***
Автомобиль Тэхёна показался вдалеке, и Чимин подошёл ближе к дороге, чтобы без задержек заскочить в салон. Они опаздывали и, если не поторопятся, на первую пару не успеют. Однако же, когда машина затормозила, а парень открыл заднюю дверцу, оказалось, что его ждал сюрприз. — Привет, — негромко поздоровался Чонгук. Он глядел несмело, словно боялся чего-то. Чимин и сам ощутил необъяснимое волнение, увидев младшего. — Привет, — озадаченно отозвался он. — Я… Мне сесть спереди? — Залезай уже, время, ну! — раздражённо крикнул Тэхён, рукой втаскивая друга внутрь. Пошатнувшись, Пак полетел вперёд и, если бы не Чон, врезался бы носом в окно. — Всё в порядке? — взволнованно спросил он, помогая Чимину сесть и пристегнуться. Тот молча кивнул, не решаясь посмотреть на Чонгука. Ким в это время нажал на газ, и они резко стартовали. И пока водитель проклинал каждый светофор, зло насмехавшийся над ним красным огоньком, в задней части салона стояла оглушающая и неловкая тишина. Чимин обеими вмиг похолодевшими ладонями сжимал ремень безопасности на своей груди и нервно покусывал нижнюю губу. Чонгук старался смотреть вперёд, но то и дело косил чёрным глазом на соседа. — Ты их носишь? — неожиданно спросил младший. — Что? — растерялся Пак. — Серёжки, что я подарил. — А… — старший растерянно потрогал ухо. — Да, они… красивые. — Я рад, что тебе нравится. Он улыбнулся немного натянуто, но искренне, и Чимин не смог не ответить на эту улыбку. На секунду он забыл о том, как сильно ранил сидящего рядом с ним юношу, но память быстренько подкинула сцены из прошлого, и парень опустил взгляд. — Ты уже лучше себя чувствуешь? Чимин кивнул автоматически. Голову его сейчас занимали вопросы, которыми следовало задаться ещё в самом начале. Почему Чонгук здесь? И почему он разговаривает с ним после произошедшего? Разве он не ненавидит его? — Сегодня пятница, — продолжал Чон, — не лучше ли было остаться дома? — Не хочу сильно отстать, на экзаменах потом будет тяжело. Чонгук согласно кивнул. Он уже не скрывался, прямо смотрел на Чимина, полуобернувшись к нему всем корпусом. — А у нас новую выставку готовят. На тему Святого Валентина. — Ну, да, — потерянно отозвался Пак, — он уже в следующем месяце. — В этот раз нам запретили использовать какую-то одну модель. Нужно запечатлеть разных людей, парочек. Мы с хёном считаем это плохой идеей, потому что далеко не все любят, чтоб их кто-то втайне фотографировал. — Это верно. — Хён. Чонгук неожиданно отнял руку Чимина от ремня и крепко сжал. — Ты замёрз? — Немного, — сглотнув, отозвался Пак. «Почему вдруг… сердце так стучит?» — Небось на холоде долго стоял, пока ждал нас, — подал голос Тэхён. — Я же говорил выходить не раньше девяти. У меня в автомобиле обогреватель, скоро согреешься. — Хорошо, — тупо отозвался Чимин, не решаясь забрать руку. Ладонь Чонгука была большая и тёплая. — Сейчас и парочек не особо увидишь на улице, холодно ведь, — вернулся к теме выставки младший. — Наверное, придётся вылавливать их в закрытых помещениях. Как думаешь, хён? Чимин осмелился поднять взгляд, о чём тут же пожалел. Чонгук пристально всматривался в его лицо, словно ожидая, когда встретятся их взгляды, и теперь отвести глаза стало слишком сложно. — В парках… ещё гуляют. — Точно. Чон по какой-то причине продолжал сжимать руку хёна и смотреть ему в самую душу, а Чимин вдруг ощутил нараставший жар. Их прервал Тэхён, удачно припарковавший машину с первого раза и погнавший товарищей прочь, поскольку до звонка оставалась какая-то пара минут.***
Неожиданно всё преобразилось. Тэхён и Чонгук почти каждую перемену проводили с Чимином, словно пытались нагнать дни, что они все провели порознь. Ким даже вернулся на занятия экономики. Что-то неуловимо изменилось в них обоих, и Пак с опозданием понял, что это была какая-то странная решимость. На что они решились, правда, он так и не смог понять, а спрашивать не имел права. Он был доволен уже тем, что друзья не ненавидят его и снова рядом. Вернувшись на тренировку, Чимин первым делом извинился перед товарищами за своё прошлое поведение. Хосок радостно обнял его, при этом едва не задушив. Юнги, работающий с другими музыкантами, отобранными для выступления первокурсников, тоже стал частым гостем на их тренировках. Он даже несколько раз похвалил Чимина, чему тот был безумно рад. Снова начал захаживать Тэхён. Теперь вместе с Чонгуком. И Пак неизменно начинал смущаться, когда ловил на себе немигающий взгляд младшего. — Чонгук ведёт себя странно, — не выдержал Чимин спустя какое-то время. — И Тэхён, если на то пошло, — согласился Джин. После их первого откровенного разговора у них как-то сама собой сложилась традиция время от времени собираться вдвоём и выпивать, делясь душевными переживаниями. Рассказав хёну о непонятных взглядах и поступках Чона, Чимин сам же услышал о том, как Тэхён неизменно торчит на первых партах на занятиях по экономике, задаёт много вопросов и задерживается после, чтобы что-нибудь уточнить. — Сегодня он позвал меня выпить на выходных, — сообщил Джин. — Начал мне рассказывать про какой-то новый бар с красочными коктейлями и живой музыкой… — А ты что? — Согласился, — вздохнул хён. — Я люблю пробовать что-то новое, он это знает и, подозреваю, внаглую пользуется. — Мне кажется, — Чимин облокотился о столик, — они что-то затевают против нас. — Думаешь, месть? — Не знаю… Но мы не дадим себя так легко провести. Он вытянул вверх раскрытую ладонь, и старший охотно дал ему пять. После этого оба оставались на стороже, но ровным счётом ничего не происходило. Джин действительно сходил выпить с Тэхёном, ему очень понравился бар, они много смеялись, даже спели дуэтом, а потом младший отвёз его домой. И только в квартире он подсознательно понял, что что-то не так. Вот только что? Пак ощущал примерно то же самое в присутствии Чонгука. И спустя месяц он осознал, что не так. И Тэхён, и Чонгук вели себя так, словно никакого признания не было. По сути и возмущаться не было причин. Чимина лично всё устраивало. Он был рад компании этих двоих, постепенно мысль, что младший в него влюблён, отступала на задний план, и Пак начал вести себя как прежде, хотя и не мог быть беспечным до той же степени. Всё было слишком непривычным. В первую очередь, чувства, не оставлявшие Чимина. Он испытывал смущение в компании Чонгука, хотя раньше такого не было. Он втайне радовался взглядам, которые младший кидал в его сторону. В этих взглядах не было ненависти, которую Пак опасался увидеть, напротив, они искрились любовью. Очевидно, что то, что он испытывал к хёну, никуда не делось, но вслух никто из них не говорил об этом. И если обычно Чимин сторонился парней, которые признавались ему в любви, то отдаляться от Чона ему категорически не хотелось. Ему хватило тех нескольких дней одиночества, чтобы понять и принять это. Подготовка к выставке шла полным ходом. Если Чимин не помогал Хосоку с первокурсниками и не тренировался сам, то зависал с Тэхёном и Чонгуком, которые придирчиво отбирали фотографии. Сегодня Ким задерживался, у него ещё не закончились пары, а последней была экономика с Джином. Остальные студенты, готовившиеся к выставке, благополучно оформили стенды и ушли, в то время как Чонгук продолжал выбирать, как лучше преподнести снимки. Выставка открывалась на следующей неделе и должна была продлиться тринадцать дней, поэтому он планировал сегодня закончить хотя бы отбирать нужные работы. Чимин, совершенно ничего не смыслящий в этом, молча сидел рядом со столом, на котором были разложены сотня с лишним фото, и любовался сосредоточенным лицом младшего. Тот бурчал под нос, возмущаясь то качеством снимков, то ракурсом, то ещё чем-нибудь, постоянно перекладывая, откладывая их. — Мне нужна фотография в центр, но ни одна не походит, — вздохнул он. — У тебя столько их, неужели ни одна не годится? — Центральная фотография должна приковывать внимание, быть лучше всех остальных. Самой живой, самой чувственной. Но все эти фото я делал издалека, просто ловил момент, как сказал преподаватель. Я всё ещё не согласен, что это было хорошей идей, но… — Я могу как-то помочь? — предложил Чимин, сочувствуя ему. Чон бросил на него быстрый взгляд и крепко задумался. А Пак неожиданно подумал, что его предложение было... слегка опрометчивым. — На самом деле, да, — сказал Чонгук, оглядываясь. Он суматошно забегал по аудитории: раскрыл пошире шторы, раздвинул столы, поставил напротив окна треног с камерой и принялся настраивать её. Чимин с интересом наблюдал, ощущая лёгкое волнение. Судя по всему Чонгук собирался его фотографировать, но… разве одиночная фотография подойдёт? Выставка же ко дню Святого Валентина… — Можешь встать у окна? Чимин молча подчинился, всё ещё не понимая, для чего это всё. — Боком к камере, пожалуйста. И не смотри в объектив. — Мне какую-то позу надо принять или что? — спросил хён, разворачиваясь правым боком к окну. — Просто стой пока, — Чон подошёл, чтобы немного сместить его в сторону, взяв его при этом за плечи. Чимин, опустив глаза, сделал несколько шагов назад, куда его толкал младший. — Я сейчас выставлю таймер. — Таймер? — Чимин проводил его взглядом. Чонгук быстро нажал на какие-то кнопки и бегом вернулся. Он знаком попросил Чимина смотреть на него, отчего тот моментально ощутил неловкость. Когда камера начала писком отсчитывать последние секунды. Младший неожиданно мягко коснулся подбородка Пака, приподнял и наклонился вперёд, чтобы поцеловать. Щёлкнула камера, Чонгук отстранился, а Чимин продолжал стоять, касаясь приоткрытого рта. — На фоне окна будут только чёрные силуэты, никто нас не узнает, — заговорил Чон. — А такая интимная фотография однозначно достойна занять центр. — Интимная, — повторил за ним старший. — Хён, спасибо, — улыбнулся Чонгук. Улыбка его стала неуверенной, а потом он снова наклонился и своровал второй лёгкий поцелуй, пока Чимин не пришёл в себя. Как раз в этот момент в коридоре послышались шаги и до них донёсся голос Тэхёна, который громко напевал какую-то песню. Младший поспешно отошёл к камере, а Пак, прикрывая раскрасневшееся лицо, уселся на стул в углу. — А вот и я! — возвестил Ким, входя в аудиторию.***
Произошедшее не давало Чимину покоя ни днём, ни ночью. Приближающийся праздник всех влюблённых усугублял ситуацию. Вокруг все то и дело говорили о романтических глупостях, подарках, свиданиях и… поцелуях. Потому, стоило Паку прикрыть глаза, как перед ним тут же возникало медленно приближающееся лицо Чонгука, после чего он, словно наяву, ощущал тепло его губ на своих. Воспоминания заставляли всё его нутро трепетать, а тело — подрагивать. Вопреки своим не то надеждам, не то страхам, никакого отвращения он не чувствовал. Чонгук его поцеловал. Потому что так надо было для выставки. Хотя кого он обманывал? Разумеется, мелкий воспользовался предложением самого Чимина и под удобным предлогом сделал то, что хотел. Ведь хотел же? Он же его любит? А Чимин позволил. И не то, чтобы жалеет об этом. Хотя стоило. Но он вспоминал мягкое прикосновение, тонкий аромат парфюма Чона, руку на своём подбородке и краснел. С каждым разом краснел всё сильнее. А проклятый Чон Чонгук вёл себя, как ни в чём не бывало. И Чимин подозревал, что будет вести себя так и дальше, если только он не поставит его на место. Ведь старший не гнал его. После признания именно Чонгук отдалился. Потом передумал и, сделав вид, что ничего не было, вернулся. Пак не противился. Потом они поцеловались, младший снова ведёт себя, словно всё у них, как обычно, а Чимин не возражает. Что в таком случае будет дальше? Его попросят попозировать для фотографии в стиле ню, а он опять спустит это с рук? С Чонгука станется… И понимал ведь, что пресечь надо это, а не мог. Боялся, что Чон снова отдалится, перестанет разговаривать, смотреть. Найдёт себе другую модель… Мысли о том, что его могут заменить, Чимин старательно гнал прочь. И он, чувствуя некоторое раздражение от них, продолжал молча терпеть выходки Чонгука. Тот не сильно злоупотреблял таким положением вещей, но по какому-то негласному решению между ним и Тэхёном, именно младший сидел рядом с Паком, шёл рядом с ним, помогал, о чём бы тот не попросил. Кстати, Ким то и дело стал пропадать. Он уже закончил с подготовкой к выставке, после чего заявил, что ему из-за прогулов теперь нужно подтягивать экономику и доносить работы и рефераты, а Чонгуку необходимо было мнение со стороны относительно его композиции фотографий, поэтому эта честь как-то сама собой легла на плечи Чимина. Он сам не понял в какой момент, но получалось, что он проводил в компании младшего фактически весь день. Либо они виделись на переменах, либо Чонгук ожидал конца тренировки хёна, после чего они вместе шли в здание фотографов. А уже позже он провожал старшего домой, хотя ему было не по пути. Чимин смутно что-то подозревал. И в поведении Чона, и в себе самом. А в день открытия выставки, разглядывая стенд Чонгука, а именно — снимок их поцелуя, он понял. Понял, что хочет вернуть этот день и повторить чёртов поцелуй. Стоило бы испугаться подобных мыслей, но Чимин ощутил лишь, как ускорилось его сердце при мысли об этакой дерзости. Заворожённо смотря на фото, где две тёмные фигуры соприкасались губами, он невольно коснулся своего лица. Щёки пылали, во рту пересохло. Их фотографию многие обсуждали. Не знали, кто на ней изображён, но видели, что это два парня. Кто-то откровенно возмущался, но продолжал торчать у стенда и смотреть на предмет осуждения, другие же хвалили смелость фотографа, поскольку тот не побоялся вынести в центр фото двух целующихся парней. Тэхён выпытывал у Чонгука, кто изображён на снимке, уже третий день подряд, но тот держался с завидным упорством. Чимину казалось, что Ким всё прекрасно знает, он не мог не узнать окно в их аудитории, но ему явно требовалось подтверждение своей догадки. — Очень нежно, — заметил подошедший Джин. — И смело со стороны Чонгука. Он намекает? — Боюсь, что не намекает, — негромко отозвался Чимин. — А заявляет прямо. На этом фото… мы с ним. Старший поднял брови и снова посмотрел на снимок. — Осуждаешь? — спросил Пак, ощущая неловкость. — Ни в коем случае. Это же было… добровольно? — Вроде того. Я не ожидал этого. Само как-то… Джин кивнул. Взгляд его стал более внимательным после признания Чимина, и он долго изучал фото, пока к нему не подлетел Тэхён и не утащил к своему стенду. Место хёна очень быстро занял Чонгук. — Мне нравится эта фотография, — сказал он, придвигаясь ближе к Чимину, чтобы их не слышали. — А тебе? — Красивая, — уклончиво ответил тот, больше всего опасаясь того, что младший начнёт расспрашивать о его впечатлениях. — Злишься? — Нет. И это была абсолютная правда. Сейчас, глядя на снимок их поцелуя, чувствуя рядом тепло Чонгука, вспоминая его признание, взгляды, прикосновения, Пак как никогда осознавал всю глубину его любви. И ему впервые в жизни хотелось принять её. И не только принять.***
День Святого Валентина был ожидаемо суматошным. Чимин пришёл в университет очень рано, чтобы избежать встречи с нежелательными поклонниками, которые по какой-то причине сильно смелели в этот день и лезли с признаниями и подарками. В студию они не решались проникнуть, поскольку знали, как Хосок и прочие танцоры относились к нежелательным посетителям, поэтому Пак не вылезал оттуда до самого последнего момента. Хотя на самом деле, в этот день в студии было мало людей. Тот же Хосок отсутствовал, был занят своей второй половинкой, с которой они решили провести весь день вместе, прогуляв занятия. Чимин нервничал. Нервничал, пропускал лекции мимо ушей и теребил сумку, в которой лежал скромный свёрток. Заканчивалась последняя пара, было уже четыре перемены, а он всё ещё не решился вручить Чонгуку подарок. Просто потому что очень боялся. Джин упоминал ещё в первый их разговор, как сложно было начать отношения, поменять привычную жизнь, перевернуть её буквально с ног на голову. И Пак сейчас очень отчётливо понимал почему. Он собирался признаться Чонгуку, что он, как ему кажется, влюбился в него. Кажется, потому что слабо представляет, что такое любовь. Но что он хочет попробовать построить отношения. И каким бы ни был ответ младшего, он заранее ввергал Чимина в ужас. Согласится встречаться? Тогда они будут целоваться, ходить на свидания, держаться за руки… Прямо как Хосок-хён и Юнги-хён. От одной только мысли Чимин начинал дрожать. А может и откажет. Прошла любовь, не нужен больше младшему. И вообще, он специально влюбил в себя хёна, чтобы отомстить ему отказом, когда тот признается. Чтобы так же страдал. И от такого варианта развития событий Чимин каменел. Поэтому он уже четвёртую перемену подряд не решался подарить Чонгуку свёрток, хотя они всё это время, как обычно, были вместе. Тэхён тратил перемены на то, чтобы склонить Джина на свидание. В этот раз он открыто заявил, что это свидание, а не просто сходим, посидим, выпьем. Нет, он хотел именно свидания. Джин упрямо отказывался, но Тэхён, не принимая такого ответа, каждую перемену подлавливал его то возле аудитории, то возле кафедры. Чонгук желал ему удачи, советовал не сдаваться, а сам все перемены развлекал непривычно молчаливого Чимина разговорами о всякой ерунде. Он ни разу не заикнулся о своей любви к хёну, оттого тот нервничал ещё сильнее. Занятия закончились. Тэхён прислал радостную СМС-ку, что добился своего и сейчас ведёт Джин-хёна на свидание. Чимин стоял, перечитывая сообщение раз за разом, не решаясь наконец поднять глаза на стоявшего рядом Чона. Сейчас они разойдутся и момент будет упущен. — Я провожу тебя, — сказал младший. Мог и не говорить, всё равно последний месяц они вместе уходят домой. Чонгук живёт недалеко, ему пять минут до университета, но он ведёт Чимина домой, выбирая долгий и малолюдный путь. И Чимин опять же никогда не возражал. Вся дорога занимала минут двадцать, иногда тридцать, если они останавливались около какой-нибудь витрины или фургончика с кофе. В этот раз момент расставания тоже оттягивали, как могли. Кофе Чимина уже давно остыл, и дом уже показался из-за поворота, а он всё ещё не решался. — Чонгук, — хриплым голосом заговорил Пак. — Да? — Я… я кое-что приготовил для тебя. С этими словами он, не глядя на остановившегося младшего, полез в сумку и выудил пухленький свёрток. Нечто, упакованное в алую гофрированную бумагу и перевязанное бечёвкой. Чонгук молча принял подарок. — Могу я открыть? Вмиг утративший голос Чимин нерешительно кивнул. Чонгук разворачивал свёрток осторожно и мучительно долго. Бедному Паку показалось, что прошла целая вечность, прежде чем из яркой бумаги показался блокнот ручной работы. Обложкой ему служила черная джинсовая ткань с потертыми белыми надписями, рисунками и кляксами, снизу выглядывало металлическое перо-закладка, сбоку приютился замок с ключиком, а центр обложки украшала металлическая винтажная надпись «I love you». Чимин поймал вопросительный взгляд Чонгука. — Открой, — сказал он, прежде чем младший что-либо спросил. Юноша кивнул и повернул в замке ключик. Белоснежные страницы раскрылись. Между ними Чонгук увидел небольшие записки. Их было множество, но все они были написаны от руки и значилось на них одно и то же. — «Прости, — вслух зачитал Чон. — Я был не прав. Я люблю тебя. Давай встречаться». Он раз за разом пробегал глазами по неровным написанным явно в момент сильного волнения строчкам, беззвучно шевеля губами. Только спустя минуту он поднял потемневший взгляд на Чимина, который не находил себе места. На бледных щеках выступил яркий румянец, покраснели даже кончик носа и уши, взгляд беспорядочно метался, но он заставил себя посмотреть в глаза Чонгуку, когда тот оторвался от чтения. Чимин подумал, что надо, наверное, что-то сказать. Того, что он написал, было недостаточно. В конце концов, он сильно обидел младшего своим отказом ранее. — Я… — Хён… Оба застыли в нерешительности. — Прости… — Я… Чимин смутившись, отвернулся. Чонгук неспешно спрятал блокнот в свою сумку. — То мы оба молчим, — улыбнулся он, — то говорим одновременно. — Да, — согласился Пак, потому что не знал, что ещё сказать. — А давай обойдёмся без слов? Наверное, это было правильным решением, поэтому Чимин кивнул. Но, если они не будут говорить, то как он поймёт ответ Чонгука? Как оказалось, ответ на этот вопрос был абсолютно простым и, действительно, слова были здесь лишними. Пользуясь плотной завесой снегопада, Чонгук махнул рукой на редких прохожих и притянул к себе хёна. Долгожданный поцелуй Чимин принял со счастливой улыбкой. Ему было холодно, потому что они уже давно стояли на морозе, но внутри него всё горело, когда Чонгук приобнял его за талию и коснулся губами его губ. Родной запах, родное тепло, родные губы. И страх куда-то отступил. Он жадно тянулся, привставая на цыпочки, и отчаянно цеплялся за плечи младшего, стараясь удержать его и не позволяя отстраниться. Чонгук действовал поначалу нерешительно, будто боялся, что Пак передумает, но чувствуя его напор, позволил себе действовать более раскованно. Они нехотя оторвались друг от друга, хотя Чимин продолжал крепко держать Чона, когда стало слишком холодно, а дыхание напрочь сбилось. Он хотел что-то сказать, но младший приложил палец к его припухшим губам. — Без слов, ладно? Просто… будь сегодня со мной весь день. И всю ночь. Оглушённый собственным сердцебиением, ошпаренный внутренним жаром Чимин кивнул, словно зачарованный глядя в глаза Чонгука. И позволил увести себя в ближайшее кафе. А потом они пойдут ещё куда-то. Неважно куда, главное — вместе. И Чимин точно будет усердным учеником, научится любить, быть любимым. Потому как первая любовь ещё и в такой праздник — это большое чудо.