От Физики до Химии один взгляд

Наталья Алексеевна и Вера шли по хрустящему снегу, пытаясь дойти до корпуса колледжа, где проводилась олимпиада. Женщина шла, как всегда с полной непринуждённостью, хотя Вера всё ещё помнила про те перчатки, которые женщина отдала ей абсолютно спокойно, что было впрочем, свойственное ей, но для Веры. Это был как неведомый знак, который буквально кричал: «вот оно! То самое!» Вообще на самом деле она толком-то не влюблялась ни разу, и может, в конце концов, оказаться, что это странное влечение окажется просто мимолётным увлечением. Но когда они шли рядом, она чувствовала это. Этот странный трепет в её груди, когда женщина брала её за плечо, поворачивая в нужную сторону, когда девочка, задумавшись шла на автомате прямо или в другую сторону. И каждый раз, опомнившись, она понимала, это эти тонкие пальцы, державшие её стальной хваткой — это ведь она. Это Наталья Алексеевна, та самая, которая холодная и безразличная, которая без жалости бросает учеников, утопающих в незнании и безразлично опрашивает всех без исключения. — нам сюда, — она завернула за угол, шагая лёгкой походкой к дверям пункта проведения олимпиады. Вера кивнула, заворачивая за ней, как хвостик. Она шла, глядя на пятки женщины, которые по очереди пропадали из вида. На ней были сапоги. Тёплые. Чёрные. Неожиданно на отполированной чьими-то ногами корке льда она поехала, и начала падать назад. Девочка резко протянула руки, так что её шарф свалился с одного плеча и просто болтался на шее, а шапка осталась в слетевшем капюшоне, но она немного не успела. Она подоспела к тому моменту, когда спина женщины уже коснулась льда, а сама девочка упала на колени рядом с ней. Она встала, пытаясь удержать равновесие на льду, и помогла подняться женщине. На миг она почувствовала, как её рука, её тонкие пальцы обхватывают её предплечье и, подрагивая, опираясь на неё, она поднимается. Как крепко держится за её руку. — всё в порядке? — Она подняла по дороге свою шапку. — да, — женщина резко опустила свою руку и продолжила дорогу. Вера шла рядом, наблюдая за ней, потому что только что испытала нечто большее. Она снова посмотрела на неё, и заметила, что её походка изменилась, она стала более медленной, и женщина шла, немного покачиваясь. С каждым выдохом из её рта вырывалось облачко холодного пара. — вы не ушиблись? — Вера сделала несколько быстрых шагов, чтобы оказаться с ней на уровне. Женщина минуту помолчала, не поворачиваясь на неё. В эти минуты Вера подумала, что возможно это было зря, но слово — не воробей, так что, чему быть, того не миновать. — немного, — отозвалась сухо она, но тут же резко вскинула голову, — нам сюда, — она резко завернула куда-то, быстро поднимаясь по лестнице. Вера видела, как она напряглась, быстро перескакивая со ступеньки на ступеньку. Они прошли в здание, где Вера никогда раньше не была, там было много людей, поэтому девочка старалась держаться как можно ближе к учителю и не терять из виду её светлые волосы, торчащие из воротника чёрного пальто. Она разделась, оставшись в огромном свитере и джинсах, и натянув свой рюкзак, проследовала за ней. — ну, всё, дальше мне нельзя, —женщина резко повернулась к ней. Вера на секунду испугалась, думая что же ей делать дальше и куда идти, но женщина продолжила, — там коридор, прямо у входа списки, находишь себя и идёшь в нужную аудиторию, справишься? — да, — неуверенно кивнула она, стараясь как можно сильнее выпрямиться, чтобы принять более уверенный вид. — хорошо, иди, положи свои вещи и вернись сюда. Вера с трудом нашла себя, среди сотни участников и закинув вещи на нужный стол, вернулась к Наталье Алексеевне. Она ещё из коридора её видела. Она стояла, сложив руки в перчатках в замок. Она смотрела по сторонам, и свет, льющийся из окна падал на её лицо, делая его особенно белым. В этот момент её лицо было особенно красиво. Эти серые глаза приобрели необычайно светлый оттенок, словно драгоценный камень, с белыми вкраплениями, он блестел под лучами холодного зимнего солнца. Этот же свет запутался в её волосах, делала их из пепельно серых сладкими, медово-жёлтыми. Свет играет с чертами её лица, вытачивая на нём новые резкие и плавные линии. Она перенесла вес с одной ноги на другую, всё ещё глядя в окно, немного щурясь от света. Вера вышла в фойе к ней, вставая рядом. — нашла себя? — женщина не отводила взгляда от окна, наблюдая за улицей внизу. — да. — хорошо. Всё повторила? — она смотрела на неё таким взглядом, словно думала, что знания девочки всеобъемлющи, но Вера даже не знала, что ответить, потому что не хотела её разочаровать, но и не хотела врать. — всё что было, все, — она кивнула. — ну что, осталось пять минут, можешь идти, можешь постоять ещё. — она отвела взгляд от часов на девочку. — постою тут… — это было сказано со смущением и приправлено румянцем, но девочка опустила взгляд в пол, шаркая по нему ногой. — хорошо, —Женщина кивнула посмотрев на неё и… улыбнулась? Да это было то самое, та самая улыбка. Светлая и неповторимая, когда нижнее её веко складывается мелкими складочками, глаза начинают блестеть, а губы складываются в улыбку. Это лицо, настолько замечательное и без этого становится ещё более красивым, когда на нём появляется улыбка. — ну как? Что чувствуешь? — спросила женщина, поворачиваясь к ней лицом. — страшно… — вздохнула девочка. Она не хотела подводить женщину, хотела наоборот принести ей победу, но она не могла точно сказать, что же из этого всего выйдет ведь только месяц назад она была чуть ли не двоечницей. — ну ты чего… — протянула она. —  Просто решай. — ответила она, сжав предплечье девочки, поддерживая. — все твои ошибки от невнимательности, ты Вера умная, просто перечитывай за собой, хорошо? — девочка кивнула, улыбнувшись. Было очень приятно слышать эти слова. — ну всё, удачи, — она потрепала её за плечо направляясь к лифту. Зайдя в него, она повернулась к ней лицом и смотрела ей вслед, через закрывающиеся двери. Теперь она одна. И никто не спасёт её если что вдруг. Вообще остаться одной страшно, а Вера в одну секунду ощутила то, что некоторые называют паника, потому что как только двери лифта сомкнулись, она осталась одна и ещё девяносто девять умников, которые настроены против неё. Она вернулась в аудиторию, занимая своё место. Как ни странно именно сейчас она боялась как никогда. Это не первая олимпиада, но именно в этот раз она хотела быть лучше, чем когда-либо. Быть вообще самой лучшей, лучшей, чтобы произвести впечатление на женщину, чтобы она посмотрела на неё и сказала: «я горжусь тобой, Вера». Всё это время она была как в тумане, и вернулась домой разбитая. Она действительно хотела что-то получить, но ощущение было такое, что из ста, она будет сто первой. Закопавшись в одеяло, она осталась в полной темноте и начала думать, в большей степени всё-таки грустить, но ещё думать. Спустя несколько часов деградации, её телефон, лежавший на тумбочке сначала засветился, а потом начала вибрировать. Вера сняла трубку. — алло, — она сказала это без особого энтузиазма, а скорее даже наоборот. — Вера? — она узнала этот голос, и, вскочив, отбросила волосы назад. — да. — пришли результаты, — настала пауза, и Веру трясло до ужаса, она почти выронила телефон, когда женщина продолжила. — У тебя восемьдесят четыре балла, ты шестая. — ш-шестая? — заикаясь, переспросила она. — да, завтра жду тебя, пойдём на практику, а сейчас ляг поспать, уж очень ты вяло говоришь. Спать, наверно, хочешь? — заметила женщина, и Вера покраснела, потому что теперь, когда паника ушла, она почувствовала усталость. — немного. — Ты мне не нужна сонная завтра, — суховато добавила она, посмеиваясь. — хорошо… спасибо. Хорошего вечера. — до завтра. Она упала в кровать, накрывая лицо руками. От чего-то ей хотелось смеяться. Шестая из ста — это не дурно, но всё-таки можно было бы лучше. Но сейчас, ей действительно стоит повторить и лечь спать завтра её ждёт тяжёлый день. Всё-таки практика не теория, всё что угодно может пойти не так. Она может ошибиться, приборы могут сбиться условия будут не те, да и просто… всё, что угодно может пойти не так! Следующий день был как в тумане, потому что Вера легла очень поздно, за что всё-таки получила от Натальи Алексеевны, потому что она видела её насквозь. На осуждающую речь, в духе: « вот ты ложишься поздно, а потом плохо работаешь, и самочувствие плохое, и вообще… » Вера выдавила виноватое: «Наталья Алексеевна, я больше не буду». Женщина покачала головой, ухмыльнувшись, и дальше девочка сделала всё, что могла и вернувшись домой упала в кровать и уснула. Следующие два дня были выходные, и Вера так и не вылезала из кровати. Наталья Алексеевна поговорила с учителями, предупредив их про олимпиаду, поэтому девочка могла не делать задание на понедельник, что было очень кстати. В понедельник всё было как обычно, женщина снова дежурила у входа с планшетом и безразличным взглядом. Вера повесила куртку и пошла в класс, когда ей преградила дорогу вытянутая вперёд рука с планшетом. — стоять, — она подняла глаза и встретилась взглядом с Женщиной. — ко мне в класс. Сейчас. Девочка кивнула и пошла, куда ей сказали. Она была там одна, и у неё было несколько чудесных минут в месте, где всё дышало наукой и запретами. Вообще одной там было находиться опасно, но Наталья Алексеевна сказала, Вера сделала. Со звонком, женщина быстрым, метающим молнии, шагом зашла в класс и, бросив планшет на стол, встала напротив девочки. Она улыбалась, снова, как в тот раз, только шире и ярче. Девочка вопросительно посмотрела, не понимая, почему на неё так смотрят. — ну что… — она обогнула стол, подходя к своему столу и вытаскивая из полки что-то. — Ну, что, победитель, можешь праздновать, — она подошла к ней, протягивая ей коробку конфет в подарочной упаковке. Вера посмотрела на дар, потом подняла взгляд на лицо женщины, в котором смешалось множество эмоций. Она кивнула, протягивая ей коробку. — это… — Вера неуверенно протянула руку, беря коробку. — Что? — это от меня, — она вернулась к столу, беря с него бумаги. — Вот отчёт, — она протянула бумажку, тыкая пальцем в строчку, обведённую текстовыделителем. Девочка была второй. Второй. — Практика на максимальный балл, — она рассмеялась, беря её за плечо. Она пошла в лаборантскую, ведя за собой девочку. — Садись, — она поставила перед ней кружку, и поставила чайник. — За победителя положено пить. Мы будем пить чай. — рассмеялась она, театрально подняв палец вверх, а потом сорвалась с места в сторону чайника, всё ещё посмеиваясь. — но… у меня урок… — Вера повернулась на стуле к женщине, суетящейся у стола, где она хранила чай и прочее для него. — я поговорила с Николаем Константиновичем. Вера выдохнула. Нет физ-ры, есть чаепитие с Натальей Алексеевной. Женщина налила горячей воды в кружки и, разорвав упаковку чайного пакетика, села напротив. Вера достала конфеты и заставила женщину взять хотя бы две штуки, наслаждаясь её смущёнными отказами, а после и сладкой победой, когда она всё-таки сунула себе в рот конфету, довольно жуя её и игриво глядя на девочку, которая раскраснелась как помидор. Жизнь превратилась в сказку, девочка не могла себя заставить поверить, что она тут, что она с ней. Они смеются, улыбаются. Она хотела бы, чтобы вся жизнь прошла именно так. За чашечкой чая с ней.