Алое кольцо

Эльза Я быстро закончила обход и сразу направилась в палату Джека, так как этот несносный детектив очень не любит больницы и постоянно норовит из них сбегать. Но, когда я зашла к нему, обнаружила, что он мирно сидит на кровати и теребит свое запястье. — Джек? — тихо позвала его. Он медленно перевел взгляд на меня и перестал дергать запястье. — Ты как? — Без изменений, — бодро произнес Джек, но его голова явно болит. — Моя мама тебя не сильно доставала? — поинтересовалась я, присаживаясь к нему на кровать. — Да нет. Я много нового узнал, — как-то загадочно сказал Джек. — И чего же? — если мама рассказала хоть один позорный случай из моего детства, то я устрою ей встречу родственников. — Сколько тебе было, когда умер твой отец? — это он так тему переводит, или мама ему рассказала про папу? — Через два месяца должно было исполниться семь лет. А что? — Ничего, — отрицательно покачал он головой и тут же схватился на виски. Хорошо же он ударился головой. Я быстро подскочила с места и помчалась к медблоку за обезболивающим. Через пару минут я уже вводила лекарство Джеку. — Спасибо, — слабо улыбнулся Джек и опустил руку, на которой немного задралась больничная рубашка, и показалась небольшая часть татуировки. Я внимательно пригляделась. Сначала я не понимала, что это за рисунок и откуда он у Джека, потому что ещё два дня назад его точно не было. Но потом в моей голове что-то щелкнуло, и я по этому небольшому фрагменту вспомнила сам рисунок, который видела в далёком детстве. — Для меня сотрясение мозга это очень пло… — но дальше я его не слушала, у меня всплыл в памяти тот день. Флэшбэк Я бежала по дому, пытаясь спрятаться от этой ужасной дамочки, которая моя мама называет няней. Это не женщина, а ведьма, самая натуральная ведьма. Редкие тонкие волосы, огромный нос с горбинкой и огромная бородавка над верхней губой прямо посередине. Ужас!!! И как для десятилетнего ребенка можно такую няню выбрать?! Она меня пугает: постоянно рассказывает страшные истории, где куча крови и перестрелок; вместо кукол и мягких игрушек дарит мне игрушечные пистолеты и учит меня их правильно держать. А мне всего десять лет. Я кое-как смогла скрыться от нее и сейчас бегу по второму этажу в поисках убежища. Благо, шорты, футболка с Пикачу и заплетённые в косичку волосы не мешали мне удирать от няни. Я забегают в первую комнату, которой оказывается комната моей матери и ее нового мужа. Я, услышав звуки шагов, быстро спряталась под кровать и притихла, чтобы меня не нашли. Эта комната сейчас пустует, так как мама уехала со своим «кавалером» на медовый месяц, куда-то в Европу, а меня оставила один на один этой женщиной. На самом деле, ее новый муж не такой уж и плохой: дарит мне всякие милые игрушки, пытается со мной играть, а я не хочу этого. Я хочу, чтобы вернулся мой отец и играть вместе с ним, но мама говорит, что он уже никогда не вернётся, а все из-за того пожара, который случился в нашем доме. Я всегда любила папу сильнее мамы, потому что, несмотря на его постоянную занятость и усталость, он всегда со мной играл, а мама не делала этого, она всегда была холодной. И после смерти папы, она слишком быстро отошла от этого и уже через пару месяцев нашла себе нового парня, которого я сразу невзлюбила. Мама пыталась сделать так, чтобы он мне понравился, он и сам пытался, однако я этого не позволяла. Я не приму никого, кроме папы, которого больше нет. Пока я думала об обитателях этой комнаты, в нее зашла миссис Шон и стала меня искать. Она посмотрела везде: за шторами, под столом, даже в шкаф заглянула. Мое местоположение осталось в тайне, потому что у нее больные ноги и она не может нагибаться. Через пару минут она вышла, и я вылезла из своего укрытия. Я много раз была в этой комнате, после того как мы переехали сюда, ведь прошлый дом сгорел, но с каждым годом эта комната становится все нелюбимее для меня. Я уже собралась уйти, как мое внимание зацепила не до конца закрытая дверь маминого шкафа, в которой она хранит свою одежду. Раньше мне нравилось забираться в шкаф и примерять ее вещи, но это было до пожара, до того, как папа ушел. Сейчас же, глядя в него, мне показалось, что-то блеснуло в недрах шкафа. Я полностью открыла дверь и начала рыться в вещах на самой нижней полке. Я быстро откопала оттуда небольшую шкатулку, размера с маленькую, но толстую книгу. Она была деревянная, но на крышке была какая-то эмблема, сделанная из металла. Она была очень странная: в круге были написаны большие буквы, вроде З и А; и вдоль окружности были написаны неизвестные мне слова. Она вроде несуразная, но мне нравится. Я провела по ней рукой и открыла шкатулку. В ней была одна единственная вещь — кольцо. Я взяла его в руки и стала рассматривать. Это был обычный металлический обруч, на котором было изображено что-то наподобие птицы, и оно было в маленьких алых пятнах, очень похожими на кровь. Спасибо миссис Шон за рассказы об этой красной жидкости. И вдруг у меня начали наворачиваются слезы. Я держала в руках кольцо своего отца, вернее его фамильное кольцо. Однажды оно должно было стать моим. Однажды, когда мы играли, папа снял его с руки, хотя никогда этого не делал, и дал мне. Я рассматривала его как некое сокровище, и папа мне сказал: — Когда тебе исполнится двадцать лет, оно станет твоим. Такова семейная традиция. — Но до этого ещё так далеко, — захныкала я, теребя в руках кольцо. — Знаю, милая, но тогда ты станешь совсем взрослой и с гордостью будешь носить фамилию Разенграффе, — величественно произнес отец, забирая кольцо обратно. Я начала плакать, но, услышав шаг, я очень быстро и даже неловко все собрала и вернула на место, но сама уйти не успела. Когда я повернулась, то увидела няню. — Что ты здесь делаешь? — строго начала меня отчитывать, но, увидев, что я сейчас зареву, сменила тон на более мягкий. — Что случилось? — Ничего. Просто одиноко, — чистая правда — Все хорошо. Не плачь, дорогая, — она меня начала успокаивать и гладить по голове. — Принцессы не должны плакать. — Но я не принцесса, — возразила я, стирая слезы. — Ты — принцесса. Просто пока об этом не догадываешься, — миссис Шон улыбнулась, что было редкое зрелище. — Но, когда ты станешь взрослой, то узнаешь, какая ты принцесса. — Когда мне исполнится двадцать? — спросила я — Это уже как твоя мама решит, — ответила она как-то странно, будто боялась мою маму. Но какой смысл такой грозной женщине, как миссис Шон, боятся мою маму, обычного фотографа? Мы вышли из комнаты и направились на кухню, где она угостила меня печеньками с шоколадом. Конец флэшбека — Эльза! — крикнул Джек, отчего я вздрогнула. — Чего кричишь-то? В больнице запрещено кричать, — начала я свою зазубренную лекцию, которую я часто читаю детям, которые попали к нам. — Ты минут десять стояла и не двигалась, смотря куда-то на пол. Я до тебя пытаюсь достучаться все это время, — рассказал Джек. — С тобой все в порядке? — Да так, ничего, — я присела на край кровати, ведь все это время я стояла, как истукан. — Эльза, ты мне врешь, — констатировал Джек. — С чего ты это взял? — пытаюсь перевести тему, но, видимо, выходит неудачно. — Когда ты врешь, ты постоянно закусываешь губу и пытаешься отвести взгляд, но не можешь ни за что им зацепиться, из-за чего у тебя глаза бегают, будто в догонялки играют, — сказал Джек, изучая меня своими глазами. — Мне продолжать? — И как давно ты знаешь, когда я вру? — Эльза, мы с тобой не один месяц вместе, так что у меня было время тебя поизучать, — я лишь закатила глаза. — Ну-ну. Ничего не случилось. Просто пыталась вспомнить сколько кубиков нитроглицерина я прописала даме в соседней палате. — я пыталась отвертеться, но похоже я саму себя томлю такими детскими отговорками. И Джек это явно понял. — Ладно. Представим, что я тебе поверил. — Вот и отлично, — я улыбнулась и чиркнула его в щеку и встала с кровати. — Мистер Фрост, вам показан постельный режим ещё около недели, а там дальше посмотрим. И только попробуй сбежать — наручниками прикую к постели, — слишком наигранно, но зато он улыбнулся. — Ничего не могу обещать, мисс Рандел, — заговорчески произнес он. — Ты сомневаешься в моих словах? — И в мыслях не было, — он поднял руки в знак капитуляции. Я по единому улыбнулась и подмигнула ему, вышла из палаты, направляясь в ординаторскую, так как моя смена закончилась. Я только сейчас вспомнила о кольце, которое принадлежит мне уже восемь лет. Пусть я сейчас и под другой фамилией, но родилась я Эльзой Разенграффе. И я буду гордо носить эту фамилию. Пусть для этого мне и придется забрать мое наследство из дома, в котором я не была больше десять лет и у человека, с которым я бы предпочла никогда не видеться. С собственной матерью.