Resonance

Чонгук все еще пытается не думать об этом. Они тренировались много часов и при этом брали перерыв всего пару раз. Теперь остались лишь боль в мышцах и усталость; они вдвоем в душевой и шлепки босых ног о кафель, отзывающиеся эхом пустом пространстве. Краем глаза Чонгук видит, как Тэхен стаскивает свою рубашку через голову. Он старается не думать об этом. Но Тэхен потный и разгоряченный после тренировок, а у Чонгука сила воли отсутствует совершенно. Он позволяет себе оглянуться на секунду, но секунда затягивается. Замерев со стянутой наполовину мокрой от пота футболкой, Чонгук просто смотрит. Мышцы Тэхена напряжены, смуглая кожа выглядит соблазнительно до безумия. Он разминает плечо, массируя ноющие мышцы. — У меня все болит, — бормочет Ким. Он надавливает пальцами на свою поясницу, выгибается с низким стоном, и это выглядит настолько порнографично, что у Чонгука жаром все скручивает в паху. — И у меня болит плечо. Ты ударил слишком сильно. Тэхен разворачивается ко все еще стоящему, замерев в неловкой позе, Чонгуку, который смотрит на него, не мигая, широко распахнутыми глазами. — Что? — вопросительно вскинув бровь, спрашивает Тэхен. Чонгуку требуется пара секунд, чтобы прийти в себя, и он бормочет себе под нос нечто напоминающее «ничего» и отводит взгляд. — Прости за плечо. — Ты просто слишком заводишься на адреналине, — Тэхен захватывает пальцами резинку штанов, и Чонгук поспешно стягивает с себя футболку дрожащими пальцами. — Ты просто не можешь нормально отразить удар, — он начинает рыться в сумке в поисках мыла и шампуня, краем глаза замечая, что Тэхен уже направляется к душевой кабинке, пару раз неловко поскакав на одной ноге, чтобы стряхнуть шорты. Он швыряет их на ближайшую скамейку и, небрежно обвязав вокруг талии полотенце, проходит мимо Чонгука, даже не подозревая, что тот на грани получить сердечный приступ. Чон держит взгляд опущенным, чувствует непомерную вину перед другом. Он знает, что Тэхену, вроде как, тоже нравятся парни, но между ними никогда не было ничего такого. Так какого черта, Чон, контролируй свой член. Душевые разделены стеной, поскольку на удобства для тренировок академия потратилась больше, чем на все остальное. Большинство душевых в кампусе разделены либо шаткой прозрачной стенкой, либо вообще ничем — просто комната, покрытая плиткой, где кучка парней обречены стоять лицом к лицу, довольствуясь дерьмовым напором прохладной воды. Заходя в кабинку, Чонгук чувствует, что никогда еще не был так благодарен наличию стены между ними. Но в то же время он, вроде как, и ненавидит ее, потому что был бы не против посмотреть на Тэхена под струями воды. Они видели друг друга раньше, чаще всего в тех самых жутких душевых. Стояли полностью обнаженные лицом к лицу, со стекающей по подкаченным телам бойцов водой. Но это были одни из тех случаев, когда об эротике и речи быть не может, лишь простая физиология и человеческие тела. Но с тех пор прошло много времени. В последний раз Чонгук видел Тэхена без одежды еще до всего этого кошмара с резонансом. — Гук? — спрашивает Тэхен. Его низкий голос пробивается сквозь журчание воды. — М? Какое-то время тот молчит, и Чонгук собирается уже переспросить, не уверенный до конца, что был услышан, но Тэхен продолжает: — У тебя есть шампунь? — А что? — Ну, у меня нет. — Нет, есть, — Чонгук смеется, но выходит слишком напряженно. Его голос кажется слишком громким в относительной тишине. — Я видел его у тебя в руках. — Да, но твой мне больше нравится. — И что? — И то, что приди сюда и поделись своим, лузер. Напряжение в теле внезапное, едкое покалывание в нервных окончаниях разносится по всему телу в считанные секунды. — Мы голые, чувак, — бормочет Чонгук, не найдя лучшего оправдания. Значительная — слишком значительная — часть его хочет до боли сделать это, пересечь чертову стену и встань под один душ с Тэхеном, а потом, может быть, сделать что-нибудь большее вместе. — Да, я… я знаю? — усмехается Тэхен, и, может быть, дело в Чонгуке, но он кажется каким-то нервным тоже. — Ничего, если ты не… да. То есть, мне не нужно… — Нет, я… вот, — Чонгук без понятия, зачем он говорит это. Зачем он это делает. Но он хватает бутылку какого-то дурацкого два в одном вместе с кондиционером шампуня, который уж точно не лучше, чем у Тэхена, и покручивает в руке секунду, прежде чем пересечь разделяющую их стену, чтобы отдать его Киму. Он не знает, куда смотреть. Пар от горячей воды буквально везде, но даже так он с легкостью может увидеть очертания Тэхена, его мокрые волосы и стекающие по крепким натренированным мышцам капли воды. — Ты лучший, — Тэхен забирает у него шампунь, кивает на вереницу синяков и кровоподтеков, оплетающую его бедра, талию, переходящие на поясницу. — Боже, на тебе живого места нет. Когда это произошло? Он вплетает пальцы во влажные волосы, прикрывая глаза, незаметно делает шаг в сторону, освобождая место для Чонгука, что не ускользает от внимания последнего. — В разгар той проваленной миссии, когда демон со всей силы швырнул меня на асфальт, — рука непроизвольно тянется, обхватывая запястье Тэхена. — Стой. И он замирает, потому что какого черта он вообще это сделал? Тэхен вопросительно вскидывает бровь. — Давай я, — прикосновение обжигает, возможно, из-за воды, а может и из-за поднимающейся внутри паники. — Зачем? — Ты всегда используешь слишком много. Возможно, Тэхен купился на это, может и нет. В любом случае, он вручает бутылку обратно Чонгуку и делает шаг ближе. Чонгук сглатывает, старается не дать скользящему из-за воды пластику ускользнуть из рук. Крышка шампуня открывается с характерным щелчком, и он выливает себе на руку небольшое количество. — Тебе бы лучше устроить мне полный набор услуг, раз уж на то пошло. Типа массажа, я жду. — Это ты воруешь у меня шампунь, — бурчит Чонгук. Он убирает бутылку на полку и принимается втирать его в волосы Тэхена. Он мычит довольно и откидывает голову назад, становясь еще ближе. Даже сквозь пар и температуру воды Чонгук чувствует жар его тела. Это нормально. Чонгук стискивает зубы, когда чувствует, как внизу живота разгорается с новой силой, и кровь приливает к постепенно набухающему члену. Тэхен низко мычит, подставляясь под массирующие кожу головы пальцы. — У тебя хорошо получается. — М-м. Чонгук как оголенный провод, глупый возбужденный гей-идиот, никогда не думающий о последствиях. Его взгляд следует за каплями горячей воды, стекающими по изгибам крепкой спины. Чонгук думает, каково это — вжиматься пальцами в напряженные мышцы, воображение закручивается в переплетение конечностей; раскрасневшаяся кожа, синяки и метки от укусов, и Тэхен, нависающий сверху с ногами Чонгука на широких плечах, втрахивающий его в матрас и… — Спустись чуть ниже, — говорит Тэхен, слегка с придыханием. Или, может, Чонгуку только кажется. Он издает какое-то задушенное мычание и кивает. Пальцы опускаются на шею Тэхена, медленно, аккуратно принимаясь массировать напряженные мышцы. От него не ускользает ни дрожь, прошедшая по всего телу Тэхена, ни его удовлетворенный вздох, ни то, как он делает шаг назад, чтобы еще ближе. Чонгук возбужден совсем немного, но и это уже достаточно уличающе. Он чувствует себя извращенцем, хотя он и есть извращенец, так что вины чувствует не больше, чем обычно. Тем не менее, вина остается виной, и прямо сейчас он нуждается в отпущении грехов, ну и прикоснуться к себе тоже не помешает, но лучше сделать это в одиночестве. — Приятно, — мурлычет Тэхен, и единственная причина, почему Чонгук еще дышит — это то, что распаренный воздух горячий, оседает на стенках горла, проникает в легкие, и это мало приводит в чувство, но есть проблемы и похуже. Чонгук делает глубокий вдох. Ведет себя так, как будто они никогда раньше не принимали душ вместе. Как будто ему не доводилось видеть Тэхена обнаженным прежде. Это ничего. Все просто, лишь чистая в своем проявлении забота, какая бывает в здоровых дружеских отношениях. Никакого двоякого умысла, ничего, нет. — Хочешь, чтобы я тебе сделал? — спрашивает Тэхен. — Что? — Чонгук часто-часто моргает, когда вода с его волос попадает в глаза. — Хочешь, чтобы я?.. — Тэхен оглядывается на него через плечо. — Твои волосы. Чонгук кивает. — Ладно. Иди сюда, — его рука скользит по чонгуковой талии. Лишь чтобы подвинуть немного в сторону, но его пальцы проезжаются по синякам, и Чонгук напрягается, шипит и на секунду уходит из-под струй воды. — Прости. Больно? — Да, — выдыхает порывисто. Прикосновение на деле было еле ощутимым и совсем не болезненным. Просто Чонгук на взводе. — Пустяки. — Все же, — Тэхен смывает шампунь со своих волос. Затем он поворачивается к Чонгуку, осторожно обводит пальцами его ребра, его взгляд с таким интересом скользит по каждому синяку, что у Чонгука под кожей начинает покалывать. Хочется сказать: «Прошу, надави сильнее… или нет… черт». Чонгук нервно сглатывает, но Ким не останавливается, продолжая очерчивать кончиками пальцев каждый багровый след на его коже. — Выглядит жутко болезненно. Тебе бы хоть отдохнуть немного. Пальцы Тэхена скользят ниже, и его большие ладони ложатся на талию Чонгука, поглаживая круговыми движениями тонкую кожу над тазобедренными косточками — приятно. Чонгук не знает, дело ли в легких вспышках боли или в комфорте его прикосновений. Он надеется, что Тэхен не заметил того, что его член совсем немного возбужден. Всего капельку. Дело в температуре, продолжает убеждать себя Чонгук. Температуре и влажности, в красивом теле рядом. Как он может не реагировать? Да, дело именно в этом. — Они не так уж и сильно болят, — давит из себя слова Чонгук, проглатывая застрявший в горле ком. Глаза сами по себе закрываются, и язык машинально проходится по нижней губе. — На вид хуже, чем есть. — А. Теплые руки Тэхена тогда исчезают с него, и Чонгук в равной мере чувствует облегчение и разочарование. — Развернись немного, — у Тэхена голос низкий, сливающийся немного с плеском воды, бьющей по распаренной коже и плитке на полу. Чонгук слушается. Шампунь в его волосах немного холодный сначала на контрасте с водой. Когда Тэхен начинает легкими массирующими движениями втирать его в волосы, Чонгук не сдерживает вздоха. Он чувствует стекающие по спине излишки пены. Пальцы Тэхена сильные, надавливают как нужно. Запах отдаленно напоминает травы. — У тебя волосы ничего. — Эм… спасибо? — Чонгук давит нервный смешок. — Не знаю, просто сказал. Он движется ниже, к коротким волоскам на затылке, массирует напряженную шею, и плечи Чонгука мгновенно расслабляются. Он, сам того не осознавая, раскрывает губы в тихом стоне. — Приятно? — у Тэхена голос слегка осип. В этот раз ему точно не кажется. Чонгук выдыхает короткое «мм-хм» и выходит больше похоже на надрывный стон, собственный голос не слушается, срываясь. Он склоняет голову вперед и прикрывает глаза, позволяя мыльным струям воды стекать по лицу. Тэхен касается его так внимательно, так мягко, что у Чонгука спину прошивает дрожью, вынуждая непроизвольно выгнуться. Пальцы Тэхена соскальзывают ниже, принимаясь разрабатывать плечи. Чонгук издает тихий звук, опасно напоминающий стон, пальцы Кима давят сильнее. — Так хорошо, — хрипит Чонгук, как бы поощряя, потому что очень хочет, чтобы Тэхен продолжил. — Это хорошо. Ты такой напряженный, — Тэхен добавляет силы, и Чонгука снова пронизывает дрожь, он каждой клеточкой чувствует силу в руках Кима. Возбуждение накаливается в паху, член постепенно набухает. Чонгуку хочется сжать его, довести себя до полной эрекции, чтобы собирать пальцами капельки выделившейся смазки, размазывая по всей длине, но он еще не до конца растерял мозги. — Просто перегрузил организм, — бормочет Чонгук. — Тебе бы полегче с собой, Гук. — Я- ах, я знаю. Колени слабеют, а голова склоняется чуть ниже, давая Тэхену больше места. Вода стекает по волосам, в которые Тэхен впутывает пальцы, смывая остатки шампуня. Затем эти же пальцы соскальзывают к плечам и ниже, к лопаткам. И еще ниже. Чонгук так потерян в этом будоражащем удовольствии, что действительно не замечает, насколько ниже спускаются руки Кима, пока тот не надавливает пальцами на две соблазнительные ямочки у основания поясницы, прямо над ягодицами. — Что ты делаешь? — шепчет Чонгук, машинально напрягшись, его член твердеет еще больше. Краска заливает лицо, потому что он в абсолютном ужасе от собственной реакции, но так же совсем не нацелен останавливать Тэхена. Чонгук решает просто забыть о своей эрекции, надеяться, что она магическим образом испарится. Тэхен нервно смеется. — Делаю тебе массаж, вроде как. Я понятия не имею, чувак. Просто в последнее время ты такой дерганый, и наша связь чутка подпортилась. — Это моя вина на самом деле, — Чонгук путается в словах, удовольствие проникает до самых костей. Мышцы расслабляются, становясь подобно пластилину — мягкими и теплыми под ловкими пальцами Тэхена. — Это не так, — Тэхен давит сильнее, и Чонгук давится стоном, прекрасно понимая, насколько сексуально звучит. Он пытается задержать дыхание, но Тэхен повторяет движение, срывая с его губ протяжный довольный стон. — Дело во мне. Наверняка твоя душа оказалась под воздействием моих плохих волн. Чонгук мычит, потому что не в силах сейчас выдавить из себя хоть что-то цельное. — Можно рассказать тебе секрет? Тэхен говорит непривычно тихо, и его руки продолжают массировать болезненные участки на пояснице Чонгука, прямо над синяками, уже пожелтевшими и заживающими. Это больно, но Чонгук молчит, потому что иначе Тэхен остановится. — Да, — выдыхает вместо этого, стараясь сдерживаться и не звучать слишком пошло. — Резонанс душ такой… я не знаю. Его пальцы создают такое нужное давление. Чонгуку кажется, что ноги вот-вот перестанут держать, и он хватается за прохладный влажный край стены дрожащими пальцами, сжимает руку так сильно, что вены начинают выпирать. — Какой — такой? — давит из себя слова, сильно жмурясь. Он чувствует пульсацию своего возбуждения между ног, ненавидит свою реакцию, ненавидит то, как сильно ему нравится, потому что это развратно и отвратительно. Они находятся в общественном месте, но он не может не думать, к чему это ведет, чем они с Тэхеном в конце концов могут заняться. — Такой, ну… — медленно начинает Ким. — Это приятно, так тупо, знаешь? — он бормочет что-то себе под нос, потом чуть громче, — это приятно, да. — Приятно? — Ах… — Тэхен неловко усмехается. — Я не знаю, — в его голосе сквозит опаска, но руки сильные и уверенные в каждом своем движении, превращают Чонгука в дрожащее, раскрасневшееся месиво с пульсирующим жаром под кожей. — Осторожно, — шепчет Чон. Кажется, будто иначе он будет звучать слишком громко. — Синяки. — Здесь? — Тэхен нажимает сильнее, и он выгибается, стонет и мгновенно напрягается. — Да… там, — цедит сквозь сжатые зубы, грудная клетка вздымается от попыток перевести дыхание. — Но ты понимаешь, о чем я, да? — М? — чувствуя внезапный прилив смелости, Чонгук оглядывается через плечо и немедленно жалеет об этом. У Тэхена взгляд слишком темный и чувственный для такой ситуации, где двое парней в душе явно не должны переходить границы просто друзей — даже если оба еще пребывают в той стадии, когда ты только начинаешь понимать свои желания и находишься в постоянным возбуждении, кое присуще парням в двадцать. — Про резонанс душ. Чонгук пожимает плечами. Он не в силах оторвать взгляда от глаз Тэхена, и оба непроизвольно наклоняются ближе. У Чонгука сердце бьется о грудную клетку, грозясь проломить ее и выскочить наружу. — Н-наверное. — Я думал, что смогу выбить это из себя, немного адреналина и бэм, ну знаешь. Думал, это мне и нужно. Но, типа… — Тэхен сглатывает, и взгляд Гука невольно падает на его адамово яблоко, жадно прослеживая за движением. Затем он поднимает взгляд и снова теряет весь воздух, хочет. — Ты сейчас здесь, и просто… я никогда еще не хотел так сильно трахнуть кого-то. Тэхен смотрит на него из-под ресниц, нервно жует губу, неуверенный и испуганный, и еще целый спектр эмоций мелькает в его глазах, но Чонгук не может сосредоточиться достаточно, чтобы вычислить каждую. Но взгляд Тэхена темный и возбужденный и почти пугающий, почти обжигающий. Ни один из них не отстраняется даже на миллиметр. — Да, — дрожащий вздох, и Чонгук отшатывается назад, но оказывается притянут обратно руками Кима на своих бедрах. Он чувствует эрекцию Тэхена, скользящую почти между его ягодиц, чувствует крепкую хватку на своих бедрах, вроде как удерживающую на месте, а вроде и приглашающую стать чуть ближе. Чонгук выгибается в пояснице и жмется сильнее. — Гук… — Я хочу тебя, — выдыхает Чонгук. В одно мгновение он разворачивается, вжимаясь всем телом в Тэхена, чтобы чувствовать сумасшедший стук чужого сердца в груди. Чонгук задирает подбородок, Тэхен наклоняется ближе, и на какой-то момент оба замирают, горячо и грузно выдыхая в губы друг друга, всего в миллиметре от прикосновения. Это почти как вопрос, секунда на раздумья — хорошая ли это идея? Чонгук первым не выдерживает, сокращая расстояние между ними и ловя губы Тэхена своими. Кимов низкий стон в поцелуй откликается крупными мурашками по всему телу. И Чонгуку уже плевать на хорошие идеи, плохие идеи, какие-либо идеи, потому что думать хочется только о них с Тэхеном и делить дыхание на двоих в душной кабинке. Он чувствует влажные губы на своих, чувствует язык Кима, уверенно пробирающийся ему в рот. Чонгук позволяет ему вести, позволяет делать с собой все, что тому захочется. Тэхен жмется еще ближе, воздуха катастрофически не хватает. Чонгук отшатывается слегка, вынужденный отдышаться, и с содроганием замечает, как Тэхен наклоняется вперед, будто в попытке угнаться за ним. Он снова сливает их губы в поцелуе, и в этот раз Ким вплетает пальцы в его волосы, крепко прижимая к себе и не давая больше ни на сантиметр отстраниться. — Давай избавимся от препятствия, ну же, — бормочет Чонгук ему в губы, позволяя себе потереться своим горячим, изнывающим возбуждением о бедро Тэхена. — Наша связь станет такой чертовски крепкой, если мы разберемся с этим. Тэхен утвердительно мычит и шепчет что-то нечленораздельное в поцелуй. Чонгук ахает, когда Ким прикусывает его губу и буквально тает, еле сдерживаясь, чтобы не упасть в руки Тэхену, когда тот оттягивает его за волосы. Колени безбожно дрожат, и он слепо хватается за Тэхена, чтобы не упасть. — И как мы с этим разберемся? — тихо усмехается Тэхен. Чонгук чувствует вибрацию его низкого голоса на своей коже и буквально трясется, вжимая пальцы во влажную смуглую кожу. — Просто… — Чонгук хихикает нервозно и тянет руку между их телами, находясь на грани от ощущения мягких губ Тэхена на своих. Его пальцы окольцовывают горячее возбуждение Тэхена, скользя по всей длине, надавливая на головку и оттягивая пальцами крайнюю плоть. — Все это взаимодействие членов, ну знаешь? Вот так разберемся. Тэхен фыркает. — Класс. Я всеми руками за. Давай… — он проводит рукой по груди Чонгука ниже, очерчивает пальцами выпирающие тазобедренные косточки. — Дай мне свой член, — он слабо сжимает возбуждение Чонгука у основания. Чон довольно выдыхает и подается бедрами навстречу. — Крепче, — бормочет на грани слышимости, вздыхая, когда Тэхен выполняет просьбу. Чонгук сам не двигает рукой, лишь оглаживая пальцем набухшую вену. Он сжимает член Кима сильнее, и тот дергается. — Давай уже, ты что, не знаешь, как дрочить? — Я изучаю, — объясняет Тэхен, смеясь. Затем он обхватывает эрекцию Чонгука крепче и проводит кулаком по всей длине. Чонгук протяжно стонет и опускает взгляд, потому что хочет увидеть это. Его собственный член в руке Тэхена. Он почти уверен, что это галлюцинация — видеть эти тонкие длинные пальцы, о которых он фантазировал не раз, доставляющие ему удовольствие. Тэхен похлопывает его по запястью, чтобы убрал руку, и Чонгук на секунду теряется потому что какого черта, он что, не хочет, чтобы его трогали, или что? Но когда Тэхен прижимает оба их члена друг к другу, и Чонгук буквально хнычет, потому что чувствует жар Тэхена, и это просто невыносимо приятно и до нелепости возбуждающе. — Помоги мне, — со смешком просит Тэхен. — Мои руки слишком маленькие. Чонгук прикусывает губу, морща нос в попытке сдержать лезущую на лицо дурацкую улыбку, потому что руки Тэхена невозможно назвать маленькими. Но он все равно накрывает их своими, помогая надрачивать им обоим. — Не. Просто наши члены слишком большие. Это круто. Тэхен смеется уже несдержанно, утыкаясь лицом ему в шею. — Какой же ты задрот, — он целует Чонгука в изгиб плеча, потом тянется губами к ключице и напоследок обхватывает губами тонкую кожу, где бешено бьется пульс. — Щекотно, — Чон отклоняет голову, позволяя Тэхену присосаться прямо под линией челюсти, врезаясь в кожу зубами, чтобы выделить еще сильнее налившийся кровью засос. Чонгук дрожит, стучит кончиками пальцев по костяшкам Тэхена, чтобы привлечь его внимание. — Давай. Двигай рукой, я так чертовски возбужден. Тэхен возобновляет движения по членам обоих, а Чонгук в свою очередь накрывает его ладонь своей, чтобы сжать сильнее. — Да, — он томно выдыхает, когда задевает головкой своего члена тэхенову, получая идеальное соприкосновение и трение. Из воды смазка дерьмовая, но сложно обращать на это внимание, когда они стоят так близко, кожа к коже, так горячо и мягко. Чонгук с трудом заставляет себя устоять на месте, инстинктивно дергая бедрами при каждом мельчайшем движении тэхеновых пальцев, а тот, замечая это, специально надавливает на его чувствительную головку, потирая уретру и собирая капельки смазки. Тэхен проходится поцелуями по линии челюсти, доходя до мочки и обхватив ее губами. Металлическое колечко звонко стукается о его зубы. Вообще-то, пирсинг запрещен школьным дресс-кодом, но даже Чонгук иногда нарушает правила — не так часто, как это делает Тэхен, но, проведя с ним столько времени, Чон тоже пристрастился. По коже пробегают мурашки и с губ слетает тихий стон, когда Тэхен всасывает мочку, играясь языком с металлической сережкой. Чонгук сам почти ничего не делает, лишь помогает Тэхену двигать рукой по их прижатым друг к другу возбуждениям. Тэхен управляет процессом, и ему это нравится. Он стонет под умелыми пальцами Кима, наблюдая как падающие на пол капли вязкой смазки смываются водой. — Черт, — надломленно шепчет Чонгук. — Так приятно, Тэ. Тэхен мычит, не отрывая губ и зубов от его шеи, терзая чувствительную кожу снова и снова. Чонгук стискивает зубы, не без дрожи думая о багровых метках, которые будут красоваться на нем после. — Ах… черт, — Чонгук дергает бедрами, непроизвольно жмется к Тэхену ближе, чувствует каменные от напряжения мышцы и легкую дрожь в руках, которые с неожиданной напористой грубостью притягивают Чонгука за талию еще ближе. Тэхен давит пальцами прямо на болезненные синяки, и боль каким-то мазохистски-приятным теплом гудит в теле. Чонгук стонет и всхлипывает, откидывая голову назад, чтобы дать Тэхену больше пространства вгрызться зубами и губами в его кожу, так по-собственнически. — Больно, — Чонгук ненавидит то, как жалко и разбито звучит его собственный голос, охрипший от бесконечных стонов и дикого возбуждения. Ему реально нужно успокоиться, потому что они делают это только ради укрепления связи между их душами. — Черт… прости, — Тэхен отстраняется, убирая руку с его талии. Он моргает растерянно, встретившись с взглядом Чонгука, и на его лице расползается ленивая ухмылка, когда он видит, насколько потрепанным выглядит Чон. — Нет… — Чонгуку уже плевать, потому что к черту гордость и все остальное дерьмо ради сохранения имиджа, это ничто. Он хватает Тэхена за запястье и направляет его руку обратно к своей талии. — Мне это нравится, — выпаливает Чонгук и целует Тэхена грубо, пока тот не увидел предательского румянца на его щеках. Тэхен посмеивается, немного удивленно и запыхавшись. Он не давит и не просит узнать больше, а Чонгук и не чувствует, что готов выдать себя еще сильнее — на один день ему хватило мазохистских признаний. Тэхен сжимает его талию сначала совсем несильно, но Чонгуку и этого достаточно, чтобы податься бедрами вперед со стоном намного громче и отчаяннее, чем раньше. Рука на их членах ускоряется, и Чонгук раскрывает губы в немом стоне, выдыхая горячий воздух в губы Тэхена. Они даже не целуются. Все так горячо, бешено, немного странно, тело трясется, и мышцы ноют от напряжения. Чонгук был так чертовски близок к краю еще в самом начале, но сдерживался изо всех сил, потому что это так чертовски приятно, потому что удовольствие хочется растянуть как можно дольше, но он не уверен, что может продержаться еще. — Я близко, — лепечет Чонгук, выгибаясь в пояснице, чтобы прижаться к Тэхену еще сильнее. — Я тоже, — Тэхен ведет ладонью вниз по его спине и хватается за ягодицы, после чего Чонгук мгновенно вздрагивает в его руках, потому что Ким еще не прикасался к нему там, и он как-то даже… ждал этого, как бы стыдно ни было признаться. — Тэ, ох… черт, черт, — он дышит тяжело, возбуждение захлестывает с головой. Он сжимает свою руку поверх тэхеновой, и они оба стонут. Прикосновения, трение и жар охватывают с такой мощью, что почти невыносимо. Вода все еще горячая, барабанит обжигающими струями по коже, а душный воздух только больше подогревает. Тэхен рычит и целует Чонгука грубо, прикусывает его и без того раскрасневшиеся губы и оттягивает, Чонгук шипит и дергается вперед, в отместку царапая зубами и его. Он даже не осознает, что его губа кровоточит, пока Тэхен не затягивает его в медленно, глубокий поцелуй, смешивая слюну с характерным металлическим привкусом крови. — Ты укусил меня, ублюдок, — рычит Чонгук, отстранившись, на что Тэхен лишь веселится и притягивает обратно к себе. Он проводит языком прямо по ранке, слизывая кровь. У Чонгука голова идет кругом и губы раскрываются безотчетно, потому что если у Тэхена нет никаких ограничений в причинении ему боли, то может быть и больше, хуже. Чонгук трясется, чувствуя, что колени слабеют, налегает почти полностью на Кима; хнычет, когда рука ускоряется. Он чувствует пульсацию горячего возбуждения Тэхен, мокрого и твердого, прижатого к его собственному. — Продолжай, — молит Чонгук между стонами. — Ох, боже, я сейчас кончу, я сейчас… Все его тело напрягается, и каждая мышца будто струной натягивается под кожей, бедра безбожно дрожат, и мгновенно он весь замирает, прежде чем полностью расслабиться, обмякнув в руках Тэхена, когда оргазм обрушивается на него с невероятной силой. Чонгук жмурится и толкается в воздух, чувствует, как из него вытекает горячая сперма, пачкая руку Тэхена, который продолжает ласкать его, шепча на ухо что-то совсем тихо и непонятно. — Черт, — Чонгук ловит ртом воздух и дергается еще пару раз, прежде чем окончательно ослабнуть. Тэхен убирает с него руку, когда он шипит от чрезмерной чувствительности. — Тэ, позволь мне… — Чонгук откидывает руку Кима и обхватывает его член крепко, принимаясь водить рукой по всей длине грубо и быстро. — Черт… нгх, — Тэхен рычит и сжимает зубы. Чонгук сглатывает, прослеживая напряженный изгиб его острой линии челюсти, впитывает его выражение лица, его нахмуренные брови и опухшие от поцелуев губы. — Я сейчас кончу, — предупреждающе шепчет Ким, и Чонгук утвердительно мычит, наклоняясь вперед, чтобы оставить собственную метку на его шее. Он чувствует, как Тэхен напрягается всем телом перед тем, как кончить, пачкая каплями спермы его руку и плитку на полу. — Ох, черт, — дрожащим голосом выдыхает Чонгук, прикусывая губу, проводит по члену Тэхена в последний раз, и сам дрожа, когда чувствует его горячую пульсацию в своей руке. — Боже, Чонгук, — Тэхен выдыхает, и все напряжение будто мгновенно покидает его тело. Чонгук чувствует, как он расслабляется под струями воды. — Так чертовски хорошо, — бормочет Чонгук и роняет голову ему на плечо, коротко целуя. Оба молчат, опираясь друг на друга и переводя дыхание. Тэхен оглаживает ладонями бока Чонгука, его пальцы шершавые, но не настолько, как у Чонгука. Не Тэхену приходится держать оружие. — Тут же больше никого нет, да? — спустя время спрашивает Тэхен. Чонгук замирает, поднимая голову, задерживает дыхание и прислушивается. Звук бьющихся о плитку капель эхом отдается в пустых душевых. — Надеюсь, нет. — Зато будет, что рассказать, — фыркает Тэхен. Чонгук смеется и выпрямляется, смывая с себя всю усталость в последний раз. Он уходит из-под горячего напора, давая Тэхену место, наблюдает, как тот встает под душ, позволяя горячим водопадам стекать по крепкой спине. Теперь он чувствует меньше вины за свое извращение. Чонгук плывет в послеоргазменной неге, сытый и довольный всеми метками и синяками, которые еще не один день будут напоминать ему о случившемся. — Пошли, — Тэхен выключает воду. — Не забудь свои вещи. Уже у шкафчиков Чонгук стоит полностью одетый, сушит волосы полотенцем и погружается слишком глубоко в свои мысли. Тэхен стоит рядом без верха и завязывает шнурки на своих спортивных штанах. Чонгук гадает, помогло ли это их связи вообще. Изменится ли что-то в их последующих попытках попробовать резонанс. Может, все это изначально было идиотской затеей. Он разворачивается в сторону, смотрит, как Тэхен натягивает белую рубашку, разглаживая складки и аккуратно застегивая пуговицы. Он смотрит в пол, кажется, и сам погруженный в свои мысли. Чонгук прячет полотенце в сумку и закидывает ее себе на плечо. — Ты серьезно собираешься выйти на улицу в школьной рубашке и спортивных штанах? — фыркает Чон, похлопывая Тэхена по плечу, когда проходит мимо. — Я забыл взять сменную одежду, — оправдывается Тэхен, нагоняя его. Его рубашка застегнута не до конца и открывает слишком много кожи. Вкупе с растрепанными еще влажными после душа волосами и растянутыми трениками он выглядит настолько повседневно и горячо, что это невыносимо. — Что? — спрашивает Тэхен, и тогда Чонгук осознает, что снова пялится. — Ничего, — фырчит Чон и переводит взгляд перед собой. — Просто выглядишь тупо. Пошли уже домой.