Обстановка дома была слишком настораживающей.
Итачи только что вернулся с задания и понял, что всё его естество, наученное годами опыта, в данный момент испытывало сильное напряжение и негодование от одного лишь взгляда на
эти лица. Улыбающийся довольной, почти что кошачьей улыбкой Фугаку встретился сыну во дворе дома, пока кормил карпов, и они зашли домой вместе, а там их встретила ещё более счастливая, расплывающаяся в благоговении Микото.
— Так, я не понял, — хмуро и недовольно забасил Итачи, стягивая сандалии, — вы что задумали? Говорите сразу, — сын даже постарался придать себе большей грозности, расставив ноги по ширине плеч. — Я по глазам вашим вижу, — он показал на собственные очи указательным пальцем. — Вижу ваши грязные, шкодливые мыслишки, мои уважаемые мать и отец. И сразу предупреждаю: я не знаю, что вы учудили, но вы всё сделали плохо; верните, как было.
— Мы не понимаем, о чем ты, Итачи, — с невинным видом пролепетала Микото. — Лучше давай пройдём ужинать, сынок. Ты наверняка голодный с миссии.
Итачи сощурился, сощурился недоверчиво, сварливо и хмуро, но всё же смолчал и смиренно потопал на кухню, где вдруг неожиданно замер прямо на пороге, широко распахивая ресницы.
За их столом сидела и попивала зелёный чай очаровательная юная леди в красном кимоно с тёмно-синими, почти что черными цветами. Смольные пряди ниспадали на её фарфоровые щёки, а голову украшала сложная традиционная прическа со множеством звенящих заколок. Итачи застыл с комом в горле на некоторое время, после чего сглотнул, устало закрыл веки и сжал руки в кулаки:
— Так, я понял. Наконец-то настала унылая арка, в которой меня будут пытаться насильно поженить во имя гордости клана, продолжения рода, да и просто во имя ангста, ведь устраивать ангст — это так весело. В программе: слезливые драмы, истерики, запутывание в паутине лжи, а под конец Саске наконец-то осознает свою ревность, поймёт, что влюблен в меня, и мы сбежим с ним из деревни под покровом ночи.
— Эм… — с недоумением на лице забормотал Фугаку, выгибая одну бровь и пытаясь подобрать слова. — Ит-…
— Это до дыр истёртое клише, — с предельной критичностью заявил сын, полностью входя в кухню и скрещивая руки на груди. — Это настолько избитый штамп, что, несмотря на всю его очевидную выгоду для меня, я не собираюсь в нём участвовать. И положу конец этой сюжетной завязке в самом её начале, — решительно заявил Итачи и обратил свой взор на девушку, застывшую с каким-то непонятным, испуганным выражением лица. — Послушайте, юная леди, — он натянул на лицо улыбку и попытался сделать голос мягче, — я вам не подхожу. Лучше бы вам забыть обо мне и больше не вспоминать, — его пугающая белоснежная улыбка становилась всё шире. — Я гей, педофил, все мои мысли полны грязи и разврата. Уж молчу о том, что я патологический лжец, садист и моральный ублюдок, выращенный только лишь как удобный клановый инструмент для убийств и шпионажа.
Девушка в хмуром, вопросительном непонимании уставившись на Итачи, хлебнула горячего зеленого чаю:
— А ещё у тебя прыщи на жопе, ты сталкер, зануда и ЧСВ-шный засранец, — вымолвила она, скривив губы. — У нас сегодня вечер очевидностей? — девушка глотнула чаю вновь. — Нии-сан.
Сперва Итачи не понял, что услышал, а потом вдруг неожиданно
понял настолько предельно ясно, что чуть не выронил шаринганы из глазниц:
— САСКЕ?!
— Если бы кто-то ещё посмел сесть на моё любимое место напротив окна, он бы сдох, — высокомерно проворчала девушка, потягиваясь к онигири, что стояли в центре стола.
— Ну-ну, Саске-чан, ты выпадаешь из образа, папина доченька не должна так грубо разговаривать, — с елейной улыбочкой проворковал отец, садясь за стол и расплываясь в райском блаженстве от вида его новоявленной доченьки.
— Прости, папочка, это всё Онии-чан сбил меня, — закуксился Саске, вытягивая губки. — Это он меня портит, давай выгоним его из дома.
— Конечно, заинька, любой твой каприз!
— Смотри-ка, Нии-сан, — ехидно проворковала девушка, — меня любят, а тебя нет. Каково это, м? Нравится ощущение? Я хочу, чтобы ты на своей шкуре прочувствовал его получше. Собирай вещички.
Глаза младшего брата, который ныне был сестрой, сощурились в ядовитом упоении своей властью — они ждали, ждали отчаяние на вечно высокомерном лице старшего Учихи, но вместо этого видели лишь бездонную прострацию, полный и недвижимый шок в его глазах. Итачи, чьи пальцы слегка подрагивали, а взгляд безотрывно сверлил сестру с какой-то дикостью, сделал шаткий шаг, а затем ещё один и ещё, ещё.
Фугаку, радостно целующий руку «дочери», скрытно посерьёзнел и перевел чуткий взгляд на соперника исподлобья:
— Не дам.
— Дашь, — всё ещё будто загипнотизированный, высказал Итачи в ответ.
— Хрен тебе. Моя дочь.
— Моя сестра.
— Моя дочь.
— Моя сестра, — как заведённый, заявил Итачи вновь и припал к сидящей девушке, непонятливо озирающейся по сторонам. — Отдай, — предельно серьёзно и тихо приказал он, мрачно глядя на отца.
— Купи себе квартиру и живи отдельно, — подняв в угрожающей насмешке брови, выплюнул Фугаку.
— Обязательно, вместе с Саске, — очаровательно улыбнулся Итачи и потянул Саске к себе за плечи. — Всего хорошего, до свидания, мама, папа, удачи вам… — забормотал старший сын, силясь сдвинуть младшего с места. — Ну дав-в-в-ай, Саске, пошли с Нии-чаном… Нии-чан научит тебя такой крутой технике, что Наруто совершит харакири от безысходности, как только её увидит…
— Какой такой технике? — мигом расположился к ненавистному старшему брату Саске.
— О-о-о, эта техника передавалась в деревне Скрытого Листа из поколения в поколение… Но чтобы я смог научить тебя ей, тебе придётся полностью мне довериться и делать всё, что я скажу…
— Так-так, стоп! — рявкнул Фугаку и хлопнул кулаком по столу. — Саске, ты забыл свою первоочередную задачу?! Тебе нужно быть в образе, готовиться к миссии! Ты шиноби или кто, в конце концов? Шпион не должен дать слабины до самого конца! А теперь иди к своему папочке.
— Или к мамочке, мама научит тебя всем женским премудростям, Саске, — пролепетала Микото, вытирая руки о фартук.
— Так. Я не понял, — нахмурился Итачи. — Вы что удумали? Что у вас за очередные безумные идеи? — до него, наконец, дошло, что такое счастье, как Саске с сиськами, не могло появиться из воздуха без причины. И его предположения ему уже не нравились.
— Никаких у нас нет безумных идей, Саске готовится к миссии, — развёл руками Фугаку.
— Не готовится, — процедил Итачи в ответ, сощуриваясь и с силой сжимая руку брата.
— Готовится.
— Нет, не готовится. Или ты хочешь сказать, что позволишь Саске отправиться на миссию, где ему нужно будет притворяться женщиной с известной целью? Я не могу поверить, отец.
— Итачи, — грозно и ёмко обратился Фугаку, делая взгляд тяжелее и угрюмее. Глаза старшего сына и отца вцепились друг в друга. После чего одна бровь на лице мужчины вдруг быстренько дернулась. А затем другая. А затем они подпрыгнули вместе. «НУ НЕ ТОРМОЗИ ТЫ, ГЛУПЫЙ СЫН, — кричали они. — ПОДЫГРАЙ МНЕ, ЭТО В ТВОИХ ЖЕ ИНТЕРЕСАХ!».
«То есть всё это — фарс для Саске, а в конце вы его обломите и ни на какую миссию не пустите?» — дёрнулись брови Итачи.
«Конечно же, — запрыгали брови отца. — А пока что мы будем весело играть в эти ролевые игры».
— Кхм, — прочистил горло Итачи. — Ты прав, отец. Шиноби должен гордо принимать любую миссию, которую ниспошлёт ему Хокаге. И выполнить её с достоинством, подойдя к делу с полной ответственностью. Саске, — старший перевел на младшего серьёзный взгляд, — сегодня ты должен постараться. Вживись в этот образ. Я в тебя верю.
Саске прикусил губу, после чего глубоко вздохнул, набрался сил и улыбнулся:
— Спасибо, Онии-чан.
«Я сегодня умру от милоты», — улыбнулся Итачи в ответ.
— А теперь сделай то, что все младшие сестрички делают, когда их Онии-чан возвращается с тяжелой и долгой миссии, Саске, — нежно проворковал Итачи, улыбаясь всё шире.
— Что же? — заворожено вопросила девушка.
— Поцелуй меня в щёчку, конечно же, — уверенно кивнул Итачи, демонстративно указывая пальцем себе в скулу.
Саске покраснел, хлопая ресницами. Где-то в глубине души он ощущал наёб (как и во всех высказываниях и изречениях его старшего брата по жизни), но если он не будет слушаться, ему скажут, что он безответственно относится к миссии, и это будет хуже всего.
Он собирался с силами, набирая побольше воздуха и отводя взгляд. Брови его жалостливо подрагивали, а ресницы трепетали на свету. Хорошо, что он не родился сестрой, думал он, ибо он не выдержал бы делать такое каждую неделю.
Наконец, набравшись решимости, он зажмурился, вытянул губы бантиком и потянулся к щеке брата, пока тот, мечтательно закрывая глаза, ждал вожделенного прикосновения.
Ждал секунду. И ещё секунду. И ещё две-три на всякий случай.
После чего открыл глаза.
— ШИСУИ!!! — сразу же грозно вскрикнул он, видя, как его мучительно зажмурившийся младший брат, а точнее сестра, целует в щёку обнаглевшую в край «баранью морду» его друга.
Саске вздрогнул и распахнул глаза, после чего в ужасе отпрянул, понимая, что только что поцеловал появившегося из ниоткуда лучшего друга брата. Какой позор!
— П-простите! — сразу же вскрикнула «девушка», поднимая ладони. — Я… я…
— Как так можно было… — мрачно прохрипел Шисуи, отводя взгляд.
Итачи, нервно скрипя зубами, оценил по достоинству моментальную импровизацию и актерскую игру друга. Только что этот баран довольно ухмылялся, ощущая девственные губы Саске на своей щеке!
Микото и Фугаку, предвещая концерт, решили тактически отступить в магазин за покупками. До поры до времени.
— Пускай и в женском образе, Саске-чан… — начал жаловаться Шисуи с отчаянием, — но это был мой первый поцелуй в щечку, — парень перевел на девушку пронзительный взгляд. — Ты понимаешь, что это значит?
В дрожащих зрачках Саске читалась паника. Итачи закатил глаза. Шисуи же не останавливал свою речь:
— Теперь ты должен будешь выйти за меня заму-…
— Хер свой в рот тебе он затолкать должен, но даже это для тебя будет слишком хорошо, как насчет обычного пинка под зад, обнаглевшая псина? — прорычал Итачи, делая шаг ближе.
Шисуи лишь смиренно ухмыльнулся, в его прикрытых влажных глазах мелькнуло отчаяние с долей самопожертвенного принятия жестокости жизни:
— Я понимаю, — нежно прошептал он, — понимаю, что Саске-чан никогда не выйдет замуж за такого, как я… но вы должны знать… теперь, когда девственность моей щеки забрали, уже никто никогда не посмотрит на меня, не признает, и отныне мне не познать больше человеческого тепла… поэтому, Саске-чан, — Шисуи, безысходно улыбаясь, перевел на младшего Учиху блестящие от слёз дрожащие зрачки, — может ты подаришь мне хотя бы одну ночь, которую я буду помнить вечн-…
— ЭТО БЫЛА ПОСЛЕДНЯЯ КАПЛЯ!!! — взревел Итачи, впечатывая Шисуи головой в стену.
Вороны, на которые распался вторженец, сперва заполонили комнату, а после вылетели в окно. Оригинал же выступил у Итачи из-за спины с поднятыми руками:
— Ладно-ладно, я всё понял, — проворковал он. — Я уже и так получил своё. То, что тебе не досталось, уж извини.
— Саске, — грозно обратился Итачи. — Ну-ка быстро целуй меня.
Саске пускай и был глупым, но наёб сейчас чувствовался слишком явно. Он предпочел молча стоять и смотреть на взрослых, как на идиотов.
— Я лучше пойду и скопирую Шаринганом у кого-нибудь игру на сямисене, — хмуро проворчал он, разворачиваясь к проёму и собираясь уходить.
— Значит, слухи были правы, и ты серьёзно собрался притвориться гейшей, Саске-чан? — спросил Шисуи ему вслед.
Саске остановился и лишь кивнул, не оборачиваясь.
— Но ведь у вас в команде есть девушка, — резонно подметил гость, скрещивая руки на груди и фривольно облокачиваясь о стену. — Разве не лучше будет ей заняться этим? Куноичи ещё в Академии учат особым приёмчикам, знаешь.
Саске некоторое время молчал, и Итачи подозрительно сощурился. Шисуи был прав. Вся эта ситуация была довольно странной. Зачем посылать Саске, если женский шпионаж с соблазнением — это работа куноичи? Куноичи должны быть профи в этом деле и знать об искусстве чайных домиков всё, в отличие от парней. Хотя по Сакуре, или как её там, было не сказать, что она способна соблазнить хоть кого-то, кроме Наруто.
— Я… — хрипло проговорила девушка, опустив голову, — не хотел, чтобы она шла. Именно я их уговорил переложить миссию на меня.
«Пиздец, — подумали старшие Учихи в унисон. — Дело пахнет тухлым гетом».
— Ты… ревнуешь? — серьезно сощурился Шисуи.
— Нет, — покачала головой девушка и, наконец, обернулась к оппонентам. — Но она мой друг, мой товарищ. И Наруто сходил с ума от этой новости, он первый решил пойти вместо неё. Технически, я иду вместо него.
— Ты ревнуешь Наруто? — вопросил Итачи, тоже скрещивая руки на груди.
«Дело пахнет тухлым яоем», — теперь решили Учихи.
— Конечно, нет, — скривился Саске. — Просто… одна ошибка там, и ты труп! Это элитный чайный домик, там множество опытных ниндзя. Я не мог отпустить туда никого из них! Я лучше сделаю всё сам. Я один это могу!
Несколько секунд в доме царила тишина. Только в саду шумели зелёные листья.
— САСКЕ, ТЫ ТАКОЙ МИЛЫЙ!!! — закричали Учихи в унисон, сорвавшись и напав загребущими руками на бедного мальчика-девочку в кимоно.
— ТЫ ТАКОЙ ХРАБРЫЙ МАЛЕНЬКИЙ БРАТ!!! — слёзно восклицал Итачи, потираясь носом о пышную прическу. — Я ТАК ГОРЖУСЬ ТОБОЙ!
— Ты настоящий Учиха, Саске-чан! — вопил Шисуи, обнимая Саске и наступая Итачи на ноги.
— ОТПУСТИТЕ МЕНЯ!!! — нервно закричал Саске фальцетом, вырываясь из сильных лап Учих. — НЕ ТРОГАЙТЕ! НЕ ЛАПАЙТЕ! ААА!
Вскоре младший — о, какие же острые у него зубы! — вырвался, и лишь пятки его сверкали где-то вдали, оставляя двух друзей наедине.
Они стояли друг напротив друга в одинаковых позах — облокотившись о стену и скрестив руки на груди.
— Ты знаешь, что мы должны решить, Итачи, — с едва заметной усмешкой проговорил Шисуи. В его сощуренных черных глазах словно таились тысячи змей.
Итачи сверлил его не менее жутким взглядом в ответ. Вот только в них не было смеха.
— Кто пойдёт вместо Саске, — ответил он, склоняя голову чуть вбок.
— Именно, — улыбнулся Шисуи. — Ах! Как же нам повезло, что ты родился таким красивым, Итачи, — елейно протянул он, смакуя каждую буковку. — Ты спасёшь своего очаровательного братика своим прекрасным женским личиком. Знаешь, я думаю… — глаза Шисуи — бессовестные, демонические — совсем не улыбались, — ты был рождён для таких миссий… наш заслуженный мастер шпионажа.
— Пф, — фыркнул Итачи, не поддаваясь на провокации, — разве я сравнюсь с тобой в твоей актерской игре? Ты сегодня проявил себя как истинный маэстро сцены. Моя внешность не сравнится с твоим талантом, мой бараномордый друг.
— «Бараномордый», значит… — ещё шире улыбнулся Шисуи, пуская вокруг себя черные миазмы. — А знаешь… мне даже хочется принять… этот вызов.
— Оу, переоденешься гейшей, мой славный товарищ? — вскинул брови Итачи.
— И Саске навсегда запомнит мой благородный жест, пока его братец трусливо поджимал хвост, — блаженно протянул оппонент.
— М-м, он запомнит тебя шлюхой в женском кимоно, — кивнул Итачи. — Я не имею ничего против. Удачи тебе, мой друг.
***
— Так не пойдет, — покачал головой Фугаку, грозно глядя на своих подопечных — старшего сына и Шисуи — что сидели перед ним в комнате для важных учиховских переговоров, где в другое время обычно просто поливали помоями Итачи, напоминая ему о долге клана. — Шисуи, я, конечно, ценю твой энтузиазм… и не подумай, что я считаю, что Итачи прямо намного красивее тебя… Я бы сказал, вы оба страшные. В плане внешности и правда только Саске идеально подходит на эту роль. Но раз уж выбирать из двух зол, то Итачи всё-таки больше похож на бабу, когда у него из штанов не торчит стояк на собственного брата.
— Вот издеваться не надо, всего один раз было, — пробормотал недовольно Итачи, ковыряя пальцем татами.
— Короче, — проигнорировал сына Фугаку, — идёт Итачи.
— Фугаку-сан, я бы так не спешил с решениями, — улыбнулся Шисуи. — Вы же знаете, ваш сын — психически неустойчивый гордый идиот, считающий себя гением и центром мира. А гейши — это те, кого пьяные богатые дяди лапают за жопу. Он сорвется и покажет характер. Он избил троих шиноби клана просто за то, что они назвали его «мелким засранцем» в эпизоде про мою смерть. Он такой же неустойчивый, как и Саске.
— И не поспоришь, — хмыкнул Фугаку.
— В смысле? — угрюмо вопросил Итачи, явно недовольный такими, по его мнению, несправедливыми суждениями. — Вообще-то, меня считают очень рассудительным и спокойным…
— Они плохо тебя знают, — пожал плечами Шисуи.
— Я иду, — уверенно заявил Итачи. — И нет, я не сорву миссию лишь из-за того, что кто-то схватил меня за зад. Шисуи, я шиноби, и я семь лет проработал в АНБУ. Я умею расставлять приоритеты и нейтрализовать эмоции. Особенно по таким пустякам.
— И всё же, я считаю, тебе нужен надзор, — ласково проворковал друг. — Я не могу пустить тебя на такую важную миссию одного. Необходимо выведать сведения, от которых зависит целый экономический пласт деревни. Если ты налажаешь, пострадают все.
— Эх, — тяжело вздохнул Фугаку. — Решено, — он поднял уверенный взгляд на парней. — Шисуи, ты будешь страховать Итачи. Словно его тень, ты будешь рядом, оберегая успешность миссии. А ты, Итачи, берешь на себя основную роль. Конечно же, клиент первым делом сразу же западёт на тебя и сосредоточит на тебе своё внимание. Отвлекай его, как можешь. А Шисуи мы даже не будем особо красить, чтоб ты на его фоне ещё лучше смотрелся. Обшарьте у этого даймё все карманы и выведайте как можно больше сведений, ясно?
Шисуи улыбался наполовину искренней, наполовину натянутой улыбкой. Такие люди, как он, с детства привыкают к своей роли. Точно так же и такие люди, как Итачи, с детства растут с привычным осознанием своей красоты. Какой смысл был Шисуи обижаться на правду? Да, он не красавец. Таких внешне привлекательных людей, как Итачи, вообще мало. А уж такие божественно прекрасные, как Саске, и вовсе рождаются раз в тысячелетие. И что? Роль Шисуи тоже важна. Может быть, его роль даже важнее. Истинный ниндзя — тот, кто прячется в тени. Тот, кто жертвует славой и работает скрытно и молча. И он гордится тем, кто он есть.
Уже вскоре они были одеты в прекрасные дорогие кимоно, повязанные пышными оби. Кимоно Итачи было тёмно-красное с разнообразной сияющей золотой вышивкой, кимоно Шисуи же, как и предписывал план, было скромнее — бирюзовое, но тоже с золотой вышивкой. Итачи уложили его собственные волосы в цветущую множеством заколок причёску, Шисуи пришлось надеть парик. Завершением у обоих стал традиционный макияж гейши — плотная пудра, розовая подводка, красные губы. Когда они вышли за порог дома Учих, внутри стен что-то громыхнуло. Итачи обернулся и увидел в окне злое, отчаянно вопящее какие-то слова лицо младшего брата, которого отец держал в плотном захвате. Шисуи положил Итачи руку на плечо:
— Всю жизнь он будет задаваться вопросом: а пялили ли тебя в жопу этой ночью?
— Я твою бабушку пялил, — процедил Итачи, заведомо зная, что свою бабушку Шисуи ни разу и в глаза не видел, а значит, не обидится. — Иди нахуй.
— Боюсь, конкретно мне этой возможности не представится, — усмехнулся Шисуи. — Лучше о себе подумай.
— У нас есть план, и, если мы будем его придерживаться, всё обойдётся, — хмыкнул Итачи, выходя за пределы ограды дома. — Хотя я знаю, — взглянул он на друга, — что ты всеми силами будешь пытаться подставить меня, не так ли?
Напарник криво улыбнулся, отводя взгляд.
— Как только тебе могла прийти в голову такая чушь. Эта миссия чрезвычайно важна для деревни. И ты тоже не облажайся. На тебе всё.
— Я знаю.
***
Через пару часов Итачи и Шисуи уже доставили на повозке в чайный дом, где они заменили собой двух других гейш с помощью гендзюцу на персонале. Больше пустить гендзюцу в ход уже не получилось бы — клиент привёл с собой очень мощную охрану. Только удача, только мастерство — больше уповать было не на что.
Уже в помещении за дверью их ожидал этот даймё. Итачи и Шисуи переглянулись холодными взглядами профессионалов: «Ну, поехали».
Как и полагается, они открыли дверь уже на коленях, а когда, не поднимая головы, пересекли порог, поклонились на коленях вновь. Когда же они подняли головы, то, как и ожидали, увидели за столом типичного даймё — возрастного, пузатого, усатого и поалевше-хмельного. Маленькие бычьи глазки внимательно вглядывались в вошедших гейш, пряча лицо за веером.
— Какая красавица… богиня… — довольно залепетал он, наконец. Итачи с удивлением отметил, что ему в принципе всё равно, что там себе бормочет этот мужик. Шисуи был не прав, когда посчитал его таким чувствительным. Всё же, Итачи за долгое время работы шиноби стал не просто толстокожим, а каменным. Ему было плевать. Он просто сядет рядом с этим дядей и сделает свою работу идеально. — Ну же, ну же, подойдите ко мне, прекрасная львица… — продолжал блаженно бормотать своим высоким фальцетом бычок, хлопая глазками. И тут Итачи понял довольно странную вещь. Бычьи глазки смотрели отнюдь не на него. — Нет, не львица… грациозная медведица среди благоухающей зелёной хвои… — всё так же мечтательно лепетал он, и Шисуи, поражённый и растерянный, сглотнул. — А ты, лисья мордашка, — перевел даймё глаза на младшего Учиху, — надеюсь, не будешь нам особо мешать.
К такому Итачи и Шисуи жизнь не готовила. Всё же, как говорится, на вкус и цвет товарищей нет. И этот мужик на Шисуи конкретно запал. Неправильно было пытаться предсказать вкусы другого человека, просто исходя из общих представлений о красоте — вот, что понял Итачи, глядя на то, как перед его растерянным другом уже чуть ли не вытанцовывали в благоговении. Ему уже было стыдно за то, что они так опрометчиво скинули Шисуи со счетов, и жизнь в очередной раз ему показала, насколько она многообразна и непредсказуема. Ему даже подумалось, что, должно быть, мужик-даймё по-своему прав, и такая внешность — естественная и простая, с такими человечными изъянами — лучше, чем его собственная искусственная, нечеловеческая красота.
Впереди была тяжелая и долгая ночь.
