Искры

Что есть тайна? Вот, к примеру, если я один знаю нечто, то это нечто, несомненно, секретно. А если это самое нечто знают двое? Трое? Несколько тысяч? Вроде бы, очевидно: когда секрет знает целый народ, то это уже как бы не секрет. Вроде бы, очевидно, но, как выяснилось – на практике целый народ смог утаить… нечто. Очень важную инфу. Как? Н-да… сейчас у меня много времени на отвлеченные размышления: я заперт в тесной спаскапсуле; таймер выкручен до предела, это значит: крышка не откроется еще минимум сто часов. Что мне остается? Только спать, глотать безвкусную жижу концентрата и думать, думать… В первые часы своего заточения я метался, ощупывал гладкие внутренние стенки, пытался найти выход. Однако, что в такой ситуации может сделать человек без инженерного образования? И без инструментов. И без справочников. Капсула спроектирована таким образом, чтобы ее было невозможно открыть изнутри самостоятельно. Почему? Да потому, что обычный неподготовленный гражданин, попадая в угрожающую жизни стрессовую ситуацию, обычно ведет себя неадекватно. Замирает, как будто игнорируя происходящее. Или впадает в истерику, начинает хаотично двигаться и совершать поступки бессмысленные или даже опасные для собственной жизни. В первые перелеты очень многие гибли именно из-за собственных бестолковых действий: поддавшись панике, люди распахивали люки прямо в открытом космосе! Подобное мнится невозможным – даже ребенок в курсе: человек без скафандра не может выжить в пустоте. Однако, если у вас, скажем, клаустрофобия, или вас разъединили, допустим, с ребенком и вы рветесь к нему, или вы просто до трясучки боитесь тесноты и одиночества (капсулы-то одноместные), то на пике эмоций подобное поведение выдает почти каждый первый. После нескольких крупных аварий стало ясно – систему эвакуации надо совершенствовать. С учетом всех особенностей психики. Инженеры и психологи объединились, разработали протокол. На каждом космическом корабле появился особый отряд, состоящий из тщательно протестированных мужчин (женщин на первых порах не брали вообще). Этот отряд при первых признаках катастрофы – что во времена первых перелетов не было редкостью – оперативно препровождал пассажиров в спаскапсулы. Сотрудникам при этом разрешалось применять силу и спецсредства, это обговаривалось в подписываемом договоре на транспортировку. Претензии по поводу каких-либо травм потом, по прилете, не принимались. Хотя, страховка была. За отдельную плату, естественно. А что? Межпланетный туризм – вещь недешевая. И небезопасная. На деле это все выглядело так – стоило завыть ревуну, крепкие мужички врывались в каюты, довольно невежливо хватали пассажиров, при первых намеках на возмущение в ход шли кулаки и дубинки с шокерами. Затем людей запихивали в спаскапсулы, блокировали их там и ставили таймер на то количество часов, которое рекомендовал компьютер. Затем, в зависимости от типа катастрофы, капсулы или выбрасывались наружу, подальше от корабля – это в случае угрозы взрыва нестабильного двигателя – или оставались в ангаре – это в случае разгерметизации. Конечно, было множество недовольных подобной системой. Билет стоил немалых денег, естественно, люди были настроены на комфортный перелет, а не это вот все. Какое-то время дело не двигалось с мертвой точки, но потом вал исков все-таки убедил глав компаний в том, что систему требуется сделать более милосердной, а не просто безопасной. Сейчас все работает несколько иначе. Пассажиры перед отлетом проходят обязательное тестирование, по итогам происходит распределение на классы – от первого до десятого – по уровню эмоциональной нестабильности, некоторым вообще рекомендуют отказаться от поездки или воспользоваться седацией на время перелета. Я с первого полета входил в первую, самую «крепкую» на голову группу. Это значит, что в случае экстренной ситуации меня можно привлечь для помощи экипажу, и в капсулу я пойду одним из последних. А теперь… так уж вышло, что в спаскапсуле я оказался первым. И единственным. Во всяком случае, когда я пробегал, огромный ангар был пуст. И тут мы приближаемся к основным вопросам, которые меня волнуют: живы ли еще пассажиры? То, что произошло… это их убило или все-таки нет? И какая судьба ждет в итоге меня? Что случится, когда сработает таймер, и я выйду из убежища, в которое меня силой затолкал Рагху? Встретит ли меня корабль, наводненный мертвецами? И как так получилось, что мы, выходит, ничегошеньки не ведали о своих ближайших соседях, хотя знаемся с вишалийцами уже более ста пятидесяти лет? Собственно говоря, к чему были мои рассуждения о тайнах и о тех, кто их хранит – как, ну как целый, мать его, народ утаил от человечества громадный, огромнейший секрет? И никто из представителей этого народа ни словом - даже под кайфом, даже бухой в дымину, даже в минуту страсти – не обмолвился об этом? Не понимаю… *** Наверное, стоит вернуться к началу. Мой отпуск начался не очень – дико болела голова. Думаю, это был предвестник заболевания, потому что буквально на следующий день на меня навалилась температура, и первые несколько дней полета я провел в каюте, глотая лекарства. Повезло, что на лайнере есть зона «продаж» и аптечные товары входят в ассортимент. Так как мне было совсем паршиво, за снадобьями ходил стюард, он же носил еду и вообще – присматривал. Все-таки хорошо, что времена первых перелетов давно остались позади и никто не тащит меня в карантин! Тогда, много десятков лет назад, летать было весьма и весьма небезопасно, ну, я об этом уже упоминал - все время соскальзываю мыслью на исторические факты; друзья уже привыкли, что я постоянно вворачиваю: «А вот раньше!..». Можно сказать, что я с большим интересом отношусь к истории, истории освоения космоса – в том числе. Правда, память у меня не очень цепкая, я много читаю, но запоминаются лишь крохи. Поэтому частенько перечитываю – освежаю, так сказать. Может быть, свою роль в этом плохом запоминании играет то, что работа абсолютно не связана с умственной деятельностью. Я – продавец. Самый обычный винтик в огромной потреблядской машине. Работаю сменами, которые иногда длятся целые сутки. В основном беру ночные – оплата выше. Конечно, даже с учетом этой оплаты, я бы не смог трижды в год мотаться на другие планеты. На самом деле мой основной источник дохода иной – я сдаю несколько квартир, оставшихся от родни. Вопрос – зачем же тогда уродоваться на работе? Просто я уверен: если совсем ничего не буду делать – чиканусь. Буду целыми днями в игрухи рубиться и бухать и в итоге сопьюсь. Ну нафиг. Вот и хожу я на тупую работу, даже думать о ней неохота! Хорошо, что впереди – несколько недель отпуска. В этот раз я раскошелился, все-таки юбилей у меня. Тридцать пять. Ну, может, и не такой уж круглый юбилей, но отдохнуть мне требуется. Последние трудовые недели были не из легких. А все из-за приближающегося Праздника Единения - народ как с катушек слетел! В магазинах – просто толпы. В проходах не протолкнуться. Люди шли и днем, и ночью, мельтешили, мешали продавцам разложить товар, все время лезли под руки с разными вопросами. Меня это повальное нашествие жутко бесило – прут ведь не разбирая дороги, задевают полки, роняют товар, проходят мимо упавших вещей с независимым видом, даже и не подумав поднять, толкают друг друга и меня. В магазине – гул, как будто пчелы налетели. А еще товар разбирают с такой быстротой, что приходится по три раза за ночь заполнять одни и те же полки. То есть работы – в три раза больше, чем обычно. Самое же главное – начальство не волнует то, что у нас запара. Никто и не подумал нанять побольше сотрудников, как хочешь – так и вертись! К утру определенные товары обязательно должны быть в изобилии, администратору плевать, если за три минуты до его прихода покупатель выгреб забитую полку дочиста. Раз полка пуста – будь добр заполни и побыстрее! Короче, упахивался я так, что утром брел домой, не чуя ног и почти не видя покрытия, по которому ступал. Чувствовал себя неважно уже давно, но болеть-то нельзя! Иначе все на девчонок свалится, а они без меня не вытянут. Таскался на работу, несмотря ни на что, а теперь, в отпуске, видимо, расслабился и – заболел! В общем, валялся я, валялся, потом настои, наконец, поставили меня на ноги, я принял душ, переоделся, поставил режим дезинфекции и пошел прогуляться по кораблю. Развлекательная зона была разделена на три части – для семейного отдыха, отдельно для детей и для взрослых. Там, где потягивали пиво папы и беседовали мамы, я задерживаться не стал – большинство аттракционов были рассчитаны на детей, а взрослые расслаблялись в кафе, лениво посматривая на резвящихся чадушек. В той секции, где бесились дети, мне тоже нечего делать, да меня бы и не пустили. В целях безопасности вход был разрешен лишь взрослым с совсем маленькими детьми. Ребятишки старше двенадцати лет должны были носиться по площадке сами. А вот и «взрослая» зона. Так… казино и игровые автоматы я миновал. Не люблю. О, «тихий» сектор, и там - библиотека! Это очень удобно – бесплатно скачиваешь книгу на свой планшет и читаешь. Правда «вынести» некоторые книги не получится – при выходе из сектора они сотрутся, этого требует защита авторского права. Но тут диванчики стоят, пуфики, можно взять себе напиток и потягивать, пока читаешь. Ох, даже гамачок для сибаритов! Эх, жаль – он занят, а то я бы покачался… вот такое времяпрепровождение – для меня. Я просмотрел список доступных книг, приятно удивился их разнообразию, из природной жадности скачал сразу четыре – ну и что, что сотрутся, сейчас буду читать все одновременно! От чтения меня оторвал сигнал тревоги. Точнее, сначала мне показалось, что это тревога, а потом я прислушался и понял, что это всего лишь сигнал всеобщего сбора. Перед каждым полетом я тщательно перечитываю инструкцию и внимательно просматриваю все планы, поэтому никаких проблем с поиском актового зала у меня не возникло. Счетчик на входе пересчитал пассажиров, когда набрался необходимый процент, к нам вышел капитан и сообщил, что кораблем был получен сигнал бедствия. - Действуя по инструкции, я принял решение о спасении дружественных землянам вишалийцев. На борт принято двадцать представителей этого народа. Их корабль непоправимо поврежден, пятеро получили травмы разной степени тяжести. Перевес компенсирован сбросом груза компании-перевозчика, но осталась проблема размещения. Так как на корабле нет лишних кают, вишалийцы будут подселены к другим пассажирам. Прошу проявить понимание. Номера кают… Н-да. Я занимал отдельную каюту, при этом не вез с собой детей и животных, естественно ко мне тоже подселили жильца. Протестовать бесполезно. Подобное самоуправство весьма раздражает, но на корабле действуют свои законы кому, как не мне, это знать! При агрессивном возмущении капитан может ввести чрезвычайку, покориться его решениям придется все равно. Я не стал тратить время, выслушивая шум-гам и участвуя в дебатах – все равно капитан на корабле почти Бог, как он сказал, так и будет. Даже компания не может отменить решение капитана. Вот уволить его постфактум – это да, может. Однако, практика показывает, что подобные увольнения крайне редки. Капитан – это не просто человек, прошедший курсы. Невероятно жесткий отбор, долгое обучение, постоянные проверки и срезовые экзамены. Академия выпускает первоклассных спецов, но из-за отсева во время обучения их настолько мало, что еле-еле хватает. Компании-перевозчики расхватывают выпускников, как горячие пирожки. Кроме того, у капитанов свой профсоюз, стоит обидеть одного – могут забастовать все, а это будет катастрофой. В общем, раз капитан сказал подвинуться, надо двигаться. Я погрустил немного, да и пошел в библиотеку. Когда вернулся, меня уже встретил внимательный взгляд нового жильца. Вишалийцы внешне очень похожи на людей. Только оттенок кожи зеленоватый. И, говорят, волосы на ощупь немного отличаются. А так: две руки, две ноги и так далее по списку – все, как у нас. Наверняка есть какие-нибудь особенности физиологии, но мне о них ничего не известно. То есть, если так посмотреть – мужик как мужик. Ну, скорее все-таки парень, лет двадцати-двадцати пяти по виду. Хрен знает, сколько лет ему на самом деле. В общем, мы поздоровались, украдкой разглядывая друг друга, и… каждый уткнулся в свой планшет. У меня сохранились две книги, и я, завалившись на кровать, продолжил их чтение. Новому жильцу пришлось довольствоваться креслом. Меня немного волновал вопрос – а где этот чувак собирается спать? Лично я не собирался жертвовать ему свою кровать! Но и на полу спать как-то глупо. Вишалиец мог бы устроиться на кресле, но это тоже не очень удобно. Через несколько часов парень начал вертеться, мне тоже уже надоело читать. Пора бы прикорнуть. Кажется, придется нам все-таки прервать молчание и договориться о спальных местах. Я все еще обдумывал эту мысль и прикидывал – стоит заговорить самому или пусть нежданный гость сам выкручивается? А вишалиец уже начал действовать. Он исчез в смежном санузле, пошумел душем, вышел в одном полотенце и уверенно лег рядом со мной. Ну и что дальше? Мы вообще-то на покрывале, его же снять еще надо и как-то это слишком нагло – хоть спросить-то моего разрешения, чисто символически, мог бы! Возмутительно просто! Сказать что-нибудь протестующее или - ну его? Стоит ли портить себе нервы, он наверняка ответит как-нибудь резко, а нам еще много дней жить бок о бок… Пока я тяжеловесно раздумывал на тему: «а не терпила ли я?», вишалиец поелозил, потом потянулся ко мне руками… сначала положил их на мои голые предплечья, но долго его руки там не задержались, съехали вниз, задержались на корпусе, пробрались под футболку, приласкали живот, покружили по груди. Его ладони сразу поразили меня своей мягкостью. Они были невероятно приятными: не холодными и не горячими, идеально-теплыми, гладкими, нежными… когда меня трогают посторонние я обычно не в восторге, а тут ну просто не хотелось, чтобы он прекращал. А он и не прекращал. Все гладил, я млел, не потакая этому его порыву, но и не сопротивляясь, просто плыл по течению и ждал, к чему же это все приведет. Если бы вишалиец остановился в тот момент, я бы, пожалуй, просто перевернулся на бок и заснул. Парень меня, конечно, заинтересовал, но… да, сам бы я не стал ничего предпринимать. Однако, вишалиец не останавливался. Он начал меня раздевать осторожными плавными движениями, от его мягких прикосновений я словно бы уплыл, было так хорошо, что сама мысль о сопротивлении начала казаться просто кощунственной. Пришло время поцелуев. Его губы прикасались к коже слегка-слегка, вызывая легкое ощущение щекотки. Словно крыло бабочки прошлось или перышко. Он все делал так осторожно-медленно, так плавно и неспешно, совершенно без нажима, было чувство – одно недовольное слово и все прекратится, но останавливать его абсолютно не хотелось. Меня никто еще так не нежил и не обглаживал. В определенный момент мне подумалось, что я слишком пассивно лежу. Какая-то игра в одни ворота получается. Не обидно ли ему стараться, в то время как я лишь расслабляюсь, неловко поглаживаю доступные участки тела и смущенно улыбаюсь в ответ на его солнечную улыбку? С другой стороны, он же меня не тормошит… Ох, ну и ладно! В другой раз исправлюсь. Думаю, он, в смысле – другой раз – будет. А в этот раз полежу бревнышком, он же первый начал и темп сам задал такой медленный, на расслабоне… в общем, это был самый классный и самый ленивый секс в моей жизни. Обычно я стараюсь быть поактивнее, хотя ощущение неповоротливости – словно мне мешают собственные руки-ноги - не покидает. Наверное, я неловкий или еще что. Зато, как выяснилось, пока я изображаю из себя тюленя на солнце – то есть неподвижно кайфующую тушку – чувствую себя вполне комфортно, и конечности очень даже изящно раскладываются. Я уж думал, мы вообще ни словом не перемолвимся, в принципе во время секса болтать не обязательно, но когда по ощущениям прелюдия должна уже была перейти во что-то более существенное, вишалиец заговорил: - Рагху. Это мое имя. У нашего народа строгие законы, незарегистрированные партнеры обязаны дать задокументированное согласие на интимный контакт второго уровня. - Чего? Второго уровня? А, стой, я понял – прелюдия, поцелуи всякие – это первый уровень, а секс с проникновением – второй. - Да, вот, - Рагху постучал пальцем по узкому браслету и быстро проговорил, - Я, Рагху, подтверждаю добровольность со своей стороны. Потом он приблизил браслет к моим губам, и я тоже подтвердил «добровольность». Забавные у них законы. Дальше все продолжилось в том же ключе, что и началось – меня еще немного погладили, потом очень деликатно перевернули на живот и неспешно оттрахали. Все так аккуратненько, с поцелуйчиками и нежными прикосновениями. После такого неожиданно приятного завершения вечера, вишалиец обнял меня своими мягкими руками, и я заснул словно младенец. То есть завязка истории вроде не предвещает ничего такого уж ужасного, верно? Ну, что плохого может случиться – милый ласкучий сосед с зелеными глазами и таким рельефом, что любая модель обзавидуется, ежедневный нежнейший секс и никакого мозговыносительства, претензий и тому подобного! Мы вообще почти не разговаривали – вишалиец часами ковырялся в своем планшете, я читал. Иногда мы перебрасывались парой фраз на нейтральные темы. По-моему, идеально. Конечно, мне было бы интересно послушать рассказы про жизнь на другой планете, совершить, так сказать, виртуальный тур, а еще разбирало любопытство – что же там такое случилось на вишалийском корабле? От чего авария? Или это еще неизвестно? Однако, Рагху молчал, а я не считал себя вправе навязываться. Может, ему нужно время, чтобы отойти от всего произошедшего, а может, он просто не любит трепаться. Короче, я не лез. А потом начался трэш. Я был в столовой, когда это произошло. Значит, - время обеда; помещение заполнено под завязку, ровный гул разговоров, ничто не предвещало беды. Внезапно перед моими глазами что-то мелькнуло. Искра. У меня сердце упало куда-то в желудок! Откуда в космосе взяться искрам? Я занервничал, тем временем этих маленьких огоньков становилось все больше. Они плыли по воздуху, переливаясь золотым, розоватым, оранжевым, немного светясь. Люди заохали, показывая на искорки пальцами, а у меня отлегло – я не один их вижу, значит, все нормально… Пассажиры зашевелились, пытаясь выяснить источник этих симпатичных блесток. Однако, как оказалось, источник не очень-то привлекательно выглядит. Существо, вломившееся в зал, было весьма причудливо – серое тело будто бы состояло из переплетения чего-то, напоминающего ветки. Первое впечатление от его массивной фигуры было странное: с одной стороны, чудище было неповоротливо и неловко настолько, что натыкалось на столики и роняло стулья. С другой, судя по размеру, оно было сильно. Оно громко стучало ногами, издавало булькающие звуки и тянулось отростками к ближайшим людям, а от его головы и плеч поднимались те самые искорки. Люди на мгновение замерли в ступоре, потом истошно закричала женщина, заплакал ребенок, этот рев подхватили другие дети, люди очнулись от шока, зашевелились, вскакивая со своих мест. Хаос получился неимоверный, кто-то рванул в служебные помещения, кто-то на выход, все кричали, падала мебель. Создание перекрывало собой основной выход, запасные открылись не сразу – была некоторая заминка. Пока люди стучали в запертые двери, создание двигалось к ним. Несколько мужчин посмелее попытались оттолкнуть неизвестное существо, используя в качестве подручных средств обороны стулья. Один из них подошел чуть ближе и тут же был обвит тоненькими жгутиками, которые выметнулись откуда-то из центра тела чудища. Я стоял чуть в стороне, наблюдая. Надо сначала понять, хотя бы приблизительно, что это за создание, а уж потом лезть. Мне оно все больше всего напоминало какое-то хищное растение. И цвет такой… древесный. И нежно-зеленые жгутики. И руки-ноги похожие на лианы, все это навевало ассоциации со флорой. Мужик заорал, как сирена, я был уверен, что несчастного просто раздавит в течение нескольких секунд – эти жгуты казались прочными, держали мужика так, что ему было не шелохнуться; однако, вскоре стало ясно, что путы не сжимаются. Наоборот, существо вроде как успокоилось, прекратило движение, а потом и вовсе – развернулось и утопало обратно в коридор, унося с собой блажащего мужика. Это было ужасно! Так быстро все произошло и так непоправимо обернулось, во всяком случае, для попавшегося человека. И все-таки, я ощутил облегчение. Гадко, конечно, но существо-то ушло и перестало угрожать остальным, значит, и мне. Толпа настороженно замерла, тут-то и открылись запасные выходы. Наверное, капитан прочухался и запустил соответствующие протоколы. Я вышел вместе с потоком пассажиров, мы прошли по коридору, но до точки сбора не дошли - проход преграждали существа. В тесном коридоре было не развернуться, задние ряды напирали; те, кто шел впереди, попытались затормозить, но их вынесло буквально под нос тварям. Существа не растерялись, быстро оплели первых попавшихся путами, дальнейшее я уже не видел – решил, что безопаснее будет вернуться в столовую, там хоть есть место для маневра. Еле протолкался. Хорошо, что я сильный и не толстый. Там-то Рагху меня и отыскал. Я его еле узнал: черты лица огрубели, он словно бы раздался, увеличившись и в ширину и в высоту; ладонь, когда он меня схватил, оказалась непривычно-твердой, цвет кожи потемнел, а из махонькой дырочки возле ключицы медленно вылетали искорки. Тогда до меня доехало, что никакие это не монстры и не чудовища, а вишалийцы, мать их так, нас атакуют! Те самые, которых мы спасли. А они вместо благодарности мутировали и своими ветвями нас пеленают! Зачем они это делают? Чего хотят? Я бы задал эти вопросы Рагху, но вишалиец не дал мне вымолвить ни слова – схватил с такой силой, что чуть пальцы не сломал, и потащил за собой. Бегом. Что-то я спрашивал, что-то говорил, возмущался, но Рагху меня не слушал. Несколько раз нам преграждали дорогу другие вишалийцы, Рагху просто отталкивал их с пути, его они почему-то не трогали, а вот ко мне тянулись. Добежав до спаскапсул, Рагху затолкал меня в одну из них и, не обращая внимания на мои возражения, запечатал. Вот так. Ситуация, конечно, пиздец. Таймер на стене показывает, что я в капсуле уже сутки. Блин. Как мне узнать, что происходит снаружи? Я ж тут с ума сойду… И мысли, мысли не дают покоя. Ни один источник, нигде не указывал на способность вишалийцев принимать столь экстравагантный облик. У нас с этим народом отношения ровные, вполне дружелюбные, туризм, что с одной стороны, что с другой – процветает. Это что получается: за столько лет ни один вишалиец не превращался в это древовидное существо на глазах у человека? А почему тогда сейчас это произошло? Может, они, ну, заболели? Или подцепили какого-нибудь вредоносного симбионта? - Милен? – громкий голос, неожиданно прозвучавший из динамика капсулы, заставил меня подпрыгнуть, сердце заколотилось как бешеное, - Милен, там справа есть кнопка для связи. Нажми и ответь. Милен, это я, Рагху. - Рагху! – проорал я, дрожащей рукой вдавив кнопочку. - Че за херь произошла? - Слушай, я сейчас открою капсулу. Мне очень нужна твоя помощь. Только ты не пугайся… я открою, ты выйдешь, и я все объясню, хорошо? - Хорошо. Честно говоря, была у меня мысль хорошенько врезать Рагху по его смазливой роже за то, что оставил меня на сутки без каких-либо пояснений. Нервы звенели прям от напряжения. Или это в ушах звенело? Как бы то ни было, едва я рассмотрел Рагху, бить расхотелось. Бесполезно. Только костяшки сломаю. Симпатичный парень превратился ровно в то же существо, что и все остальные. Я замер, настороженно рассматривая крупное, словно сплетенное из толстых лиан, создание. Что-то не хочется к нему подходить. Вдруг он изменился не только внешне? Сначала, когда он еще не полностью переменил свой облик, он попытался спасти меня от соплеменников. Что, если сейчас он – уже не тот Рагху, которого я знал? И теперь он просто запакует меня в кокон из отростков и… понятия не имею, что сделает. Но что-то нехорошее, это точно. Рагху стоял в нескольких шагах от капсулы. Он не двигался, выражение его лица было совершенно деревянное – полное отсутствие какой-либо мимики. Ну, с таким лицом оно и понятно… - Рагху? Существо постучало по груди, и я заметил, что к телу Рагху прикреплен какой-то прибор. Потом раздался голос: - Милен, это сообщение записано заранее. Сейчас мое горло не способно воспроизвести речь, понятную для человека, я воспользовался программой, озвучивающей введенный текст. Не перебивай, я отвечу на возникшие вопросы после. Думаю, ты терзаешься вопросом: что произошло? Я и мои соплеменники испытали огромный стресс во время катастрофы и переход в эту форму – естественная реакция организма. Мы называем это состояние дендро-форма. Изменения не только внешние. У моих спутников почти полностью утеряны мыслительные способности, они действуют на инстинктах. Это временно. Пройдет через семь земных суток, потом последует обратное превращение. Состояние это, по понятным причинам, неприятное, поэтому наш народ уже давно научился купировать переход в дендро-форму специальным составом. Мы отправили запрос на синтез необходимого вещества сразу, как очутились на корабле, и моментально получили желаемое. Я не понимаю, отчего состав не сработал. Этого всего не должно было случиться, спонтанных переходов в дендро-форму не было уже много сотен лет! Дендро-форма - это атавизм, большинство моих соплеменников видели ее лишь в учебниках да в музеях. Я знаю, что люди тоже прошли долгий путь эволюции, однако, в отличие от людей, у нас осталась способность как бы откатиться в далекое прошлое, стать неразумными полурастениями, коими мы и были в самом начале пути - много миллионов лет назад. Я слушал ровную речь в полном офигении. Все так просто объяснилось! Никакие не чудовища, просто существа, временно потерявшие разум. Интересно, с чего это состав не подействовал? Ох, чует мое сердце – это наши слажали. Синтезировали тяп-ляп, пропустили что-нибудь важное, и «лекарство» не сработало. - К сожалению, - продолжал Рагху, - мои соплеменники сейчас не отдают себе отчета в своих действиях и могут нанести серьезный вред людям. Мне потребуется твоя помощь, чтобы это предотвратить. Однако, это будет нелегко. Опасно и для тебя, и для меня. Ты согласен мне в этом помочь? Так, это уже вопрос, требующий ответа. Бодаться с человеко-растениями? Страшно, пипец как. С другой стороны – я же не смогу спокойно бездействовать. Наверняка у Рагху есть план. - Согласен. Вопросы уже можно задавать? Рагху отрицательно помотал головой и снова постучал по прибору на груди. - Я надеялся именно на такой ответ! – возвестил ровный механический голос. – В данный момент все пассажиры и экипаж заключены в актовом зале. Инстинкты повелевают моим родичам начать цикл размножения. Люди обездвижены и одурманены. Скоро споры, выпущенные в полет, встретят пару, завяжутся в зародыши, после этого их соберут и поместят на людей, которые будут использованы в качестве питательного субстрата. А, нет, зря я раньше времени обрадовался. Все-таки это неебических размеров пиздец. - Я понимаю, что подобное знание вызовет шок, и в твоей душе появится отвращение к моим соплеменникам и ко мне. Умоляю, поверь – на нашей планете этот механизм размножения более чем оправдан; однако, даже с учетом неблагоприятных условий, подобное происходило лишь в самый ранний период развития нашей цивилизации. То есть много миллионов лет назад. Мы очень быстро нашли более простой способ – приживляли споры на партнера. Взрослый вишалиец вполне способен дать жизнь одному-двум потомкам. Это болезненно, но не смертельно. С развитием медицины этот способ был признан слишком травматичным, сейчас зародыши вызревают на искусственном субстрате. Для получения спор дендро-форма не обязательна, в настоящее время переход в нее практикуют лишь в некоторых религиозных культах. В общем-то, это все, что я хотел тебе сказать, можешь задавать вопросы. Отвечать буду медленно, так как сперва мне нужно напечатать, а с такими руками, как у меня сейчас, это сложно. Рагху смотрел на меня абсолютно невозмутимо, а в моей голове роилась сотня мыслей. - Ты уверен, что люди еще живы? Рагху повернулся назад, поднял откуда-то с пола планшет и набрал ответ: - Да, я проверял. - Хорошо. Почему ты сам, несмотря на переход, не потерял разум? - Я потерял. - В смысле? Как? Ты же не пытаешься меня связать этими вашими штуками? Или, если я подойду… то есть мне нельзя подходить к тебе близко? - Можно. - Рагху, блядь! Скажи уже, сука, нормально! Почему все ваши вообще в невменозе, а у тебя котелок варит? Ответ Рагху печатал очень долго, я уже весь извелся, наконец, голос начал озвучивать слова: - Это все из-за семьи. Отец и мать верят в Вольтумну, поклоняются ему, совершают обряды, и я с детства участвовал во всем этом. Не могу сказать твердо, что разделяю веру родителей, однако, чтобы не огорчать их, никогда не уклонялся от соблюдения предписанных ритуалов. Переход в дендро-форму – часть обрядов. Иногда мы находились в таком виде очень долго – чуть ли не по половине годичного цикла. У этого несколько дикого времяпрепровождения оказался один плюс – с каждым разом я все лучше осознавал себя. Сейчас, после многих лет практики, я способен мыслить ясно в любой форме. Так как в этот раз переход стал результатом нервного потрясения, на какое-то время рассудок я все же утерял, но в данный момент я уверен в собственном здравомыслии. - Так, значит, ты запихнул меня в капсулу, потому что ощутил, что мозг отъезжает? - Да. - А сейчас все нормально? - Да. - Но остальные все так же невменяемы? - Да. Ну, прелесть. Надеюсь, Рагху не переоценивает себя, и я не окажусь рядом с остальными пассажирами. - И каков план? Это мирный корабль, оружия на нем нет. А если и есть, то я понятия не имею, где. Голыми руками, что ли, будем людей отбивать? И как вообще бороться с… этим? С таким. Ну, ты не обижайся, но ты стал огромным! Ты твердый? Ну, как дерево, да? Это же «дендро-форма» от слова дерево, я все правильно понял? Вместо ответа Рагху подошел ко мне ближе, я еле сдержался, чтобы не дать деру. Страшно же, ну. Самое главное – мимика нулевая. Не понятно: злится он или еще что. Наверное, все-таки не злится. Рагху протянул мне свою руку, словно предлагая ее пощупать. Я немного подождал, не получив пояснений, потрогал протянутую конечность. Жесткая. Не понимаю, как вообще его руки-ноги гнутся, с такой-то жесткостью. Сочленений, стыков не видно. Ну, да ладно. Это как бы не первоочередной вопрос. - Так чего? Люди находятся в зале, их охраняют? Рагху склонился над планшетом, его толстые пальцы медленно водили по экрану, я обратил внимание на то, что после превращения очертания кисти сильно изменились, вместо длинных пальцев появились весьма короткие неровные пеньки. Судя по всему, Рагху было сложно манипулировать предметами, как такими обрубочками можно что-то схватить? - Не охраняют, - раздался наконец голос, - просто бродят рядом. Нужно изолировать. Увести в какой-нибудь дальний отсек, например – в грузовой, и заблокировать двери. - А не пробьют? - Нет. Еще температуру надо понизить – тогда замедлятся. - То есть твой план таков – заманить, скорее всего, мной, всех в грузовой, закрыть двери, а потом заняться людьми? - Да. Нормальное такое предложение! Жизни других людей мне не безразличны, но и собственная – дорога. Обсуждение наших действий затянулось, так как я не собирался очертя голову кидаться «в бой», не выяснив всех деталей. Рагху был уверен – увидев меня, его соплеменники, не колеблясь, покинут уже пойманных людей, чтобы добавить и меня к своим трофеям. Скорость движений у вишалийцев в этом виде низкая, способности к коммуникации практически на нуле. Речи, как таковой, нет, только простейшие сигналы, типа: «опасность», «дождь» и т.д. На словах все выходило гладко. В принципе, первая часть плана прошла как по маслу. Мы с Рагху без приключений дотопали до зала; по пути нам не встретилось ни одного живого существа, только «искорки» летали то тут, то там. Я все надеялся увидеть уже оплодотворенную «семечку» - интересно же, как они выглядят, но что-то не высмотрел. А, может, просто не смог опознать ее среди кружащихся легких всполохов. На подступах я напрягся – а ну как, вопреки уверенности Рагху, кого-нибудь все же выставили патрулировать коридор? Не-а. Пусто. И тихо. Лишь шарканье и перестук, издаваемый Рагху – его ноги цокали подобно копытцам, так как были вполне себе твердыми, а обуви он не носил. Добравшись, я осторожно заглянул в помещение, используя тело спутника как прикрытие – Рагху шел по кораблю совершенно не таясь, ему-то опасаться было нечего. В зале был полный разгром. Комфортные кресла перевернуты, сломаны, обивка порвана, наполнитель выдран и навален кучами. От этих самых куч пасло гадким запахом – неужели вишалийцы сгоношили себе туалеты из наполнителя? Сцена, с которой ранее вещал капитан, была проломлена во многих местах, все оборудование – разбито, на полу раскиданы осколки и мелкие детали. В дальнем углу, обмотанные зелеными отростками, обложенные все тем же наполнителем, были уложены люди. Кстати, может статься, неприятный запах шел от них – ведь не меньше суток несчастные испражнялись под себя. Из-за токсина, которым вишалийцы обмазывали свои жертвы каждые пару часов, люди находились в наркотическом сне, но физиологию-то это не затормозило. Жесть. Я в очередной раз задался вопросом: сколько человек переживет это сомнительное приключение? На токсин может развиться аллергия. Он может негативно сказаться на работе внутренних органов, в результате чего человек получит непоправимые повреждения, ведущие к летальному исходу. А как его перенесут дети? На корабле их много. А они ведь меньше взрослого! И как их организм воспримет дозу, вишалийцы же, скорее всего, мажут всех одинаковым количеством?!! Неприятные такие размышления. Самое поганое, что я бессилен перед уже случившимся. Единственное, что еще в моих силах – действовать без ненужного промедления (но и не рисковать), чтобы попытаться оказать помощь тем, кому еще можно помочь. И надеяться на то, что выживших будет большинство. Я пересчитал фигуры вишалийцев – девятнадцать. Насколько я помню, капитан говорил о двадцати спасенных. Двадцатый – Рагху – стоял прямо передо мной, следовательно, все вишалийцы находились в зале, никто не вышагнет внезапно из-за угла. Значит, можно начинать. Я несколько раз вдохнул-выдохнул, вытер вспотевшие ладони о джинсы и решительно вышел на открытое для взглядов пространство. Медленно шатающиеся фигуры обратили на меня внимание не сразу. Мне пришлось покричать и побегать по залу, чтобы самые тормознутые заметили еще одного кандидата на роль инкубатора. Очень сложно было выбрать нужный темп: не попасться, но и не убежать слишком далеко; когда вишалийцы теряли меня из поля своего зрения, они напрочь забывали о цели, замедлялись, останавливались, а потом и вовсе – поворачивались и шли обратно. Так что пока я, постоянно оглядываясь, рысил, возглавляя неспешную погоню, с меня семь потов сошло. Вишалийцы обладали способностью удлинять руки и, несмотря на общую медлительность, делали это достаточно быстро. Стоит зазеваться – обмотают и одурманят как остальных. На Рагху я не очень надеялся – ведь он ничуть не быстрее собратьев. Грузовой отсек был отделен от остального корабля двойными дверями. В обычное время около них дежурил техник – следил за показаниями приборов, прикрепленных к «живому грузу», но сейчас его кресло пустовало. Я кинул мимолетный взгляд на панель – все объекты горели зеленым, значит, жизненно важные показатели в норме. Чьи-то любимые питомцы пока еще живы-здоровы. Надеюсь, невменяемые вишалийцы не сожрут беззащитных, погруженных в сон, животин. В любом случае – пусть уж лучше они, чем дети. Я приложил к красному кругу замка свой личный ключ и замер, нервно переступая с ноги на ногу – если капитан успел ввести какой-нибудь особый протокол, то дверь могла и не открыться. В таком случае вишалийцы запросто поймают меня, деться тут особо некуда – никаких дверей, только светло-зеленые стены и полукруглый потолок. Дверь тихонько гудела сервоприводами, но отъезжать в сторону, пропуская меня внутрь, не спешила. Каюсь, когда по моим личным ощущениям прошло несколько столетий, я пару раз от души треснул по упрямому механизму. Наверное, вредной двери только этого и было надо – отворилась-таки подлюка глючная! Я залетел в отсек и начал торопливо оглядываться: где-то здесь должен быть большой контейнер, указанный в списке груза. По плану я должен был залезть на него, спасшись тем самым от загребущих ветвей вишалийцев. Тут уж в дело вступал Рагху – его задачей было поспособствовать моему беспалевному сходу с контейнера. А уж потом мы бы технично слились куда подальше, не забыв закрыть дверь… хороший, вроде, план. Только вот контейнера-то нет! А почему, интересно? Точно! Капитан же что-то говорил о грузе и перевесе. Екарный бабай, его же просто выкинули, прикрепив маячок, чтобы забрать потом, ежели очень нужно будет. И чего теперь делать-то? Ну почему, почему мне не пришло в голову заглянуть сюда заранее? Это же самое логичное, что может быть – разведать местность, где будет разворачиваться основное действие! Влип я. Вишалийцы подходили все ближе, они были медленные, но намного быстрее, чем мне бы хотелось. Грузовой отсек был достаточно просторен – корабль наш из той серии, что планировали гонять к дальним колониям, а это обозначает тонны груза. Хватит ли мне места, чтобы убежать от вишалийцев? В любом случае уже через пару минут выбора не осталось, и я побежал в дальний конец отсека. Так, преследователи идут довольно кучно, однако, трое сильно отстают. Мне же требуется, чтобы они все шагали с одинаковой скоростью, иначе, когда я в конце отсека развернусь и побегу в обратную сторону, те трое окажутся на моем пути. Добежав до переборки, я остановился, подождал вишалийцев, потом преодолел несколько метров вдоль стены и двинулся в обратную сторону. Двое из отстающих, видимо, не успели сообразить, какой маневр я планирую, а вот третий, сука, оказался догадливым и пошаркал мне наперерез. Я прибавил, выжимая максимальную скорость, сердце бухало как набат, в горле драло – давненько я не подвергался столь интенсивным физическим нагрузкам. Да, это тебе не коробочки перекладывать, дыхание-то как сбилось! Пожалуй, надо будет заняться собственным здоровьем, а то что это – пробежался чуток и уже в груди сперло так, что не вдохнуть. Разминулись мы, короче, с этим пеньком. Еле-еле, но разминулись. Рагху обнаружился у двери, он-то сразу понял, что я собираюсь предпринять, поэтому даже не стал заходить в отсек, чтобы потом меня не задерживать. Дверь закрылась с той же неохотой, с которой открывалась. Мы с Рагху уже успели обсудить тему надежности такой «тюрьмы». Изнутри, со стороны вишалийцев, есть панель для открывания двери. Однако, откроется дверь, только если приложить к этой панели личный ключ пассажира. Полагаю, у озверевших вишалийцев такового не найдется, это значит - они останутся под замком. Для пущей надежности я воспользовался пультом на входе и уменьшил температуру, поддерживаемую в помещении, до отрицательных величин. Животным это повредить не должно – они переносят перелет, надежно укрытые в спецконтейнеры, а вишалийцы от низкой температуры снизят свою активность практически до нулевой. Уже через несколько часов, проведенных на «холодочке», вишалийцы замрут на месте, вяло шевелясь. Надеюсь, этих мер будет достаточно. Блин, ну как же они страшно долбятся изнутри! Эх, забаррикадировал бы эту дверь, да совершенно нечем! Я еще немного постоял, вслушиваясь в скрежет, издаваемый металлом, а потом поспешил в актовый зал – все равно здесь я пока больше ничего не могу предпринять. Первым делом я ощупал лежащие «кулечки» на предмет жизни/не-жизни. Как ни странно, никто не умер. Может, благодаря тому, что космический туризм, он вообще – для здоровых. Перед покупкой путевки нужно обязательно пройти обследование, чтобы исключить смерть во время полета. Особенно меня порадовало, что дети, о которых я беспокоился больше всего, выглядели даже чуть здоровее, чем взрослые. И очнулись, кстати, раньше. Освобождение от пут, благодаря помощи Рагху, прошло быстро. Но ликовал я недолго. Как только действие токсина пошло на спад, начался мой личный ад. Н-да. Когда в детстве я мечтал о подвигах и том, как всех спасу, что-то там не было столько мочи, кала, рвоты, ужасных нечеловеческих стонов, крика, плача... Совсем не так я это себе представлял. Должно было быть как в фильме. Например, так: актовый зал, свет приглушен, люди начинают медленно просыпаться. Играет какая-нибудь лирическая музыка; матери обнимают детей, с благодарностью смотря на главного героя (то бишь меня), хорошенькие ребятишки раскрывают большие прекрасные глаза, оглядываются с непониманием, главный герой молча умиленно взирает на спасенных им людей, в его очах стоят слезы от понимания, что все было не зря! Не то чтобы я и сейчас, уже во взрослом возрасте, ожидал того же. Но и к пиздецу, который начался, готов не был. Короче, докладываю – после токсина все люди, поголовно, блевали дальше, чем видели. Лица – опухшие, как у алкашей со стажем. У многих присутствовала спутанность сознания, они несли чушь, пытались встать, ноги их не держали, и они падали в собственную мочу и блевотину. Вонь стояла жуткая. Дети тут же начали реветь, их не только тошнило, но еще и поносило. До туалетов никто самостоятельно дойти не мог, поэтому в первые часы после всеобщего пробуждения я носился с полотенцами, взятыми из ближайших номеров, стаканчиками с водой, командовал ордой робо-уборщиков и успокаивал воющих людей. Я не знаю, сколько часов провел на ногах, раз за разом объясняя ситуацию, вытирая лицо, сопровождая в душ. Тех, кто хоть сколько-нибудь твердо стоял на ногах, я провожал в каюту, укладывал на постель и ставил около руки воду. Рагху вертелся поблизости, отчего-то пассажиры совершенно его не пугались – кажется, собственные позывы беспокоили их сильнее древовидного чудища. Наконец, пассажиры были разведены по каютам, зал опустел, и я мог отмыться от всего того, что налипло. Рагху потащился за мной. Ну, да. Это же и его каюта, да… в общем, мы отскреблись, насколько смогли, и завалились спать. Под Рагху постель здорово прогнулась, надеюсь, конструкция выдержит его вес. Уже засыпая, я вяло размышлял: если Рагху размножается при помощи спор, зачем ему писька? Писька, чтобы писать, это понятно, и все же член у Рагху внешне совершенно неоригинальный, такой же, как у меня. Чувствительный, вроде, то есть, оснащен нервными окончаниями сверх всякой меры, как и всякий член. А зачем природа создала этот орган у вишалийцев? Блин, ну что за мысли лезут перед сном, а? Когда люди немного очухались, стартанул второй акт трагикомедии: начались требования вот прям счас выкинуть «безумных» вишалийцев с корабля. Ага, прямо в космос. И Рагху заодно. Хотя все признавали его неоценимую помощь, но «на всякий случай». Хорошо, что капитан оказался очень совестливым гуманистом и никого выкидывать не стал, только приказал наварить щит поверх двери в грузовой отсек. Естественно, подобная мера мало успокоила разозленных и испуганных людей. В итоге несколько особо активных горлопанов нарвались на карательную изоляцию. На меня поглядывали с неприязнью – о том, что я всех спас уже забыли, зато теперь я – враг народа, ибо встал на защиту «коряг». Да еще и живу с такой корягой в одной каюте. Обидненько все это. Люди иногда такими тварями бывают… в общем, я очень ждал того счастливого момента, когда корабль выйдет на орбиту и к шлюзу подгребут маленькие шаттлы, которые и доставят пассажиров на поверхность. Однако, с первой партией я не полетел, хотя капитан не погнушался лично подойти и предложить мне место в шаттле. Рагху все еще был деревом, и мне не хотелось его вот так «бросать». Полетел последним, вместе с вернувшими прежний облик вишалийцами. И Рагху, и остальные, после этого своего превращения выглядели не шикарно. Кожа шелушилась и облетала, волос на голове не было ни у кого, так же как и бровей, и ресниц. Рагху сказал, что все это отрастет, но не моментально. При взгляде на понурые фигуры с несвежими лицами создавалось впечатление, что вишалийцы чем-то приболели. Да еще и движения были скованными – по словам вишалийцев, все тело болело и чесалось, только Рагху чувствовал себя получше - привычный. Пока мы рассаживались по креслам, застегивали крепления, раскладывали в ячейки, находящиеся под сиденьями, ручную кладь, я все косился на Рагху и гадал: что за коробочка такая, с которой он вот уже несколько дней не расстается? Вот и сейчас черный непрозрачный кубик был бережно пристроен на колени. Возникало стойкое ощущение, что Рагху не хочет выпускать его из рук, словно чего-то боится, будто там нечто весьма ценное. - Рагху, - подал голос один из вишалийцев, - мне кажется, ты зря это затеял. Ситуация чрезвычайная, так что можно было бы как-нибудь… не собирать их. Понимаешь? - Нет, Биджай, закон есть закон. И потом, не стоит переживать раньше времени – может статься, что среди завязей нет твоих будущих детей. - А если есть? – скривился Биджай. - У меня столько планов! Дома ждет невеста, но детей мы пока не планировали, она же просто бросит меня! Ох, за что мне весь этот кошмар, а? - Да ладно тебе жаловаться. В самом крайнем случае просто сдашь семечки в «Садок». - Нет, ты что? Родители меня проклянут, если узнают. А они узнают, сам понимаешь, теперь шумиха поднимется, все станут на нас пялиться, репортеры наверняка налетят – как же! Это ведь такая интересная история! Вся жизнь под откос… Биджай замолчал, стало тихо-тихо, тягостное безмолвие нарушал только легкий шум, издаваемый шаттлом при полете. Мне показалось, или и Биджай, и остальные, типа недовольны Рагху? Почему? Не спрашивать же напрямки. Рагху – тот еще молчун. В коротком разговоре были упомянуты завязи и дети. Это что получается – те споры, которые выпустили одеревеневшие вишалийцы, нашли себе «пару» и образовался зародыш? Но ведь эти зародыши надо было поместить на «субстрат», верно? Разве эти зародыши не погибли? А если не погибли, то получается, что невезучие вишалийцы могут внезапно стать родителями! Теперь понятно, отчего в шаттле стоит такая подавленная тишина – дети, это, конечно, большое счастье, но ведь и хлопот сколько. Кроме того, споры-искорки летали по всему кораблю и соединиться могли с любой спорой подходящего пола, а вдруг такие родители поневоле друг друга недолюбливают? А ведь теперь им придется общаться – ребенок-то общий, надо как-то делить расходы и договариваться о поочередном времяпрепровождении. Кошмарики. Ой, япона мать! Рагху-то ведь тоже искры выпускал! И он… он тоже может получить «подарочек» в виде младенца? Бедолага. Приземления я ждал с нетерпением – уж очень тягостная атмосфера была в шаттле, и вместе с тем было немного страшновато: как-то нас встретят? Инцидент произошел неприятный, пассажиры были и напуганы, и разозлены, уверен, соцсети уже пестрят истеричными и гневными постами, власти будут вынуждены предпринять некие шаги, иначе рискуют вызвать сильное недовольство. Наверняка в компанию перевозчика полетят письма с требованиями о возмещении морального ущерба. Сам-то я, конечно, не отказался бы от некоторой компенсации, но судиться ни с кем не собираюсь. Не люблю тратить свое время на бесконечные, вытягивающие все нервы, тяжбы. Вопреки моим ожиданиям, в космопорту было тихо. Ни журналистов, ни военных, ни людей из администрации – никого. Даже странно немного. Пока мы шли к автобусу, я все думал: вот, вишалийцы летели себе на своем корабле, потом случилась авария. Денег у них, ясное дело, нет. Существует ли при космопорте вишалийское представительство? Им вообще – есть куда идти? И почему Рагху имеет такой невозмутимый вид, словно его подобные вопросы абсолютно не колышат? Может, он уже все разузнал? Все-таки спрошу. - Нет, - в ответ Рагху задумчиво покачал головой, - на Элизиуме нет нашего посольства. Пока что нам предложили посидеть в зале ожидания при космопорте. Обещали связаться с туристическим ведомством, а там уж видно будет. Думаю, наш вопрос решат в течение пары-тройки суток. - Погоди и вы все это время будете спать на железных стульях в зале ожидания? Хоть пожрать-то дадут? - Надеюсь, - вздохнул Рагху. - Блин, это как-то по-тупому! Тормознутость системы просто удручала. Просвещённый век, а вишалийцев, попавших в беду, собираются мариновать несколько суток. Неужели на Элизиуме нет какой-нибудь службы помощи туристам? - Да, есть такая служба! – сотрудник космопорта сиял мне приветливой улыбкой, я, к сожалению, не мог ответить ему тем же, так как был весьма удручен сложившейся ситуацией. - Однако, к несчастью, ваши знакомые – не туристы. Ни визы, ни билетов, ни страховки от фирмы. Документы, удостоверяющие личность, не приняты в обращении на этой планете, следовательно, они не могут пройти дальше зоны «Б». Все понятно. Бюрократические препоны. Как же я ненавижу эту херь! «Без бумажки ты – букашка!» И вот уже в современном мире и глобализация, и стандартизация электронного удостоверения личности, и единая валюта в рамках одной планеты, и почти мгновенные денежные переводы, но система остается той же, что и много веков – да что веков? тысячелетий! - назад. Пока чиновники с двух сторон не договорятся, вишалийцам придется терпеть неудобства. И не стоит даже мечтать о быстром возвращении на родину! Сначала – оформление документов. Я еще немного помучил профессионально-вежливого консультанта. Удалось выяснить, что зона «Б» - это городок, выросший вокруг космопорта… И тут мне в голову постучалась замечательная мысль – может, пригласить Рагху к себе в номер? Сказано – сделано! Об этом своем решении я ни разу не пожалел. Рагху - малый спокойный, без дела не трещит, но в его компании не так одиноко. Пару раз он даже нашел время пройтись со мной по местным барам – одному бухать очень уж тоскливо, а с вишалийцем – самое то. Платил, конечно, я – бабла у Рагху было в обрез. Родня ему что-то переслала, но совсем немного. Ведь это они из своего кармана выложили. Наскребали, как я понял, всей семьей – у них из-за особенностей образа жизни практически не возникало надобности в деньгах; работа была непостоянная, соответственно и накоплений – кот наплакал. - Мне повезло, что сейчас мама и папа в городе, - признался Рагху, - через пару дней начнется праздник. Все истинно верующие соберутся на природе, будет много песен и танцев, потом все примут дендро-форму и останутся в ней до конца сезона. Ох, боюсь, из-за меня этот праздник не будет столь же ярким и веселым, как обычно! Мне перевели почти все деньги, отложенные на украшения… Как я понял, Рагху пока не мог получить доступ к своим собственным накоплениям: для этого требовалось личное присутствие в отделении банка или удостоверение личности. Последнее погибло во время аварии, а отделения вишалийского банка на Элизиуме просто не было. У остальных вишалийцев возникли похожие проблемы – было очень сложно удостоверить их личность. Сидение в зале ожидания затягивалось, мы с Рагху несколько раз заходили к беднягам. Приносили что-то из еды, разговаривали, Рагху делился новостями с товарищами по несчастью. Когда мой отпуск окончился, вишалийцы все еще куковали на Элизиуме. Что интересно – я полагал, инцидент будет широко обсуждаться в прессе, но нет. Появилось несколько постов в соцсетях от бывших пассажиров, однако, вскоре они были удалены. В новостях промелькнул короткий сюжет о спасенных вишалийцах; капитан произнес на камеру пару заезженных фраз о взаимовыручке и гуманизме. И ни слова про дальнейшие не самые приятные события. Ясно. Замолчали, короче. Ну, блин. Даже не знаю: радоваться этому или нет. С одной стороны: чужое жадное внимание – это так себе вещь. С другой: вроде как немного обидно, что ли. Я, естественно, не ради каких-нибудь там лавров помогал, но хоть пару теплых слов не отказался бы услышать. Или получить немножко денежек на счет… вот денежки бы точняк пригодились! Эх, ну да ладно. Люди – неблагодарные говнюки. Я это всегда знал. И все-таки каждый раз теплится зыбкая надежда на ма-а-асенькую ответную приятность. Досадно, но ладно. Перед тем, как покинуть гостиницу, оставил Рагху немного денег и свои контакты – вишалиец клятвенно обещал все, до копейки, мне вернуть. Может, вишалийцы честнее людей. Буду на это надеяться. Однако, в душе я уже с этими деньгами распрощался. Стоило мне выйти на работу, как меня с головой макнули в пахучее, липкое, бесконечное г-но. День сурка, как он есть. Точнее, ночь сурка. Или даже – сутки сурка. Думать о чем-то или о ком-то стало катастрофически некогда, хотя иногда, в ночи, мне припоминались мягкие руки и негромкий голос. Не уверен – скучал ли я, но когда на почту стали приходить сообщения с далекой планеты – однозначно обрадовался. Было приятно, что Рагху меня не забыл. Короткие строки дышали беспокойством – на словах вишалиец переживал, что не может пока отдать долг, однако, полагаю, что больше его волновало другое. После положенных, словно вымученных фраз о долге шло самое важное – как бы «заодно», между делом, Рагху жаловался на свою уверенно катящуюся под откос жизнь: из завязей, которые принципиальный парень спас, поместив в специальный контейнер, несколько, а точнее – две завязи, его. Вроде, не так уж и много. Могло быть хуже. Беда в том, что родня вишалийца – помешанные на религии фанатики. Пусть любящие и поддерживающие сына, пусть ранее у них не возникало разногласий (в основном потому, что Рагху был послушен и не преступал догм), но все же реальные фанатики. Вот прямо ярые. Они требовали «правильного» рождения – через приживление в дендро-форме. Сам же Рагху пришел в полный ужас от такого предложения – это больно! Ну, и зачем терпеть, если существуют цивилизованные способы вырастить потомство? Ни сам Рагху, ни вторые родители не стремились испытать на себе подобное. Они, в смысле вторые родители, кстати говоря, вообще заявили о полном отзыве прав на будущих детей. То есть, содержать своих потомков не собирались. Недавно Рагху написал, что получил от юристов нотариально заверенный «отказ от родительства». Теперь у неразвившихся еще комочков есть только Рагху, а мам – как и не было. Конфликт с родней набирал обороты, в ход пошло и психологическое давление («мы же все для тебя делали, а ты…»), и откровенный шантаж, и долгие разговоры-уговоры, и внезапные истерики. Я подбадривал и успокаивал, как мог, но прямо чувствовал, как из парня утекают силы, как обычная, в общем-то, проблема становится непреодолимой. Рагху, как и всем нам, были нужны деньги, чтобы съехать от родителей. Но денег не было: после катастрофы компания, в которой работал Рагху, разорилась. Новую работу по специальности найти пока не получалось, завязи же требовалось немедленно пристроить – на субстрат или на самого себя. Последнее было для Рагху очень нежелательно, однако, в его сообщениях уже начали проскальзывать упаднические мысли и настроения – мол, так будет дешевле. И семья с жилплощади не погонит. А потом – глядишь, и на работу получится устроиться. Через годик. Не раньше. Не знаю, почему вся эта эпопея меня так задевала. Обычно я сочувствую людям, но не так, чтобы очень. Ну, помогаю дружбанам иногда. Живут, бывает, в моей квартире всякие челы – временно, чисто перекантоваться. Надолго я никого не приглашал – вот еще баловать! И все-таки, штука в том, что мои приятели никогда не попадали в такую глубокую жопу, как Рагху. А ежели и случались у чуваков траблы, то, как правило, первопричину их они с легкостью могли лицезреть в любом зеркале. То бишь – сами виноваты. А Рагху-то ни за что, ни про что влип! И с зародышами этими по закону поступил – есть у них такой, что завязи бросать нельзя. В общем, страдает чувак незаслуженно, он старался по совести поступить, а все против него вывернулось! Обидно прямо за него было. В общем, сидел я как-то после смены, попивал пивко, пришло очередное сообщение от Рагху, на меня накатило и отстучал я ему ответ: мол, а не хочешь ли ты, дорогой Рагху, наскрести бабла и мотануть ко мне? У меня комната пустует, в смысле еды – поделюсь с тобой в первое время. Ну, а зернышки посадим на субстрат, тут родня далече. Потом вообще можно сказать, что на себе растил – никто ж не проверит. Отправил, значит, я эту дичь и спать завалился. На следующий день засомневался – а хорошая ли это идея? По деньгам перелет недешев, наковыряет ли Рагху нужную сумму? Хотя, если покупать в одну сторону, то речь не идет о какой-то неподъемной деньге. Но поднапрячься явно придется нехило. Может, даже продать что-нибудь. Станет ли Рагху так заморачиваться только для того, чтобы поиметь сомнительное удовольствие в виде угла в небольшой квартире, в не самом теплом городе да еще и с сомнительным соседом вроде меня? Мы ж знакомы всего ничего. Мало ли, что там у меня на уме. Вдруг я резко передумаю и вышвырну его на улицу. Гарантий же никаких. Авантюра чистой воды. И почему я так переживаю – маюсь, и все гоняю в голове доводы «за» и «против», придумывая их за Рагху? Так накрутил себя, что уже на работе стали интересоваться: хренли я злой, как собака хожу? А я что? Даже и ответить толком не могу. Ну не говорить же, что очень хочу посадить себе на шею инопланетного отца-одиночку! И теперь боюсь, что у него мозгов в черепушке поболее, чем у меня, и он не попрется покорять далекую Землю в надежде на чудо. А я-то сам, на что надеюсь? У бедняги вишалийца ни работы, ни сбережений, да еще в перспективе пара голодных ртов. И кто будет всех содержать? Больше смен, что ль, взять? А если он вежливо откажется от столь щедрого предложения, то… как я, дальше-то? Переживу, ясен-красен, но неприятненько будет. Побыстрее бы узнать – бухать ли мне с горя или поддать на радостях! Рагху ответил через несколько дней. Я к тому времени уже почти уверился в том, что умненький вишалиец офигел от идиотизма некоторых землян и все не может сформулировать необидный отказ. Но Рагху, наверное, не слишком умный. Или же родня его допекла вконец. Короче, написал он, что уже взял билет и прибудет через девять земных суток. Только вот не знает, в какой космопорт спускаться – не буду ли я так любезен написать точный адрес? Я радостно отбил все в подробностях, даже индекс указал зачем-то и карту города приложил, с проложенным от космопорта маршрутом. В календаре отметил дату, когда корабль выйдет на орбиту, но звездолет скорее всего сделает несколько витков, прежде чем высадит всех пассажиров. Точную дату приземления именно моего вишалийца, узнаю позже. Хотел встретить его – а ну заплутает? Да и таксисты у космопортов дерут безбожно… но все получилось наперекосяк: корабль попал в искривление, его выбросило в стороне от расчетной точки, полет затянулся и Рагху прибыл через пятнадцать суток против девяти. Я к тому времени довел до истерики нескольких операторов компании-перевозчика: меня узнавали по голосу, тяжело вздыхали прямо в трубку и умоляли не звонить больше, но я все равно набирал заученный номер каждый час – волновался о Рагху просто не передать как. Вот ведь не везет парню с перелетами! В конце концов, он прилетел, оператор с ликованием в голосе сообщил мне эту радостную весть, а я был на смене! И никак не вырваться. В итоге вишалийца я обнаружил спящим на лавочке возле парадной. - Рагху! - Ой, привет! Что-то я придремал! Мы неловко обнялись, хотелось поцеловать улыбающийся рот, но я не решился. Жрать дома, как назло, было нечего – я так психовал, что не мог думать ни о чем, кроме: жив ли он еще? Какая уж тут готовка! Впрочем, хавчик никогда не был моей сильной стороной, так что покормил гостя пельменями. Рагху без капризов съел, возможно, ему даже понравилось – попросил добавки. Ну, для него-то наши пельмени – это экзотика. Странная на вид и на вкус. Рагху с интересом прошелся по квартире, осмотрел обстановку, с удивлением задерживаясь у некоторых вещей. Еще бы ему не изумляться – кое-какие предметы меблировки остались здесь еще со времен прадедушки, я не склонен выбрасывать все подряд только потому, что оно не новое или «не вписывается в интерьер». На помойку отправляется лишь безнадежно испорченное. Мне комфортно среди этого «старья». Не понимаю: к чему, например, тратить деньги на новую тумбочку из синтетики, если старая, пусть и потертая, но функцию свою исполняет. Пуф или диван – другое дело. Древняя система пружин износилась, обивка продралась, тут уж волей неволей отслюнявишь на новый, иначе злоебучие пружины весь зад продырявят. А тот же стол стоит себе в уголке уже лет двести. Поскрипывает, но почти не шатается. Умели делать когда-то вещи! - Милен, неужели это дерево? – Рагху водил руками по столешнице с таким видом, словно обнаружил в моих комнатах золотые слитки. - Да. Это довольно старый стол. Кажется, из дуба или тиса – не помню точно. - О. Я немного читал о планете. Здесь ведь есть леса? - Есть. Ну, не такие непроходимые, как лет сто назад. Когда зелени стало исчезающе мало, правительство озаботилось сохранением природных богатств. Так что сейчас наличие парков и лесов строго регламентировано, вырубка разрешена в определенных районах. - А мы можем попасть туда, где много деревьев? Завязи лучше всего формируются именно в таком месте. Хотя бы ненадолго! - Да без проблем! На дачу маханем, там прямо на участке ели растут. Когда дом строили, бабуле было жалко их срубать, а потом они вымахали, весь участок затенили, но все равно часть родни считала, что надо оставить елочки. Сейчас ба уже нет с нами, участок мне перешел. Иногда думаю – от этих махин одна тень! Но срубать - это же такая морока. Либо нанимать кого-то надо, либо самому лезть. А страшно. Высоко же ж. И что если на крышу рухнет? Короче, растут. Можно прямо завтра с утреца – у меня как раз смены нет. Рагху обрадовался как ребенок. Оказывается, у них на планете лесов и вообще – растений, довольно мало. В основном, каменюки и вода в разных вариациях – и соленая, и пресная. Именно это Рагху и называл «неблагоприятными условиями». Сия инфа меня удивила, хотя я тоже полюбопытствовал в сети на предмет планеты, где родился вишалиец, но в текстах был сделан упор на разнообразие подводного мира и возможность прекрасного отдыха на чистейших озерах, про пыль и камень под ногами речи как-то не шло. Хотя им же туристов надо привлечь, а не о недостатках писать. Поэтому на красочных картинках, размещенных в сети, был изображен золотой закат на фоне живописных каменных пиков, лодочки, покачивающиеся на синих-синих волнах, улыбающиеся и жмурящиеся от солнца люди, соляные источники с причудливыми наплывами, скалистые отвесные стены, маршрут по которым придется по душе самому привередливому скалолазу, и сверкающие стеклом, ухоженные города. Но все вышеописанное – это одна сторона медали. Лубочный глянец для туристов. Кроме всего этого была еще жесткая экономия ресурсов, распределение пищи среди граждан с низким уровнем достатка, ограничение рождаемости в некоторых регионах. Ребенок считался роскошью, семьи со средним достатком не могли себе позволить больше двух-трех отпрысков, и то – на каждого копили годами, как у нас копят на машину или квартиру. Самым дорогостоящим был первоначальный этап родительства: пару, готовящуюся завести ребенка, обкалывали препаратами, затем у них получали споры (без перехода в дендро-форму), драгоценную завязь помещали на субстрат. Все эти процедуры были недешевы. Правда, «естественники» обходились без них, но среди вишалийцев было крайне мало тех, кто решался на время «озвереть» ради потомства. - А ты свои завязи уже поместил на субстрат? – поинтересовался я. - Ой, да. Сейчас покажу! Рагху метнулся в коридор, припер в комнату огромный чемодан, раскрыл его и торжественно достал два непрозрачных прямоугольных контейнера. Они были достаточно большие и занимали почти все пространство внутри чемодана, кроме них там было несколько тощих вакуумных пакетов, и - все. Налегке приехал. С моего разрешения, Рагху определил контейнеры на стол. - Вот, видишь, тут вмонтированы датчики. Если параметры отклонятся от заданного коридора, мне сразу придет сообщение. А теперь я покажу, что внутри. Вот, видишь, на экране виден шарик? Это он. Мой сын. Я вгляделся в изображение. Маленький шар прилепился к какой-то бурой массе, видимо, эта масса и есть тот самый субстрат. Пока что в очертаниях этого шарика не разглядеть ничего, похожего хоть на намек будущих частей тела. Наверное, рано. - Через месяц контейнеры можно будет открыть, - сообщил Рагху, - покажи, куда их поставить, чтобы не мешали. Так как пока что герметично закрытым коробочкам было совершенно без разницы, где обретаться, мы определили их в угол за диваном. Я все думал – в каком качестве Рагху ко мне приехал? Типа как друг, попавший в трудное положение? Или на правах любовника? Не очень понятно, как мы вообще дальше будем… но это, кажется, только мне было не очень понятно. Рагху нисколько не колебался вечером – приняв душ, залез ко мне под одеяло и нежненько отлюбил в своей манере. Но согласие под запись взять не забыл. Интересно, а это сложно – стать зарегистрированной парой? И кто из нас двоих должен проявить инициативу? И вообще – не слишком ли странно размышлять о каком-то официозе, когда у нас все так зыбко и еще совершенно неизвестно, как повернется в дальнейшем? Будильник поднял нас в невозможную рань, но Рагху безропотно потопал умываться и завтракать. Я так понял, что его весьма интересует моя дача. На его планете почти нет высоких деревьев, так как скудные каменистые почвы не способствуют произрастанию великанов. Увидеть подобное чудо природы можно лишь в специальных дендрариях, которые вишалийцы посещали как мы – музеи. То есть изредка, под настроение. Кроме того, вход в них был платный, в маленьких городах и дендрарии были не особо впечатляющие, а в мегаполисах на вход всегда стояла огромная очередь – пойди попади еще в этот эдем! Этим и объяснялось то, что для Рагху возможность посмотреть, и даже потрогать, деревья была весьма волнующей. Его глаза горели нетерпением и предвкушением чуда. Пожалуй, не стану говорить, что рядом с дачей есть лес, пусть сюрприз будет. До места мы добирались в два этапа: сначала сели на сияющий новизной маглев*, пронеслись с огромной скоростью по городам и весям, а потом все же пришлось пересесть на допотопную электричку. Контраст был потрясающий: комфортный маглев, чистенький, вылизанный до стерильности, оснащенный сенсорными панелями, кондиционерами, мягкими креслами и черте чем еще, бегущий вперед и вперед в тишине, нарушаемой лишь тихими разговорами, да сообщениями машиниста. И - скрипящая всеми сочленениями электричка. С оплеванным полом, горсточками шелухи в каждом углу, жесткими деревянными сидениями, запыленными стеклами и яростно стучащими колесами. Рагху с удивлением оглядывал этот пережиток прошлого, даже спросил – неужели из-за некоей путаницы нам подали состав из музея? Все никак не мог поверить, что этот доисторический, невозможный в современном мире монстр – самое обычное средство передвижения. - То ли еще будет, Рагху! Вот, приедем, там и столкнешься с настоящей древностью. Электричка остановилась, двери с лязгом отворились, и мы вытряхнулись вместе с потоком людей наружу. Рагху озирался с круглыми от изумления глазами и прижимал к груди длинную ручку чемодана. Как я ни отговаривал, контейнеры Рагху потащил с собой, поэтому сейчас у его ног находился тот самый вместительный дорожный чемодан, с которым он приехал. - Милен, здесь столько растений! – произнес Рагху растерянно. - Конечно. Это называется «садовые участки». С давних времен люди строили здесь дома и возделывали землю, чтобы вырастить для личного употребления немного овощей, фруктов, зелени. Раньше таких мест было больше, после Большого Перераспределения заброшенные деревни и селения были снесены, их место заняли поля и теплицы, ты их видел, когда мы проезжали. Человечество так разрослось, что место приходится экономить и строго следить за рациональным использованием ресурсов. Дальше придется идти пешком, но не волнуйся – тут недалеко! Узкая грунтовка шла между разнокалиберными домами. Некоторые из построек явно относились к прошлому веку, но были и более древние – деревянные – дома. Современные, блестящие стеклом высокотехнологичные кубики тоже попадались, но реже – наше садоводство было старое, организовано еще в далеком двадцатом веке, некоторые семьи вели свою историю от тех, первых дачников. - Вот, смотри, этому дому больше двухсот лет! – я указал на неказистый желтый домик, - он охраняется государством. Экскурсий не водят – частная собственность! Но перестраивать или сносить его нельзя. Как видишь, основной материал - древесина. Сверху она покрыта особым составом, теперь таким уже не пользуются, только если реставраторы или любители вещей «под старину». Здесь по пути еще несколько таких домов. - Это что-то вроде музея, да? – Рагху с интересом вертел головой и украдкой притрагивался к кустам, растущим вдоль дороги. - Нет, просто здесь дачи с издавна ставили, место удобное. Некоторые дома удалось сохранить. Все, мы пришли! Я притронулся пальцем к пластине замка, дезактивировал сигнализацию и отворил скрипнувшую калитку. Признаться, присутствовало некое волнение – понравится ли Рагху то, что он увидит, не станет ли мое немного запущенное обиталище разочарованием? Газон, вот, я уже сто лет не подравнивал, полагаясь на помощь благожелательно настроенного соседа – специально для него был настроен ограниченный доступ. Сосед честно подравнивал, но без фанатизма, как говорится. То тут, то там торчали пропущенные пучки травы. Сам бы я сделал тщательнее и аккуратнее, но лень-то как… даже не то, чтобы лень: приезжаю я сюда в основном между сменами, у меня в запасе, как правило, всего несколько часов и я их трачу на прогулки по лесу или к берегу озера, жалко переводить драгоценные часы на рутинную работу. Дом у меня не новый и не старый. Прочный пластик покрывает пористые панели, что обеспечивает ровный температурный режим, на двускатной крыше расположены солнечные панели и трубы для нагрева воды. Технология древняя, но работает как надо, поэтому я ничего не меняю. Единственной изюминкой в жилище был настоящий камин с открытым огнем. На нем настояла моя прабабушка, это что-то вроде семейной традиции – ставить в домах совершенно бесполезные с точки зрения получения тепла, печи. Мой тенистый, заросший папоротником, декоративной осокой, кустами и деревьями, участок привел Рагху в экстатический восторг. Он несколько часов ходил вокруг деревьев, с упоением обглаживая их стволы и трогая ветки и листья. В дом идти не хотел – отмахивался. Никогда не видел, чтобы обычная ель вызывала такой прилив неуемной радости и восхищения. Он весь измазался в смоле, на лице отпечаталась кора – вжимался в нее щекой, а карманы заполнились прошлогодними шишками. Мне даже чуть обидно было – я же лучше елки! Лучше б меня пообнимал… Впрочем, от этих собственнических ревнивых мыслей мне очень скоро стало стыдно: в самом-то деле, бедный Рагху ведь никогда не видел этих драных деревьев, вот и прилип к ним. Привыкнет к этой «роскоши» и угомонится. Так и случилось – через пару месяцев Рагху пообвыкся, невозможный прежде шик перешел в разряд рутины, а на мою долю пришлось достаточно объятий. Кстати, об объятиях: из-за них мне пришлось основательно пересмотреть свой образ жизни. Дело было вот в чем: вишалиец так очаровался природой, что уговорил меня оставить его в дачном домике. Сначала я был против. Мои возражения строились на том, что в садоводстве не хватало комфорта – ни привычных многоуровневых комплексов, ни доставки еды, ни устойчивой сети. Так как сеть все время сбоила, хорошего компа тоже не было, стояла древняя рухлядь, на которой только фильму простенькую можно посмотреть. Об игрухах речь не шла. Но Рагху уверил – все это не столь важно, главное – свежий воздух, зелень и благоприятные для развития завязей условия. В общем, он стал жить на даче. А я – ездить к нему, когда позволял график. Но это получалось неудобно. Смены шли или подряд или через день, на работе я уставал до обморока, ехать уже никуда не хотелось, но я все равно себя заставлял. Меня рубило в сон, я часто пропускал остановку да и вообще чувствовал себя от этих мотаний еще более заебаным, чем обычно. Помучившись с месяцок, в сердцах плюнул на все, уволился и устроил себе отдых. И вот уже три месяца живу вместе с Рагху в садоводстве, понимаю – надо куда-то устраиваться, а то денег нам не хватит, особенно после того, как появятся дети, но пока не могу придумать себе занятия. Хочется чего-то более осмысленного, чем работа продавца, и - график помилосерднее. Чтобы хватало времени на Рагху. Мне так хорошо с ним, так хорошо, как, кажется, не было никогда и ни с кем. Все начиналось как отпускной роман без обязательств и перспектив и как-то плавно переродилось в нечто большее; мои эмоции из прохладной заинтересованности и почти дружеского участия незаметно выплавились в устойчивую необходимость быть рядом каждодневно, ежечасно. Смотреть на него, пусть даже и без слов, прижиматься бедром к его ноге, иногда ловить его теплые взгляды. Когда гляжу на Рагху – такой пожар в груди, что даже страшно. Колбасит от эмоций, хочется прижать к себе до хруста, укусить за нос или еще за что-нибудь (не знаю, почему мне вообще хочется его укусить?), целовать, пока челюсть не сведет. Не уверен, что Рагху одобрит такой формат, поэтому стараюсь сдерживаться, но засосов ему уже наставил – он не возражал. Не уверен, что это полубезумное состояние будет длиться долго. Даже какой-то частью души надеюсь, что оно не будет слишком продолжительным. Положительные эмоции такой интенсивности – это немного болезненно. Наверное, вот оно - воспетое во многих поэмах «любовное помешательство». Если повезет, со временем оно станет любовью, если нет – схлынет, оставив после себя безразличие, а то и неприязнь. Во второе мне не верится. Слишком уж Рагху положительный. Как ни присматриваюсь – вижу одни плюсы и достоинства, не пойму, куда он прячет недостатки? *маглев - (от англ. magnetic levitation — «магнитная левитация») — это поезд, удерживаемый над полотном дороги, движимый и управляемый силой электромагнитного поля.