Ненависть

Сидя в салоне лимузина Ятен внимательно рассматривал Минако. Её ослепительно белое кимоно странно выделялось на фоне чёрного сиденья. Золотые волосы были распущены, и в них играли неоновые отблески проносящегося за окном ночного города. Рука молодого человека давила на её плечо, а Минако смотрела ему в глаза. Без страха и презрения. Просто смотрела. Мёртво и пусто. Совсем, как тем днём, когда падал снег и она, та другая, вдруг поняла, что умрёт. Внезапно у Ятена промелькнула безумная мысль — отшвырнуть девушку от себя, выбраться из чёртового лимузина, наплевать на соглашение с дедом, послать к черту «Три Огня» и сбежать. Жить дальше. Просто жить. Всё равно, как и где, лишь бы только… — Приехали, господин Коу, — раздался голос водителя, заставивший его очнуться. Погруженный в свои мысли Ятен даже не заметил, что лимузин остановился на подземной парковке здания, где на тридцать пятом этаже располагалась его квартира. Ятен взял Минако за руку и помог ей выйти из машины. В вестибюле было пусто. Молодой человек шёл стремительно вперёд, волоча за собой свою жену. Девушка шаталась и спотыкалась на ровном месте, еле поспевая за ним. Добравшись на лифте до квартиры, Ятен открыл дверь и с силой втолкнул туда Минако. Она покачнулась, но молодой человек рывком прижал её к себе, будто удерживая от падения. От близости его тела девушка задрожала и тихо вздохнула, откидывая голову назад. В полумраке прихожей её васильковые глаза казались похожими на две бездонные черные дыры. — Ятен, я думаю, мне лучше вернуться в храм Хирикава, — попросила Минако. — А завтра мы встретимся и спокойно все обсудим… — Зачем же откладывать? — с опасной мягкостью в голосе сказал Ятен, растягивая губы в недоброй улыбке. Минако почти физически ощутила угрозу, исходящую от него. — Теперь ты моя жена. Или ты забыла про супружеский долг? Молодой человек дёрнул за пояс свадебного кимоно Минако и распахнул его. Девушка захотела вырваться, но Ятен встряхнул её, словно нашкодившего зверька, заставляя подчиниться. Он медленно стянул кружевной бюстгальтер, касаясь атласной кожи ногтями, оставляя белые полоски, отчего вдоль позвоночника девушки пробежали мурашки. Её бросило в жар. На краткий миг Ятен замер, с восхищением рассматривая обнажённую грудь с торчащими розовыми сосками. Затем его тёплые ладони накрыли нежные полушария и легонько сдавили. — Что ни говори, а тело у тебя высший класс, детка… — Это насилие… Я не хочу так… Молодой человек с удивлением уставился на неё. — Насилие? А разве ты не этого хотела? — Нет! Ятен усмехнулся. Он наклонился ниже и провёл носом вдоль обнажённой шеи Минако, с наслаждением вдыхая цветочный запах кожи и волос. Девушку затрясло. Молодой человек ведь только прикоснулся к ней, а от чувственного желания у неё уже стало сводить мышцы внутри живота. — Тогда я сейчас тебе кое-что покажу… С этими словами Ятен развернул девушку перед зеркалом, а сам встал за спиной. Его ладони накрыли её грудь, лаская пальцами соски. Почувствовав влагу на своей коже, он с удивлением взглянул в отражение, рассматривая молочно-белые капли на своих руках. — М-м-м… — прошептал он во впадинку над ухом Минако. — Такого мне ещё не доводилось пробовать… Ты полна сюрпризов, детка… Ятен облизал свои пальцы, и его руки вновь оказались на её груди. Тело Минако отозвалось на искусную ласку, и девушка невольно выгнулась. Соски затвердели ещё сильнее, а нежные полушария приподнялись и упёрлись в ладони Ятена. Инстинктивно девушка положила руки за его голову, запуская пальцы в мягкие серебристые волосы. Она легонько потянула его за хвост и наклонила голову вбок, подставляя шею под алчные губы. — Тебе нравится, детка, не так ли? — глухо спросил Ятен, прокладывая дорожку из поцелуев. У Минако перехватило дыхание. Ноги подкосились. Наверное, её сердце было готово выпрыгнуть из груди. Ещё совсем недавно Минако проклинала Ятена, призывая на голову всевозможные кары, и вот уже она вновь трепещет в его руках, словно пойманная в силки птичка. Ятен посмотрел на Минако в зеркало. Поймав его взгляд, ей захотелось прикрыться. Его рука опустились на бёдра, и проникла в трусики. — Смотри мне в глаза! — резко сказал он. — Смотри! Только посмотри, на кого ты похожа! Раздвинув пальцами влажные створки, Ятен без усилий проник внутрь и стал осторожно двигаться, будто боясь что-то повредить. Минако со стоном выгнула спину. Девушка посмотрела на своё отражение и увидела вместо себя извивающуюся от вожделения незнакомку. Видение повергло её в шок. — Видишь, детка? — усмехнулся молодой человек, проводя языком по её шее — Вот кем ты являешься на самом деле! И кто же мне тут заливал про насилие? Ты — шлюха. И достоинства у тебя не больше, чем у сучки в течке! Его слова подействовали на Минако, как ушат холодной воды за пазуху. Волшебство момента исчезло. — Я не… — пробормотала девушка. — Давай-ка лучше поиграем! — сказал Ятен, резко разворачивая её к себе, и Минако содрогнулась. — В ответы на вопросы. Вопросы буду задавать естественно я. А ты отвечать. Только честно. — Что ты хочешь знать?! — в голосе девушки был ужас. Ятен взял её побледневшее лицо в ладони, ощущая, как щеки вспыхнули под его руками. — Я хочу, чтобы ты ответила мне на один единственный вопрос: ЗАЧЕМ? Зачем ты это сделала? Вся эта история со свадьбой… — Я хотела спасти Рэна… у меня не было денег… Он ударил её по щеке, а потом, не дав опомниться, резко встряхнул, снова заставляя смотреть ему в глаза. — Чушь! Ты получила деньги на лечение от моего деда! — заорал молодой человек. — Я повторяю свой вопрос: зачем?! — Я… просто… не знала, что мне делать… — А когда решилась рожать, ты вообще думала? Ведь на ребёнка нужны деньги и медицинская страховка! — К-конечно думала, — всхлипнула Минако. — Поначалу я хотела избавиться от него, но… потом просто не смогла… не смогла убить живое существо… моего ребёнка… — Тогда почему ты не пришла ко мне? Почему ничего не сказала?! Я, блять, имел право знать! Ты просто исчезла. И вдруг появилась спустя полтора года! — Я же говорила… Рэн заболел… Мне стало страшно… Одной растить ребёнка очень тяжело… От новой пощёчины голова Минако откинулась в сторону. Но Ятен вновь не дал ей отстраниться и прижал к себе ещё теснее, как будто собирался поцеловать. Но он этого не сделал. — Не ври мне, блять! — заорал молодой человек. — Этот клоун Кайто Эйс был готов жениться на тебе! Я всё слышал в больнице! Моя семья бы помогла с деньгами! Так ведь нет же! Тебе потребовалась свадьба именно со мной! Думаешь, я не заметил, как ты тогда смотрела на меня в кабинете деда?! Слюной, сучка, исходила! Решила надеть на меня поводок?! — Пусти меня, подонок! Я тебя ненавижу! Ятен усмехнулся. — Та-ак! Вот уже ближе к истине! Внезапно Минако рванулась всем телом в сторону, ловко выворачиваясь из его хватки. Ятен бросился за ней, повалив на пол, подминая под себя. Она шипела и извивалась, стараясь расцарапать молодому человеку лицо, но он быстро схватил её руки и придавил, не давая шелохнуться. — Я всего лишь хотела позаботиться о Рэне! Мы оба его родители! Разве что-то другое может иметь значение?! — заорала Минако. — Если ты, в самом деле, так думаешь, то зачем согласилась на этот брак?! — взорвался молодой человек. — Это же глупо, Минако! Что ты хотела от меня получить?! Мне нечего тебе дать! Я умею только отнимать! Какой из меня отец?! — Я не… — начала было девушка, и вдруг осеклась. «А ведь он прав, — с ужасом подумала она. — Чего я от него хотела? Чего я сейчас от него хочу? ЗАЧЕМ я это сделала?» — А кто он для тебя? — Человек, которого я НЕНАВИЖУ. — Знаешь, детка, те, кого мы любим порой вызывают самую лютую ненависть… — Это не тот случай… — Ты уверена? Ненависть имеет много схожего с любовью. В этом смысле есть поговорка: «от любви до ненависти — один шаг». Минако закрыла глаза, а потом снова их открыла, сумев прогнать воспоминания о разговоре с госпожой Цирконией. Ятен смотрел лицо Минако, исказившееся, прекрасное и в то же время жуткое с расширенными зрачками, в которых снег падал на холодные руки. Золотистые волосы девушки рассыпались по полу прихожей, и молодому человеку вдруг захотелось намотать их на кулак и драть что есть мочи, пока она не завоет от боли! Так как выла та другая, чередуя слова любви и проклятья. Ведь тот, кого она продолжала любить, даже на пороге смерти не обернулся, чтобы взглянуть на её пропитанное кровью тело, остывавшее в ледяной могиле. «Жизнь должна значить для тебя всё, если она твоя. И ничего, если она чужая, сынок». — Ятен, ты же прекрасно всё сам понимаешь… — вздохнула Минако. — Я просто хочу жить… рядом с тобой… Он дёрнулся от её слов как от укуса, возвращаясь в реальность. — Да замолчи же ты! Лицо Ятена вдруг сделалось страшным. Таким Минако его ещё никогда не видела. Пальцы Ятена с силой сдавили её горло. «Жизнь должна значить для тебя всё, если она твоя. И ничего, если она чужая, сынок». — Не смей мне говорить таких слов! Или я просто придушу тебя! Ты публично унизила меня и оскорбила, когда заставила на себе жениться! — прошипел молодой человек. Минако собрала всю свою волю и позволила себе расслабиться. Пьян был Ятен или просто сумасшедшим, она не имела представления. Одно она знала точно — он вполне мог задушить её в пылу ссоры. А звать на помощь было некого. — Так сделай это. И пусть всё кончится, — сказала девушка с поразительным спокойствием. — Что? Она коснулась его щеки. «Жизнь должна значить для тебя всё, если она твоя. И ничего, если она чужая, сынок». — Если тебе будет от этого легче… Её голос прозвучал совершенно искренне и так печально, что перед ней не могла устоять даже ярость и ненависть Ятена. Он резко отдёрнул её руку. — Твою ж мать! — выругался молодой человек, разжимая ставшие вдруг непослушными пальцы. Сердце у него отчего-то колотилось так сильно и больно. Неужели эта девчонка была не такой, как все эти коварные стервы, с которыми он прежде имел дело? Вид её полуобнажённого, беззащитного и хрупкого тела, возбудил в нём новую волну желания. Только теперь это была не обычная похоть. А нечто иное, окутанное в невесомую паутину нежности. Внезапно он поймал себя на мысли, что ему захотелось просто обнять её, зарывшись лицом в золотые волосы. Но Ятен быстро отогнал это наваждение. — Спокойной ночи, госпожа Коу, — сухо сказал молодой человек. — Надеюсь, вам понравилась брачная ночь. Потому что она была единственной и последней у нас. «Жизнь должна значить для тебя всё, если она твоя. И ничего, если она чужая, сынок». Ятен встал, тяжело и неуклюже шатаясь. Потом медленно повернулся, опустив голову. И ушёл. Минако слышала, как его шаги удаляются в темноту пустой квартиры.