась, и в комнату зашел мужчина: он был очень высоким и внушал маленькому Тсунаеши необъяснимый трепет. Белые зачесанные назад волосы, борода и очки, что мешали увидеть глаза незнакомца. Темный свитер, брюки. Мужчина неторопливо подошел к кровати оцепеневшего мальчика и присел на край. -Рад, что ты наконец очнулся, Тсунаеши-кун, - странная, словно восковая маска, улыбка застыла на лице пришедшего, - Как ты себя чувствуешь? -Кто вы? Где моя мама? - спрашивает мальчик, сжимая маленькими пальчиками одеяло. -Надо же, какой невоспитанный ребенок, - вздохнул мужчина, - К сожалению, с мамой ты не сможешь увидеться еще очень долго, поэтому веди себя хорошо. Ты же не хочешь расстроить ее? Мальчик еле кивнул. Но что-то внутри скреблось, словно предупреждая: этот мужчина врет. Он опасен. -Ну, раз ты понял, то я представлюсь. Меня зовут Каери Акай, я буду присматривать за тобой, - мужчина чуть усмехнулся, - Мне сейчас надо тебя осмотреть, у тебя поврежден позвоночник. -Поэтому я не могу ходить и мне больно? – спросил маленький Тсунаеши. Рядом с семейством Савада по соседству жил один дедушка, который все время был в каком-то кресле на колесиках. Нана иногда просила его присмотреть за своим сыном, и тот с охотой соглашался, рассказывая мальчику разные сказки и истории. И однажды Тсуна спросил, почему тот все время в этом странном кресле, на что тот грустно улыбнулся и сказал, что у него проблемы с позвоночником, поэтому он не может ходить. Тогда Тсунаеши расплакался, обнимая старика, а на следующий день принес тому все свои сладости, которые он очень любил. А тот дедушка счастливо улыбнулся, и они вместе провели весь день, разговаривая ни о чем. -Верно. Чтобы тебя вылечить, нужно время. А сейчас я начну осмотр, - с этими словами Акай осторожно приподнял тельце мальчика, снимая пижаму и укладывая того на живот. Тсунаеши кусал губы, ибо все равно было больно, несмотря на старания мужчины. --Будет немного больно, но ты должен потерпеть, - с этими словами Каери начал ощупывать спину мальчика, что-то бормоча себе под нос. Где-то он едва касался, а где-то давил пальцами, отчего по щекам Тсуны потекли слезы. Он крепче вцепился в одеяло, шмыгая носом и пытаясь отвлечься от боли. -Вот и закончили, - через полчаса произнес мужчина, помогая тому надеть пижаму и укладывая на кровать, - А сейчас ты поешь, и я дам тебе обезболивающее. С этими словами Акай вышел из комнаты, оставив маленького Тсунаеши наедине со своими мыслями. К приходу Каери мальчик уже погрузился в беспокойный, но крепкий сон. Мужчина поставил поднос с едой на тумбочку и сел на край кровати, разглядывая своего подопечного. Такой большой внутренний резерв Пламени в столь юном возрасте поражал. И пугал. Взгляд льдисто-холодных глаз запоминал каждую черточку маленького хрупкого тельца, сканировал, выжигая на внутренней сетчатке глаза. Вполне возможно, что это дитя сможет стать идеальным сосудом. Даже наверняка. Мужчина невесомо провел сухой жилистой ладонью по каштановым волосам, приглаживая их. -Надеюсь, ты выживешь, Савада Тсунаеши…