Гроза Пустоши

«Кафе разбитых надежд» (по слухам, так окрестил его обокраденный на крупную сумму путешественник, направлявшийся в Город-Убежище), стояло на стыке торговых путей с севера на юг и с востока на запад. Это было широкое и приземистое одноэтажное здание, способное вместить около сотни человек, что для этих мест считалось очень много. Его даже сравнивали с заведениями Нью-Рино, так как оно могло себе позволить и холодильники, и светящуюся вывеску. Заведение посещали торговцы дурманящими зельями, наёмные убийцы, коммерсанты, проститутки, бродячие проповедники, профессиональные собиратели слухов и охотники – словом, все те, кто зарабатывал тем, что не сидел на месте. Но немало приходило сюда и случайных людей, ведь мало кто упустит возможность подкрепиться игуаной на палочке и горячей похлёбкой, глотнуть «Ядер-колы» и за отдельную плату помыться в бочке горячей воды. Здесь заключались сделки о поставке чего угодно куда угодно, разыгрывались спектакли бродячих артистов и, что важно, сдавалось несколько комнат, где измученные путники могли найти ночлег. Сюда пришла и Фокс, чтобы раздобыть взрывчатки для расправы с каннибалами. Рэндольфу её план поначалу казался нелогичным и чересчур сложным: он считал, что ей было бы куда лучше вернуться в банду, торжественно разобраться с предателем Китти при участии остальных Койотов, вместе уничтожить каннибалов и уже тогда объявить о своём уходе. -Заговоры никогда не составляются в одиночку, Рэнди, - ответила ему Катрина, когда он высказал свою точку зрения. У Китти есть в банде сторонники. Я ведь говорила уже: если я надумаю вернуться, то не дойду до базы живой. -По-твоему, он уже знает, что мы живы? -Он сволочь, но не дурак. Конечно же, он проверил. -Тогда не пойму, почему он не пристрелил нас, пока мы спали. -Наверняка их вождь поставил условие: я должна была попасть к нему живой. Помнишь, что я говорила? Без жён извне они вымрут на фиг! А тебя Китти просто не считал за полноценного бойца. Самонадеянность однажды его погубит. -А ты не думаешь, что он может поджидать нас прямо здесь? -Тем хуже для него, - сказала Катрина и толкнула металлическую дверь. Здесь было несколько чище и уютней, чем в обшарпанных трактирах Дена. По стенам и потолку не ползали тараканы, в зале горел хоть и тусклый, но всё же электрический свет, а в подсвеченных холодильниках влажно блестели бока бутылок с «Ядер-колой», на которые Рэнди уставился как на дивное диво. -Ого! Я столько слышал про неё! Может, возьмём по штучке? -Не стоит. К этой дряни привыкаешь с трёх раз. Потом без этой сраной «Ядер-колы» будут ныть кости, болеть голова да внутренности наизнанку выворачиваться. Этот аргумент из уст Катрины показался достаточно веским, чтобы желание Рэнди прошло. Но подсвеченные бутылки – это было всё равно красиво, и теперь он любовался ими просто так. -У вас тоже было так в Убежище? -В разы лучше, - ответила Катрина, мрачнея на глазах. Она обвела взглядом просторный зал, где расположилась компания из семи караванщиков (нагруженные брамины стояли недалеко от здания, охраняемые ещё двумя людьми), увидела за стойкой нынешнего владельца заведения – жирного чернявого коротышку в засаленной красной рубашке -и сняла с лица респиратор. Коротышка отступил на полшага. -Добро пожаловать, мисс! Что вам угодно? Чайку, может быть? – вопросил он, растягивая губы в заискивающей улыбке. Лет ему было двадцать пять – вряд ли больше. -Здравствуй, Мозес, - сказала Катрина, положив на стойку обе ладони. – Чай не лишним будет, это да. Особенно настоящий! -Организуем! – отозвался Мозес, встряхнув подбородками. – Что-то ещё? -Два супа из чечевицы и двух игуан. И по стейку с горошком на брата. -Запишем… -И свободную комнату с двумя кроватями. Мозес виновато посмотрел на отдыхающих караванщиков. И ещё более виновато – на Фокс. -Осталась только с одной, в конце коридора, - пролепетал он так, словно ждал оплеухи. – Вы же знаете, их тут разбирают, как горячие пирожки… -Ну что ж поделаешь… В тесноте да не в обиде. Скажи, а часто ли здесь бывает чёрный парень, с ирокезом, туннелями в ушах и весь в пирсинге? Толстяк покачал головой. -Ещё недавно постоянно приходил сюда - клиентов искать. Торговец взрывчаткой. Весь на понтах, Чёрным принцем себя называл… Я это дело просёк, ну и говорю: делись давай… -Короче!.. – сурово вымолвила Фокс. Привычку разговаривать командным тоном было не вытравить, и даже присутствие в зале двух дюжих охранников её не смущало. -Ну… Потолокся он тут, потолокся, хотел у меня комнату снимать, но я сказал «нет». А то б он взрывчатку там варить удумал и… - он широко взмахнул руками, изображая взрыв. -Я же сказала – короче! – сказала Катрина уже совсем свирепо. -Короче, этот ниггер ушёл пытать счастья в других местах. А он что – был нужен вам? -Вообще-то, очень. Вернее, нам позарез нужна его взрывчатка. Мозес облизнул пересохшие губы. Рэнди увидел, как покрылся испариной его лоб и снова мелко затряслись подбородки. Как только этот человечек вообще имел смелость держать заведение в самом центре калифорнийской пустоши? -Эммм… Ну, так уж получилось… Если б я заранее знал, я бы его для вас приберёг… Поверьте, мне жаль. Очень жаль! -Похоже, ты сорвал нам важное дело. – прижала его Фокс. -Слушайте, я и вправду не знаю, где он, - фальцетом пролепетал трактирщик, вцепляясь руками себе в волосы. – Вы же знаете, вам я врать не стану. Рэнди увидел, как настороженно переглянулись охранники, как тянутся к оружию их руки. Не перегнула бы палку Фокс… Или она и вправду до сих пор чувствует себя так, словно за спиной у неё - вся банда? -Ладно! Побыстрее там с едой, что ли…, - устало вздохнула бывшая рейдерша, порядком уставшая за время перехода по глубокому снегу. И Мозес нырнул на кухню. -Ты не нервничай так… - Рэнди положил руку Фокс на плечо, вновь удивляясь собственной дерзости. – Взрывчатка может быть в любом другом городе. Думаю, этот твой Принц – не единственный, кто делает её. И потом – может, ну их, этих выродков? Я уже давно… -А если они придут в твою деревню? Тогда что? Рэнди вспомнил про Джеки, и ему стало жутко. В ответ он лишь покорно кивнул, принимая план Катрины, каким бы безрассудным он ни был. -Он тебя боится… - сказал юноша, желая знать, в чём причина. -Он всего боится … Покойный папаша над ним издевался – вот труса и воспитал… А Тайлер, когда был жив, ещё и добавил – когда этого же папашу затаскал до полусмерти за своей лошадью. Мозес знает – стоит ему навлечь гнев Койотов – и охранники его не спасут. Катрина отошла от стойки и села за стол, в старинное кресло, почти целое; три его ножки были украшены медными лапками, имитирующими звериные, а четвёртая была «чужой» - от другой мебели. Рэнди сел по правую руку от спутницы. -Ты ведь расскажешь дальше, так? – спросил он. -Дай отдохнуть и поесть сначала, - сказала Катрина спокойно, но не допуская возражений. Ужин принесли очень скоро. Рэнди набросился на еду, как волчонок, Фокс ела относительно изящно и размеренно, упиваясь волшебным ощущением тепла и сытости, столь редким в её нынешней жизни. Она хотела попросить виски, но передумала, а вместо этого принялась за чай, грея ладони о горячую, грубой лепки, кружку. Впрочем, прежде, чем вернуться к рассказу, Катрина внимательно осмотрелась по сторонам – не может ли кто-либо её подслушать. -Дверь отъехала в сторону, - начала она, глядя перед собой рассеянным, словно невидящим взором. – И что же мы увидели? Небо? Солнце? Пустошь, может быть? Нет, мы увидели то, к чему были совершенно не готовы… Людей, одетых в тяжёлую броню. В руках они держали оружие – огромные пушки, ничем не похожие на наши жалкие пистолетики. Их лица скрывались под чудовищными масками. Гигантские насекомые в хитиновых оболочках – вот кого они мне напомнили. Я решила, что они посланы защитить нас от возможного нападения. Но как же я ошибалась! Катрина сделала ещё один глоток чаю, собираясь с духом, чтобы продолжать. Рэнди накрыл её ладонь своей, словно это могло её поддержать. -Мы не ожидали ничего плохого и поздоровались с ними. Они не сказали ничего и выпустили по нас очередь. Кто мог ожидать такое вероломство?! Я никогда не забуду, как страшно закричали люди позади нас, когда грянули выстрелы, и мы начали падать… Я рухнула на пол, придавленная телом Мэтью. А весил он почти сотню… Могучий ум и при этом гора мышц… Это его я должна благодарить за то, что пуля лишь оцарапала мне бок. Не знаю, сколько пуль получил он, но крови было много. Очень много… От потрясения или от удара головой я впервые в жизни потеряла сознание и только поэтому сейчас с тобой говорю. Меня приняли за мёртвую и свалили в одну кучу с убитыми товарищами. Я очнулась под грудой трупов, в комбинезоне, залитом кровью Мэтью и остальных - троих парней и двух девушек. Нас свалили недалеко от входа – там же, где и расстреляли. -Господи, но зачем? Чего они хотели – ограбить бункер? -В каком-то смысле. Но хорош перебивать… Наши враги ходили по убежищу: я слышала, как они что-то ломают и громят внутри. Никого из жителей здесь больше не было. В том числе моих мамы и папы. Но я не видела и тел, кроме тех, кого убили при мне, а потому надеялась, что родители ещё живы. В спасение тех, кого любишь, веришь до последнего. Катрина поставила кружку с чаем на стол и надвинула очки на глаза. -Если это тяжело, можешь дальше не рассказывать, - сказал Рэнди полушёпотом. -Тебе надо знать… Ты первый, с кем я говорю об этом… - вымолвила она, вытирая тыльной стороной ладони нос. – Столько лет прошло с тех пор, а ты – пришедший из какой-то задницы, ничего не видевший, вчерашний ребёнок, узнаешь всё первый. Наверное, так надо. Ещё недавно одержимый любопытством, Рэнди уже сомневался, хочет ли слушать эту историю дальше, ведь полные сил молодые люди, хладнокровно расстрелянные неизвестными пришельцами, - это было только начало. То, что следовало дальше, было, вероятно, ещё страшней. Но таков был взрослый мир, в котором ему предстояло дальше жить. Юноша встал и подал Катрине руку, намекая, что лучше беседу лучше продолжать за закрытыми дверями. Не трогая его руки, Фокс встала из-за стола. Рэнди не мог не заметить, какими взглядами проводили её караванщики несмотря на чёрную, наглухо закрытую одежду. Мозес предупредительно выдал им толстую сальную свечу, которая могла гореть если не всю ночь, то хотя бы половину: электричества здесь хватало только на кафе, комнаты освещались по старинке. Оказавшись внутри тесной каморки, где всё убранство состояло из железной кровати, крохотной тумбочки, кувшина с водой, тазика и вешалки, Рэнди уселся на пол, сложив по-турецки ноги и поставив рядом с собой свечу. Катрина повесила на вешалку плащ, стащила через голову вязаный балахон, расстегнула бронежилет и бросила их прямо на пол, оставшись в залатанных джинсах и тёмно-красной облегающей футболке с длинными рукавами. Вытянувшись на кровати и сложив, по обыкновению, руки за головой, бывшая рейдерша продолжала. -Я вышла через проём двери в убежище и очутилась в полумраке. Я оказалась не в пустоши, а в каменной пещере, и первым, что я увидела, был обгоревший труп какого-то животного. Судя по запаху, поджарилось оно совсем недавно. Приземистые существа шныряли вокруг. Я уже знала, что это гигантские крысы с собаку величиной; они стали первыми врагами Натальи и её первым ужином за пределами дома. Одна из тварей попыталась броситься и на меня, но я сломала ей ботинком челюсть, и тогда прочие разбежались. Вскоре я поняла, что всё ещё нахожусь в ловушке. В дневном свете, который проникал снаружи, я увидела, что выход из пещеры охраняет воин - один из тех, кто на нас напал: на счастье, когда я его увидела, он стоял ко мне спиной и даже не засёк шагов - вероятно, слушая разговор товарищей через вмонтированную в шлем рацию. Разделяло нас, наверное, метров десять. Из оружия у меня были нож и пистолет, они ничего не смогли бы сделать этой живой машине для убийства, вооружённой огнемётом. Я отступила вглубь пещеры и свернула в её ответвление, не имевшее выхода, судорожно прикидывая, как теперь быть. Несколько обугленных крыс лежало и здесь, я молилась, чтобы страшным людям не захотелось заглянуть сюда снова. Несколько раз я слышала тяжкие шаги воина, охранявшего вход: от нечего делать он бродил туда-сюда по туннелю, поджаривая крыс, попадавшихся ему на пути. Отблески огня, скрюченные тени... Я видела их на стенах и плакала от ужаса! Несколько раз ко мне подбирались уцелевшие крысы. Их оставалось штук пять или шесть, и намерения их были вполне понятны. Судя по запаху, я была раненым животным, которое вот-вот умрёт; я ужасно боялась, что они налетят гурьбой и вцепятся мне в лицо. Стрелять было нельзя: часовой мигом прибежал бы на звук. Но мне сослужил хорошую службу нож, до этого казавшийся бесполезным. Стоило воткнуть его одной из тварей в глаз, как остальные отступили, осознав, что я опасный хищник, а не умирающая жертва. И всё же я должна сказать крысам спасибо: с ними меня путали тепловые радары моих врагов, и часовой с огнемётом так и не заглянул за сталагмит, который меня прикрывал. Он вовсе не жаждал уничтожить всех крыс в пещере - просто развлекался, как мог, пока остальные занимались грабежом. Прошло почти два часа, прежде чем чудовища в броне покинули убежище. По запаху дыма и горелого мяса я поняла, что перед уходом они спалили моих мёртвых друзей. Будь мой обморок более глубоким, я бы разделила их судьбу. Я потихоньку подобралась к развилке, боковым зрением следя, чтобы крысы держались на достаточном расстоянии. Они проходили совсем рядом; я даже слышала, как внутри брони у них что-то гудит при ходьбе. Спрятавшись за камнями, я заставила себя на полсекунды выглянуть, посмотреть. Они уносили с собой системные блоки, ящики с книгами, диски, лабораторные образцы, трупы животных, которых я кормила ещё сегодня. Они не взяли ни еды, ни оружия. Знания, информация - вот что было важно. Когда они оказались снаружи, я подползла к выходу из пещеры и едва не ослепла от света, хлынувшего мне в глаза. Это мы сейчас знаем, что солнце куда тусклее, чем было когда-то. Но тогда оно жгло, как огонь. Тёмные очки хоть и треснули от удара, но оставались всё ещё при мне. Метрах в двухстах от выхода стояло пять больших машин с гладким обтекающим корпусом серебристого цвета. У каждой было по два крыла, и каждое из них имело винт с семью длинными лопастями. И каждая имела хвост, как у стрекозы. Мне, никогда не видевшей ничего подобного, они показались гигантскими, больше, чем это здание, но у страха глаза велики. Вспомнив занятия по истории, я унала в них винтокрылы ещё довоенного образца. Рядом с каждым стояло по человеку - в таком же доспехе, что и у остальных. Убийцы, шедшие колонной, разошлись по машинам, и вскоре я увидела, как зашевелились лопасти винтов, услышала гул, перерастающий в рокот. Взметая пыль вокруг и сверкая на солнце, они стали подниматься в небо и вскоре превратились в пять точек за горизонтом. Удивительно, что пилоты не шарахнули по мне из бортовых пулемётов: ведь я уже почти не пряталась. С замиранием сердца я пошла обратно в убежище, мысленно готовясь увидеть всех убитыми. Стараясь не смотреть на кучу обугленной плоти, из которой я недавно выбралась, я устремилась внутрь. Как ни странно, новых следов крови не было больше видно, как и любых других признаков боя. Я решила, что всех жителей согнали на нижний уровень и там либо перебили, либо просто заперли, но пока не понимала, зачем это было нужно. Я внимательно обследовала все этажи. В лаборатории ублюдки перебили всех наших животных, оранжерею по счастью не тронули. Но людей из убежища будто вымело. Сколько я ни кричала, ни звала - никто не ответил. До этого столь страшную тишину я слышала только в сурдокамере. -Что это? -Комната, где полностью темно и куда не проникает ни один звук. Попробуй высиди в ней час!.. Ты уже понял, что пока я лежала в отключке, подонки погрузили на свои винтокрылы всех и увезли с собой в неведомые мне края. Вещи в жилых отсеках лежали так, как их оставили перед сборами: папе с мамой и остальным не дали ничего забрать из личных вещей. Я, мечтавшая увидеть солнце, осталась одна в пустом подземном городе. Я лежала на родительской кровати в нашем жилом отсеке и захлёбывалась слезами, пока они не иссякли. Отчаяние лишило меня сил даже думать, как теперь быть дальше. Не помню, сколько времени я там провела - может быть, целые сутки. Пока не услышала чей-то очень странный голос, который вежливо со мной поздоровался; он был сухим и хриплым, будто кто-то говорил костями. Я вскочила на ноги и выхватила пистолет. И не зря: передо мной стоял огромный рептилоидный монстр, вооружённый длинными клыками, когтями и рогами. Здесь его знают как "Когтя смерти". -Чума! - поразился Рэнди. - И ты будешь утверждать, что выжила после такой встречи? -Это оказался разумный Коготь смерти - с таким же интеллектом, как у нас с тобой. Эти ребята тоже хищники, как их дикие сородичи, но вот к людям куда добрее, чем другие люди... - Катрина вновь тяжело вздохнула. -Так вот, этого звали Горис, и да, говорил со мной именно он; я не сразу привыкла к его шипяще-урчащему говору, и бедняге приходилось всё повторять по нескольку раз. Он рассказал мне, почему случилось то, что случилось... Организация, которая прислала тех людей, называется Анклав. Вкратце: они считают себя законной властью в Соединённых Штатах, которых больше нет. Глава Анклава величает себя президентом. У них несколько баз - в Тихом океане и, как я поняла, где-то на Карибах, где до сих пор есть нефть. Живут они лучше, чем кто-либо здесь: довоенные технологии не только сохранили, но кое-где развили до заоблачных высот. Отец Гориса Грутар появился в результате их эксперимента. Он и его подруга тоже были здесь; им дали задание - зачистить территорию от возможных свидетелей. Таких, как я. -Вижу, они не спешили подчиняться. Но зачем Анклав забрал всех из Убежища? -Для дальнейших опытов, Рэнди. Для разработки нового вируса им нужны были люди, на чей геном никак не повлияла радиация. Когда я узнала об этом, моё горе было куда большим, чем если бы я нашла всех расстрелянными на месте. Я попросила Гориса показать на карте место, где располагалась головная база Анклава - "Посейдон". Ведь должен был быть какой-то способ туда добраться... Когти Смерти говорили, что это безумие и что мне следует остаться в убежище под их защитой. Они могли прокормиться в Пустоши, охотясь на диких животных, а съестных припасов на складе мне хватило бы с головой на много лет. Но я не могла смириться с тем, что произошло, и должна была попытаться узнать, какая судьба постигла моих близких. К тому же, я опасалась, что солдаты Анклава однажды вернутся, хотя мои чешуйчатые друзья и уверяли, что молния не бьёт в одно место дважды. Я уже знала, какие опасности могу встретить в пути, но не была в достаточной мере к ним готова: против крупных хищников, супермутантов или патрулей того же Анклава моё оружие было слишком слабым. Много запасов я унести на себе не могла, но воды постаралась взять вдоволь, чтобы дотянуть до ближайшей деревни, которая, как было известно из старых записей, находилась в трёх-четырёх днях пути. Горис хотел меня сопровождать, но Грутар его не отпустил, считая сына слишком юным для таких приключений. На второй день моего путешествия я набрела на караванный путь: там была целая цепь из следов множества браминов. Но тут же на меня обрушилась первая же смертельная опасность - дикий собрат моих друзей. Жива я осталась лишь потому, что вовремя успела его заметить и швырнула в тварь своим рюкзаком. Пока ящер с остервенением его потрошил, я бросилась в рощу из колючих деревьев и кустов и кое-как, вся изранившись шипами, в ней укрылась. Заросли оказались настолько плотными, что существо размеров Когтя Смерти просто не могло сквозь них пробиться. Он издавал мерзкие скрежещущие звуки, ухал, рычал, крушил мелкие ветви своими страшными лапами, тянул ко мне морду и клацал челюстями, но, как видишь, достать меня не смог. Полуползком, стараясь не выколоть себе глаза, я стала протискиваться сквозь шипастый лес, изодрав в клочья свою одежду; то, что на моём лице сейчас нет шрамов - заслуга "санитаров", и только. Я намеревалась выйти с другой стороны; Коготь Смерти тоже мог оказаться умным и обойти рощу, но был ли у меня другой выбор? Без воды я всё равно бы долго не протянула. Выйдя на другой край леса, я услышала крики и шум стрельбы. Из моего укрытия было видно, что Коготь, возбуждённый запахом моей крови, напал на группу мужчин, которые вели с собой навьюченных браминов. Одного удара его страшной лапы хватало, чтобы снести человеку полчерепа или оставить его без лица. Увидев эту страшную расправу, я хотела поползти назад, чтобы забиться между корней, зажмурить глаза, зажать уши и тихо ждать, пока Коготь уберётся - ведь должен же он был когда-нибудь уйти! Но ужас сковал меня по рукам и ногам, не давая двинуться с места, пока один из путешественников, которого Коготь также собирался разорвать, не долбанул по нему из гранатомёта; свирепую тварь разнесло на куски. Спустя какое-то время я вышла навстречу оставшимся людям. Человека, одолевшего чудовище, звали Джек. С помощью другого парня он перевязал мои раны, дал мне поесть и предложил идти с его караваном. После всего, что я пережила, я была готова следовать за ним куда угодно, лишь бы не оставаться здесь одной. От потрясения я на время лишилась дара речи, и спутники Джека считали меня ущербной умом. Я не спешила их в этом разубеждать; напротив, я считала, что опасней показывать обратное. На третью же ночь один из спутников Джека неожиданно напав и придушив меня, попытался мной овладеть. Он даже не считал это чем-то плохим: оборванные дурочки вообще должны быть счастливы, что их тоже кто-то дерет. Если что, это был сарказм. Джек появился вовремя и избил того козла до кровавых соплей... Я даже услышала, как у того треснули ребра. А ведь у Джека была всего одна рука! Второй он лишился ещё раньше, тоже в схватке с какой-то тварью... -И ты, наверное, в него влюбилась? -Нет. Он был уже не молод, а мои глаза привыкли к более красивым лицам - дома, в Убежище. Вместе с тем я была так поражена его поступками, что отважилась с ним заговорить. Я не стала рассказывать, откуда пришла; слишком боялась, что хищники из Анклава будут меня искать... Так впоследствии и случилось, но намного позже. А сейчас мы шли в большой богатый город Нью-Рино - с товарами из Шэйди-Сэндс. Город поразил меня своим размером, а также многолюдьем, шумом и грязью. Опасности, которыми он кишел, были совсем иными, чем в Пустоши, особенно для одинокой девушки. Но к никто опасностям такого рода никто меня не готовил. Горис говорил мне идти к океану на запад, но у меня не было ресурсов для такого большого путешествия. Ни еды, ни оружия, ни денег. Пришлось задержаться в Нью-Рино и поискать какую-нибудь работу. Джек и здесь мне помог, пристроив меня в бар "Бешеная игуана", владельцем которого был его давний знакомый Хьюго. Место было запущенным и унылым, посетителей приходило мало, и зарабатывали мы сущие гроши. Хозяина это, может, и устраивало, но меня - никак нет. Поняв, что продолжаться так не может, я помогла старику привести место в порядок, заставила раскошелиться на декор и с моей помощью сделать мелкий ремонт. Дела сразу пошли веселее, а "Игуана" и сейчас наверняка считается приличным заведением. -Но ты со своими знаниями могла найти работу и поинтереснее! - отметил Рэнди. -И сразу оказаться в центре внимания! - возразила Катрина. - Образованных женщин даже в больших городах наберётся не больше двух десятков. Я опасалась, что Анклав будет искать меня: Грутар сказал, что их люди в пустоши повсюду, и резкое отличие от местных могло стоить мне жизни. Я там и сама едва не лезла на стенку от скуки: каждый день - стаканы, тарелки, бутылки, окрики старика, посетители, то и дело норовившие схватить за задницу, которым я не могла дать за это в морду, а должна была улыбаться. И ни минуты покоя, ни единой книги на полке! Спать я ложилась далеко за полночь, не чуя под собой ног от усталости, а копилка пополнялась ужасно медленно: почти всю выручку Хьюго загребал в свой карман. Иногда я жалела, что пули Анклава меня не достали... То, что нормально здесь, у нас считалось омерзительным. Ну вот у вас в деревне жители бьют своих жён? -Папа никогда не трогал маму. - покачал головой Рэнди. - Но родом он был из других мест... -Из каких же? -Он не рассказывал. А вот соседи часто друг друга лупили; то он её кулаком, то она его сковородкой... Папа такого не одобрял. -А сам что думаешь на этот счёт? -Но ты же меня била?.. -Эх, Рэнди, какой ты ещё маленький... Но об этом пока хватит. Как-то раз, идя по улице, я увидела яркую афишу, гласившую, что кабаре "Алые крылья" ищет девушек, умеющих танцевать. Дома я училась по старым видеозаписям в самых разных стилях; к тому же, физические данные позволяли мне красиво двигаться и быстро осваивать новые движения. Я уже знала, что такими объявлениями девушек часто завлекают в проституцию, но решила попробовать - слишком уж скучной и неприбыльной была работа в баре, а идти в лабораторию наркотика под названием "джет" я не хотела по личным убеждениям. К тому же, из этого бизнеса попробуй потом выйди... Люди, принимавшие меня в кабаре,удивились тому, как я танцую, а для меня в этом не было ничего запредельного; перед просмотром я ещё досадовала, что работа в баре не оставляла мне времени на подготовку, и боялась, что меня отфутболят. Но слишком много было забыто и утрачено, до меня их "танцы" сводились к качанию бёдрами и раздеванию под музыку. Они хотели подписать контракт в тот же день, но я не спешила и вернулась через двое суток; вслед мне катилась ругань Хьюго, называвшего меня потаскухой - он вообще любил это слово. Все мои вещи по-прежнему помещались в одном рюкзаке, одета я была кое-как, но настроение было уже совсем иным. Красивые девушки, приезжавшие в Нью-Рино из других мест, делились на две категории. Те, что не желали работать, отправлялись в "Кошачью лапку" и другие бордели. Те, что готовы были вкалывать, шли в "Алые крылья". Но красивых девушек вообще было мало, и здесь мне очень повезло. Я стала звездой почти сразу, не особенно напрягаясь; публика впадала в экстаз, стоило мне появиться на сцене. Я сняла приличную комнату рядом с работой, обзавелась оружием - словом, встала на собственные ноги. Почти все наши девушки подрабатывали ещё и тем, что принимали от состоятельных персон всякого рода предложения. На меня такие предложения сыпались градом, но я отбивалась от них, как могла. У меня в голове не укладывалось, как это возможно - спать с человеком, к которому не испытываешь даже симпатии. Моя недоступность обеспечила мне ещё большую славу. Хорошо ещё, что я предусмотрительно выступала в маске на пол-лица, иначе мне б и на улице проходу не было. Вне сцены я одевалась, как парень, и разве что не посыпала голову пеплом - так, что было и не узнать. Иногда меня навещал после работы Джек. Он сильно волновался, что я пойду по дурному пути, как это случается со многими. А ведь я и ему не рассказывала, что собираюсь идти к океану и отчаянно нуждаюсь в деньгах. Даже ему... Поначалу я не замечала странных огоньков у него в глазах. Для меня само собой разумеющимся было то, что мы лучшие друзья, и я уже подумала - не позвать ли его с собой на запад? Ведь добираться до Анклава в одиночку будет ой как непросто! Но в тот вечер всё пошло через задницу. Мы с Джеком выпили в кабачке подальше от "Алых крыльев", и он, как обычно бывало, проводил меня домой. Я, не ожидая ничего плохого, позволила ему зайти за мной в комнату. И тут его единственная рука обхватила меня за талию, обрубок второй лёг на спину. От неожиданности я оцепенела, как котёнок, которого прихватили за шкирку, а он прижал меня спиной к стенке и своими губами стал искать мои, нашёл и впился, словно хотел укусить. Я попыталась оттолкнуть его - сначала легонько, но он, видать, воспринял это как игру и прихватил меня за грудь. Тогда мне стало по-настоящему страшно. Я резко дёрнула коленом вперёд и вверх... А когда его согнуло пополам от боли, пинками вытолкала его за дверь и подперла её шкафом. Потом повалилась на кровать и зарыдала. Мой лучший друг, годившийся мне по возрасту в отцы, - такой сильный, несмотря на увечье, такой благородный вопреки жестоким нравам пустоши, оказался такой же похотливой свиньёй, как и те, что пытались лапать меня в баре и подстерегали у чёрного хода в кабаре. Сейчас я не стала бы так убиваться. Но тогда мир словно рухнул во второй раз... С тех пор Джек не заходил ко мне. Да и я избегала появляться там, где могла его встретить. У меня никого не осталось. Рэнди показалось, что в глазах у Катрины блеснули слёзы. Она вытянулась на кровати, по-покойницки сложив руки на груди и глядя в потолок невидящими глазами. Вскоре после этого закончилось и моё пребывание в Нью-Рино. Анклав пронюхал-таки обо мне. Сейчас я понимаю: было бы странно, если б этого не случилось. Однажды после выступления хозяин "Алых крыльев" вызвал меня и сказал, что один богатый посетитель предлагает мне и заведению кругленькую сумму за приватный танец - в отдельной комнате, только для него. Такое я уже делала - и к счастью, без последствий. Но мне показались странными глаза босса. И голос, которым он говорил. Я пожаловалась на усталость и сказала, что всё равно не смогу отработать, как надо, так что пусть ищет другую девочку - посвежее и погрудастее. Но он пригрозил, что вышвырнет меня на улицу, если я откажусь. Таким я никогда его не видела, что укрепило мои опасения. Я рассчитывала, что успею улизнуть по пути из гримёрки, однако за дверью меня поджидал один из охранников. И такое тоже происходило впервые. Я была танцовщицей, а не шлюхой, и раньше никто ни к чему не принуждал меня силой. Когда за моей спиной захлопнулась дверь, я увидела в кресле высокого холёного мужчину лет тридцати в серой одежде - чистой и абсолютно целой. У него были мощные руки бойца, слегка волнистые чёрные волосы, широкие, но аккуратные брови, глаза изумительной синевы. Он походил на одного из наших и мог бы мне понравиться, но я уже понимала, кто передо мной. "Музыка у меня с собой, - сказал он. - Танцуй под неё". Незнакомец нажал кнопку на квадратном кулоне на шее, и зазвучала давно знакомая мне древняя песня. Я начала двигаться, следя глазами за каждым его движением и пытаясь высмотреть, где у него может быть нож или кобура с пистолетом. Его плащ, в котором также могла быть пушка, висел в этой же комнате на стуле - но слишком далеко, чтобы до него добраться. Я танцевала, как никогда в своей жизни, пытаясь превзойти саму себя, очаровать его, обольстить, удержать его внимание, пока выстрел или бросок ножа не оборвёт мою жизнь. Я мысленно прощалась с отцом и матерью, Грутаром, Горисом и даже Джеком, но продолжала улыбаться убийце, как своему любимому... Рэнди ощутил, как у него в глазах становится горячо, и вытер их тыльной стороной ладони, чтобы этого не заметила Катрина. -Он велел мне подойти ближе, но я сделала вид, что не услышала, и сбавила темп, чтобы вовремя среагировать на любую атаку. Но тут он поднялся сам, неслышной поступью подошёл сзади и положил свои горячие руки мне на талию. Он не спешил. Он растягивал удовольствие, наслаждаясь моим оцепенением, ошалелым биением моего сердца, моей полнейшей беспомощностью. Он тронул губами моё плечо. Его руки скользнули вверх по телу, задержались на груди, а затем он попытался взять меня за голову. Ясное дело, чтобы коротким движением свернуть шею. И тут, за полсекунды, я ударила первой - основанием ладони. С разворота. Вложив в удар всю массу своего тела. Весь свой страх. Всё своё отчаяние. Под моей ладонью что-то хрустнуло и чавкнуло; убийца повалился на пол, обливаясь кровью. Его носовая кость вдавилась в мозг, зрелище было ужасающее; к счастью, он умер в одно мгновение. А музыка продолжала играть... Я обыскала плащ; в нём обнаружился заряженный плазменный пистолет. Был там и электронный прибор с картой. В нём я нашла подтверждение того, что меня действительно хотели убить, и указание места, откуда лейтенанта Флэннегана, как его звали, должны были забрать после моего устранения. Той ночью я бежала из города, надев на себя все вещи Флэннегана и укрывшись его плащом - тем самым, в котором путешествую сейчас. Перед этим я заскочила к себе - забрать отложенные деньги. Электронный прибор, по которому меня могли найти, я утопила в выгребной яме, "выжав" из него всё, что надо было знать. Как бы ни тянуло меня прийти на обозначенное место встречи, где винтокрыл должен был забрать агента, я понимала: одной мне не справиться даже с одним воином Анклава в броне и при оружии. Надо было запутать следы и на какое-то время спрятаться. Подходящим местом я сочла город Брокен-Хиллз, населённый мертвяками и мутантами и живущий за счёт добычи урана. Люди, которые не боятся такого соседства, тоже приезжают туда жить. Я решила пересидеть там и докупить всё, что было нужно для путешествия на запад. Вижу, тебе с трудом верится в мой рассказ. Просто мне очень хотелось жить. Никаких иных мыслей в голове у меня тогда и не было. Я всё это сделала на пределе человеческих сил, сама до конца не пойму, как. Спасибо моим учителям за подготовку, все испытания того стоили... Прости, но сейчас говорить я не хочу. Нужно сделать передышку. Всё, что случилось потом, слишком тяжело вспоминать, а я уже устала. Только сейчас я поняла, как я устала! Фокс набрала воздуха и шумно выдохнула. Её чёрные волосы, словно змеи, расползлись по подушке во все стороны. -Чёрт... Мы забыли вымыться... Ну, значит, завтра, - полушёпотом проговорила она, повыше натягивая одеяло. - А ты чего там сидишь? Спать не хочешь, что ли? Рэнди вздрогнул, сбрасывая с себя странное оцепенение. Вместо того, чтобы просто лечь рядом с Катриной, он подполз на коленях к кровати и, собрав всю свою дерзость, взял её руку. Ледяную. -Да ты замёрзла! -Нет. Они такие всегда. -Глупости! Ты просто замёрзла очень сильно. И очень давно. Сердце Рэнди колотилось, как перед прыжком через пропасть. Он как следует размял и погрел ладонь девушки из Убежища своим дыханием, а затем, прижав её левой рукой к своей груди, склонился над лицом Катрины и осторожно поцеловал её в оба закрытых глаза. В следующую секунду бывшая рейдерша уже лихорадочно стягивала с него одежду. Голый по пояс, Рэнди освободил её из футболки и замер от восхищения, глядя на тело сияющей белизны, в котором удивительно сочетались изящество и сила. Медленно, робко его рука опустилась на обнажённое плечо Катрины и замерла, не смея скользнуть ниже. -Что cлучилось? - спросила она. -Мне предупредить тебя надо... -О чём же? -У меня... у меня это в первый раз. Рэнди ожидал, что его поднимут на смех. Но Фокс поцеловала его в шею и ответила: -У меня тоже! -Но как? - поразился Рэнди. Девушка, побывавшая у бандитов в плену, никак не могла сохранить девственность. -Так, как сейчас, - впервые. -Ну, хорошо... - сказал Рэнди, исступлённо прижимая её к себе.