***
Под вечер две пары молодых людей двигались с разных сторон к заброшенному двору, окруженному старыми этажками. Несмотря на то, что в сумерках любая часть города казалась устрашающей и по-своему завораживающей, это место и все подобные ему обладали своеобразной энергетикой, присущей только старым и заброшенным местам. От ощущения, что когда-то здесь была жизнь, но теперь она погасла, утекла по частичкам из разбитых окон и обветшалых стен, бросало в особую дрожь. Словно бы ты навещаешь забытую могилу. Именно это странное ощущение больше всех постигало Хасана и Вику. Им это было знакомо. Хотя Хасан сам выбрал такую местность для встречи. Это было вполне разумно — тут их никто за бродяг и забулдыжек не примет и гнать уж точно не станет. Наконец они встретились. В свете Катиного фонарика показалась русая коса Васильевой, а с их же стороны фонариком на телефоне заправлял Хасан, который и высветил недовольное и немного недоверчивое лицо Яны. — Чего мы притащились в эту даль, да еще и на ночь глядя? Тебе разве родители дома не устроят взбучку? — разговор рыжей и ее сопровождающей начал слышаться все яснее. Катя тяжело вздохнула и покачала головой. Она знала, с какой тоской об этом на самом деле говорила Огнева. Ведь златоглазую и правда дома могут поругать, может даже, наказать, а вот Яну... И было ли это хорошо? Ребенок, предоставленный сам себе. Выросший таким колючим и преданным лишь самым близким друзьям, но, как показало время, характер приобрел еще более крутые изгибы, и даже друзья теперь оказались в немилости. Такая была Яна Огнева. Возможно, это были проблемы в семье. И Тихомирская даже была права. Наверное, потому что все проблемы начинаются из семьи. У рыжей в последнее время была острая потребность в правде, открытых ответах. Как бы она ни старалась, мать мало что рассказывала ей о себе, своих мыслях, своих переживаниях. И когда этим "заразилась" Вика, Яна почувствовала вину. Может, дело было в ней? Может, она неправильно просит? И она во всем виновата? Почему же никто не докажет ей, что это не так? Яна боялась, и ее страх вымещался в злобе. Когда она увидела Викторию, сердце снова забилось в ярости, хотелось надавать тумаков всем подряд, кто только тут находился. Но златоглазая пообещала, что на этот раз она получит долгожданные ответы. Поэтому, когда все поравнялись друг с другом, Яна лишь прищурилась, сложив руки на груди. Все молчали, иногда коротко переглядываясь. Вика и Катя опустили взгляды в пол, Хасан же, как и обычно, смотрел на всех по-своему свысока. Наконец, Екатерина прокашлялась, тихо заговорив: — Вика, мы никак не могли до тебя достучаться... Сейчас здесь нет чужих, и ты можешь нам все-таки рассказать, какие у тебя проблемы. Васильева, слушав с широко раскрытыми глазами, нервно засмеялась и начала потирать предплечье: — Ну, хах... Если б я сама знала, какие у меня проблемы. Некров хмыкнул, но, когда все обратили на него удивленные взоры, отвернулся к небу, словно разглядывая луну. Голубоглазая начала закипать: — Это потому, что я постоянно спрашиваю об этом, да?! Потому, что я пытаюсь быть заботливой и хочу знать, что творится с моими друзьями?! Ты уже больше месяца пудришь мне... Хасан наклонился к шатенке и с улыбкой прошептал: — Кажется, у кого-то комплексы. Но Вика не отвечала ни ему, ни на выпады Огневой. Ее взгляд снова остекленел, застыл и покрылся поволокой, а Яна этого и не замечала. — ... Думаешь, ты одна такая особенная? Да у меня проблем поболе твоих! У любого проблем больше, чем у тебя! Решила из себя королеву построить по-настоящему? — Ян, Яна, остынь! — уже трясла подругу за плечо блондинка, заметив, что Вике все слова распаленной Огневой побоку. И вдруг Васильева тоже заговорила. — Я... Я... Все уставились на нее. Обычно после этих двух повторяющихся слов следовало что-то неприятное. — Я уже устала! Ее голос, такой же, как и всегда, показался раскатистым и громовым, да настолько, что сила его волной воздуха охватила остальную тройку и оттолкнула их от зеленоглазой. Они смотрели на нее с непониманием, пока Вика глядела в пустоту искусственным, неживым взором. Она чувствовала нечто непостижимое то ли внутри себя, то ли снаружи, окутывающее тело, но уже не спешила отдаваться панике или другим, бесполезным эмоциям.***
Вика оказалась в своем родном городе. Поверить в это было сложно, и она ущипнула себя, чтобы проснуться, но это был не сон. Теперь она снова могла ощущать, и на данный момент она чувствовала, как ее душа скручивается в узел, как когда выжимают белье, и вода скапливалась в уголках глаз, пощипывая их и щекоча в следующие мгновения щеки. — Неужели... — прошептала она. — Быть того не может, но это правда... мой дом. Она медленно побрела по дороге, слабо напоминающей улицу. Возможно, где-то в глубине души Вика до сих пор верила в то, что этот город не разрушили, а те события — всего лишь ночной кошмар. Ее старый дом был на окраине и недалеко от того места, где она появилась. Все вокруг напоминало о том хаосе и беспорядке: груды камней когда-то были высоткой, а от мегаполиса остались лишь воспоминания. Дойдя до нужного места, она положила цветы, собранные по пути, на могилу рядом. Как она там оказалась, кто ее выкопал и кому — не так уж и важно. Вместе с этой могилой она помянула всю эту местность. Свои воспоминания. — Может, это все же сон? Я так хочу снова увидеть своих родителей, сестру и друзей! Зачем мне мир, в котором их нет... — громко причитала девушка. Через некоторое время она пошла на могилу своей мамы. Она была похоронена в парке, возле многоэтажного здания, где она работала. Вика шла около часа, оглядываясь по сторонам и вспоминая, как раньше здесь было красиво. Дойдя до могилы, она положила цветы, немного прибралась возле нее, а вокруг уже начинало темнеть. Васильева присела рядом и стала смотреть на красивый оранжево-красный закат. "Вот если бы все было как раньше...". Мысль, которая уже не покидала ее голову. В этот момент шатенка потеряла сознание. Очнулась в том же месте и в то же время, но город был целый. Выйдя из закоулка, она вновь увидела ее старый родной городок, в котором она жила. Тут снова кипела жизнь. Взрослые шли с работы, дети бегали и автомобили ездили. Все это было настолько реально, что пока она шла вперед, ее чуть не сбила машина. Викторию еле успел поймать какой-то мужчина в костюме. — Девушка, смотрите, куда идете. Тут все-таки машины ездят. — А?! Ой, спасибо... — Не за что, до свидания. — До свидания... Вика не понимала, что происходит. Она долго стояла и просто смотрела на всех вокруг, пока по ее щекам вновь лились слезы. — Девушка, у вас все в порядке? Может, вам помочь? — Нет... Спасибо, не стоит... Я просто... Не важно. Спасибо, что спросили, — протерев слезы, сказала она. — Тогда прощайте. — Прощайте... Вика направилась в сторону своего дома. И вот она вновь увидела его, а там родителей и маленькую сестру. Зайдя внутрь, она с порога услышала мамин вопрос: — Ты где так долго была? Ужин стынет, скорее переодевайся и иди есть. — Ма... Мама... Я так рада снова тебя видеть! — в слезах зеленоглазая бросилась обнимать ее. — Ты чего? Мы с утра всего лишь не виделись. Что случилось? Успокойся... Но Вика продолжала откровенно реветь. Через некоторое время она прекратила, но мать вывела ее из равновесия новым вопросом: — А почему ты такая бледная? И губы синие. Холодная, как лед. Болит где-то? — Бледная? У меня ничего не болит. Посмотрев на руки, она удивилась, что они белые, как снег. Виктория разулась и подбежала к зеркалу. Она была похожа на труп. Синие губы, бледная, почти прозрачная кожа, под которой была видна сеть сосудов и вен. Испугавшись, она прижала руку к сердцу и не почувствовала, как оно бьется. — Как это? У меня остановилось сердце, а я не теряю сознание? Такое вообще возможно? — Как это остановилось сердце? – спросил уже отец. — Подойди, я проверю. Он пощупал пульс, но не нашел его. Лицо отца настолько сильно поменялось, что Вика ужаснулась. — Что за чертовщина? Быстро вызывай скорую! — громко крикнул он в сторону кухни. Мама в спешке вызвала карету скорой помощи, и она приехала в следующие пять минут. Врачи подтвердили, что у дочери Васильевых и правда остановилось сердце. — Проедем с нами, мы знаем, как вам помочь. — Хорошо, только я? Вика прижалась к руке матери, которую, казалось, вот-вот нашла, но та мягко погладила ее по макушке и легко толкнула в сторону санитаров. — Да. Вика села в машину, и ее увезли в неизвестном направлении.