Улыбка первой любви

— Всё-таки жалко, что не разрешили проводить представление позже, — пожаловался Тэхён, занимая своё место. — Зато в первом ряду будем сидеть! Вот они — привилегии дружбы! — Музыка тоже живая будет? — поинтересовался Чонгук, разглядывая инструменты в оркестровой яме. — Эй, это же музыкальный факультет! Ещё бы не живая! Вроде Юнги-хён будет за роялем. Я раньше не слышал его игры, он не пустил меня в музыкальный класс. Говорят, он играет потрясающе. — Когда будет выступать Чимин-хён? — Часто. Не знаю точно, но он один из главных танцоров их клуба, поэтому будет задействован во многих танцах. Не во всех, разумеется, надо и отдыхать. Эй, ты и камеру взял? — Нельзя? — Ну, это всего лишь студенческий праздник, съёмка не запрещена. — Хорошо.       Ким поджал губы, наблюдая, как Чон настраивает камеру. — Жалко я не могу одновременно и снимать, и фотографировать, — признался он. — Послушай, Чонгук, — вздохнул Тэхён. – Не влюбляйся в Чимина.       Младший вскинулся, как перепуганный совёнок. — Хён, я не… влюблён. — Очень надеюсь, что так и есть, — Ким перевёл взгляд на вошедших студентов, помахав кому-то знакомому. — Намджун-хён и Джин-хён пришли. Они почти всегда вместе, интересно почему?.. — А если бы я и влюбился? — агрессивно прошептал Чонгук. — Что в этом плохого? — Ничего, — помолчав, ответил старший. — Ничего плохого в любви к нему нет, просто тебе будет больно. — Ты говоришь так, будто он меня наверняка отвергнет, — зло сказал Чон, впиваясь в Кима тяжёлым взглядом. — Ты ему симпатичен. Но ты для него хороший друг, не более. — Он сам так сказал? — А ты хотел большего? Чонгук, если он прознает о твоей любви, то всё будет кончено. Ты видел хотя бы одного поклонника в его окружении? Он их сторонится, как огня. — Хосок-хёна он не сторонится, — упрямился младший. — Хён особенный. Так-так, лицо попроще. Чимин не любит его, слышишь? — Но они же встречались… — Да не встречались они. Хосок-хён был его прикрытием, пока он не влюбился. Только это секрет, лучше, чтоб в университете не знали об этом. — Значит Чимин-хён не… не любит его? И не страдает из-за разрыва?       Тэхён закатил глаза. Зрители быстро заполняли зал, поэтому они решили закончить разговор. Старший хотел предупредить Чонгука, отгородить от страданий неразделённой любви, потому что и сам Чимин бы этого хотел, но, рассказав правду о его отношениях с Хосоком, похоже лишь усилил надежду.       Чон молча и сосредоточенно фотографировал зал. Его украсили искусственной паутиной, развесили летучих мышей, на стенах висели бумажные тыквы и силуэты ведьм. Многие студенты были одеты в карнавальные костюмы. Кто-то негромко включил жутковатую музыку для поддержания атмосферы. Тэхён разумеется случая не упустил и сам вырядился оборотнем, поэтому время от времени чихал, жалуясь на шерсть собственного костюма. Под его влияние попал и Чонгук. Но он так и не смог определиться с образом, поэтому просто отбелил лицо и уложил волосы «ёжиком», одевшись во всё чёрное и повязав чокер с черепом.       Ближе к началу концерта, младший всё же уговорил хёна и вручил ему фотоаппарат, а сам приготовился снимать видео. Он боялся упустить какое-либо движение Чимина, помня, как тот танцует. Зал уже был полон, мест хватило не всем, некоторые студенты сидели в проходах, но никто не жаловался, потому что подобные мероприятия проходили крайне редко. Наконец на сцену вышел ведущий в костюме Дракулы, поприветствовал всех, пожелал «жуткого праздника» и под пугающую музыку скрылся за кулисами. Тяжёлый алый занавес дрогнул и разъехался в стороны, открывая взволнованным зрителям застывших в разных позах танцоров. На них были черные костюмы из лёгкой ткани, от виска к виску протянулась толстая черная полоска ленты, повязанная поверх глаз. Позы выражали разную степень отчаяния, страха или безумия. Дирижёр предупреждающе взмахнул палочкой — весь зал затих. Музыка, гнетущая и напряжённая, нарастала. С первых нот фигуры, застывшие на сцене, пришли в движение, будто ожившие статуи. Чонгук, поглядывавший то на монитор камеры, то на сцену, быстро отыскал Чимина. Его хрупкая фигурка в свободных чёрных одеждах как нельзя ярче передавала эмоции танца. Чон не очень разбирался в этом, но, похоже, танцоры изображали нечто вроде потерянных душ. Это стало понятно, когда добавили свет, ведь за ними обнаружились декорации, изображавшие кладбище, а позже напустили ещё и искусственный туман. Музыка затихла неожиданно быстро, но тут же по залу разнёсся пронзительный визг скрипки, а танцоры попадали, словно куклы. В следующий момент музыка возобновилась, а люди поднялись, но теперь их танец отображал смирение и покорность. На сцену выскочил Хосок, Чон его сразу узнал. Он был одет в кроваво-красные одежды, только полоска на лице была чёрной, и принялся носиться меж остальных, словно подстрекая к каким-то действиям. Закружил сначала одного, затем другого. Чонгук видел, как он, приобняв за талию Чимина, несколько раз покружился с ним, от чего у младшего скулы свело гневной судорогой. Он напомнил себе недавнее откровение Тэхёна и то, что это лишь хореография.       Честно сказать, Чон мало что вынес из танца. Он понял, что какая-то идея присутствовала, но что именно оставалось тайной. Под конец танцоры просто кружились в безумном хороводе и попадали вновь, стоило музыке оборваться. Последующие танцы тоже были малопонятными, но уже не настолько напряжёнными. Чимин действительно часто участвовал, и всякий раз Чонгук не мог оторвать от него восхищённого взгляда. Когда, спустя почти два часа, все участники концерта вышли на сцену на поклон, он выключил камеру и устало вздохнул.       Он вдруг вспомнил предупреждение Тэхёна. Неужели в Пака действительно нельзя влюбляться? И потом Чон чувствовал себя немного особенным, потому что Чимин вёл себя с ним так. Как с кем-то особенным. Они действительно сходили в кафе. Это было почти свидание. Младший заехал за ним, отвёз в любимое место, где они вкусно поели, весело поболтали, после чего каким-то образом оказались в кино на глупой комедии. Несомненно, Чонгук на ней бы заскучал и впоследствии отзывался об этом фильме как о редкостном провале, но Чимину кажется понравилось. Во всяком случае он звонко смеялся и хватался то за руку, то за плечо Чона, а иногда и прижимался к нему, задыхаясь от смеха. В тот момент младший окончательно убедился, что сидящий рядом с ним человек ему не безразличен.       Чонгук не называл бы это безумной любовью, но какая-то одержимость Паком в нём явно сформировалась. Одержимость не в плохом смысле слова, парень не планировал запереть Чимина в своей квартире и держать его на цепи. У него было непроходимое желание видеть как тот улыбается, способствовать этому, и он тревожился, когда старшего не было рядом, волновался, что тот может где-то предаваться печали. Можно было бы назвать это навязчивой идеей, но Чон действительно улавливал иногда в карамельных глазах затаившуюся грусть. Чем она была вызвана — загадка. Вокруг вроде всё было замечательно: близкие Чимину люди, веселье, приключения, внимание в конце концов. А чего-то всё равно не хватало.       Чонгук разработал множество планов, как развеселить хёна. На самом деле, это было несложно. Настроение Пака поднималось, когда он танцевал, когда его хвалили, когда ему делали комплименты, когда им интересовались. Не как куклой, от которой без ума половина университета, а как личностью. Чон, переборов природную скромность и стыдливость, несмело начал с комплиментов. Это подействовало, Чимин очень позитивно на них реагировал. Возможно, это одна из причин, по которой младшему было позволено приходить на любую тренировку по танцам, если захочет поснимать. Времени на это, к сожалению, обычно не было, но, когда он посещал студию, никогда не забывал в конце похвалить талант хёна и отметить, как он чутко прочувствовал музыку. Это не было лестью, Чонгук действительно так считал, потому что оставаться бесстрастным после такого зрелища не смог бы никто.       Мысли Чона затихли вместе с отзвеневшими аплодисментами. Танцоры скрылись за кулисами, а зрители начали расходиться, обмениваясь восторженными мнениями. Тэхён потянул младшего за рукав, передал ему фотоаппарат, и они направились к выходу. Праздник Хэллоуин на этом в стенах университета заканчивался, однако большинство студентов планировали продолжить гулянку за его пределами. — Юнги-хён действительно красиво играл, — заговорил Ким, когда они оказались на свежем воздухе. — Хосок-хён и Чимин, как обычно, потрясающе станцевали. Талантливые у нас друзья, скажи? — Да, — рассеянно отозвался Чонгук, понимая, что на Хосока он почти не обращал внимания, а Юнги и вовсе видел только когда он вышел на поклон. — Как фотографии? — Сделал, что мог. Дома посмотришь. — Хей, — поздоровался с ними подошедший Намджун. — Как вам концерт? — Отличный. Ничего другого мы и не ожидали. — Согласен, — кивнул приблизившийся к компании Джин. — Не помешаю? — Ни в коем случае! — воскликнул Тэхён. — Юнги, как всегда, был на высоте, — продолжил Сокджин. — Вы знакомы? — Были соседями в общежитии, пока я не арендовал квартиру. — Как тесен студенческий мир, — хмыкнул Намджун, поправляя очки. — А вот и звёзды сегодняшнего вечера! — Тэхён активно замахал руками вышедшей тройке. — Идём гулять!

***

— Ты уверен, что я подойду? — уточнил Чимин, впуская Чонгука. — Знаешь, Джин-хён лучше знает экономику, это его профиль. — Он занят написанием докторской и уже помогает Тэхён-хёну, — ответил младший, разуваясь и скидывая рюкзак. — Или тебе в тягость? — Нет, совсем нет, — улыбнулся Пак. — Я боюсь разочаровать тебя. Но раз уж взялся подтянуть, то сделаю всё, что в моих силах. Но сначала мы перекусим. Скоро чайник закипит, а печенье уже на столе, — он умолк, проследив за внимательным взглядом гостя. — А, это? Я ношу его каждый день, просто под длинными рукавами свитера, что подарил Тэхён, не видно. Спасибо за него.       Чимин взмахнул левой рукой, на которой красовался браслет, в несколько оборотов оплетавший тонкое запястье кожаными лентами и серебряными цепочками с мелкими звеньями, на которых, только приглядевшись, можно было разобрать узоры из цветочных виньеток. Чонгук очень нервничал, когда дарил его хёну на день рождения, но тому на самом деле очень понравилось это украшение. Ещё хуже дела обстояли в дни выбора подарка. Чон узнал о предстоящем дне рождения совершенно случайно. Просто Тэхён как-то обронил, что ему уже не надо ломать голову над выбором, потому что привёз другу подарок летом. Он был очень собой доволен, поэтому не сразу обратил внимание на застывшего с открытым ртом младшего. А тот, отмерев, начал выпытывать точную дату и предпочтения Пака. В итоге, он вытряс из Кима, что их общий товарищ без ума от различных украшений, будь то кольца, кулоны, серёжки или ещё что-то. Чонгук постеснялся зайти в полный говорливых девчонок ювелирный магазин, зато ему удачно подвернулись ручные изделия на раскладке одной приятной женщины. Она спросила его, кому предназначен подарок и какой стиль этот человек предпочитает, после чего помогла с выбором. Чон до сих пор был ей очень благодарен. — Жаль мы познакомились после твоего дня рождения, — сказал Чимин, ставя перед младшим на стол дымящуюся чашку с ягодным чаем. — Ведь совсем немного не успели…       Чонгук тоже сильно жалел об этом. Если бы они познакомились на летних каникулах, то ему перепал бы в сентябре подарок от хёна. Ему бы подошёл любой пустяк, например, обычный носовой платок, но даже на это он не мог рассчитывать до следующего года. Кстати, о следующем годе… — Хён, — встрепенулся парень, — скоро же Рождество. — Верно, — улыбнулся Чимин, заметив, как взволновало это младшего. — Хочешь от меня подарок?       Чон прикусил губу, стыдливо покраснев. — Настолько очевидно? — Мы говорили о подарках, это логически вытекает. На Рождество мы обычно разъезжаемся по домам, поэтому отмечаем за день до самого праздника. Собираем небольшую компанию… Полагаю, в этот раз она станет больше в два раза. Ты, разумеется, можешь к нам присоединиться. В таком случае, обещаю тебе подарок.       Чонгук охотно согласился заранее, сказав, что ему подойдёт любой день, любое время и любое место. Они неплохо посидели за чашкой чая, после чего взялись за экономику. Чимин себя явно принижал, потому что предмет знал хорошо и объяснял доступно, для младшего было сплошным удовольствием слушать его. Он нервничал, идя сюда, но с Паком, как обычно, уютно и комфортно, поэтому оба не заметили, как пролетело время, и пришла пора прощаться. Чон долго благодарил хёна, выбил из него обещание снова позволить сводить его в кафе в качестве благодарности за помощь, и довольный поскакал вниз по лестнице, напевая под нос придуманный на ходу мотив.       До Рождества оставалось всего две недели, и Чонгук уже точно решил, что признается Чимину на предстоящей вечеринке.

***

      Тэхён уже давно устал спорить с Чонгуком, убеждать его не влюбляться в Чимина. Парень был не первой жертвой чар их общего друга, но младший ему нравился, и не хотелось в будущем разрываться между ними обоими, а дружить компанией. Тем не менее, Чон шёл по уже знакомому Киму пути: начинал верить, что его любовь взаимна, и ничего не желал слышать. Он верным хвостиком ходил за объектом обожания, а сам Пак, как всегда, ничего не замечал. Ему, похоже, было приятно внимание Чонгука, но Тэхён сильно сомневался, что это можно было принять за взаимную любовь.       Это был канун Рождества, никому не было дела до учёбы или каких-либо других дел, настроение было праздничное. И, хотя Тэхёна одолевали нехорошие предчувствия, у него был и другой повод, чтобы понервничать. После долгих споров было решено устроить вечеринку у Хоби-хёна, поскольку тот придирчиво-аккуратный и у него всегда был порядок, который младшим так и хотелось испортить. Решающим, конечно же, оказался голос Юнги-хёна, который неожиданно решил поддержать их. Ему Хосок уже не смог отказать. Немаловажным являлось так же то, что Хоби жил в двухкомнатной квартире, в отличии от остальных, которые ютились либо в общаге, либо в однушках. Их набралось семь человек. Помимо привычной компании, к ним собирались присоединиться Чонгук, Юнги, Намджун и Джин. Вот из-за последнего Ким и нервничал.       Последние несколько недель он оставался после занятий, но не для того, чтобы поработать в студии, а подтянуть экономику. На самом деле, его вполне устраивала тройка по этому предмету, но это был отличный повод сблизиться с хёном, а Тэхён, как правило, заполучал в друзья всех, кого хотел. Подружиться с Джином он хотел очень сильно. Навязчивое желание узнать его поближе появилось с первой лекции, которую тот провёл у их курса. Дело было даже не в том, насколько хорошо старший объяснял материал, хоть и делал он это вполне доступно, а в том, какая царила в аудитории атмосфера. Он без труда приковывал к себе внимание лёгкими лекциями, разбавлял их шутками, над которыми сам же и смеялся, не понимая, что студентов смешит именно его смех, а не стариковские приколы. При всём своём весёлом и беззаботном характере, Джин умел ставить на место наглых учащихся, умудряясь при этом никого не обидеть.       Он показался Тэхёну достаточно интересным. Он боялся, что хён не захочет сближаться, потому что замещает преподавателя и не должен иметь любимчиков среди студентов, но Джин легко пошёл на контакт. Помогло и то, что они оба знали Намджуна. Не то, чтобы это стало каким-то преимуществом в плане сдачи экзамена по экономике, но их личные и деловые отношения никак не пересекались и отлично гармонировали. И Тэхён даже урвал себе его в качестве репетитора. Поскольку старший категорически отказывался брать за дополнительные занятия с него деньги, Ким пошёл тем же путём, что и Чонгук. Пригласил его на обед.       И вот, по прошествии долгого времени, Тэхён осознал, что влюбился. Он бы, возможно, ещё долго осознавал свои чувства, если бы Джин случайно не проболтался, что он раньше встречался с Намджуном. Разговор этот быстро замяли, но Тэхён каждый раз начинал сильно ревновать, стоило Намджуну появиться рядом с Джином. — Ты хочешь ему признаться? — удивился Чимин, когда друг посвятил его в свои планы. — Да, на праздновании Рождества. — Это… несколько неожиданно. — Признания всегда неожиданные. — Но ты не думаешь, что если он откажет, то ситуация станет немного неловкой? — Я всё равно хочу, чтобы он знал о моих чувствах.       Пак только покачал головой. Он совершенно ничего не смыслил в любви, но признания всегда были для него больной темой. Было известно, что у Джина поклонников и поклонниц хоть отбавляй, не меньше, чем у него самого, поэтому Чимин только надеялся на благополучный исход.       По случаю праздника тренировка была отменена. Хосок с Юнги отправились готовиться к вечеринке, Намджун с Джином взяли на себя покупку продуктов, с ними же увязался и Тэхён, поэтому Чимин автоматически остался с Чонгуком. На их долю выпала покупка спиртного, и пока хён придирчиво разглядывал бутылки, младший нервно комкал длинные рукава куртки. — Это подойдёт, я думаю, — наконец решил Пак. — Как считаешь?       Чон охотно закачал головой, лишь вскользь глянув на этикетку. — Тогда этого две бутылки возьмём. Ещё обязательно соджу…       Из магазина они вышли с двумя тяжёлыми пакетами да так и застыли у входа, открыв рты. — Первый снег, — улыбнулся Чимин, оборачиваясь к Чонгуку. — А я всё переживал, когда же он пойдёт. — Тебе не холодно, хён? — забеспокоился тот. — Всё отлично, — рассмеялся старший. — Тем более мы на машине. Давай положим пакеты в багажник и немного прогуляемся. До начала вечеринки ещё куча времени, а снег только начался.       Оставив покупки и отправившись на прогулку, Чонгук не забывал фотографировать всё, что ему приглядывалось. В том числе и хёна. Пак, очарованный падающим снегом, улыбался снежинкам, приютившимся на его лице, и глядел вверх, время от времени окрикивая младшего. Тот семенил следом, стараясь запечатлеть картину, которая волновала его сердце, но никак не мог насытиться увиденным. Фотографии не передавали даже половину того, что он ощущал, видя Чимина вживую. — Счастливого Рождества, Чонгуки, — выдохнул Пак, неожиданно останавливаясь.       Он весело улыбнулся, отчего на его покрасневших щеках обозначились ямочки, а Чонгук покрепче сжал фотоаппарат, боясь выронить его. — И тебе, хён, — ласково отозвался он.

***

      Празднование было в самом разгаре. Ребята были подвыпившие, но ещё не слишком, наевшиеся и в хорошем расположении духа принялись за подарки. Чимин с интересом открыл коробочку, подаренную Чонгуком. — Хён, тебе нравится? — в нетерпении спросил младший. — Как такое может не нравиться? — улыбнулся тот, вынимая серёжки. — Ты меня балуешь, Чонгук-и.       Он тихонько засмеялся. Остальные подарки он уже посмотрел и удостоверился, что его подарки понравились друзьям. Только Чонгук не спешил открывать свой. Пак поймал взгляд младшего и молча кивнул на завёрнутый в подарочную бумагу с алым бантиком свёрток. Чон принялся поспешно, но аккуратно разворачивать его. — Это…       Он с интересом погладил жёсткую обложку. — Фотоальбом ручной работы. Моей работы, между прочим, — гордо, но со смущённым видом ответил Чимин. — В свободное время я занимаюсь скрапбукингом.       Чонгук изучал сочетание разных видов ткани, украшенных ленточкой в горошек, бусинками, сухими веточками и поздравительными надписями, после чего неторопливо открыл альбом. Внутри бумага была сделана в стиле старых газет с выцветшими винтажными фотографиями девушек pin up, пуговицами и прочим. — Я не уверен, что тебе нравится такой стиль, — оправдывался Пак, — если что, я могу переделать. — Мне нравится, — покачал головой Чон. — Хён, давай в следующий раз сделаем совместный проект. — В смысле? — Фотографии предоставлю я, а ты сделаешь альбом или что-то ещё. — И какие же фотографии ты хочешь взять? — Твои, — беззастенчиво ответил Чонгук и улыбнулся.       Чимин расхохотался в ответ, приняв предложение за шутку, и несильно толкнул его в плечо. Как раз подсели остальные, вырвав у младшего альбом, чтобы рассмотреть внимательнее. Атмосфера оставалась праздничной и весёлой до самой полуночи. Для большинства, впрочем, она такой и осталась, но вот двое из компании притихли и нервно потягивали шампанское. Тэхён не сводил глаз с Джина, а Чонгук с опаской поглядывал на Пака. В конце концов, Ким не выдержал первым. — Джин-хён, — позвал он. — Выйдешь со мной за мороженым? — Ты хочешь мороженого? — удивился тот. — Сейчас? Ты же простудишь горло. — Если простужу, хён же меня полечит? Идём-идём.       Под взволнованным взглядом Чимина, Тэхён потянул к выходу Джина, и вскоре за ними захлопнулась дверь. Пак еле слышно вздохнул, а затем услышал, как рядом с ним кто-то опустился. — Хён, — тихо заговорил Чонгук, — мы можем поговорить? Здесь слишком шумно, давай в соседнюю комнату перейдём? — Хорошо, — согласился тот, опешив. — Что-то случилось?       Но младший вместо ответа лишь взял его за руку и помог подняться. Стоило двери закрыться, как шум оставшихся трёх парней стал едва различим. — Хорошая звукоизоляция, — почему-то ответил Чимин, чувствуя нервное покалывание в пальцах. Никаких видимых причин не было, но он вдруг почувствовал резкую нервозность, и ему захотелось сбежать из этой комнаты. — Хён, — позвал Чон, — с Рождеством. — И тебя, Чонгук, — облегчённо выдохнув, ответил тот. — Хён… — М? — Я люблю тебя.