Как тяжело быть Луи Томлинсоном

I set you on fire babe And down came the lightning on me Love can be frightening for sure All I know at the end of the day Is love who you love, there ain't no other way If there's something I've learnt From a million mistakes You're the one that I want at the end of the day © One Direction — «End of the day»

Луи падает на постель и закрывает глаза. В Холмс-Чапеле есть что-то, чего ему так не хватает — открытость и тепло маленького городка, где ты остаешься самим собой, даже если обретаешь популярность, например. Гарри уже давно звезда мирового масштаба, но для местных старушек он — Гарри Стайлс, работавший кассиром в пекарне и однажды в хлам напившийся на берегу реки Дейн, когда девушка не пришла на свидание. И есть в этом что-то… незыблемое? Как добрая старая Англия, которую они оба так любят. Интересно, сколько денег заработает Холмс-Чапел на свадьбе Гарри Стайлса? Луи усмехается: он знает, что жених и невеста уже не рады, что поддались влиянию Энн и согласились повенчаться. Но пути назад у обоих уже нет. И выхода тоже нет. Энн взялась за организацию свадьбы с присущей ей одной энергией, а Гарри, Эйвери и все, кому не посчастливилось быть их близкими друзьями, оказались втянутыми в затеи Энн. Луи думает: я, мать вашу, Луи Уильям Томлинсон, у меня на носу запись чертова третьего сольного альбома, но я — это не просто я, а ещё и хороший друг, черт бы взял мою обязательность и ответственность. И поэтому я здесь. Один. Он слышит смех за стенкой, прямо из спальни Гарри и Эйвери, страдальчески морщится: можно хоть иногда поиметь совесть, а не друг друга? Особенно если в вашем доме остановился друг, расставшийся со своей девушкой. В ответ на это Гарри ржет и отвечает, что с тех пор прошло уже достаточно времени, и Луи может перестать спекулировать на душевных страданиях. Спасибо большое, Гарри Стайлс, ты самый лучший на свете друг. Луи понимает, что его всего лишь пытаются вытащить из депрессии, но он и не в ней. Он просто запутался, и жизнь впервые кажется ему сложным переплетением дорог, из которых трудно выбрать верную. Элеонор остается в прошлом, но двенадцать лет из жизни не вычеркнуть, не стереть, как Танос в «Мстителях» стирал вселенные. Луи знает, что совершил множество ошибок — позволил алкоголю управлять своей жизнью, например. Но среди этого списка нет и не будет имени Фредди. А Элли очень хотела, чтобы он имя сына туда вписал и оставил его позади. Какое-то время Луи сам думал, что так будет лучше, и пытался отделаться от Бриенны ежемесячной выплатой денег, но тоска по сыну грызла его, пока он не плюнул на всё и не начал снова приходить к ним. Элли хмурилась, но терпела — несколько лет. А потом ушла, потому что так и не смогла заставить его выбирать. Нет, душевных страданий больше нет, как нет и желания вернуть Элеонор, но теперь Луи нужно снова что-то решать, как-то действовать. Потому что есть Элизабет Мидлтон, ворвавшаяся в его жизнь прямо в аэропорту Лос-Анджелеса несколько месяцев назад, и у них… Всё сложно. Луи открывает глаза, вертит в руках телефон. В недрах этой гениальной разработки человеческого разума — с десяток фотографий его и Бетти где-то на улицах Лос-Анджелеса, они корчат рожи в камеру и снимают бесконечные селфи, которые никогда не будут выложены в инстаграм. А в дурацкой сетке, опутавшей щупальцами весь мир, продолжает периодически всплывать видео, где Луи, пьяный в драбадан, целует Бетти в клубе — как уже давно не целовал даже Элли. Не говоря уже о других женщинах. Об этом видео они не вспоминают с тех пор, как обговорили всё. Оно есть в сети, но факт этот они умалчивают, договорившись не вспоминать: мало ли что натворишь спьяну? Луи раз двадцать или тридцать пересмотрел чертово видео, но память отказывается сотрудничать. Смеется над ним. Вот как та чертова птица, что сейчас за окном закаркала. Луи снимает с ноги кед и швыряет в сторону окна — не для того, чтобы стекло тут Стайлсу расхерачить, боже упаси, а просто так, чтобы успокоиться. Ему хорошо в Холмс-Чапеле, и днем энтузиазм Энн и любовь Гарри сбросить всё, что его просят сделать, на кого-то ещё, не дают Луи скучать, но теперь уже ночь, и от себя никуда не деться. От мыслей не сбежать. От чувств не уйти. Бетти ему ещё не писала. Ну, он знает — десять часов разницы во времени, у Мидлтон самый разгар дня, тогда как у него тут час ночи, путаный мозг и… ага, сдавленный женский стон в соседней спальне. Здесь толстые стены, какого, блин, хрена? Какой это было громкости вообще? Луи стаскивает второй кед и бьет в стенку.  — Можно потише?! Я спать пытаюсь! Гарри за стенкой глумливо хохочет, и Луи надеется, что тот не соберется сейчас топать в чем мать родила и читать ему лекцию на тему зависти, подло хихикая. Спасти Луи от его собственных мыслей и от Стайлса может только Мидлтон — и сейчас, и вообще. Он открывает директ в Инстаграме и смотрит на их последнюю переписку — Луи сбросил ей фотку берега холмс-чапеловской речки, а Мидлтон прислала в ответ снимок собственных конечностей в шлепках на фоне Венис-бич. На комментарий Луи «жопу греешь, Мидлтон?» она не ответила ничем, кроме смайлика, смеющегося так же глумливо, как и Стайлс в соседней спальне. Луи гипнотизирует экран, а когда тот намеревается погаснуть, проводит по нему пальцем. Чешет бровь и всё-таки набирает сообщение. Louist91: ты должна меня спасти, Мидлтон. Я потерял адекватных людей. Он почти уверен, что Бетти в оффлайне, выходит из приложения и откладывает айфон, а тот начинает мигать экраном и вибрировать уже через пару минут. BethMidletone94: молодожены перестали понимать твой сарказм? Louist91: мой великолепный сарказм, ты хочешь сказать? если я им хоть немного ещё пощеголяю, Гарри притопит меня в речке, они и так тут все нервные. Мидлтон что-то печатает в ответ, и Луи почти физически ощущает, как его отпускает, отпускает, отпускает. Будто ещё одна черная тень уходит и растворяется в чистом ночном воздухе графства Чешир. BethMidletone94: а приглашение на свадьбу ты мне вышлешь? я, конечно, люблю заваливаться в чужие жизни с ноги, но как-то неловко перед миссис Твист. Louist91: вручу в аэропорту. спаси меня, Мидлтон, я умру здесь во цвете лет. кстати, 32 года считается расцветом лет? BethMidletone94: понятия не имею, Томлинсон. придержи свой сарказм, я уже пакую вещи. говоришь, встретишь в Хитроу? Louist91: и лично довезу до Холмс-Чапела. У него за ребрами разливается непрошеное тепло, и будь Луи проклят, если не понимает, что это значит. Он достаточно взрослый мальчик для этого. Но, видимо, недостаточно взрослый, чтобы не портить их отличную дружбу попытками вспомнить вечер на мальчишнике Стайлса в подробностях. Он помнит только, что ему понравилось. И что ощущение чужих пальцев в волосах было очень приятным. Но не приятнее волнительного жара в животе, охватывающего его прямо сейчас. Взрослый мальчик Луи Томлинсон отдает руку на отсечение, что значение этого чувства ему тоже известно. BethMidletone94: прихвати в аэропорт темные очки, а то опять засекут. и кофе с печеньками. я на темную сторону перехожу. Louist91: будет тебе в Холмс-Чапеле и кофе, и печеньки, и рыбный пирог Энн. Луи общаться с Элизабет легко и приятно: она принимает его сарказм и вообще его самого, а это, наверное, очень важно. По крайней мере, она знает о Фредди и сказала только, что быть отцом — это, наверное, здорово. Луи понятия не имел, что ей тогда ответить. Быть отцом — ответственно ровно так же, как и здорово. И странно. И… BethMidletone94: я вся ваша, как только найду платье на свадьбу и билет до Лондона. Бетти шутит, конечно же, но Луи прикрывает глаза и минуту-другую просто пытается утихомирить взметнувшуюся в паху огненную бурю. Мидлтон, мать тебя растак, он же мужчина! С мужчинами так нельзя! Луи за последние месяцы уже всё, что мог, себе представил, но он не уверен, что стоит портить дружбу отношениями, он не уверен, что помнит, что значит начинать отношения с кем-то новым, он… Он просто боится. BethMidletone94: ты живой? Louist91: я заскринил твое заявление. BethMidletone94: записать тебе видео? но тогда с тебя экскурсия по Лондону. Тысячу лет назад заснувший в Луи романтик приоткрывает один глаз, и Томлинсон почти представляет, как водит Бетти по своим любимым местам в столице, кормит её мороженым (ага, и вон тем, с алкоголем, из магазинчика в торговом центре, тоже), а потом тащит к Большому Бену и к Тауэрскому мосту. Усилием воли заставляет романтика уснуть обратно, и тот, ворча, подчиняется. Louist91: будет тебе Лондон и даже экскурсия по моему дому в Лондоне, но сначала нам предстоит Холмс-Чапел. наберись терпения и сарказма. BethMidletone94: я буду слушать твой. я уже собираю вещи, Томлинсон, это угроза. Он смеется, пряча лицо в сгибе локтя: какая, к черту, угроза? «Я скучаю по тебе, Мидлтон, чертовски скучаю», — Луи знает, что никогда не отправит это сообщение, но позволяет себе набрать его в мерцающем белом поле для директ-месседжей и смотрит на него. Палец тянется ткнуть в кнопку отправки. Но нет. BethMidletone94: я уверена, что венчание тебе даже понравится. Louist91: потому что оно не мое? BethMidletone94: ну во-первых, там буду я, оплот адекватности. во-вторых, это действительно будет не твоя свадьба, значит, ты можешь не надевать памперсы перед алтарем., а в-третьих, я уверена, что ты напьешься с Саймоном Коуэллом. Луи уже представляет себе, как пьет с Коуэллом, которого перепить мало кто может в принципе: Саймон пьет редко, но так, что все собутыльники с ног падают, а он, как Леголас в старом «Властелине колец», вопрошает, почему у него пальцы на ногах покалывает. Он вглядывается в темноту спальни и смеется. И думает, как крипово, наверное, выглядит и звучит сейчас для тех, кто не имеет возможности заглянуть в экран его смартфона и в его мысли. Louist91: если я набухаюсь с Саймоном, ты будешь ловить меня в речке Холмс-Чапела. голого, возможно. Он давит в себе попытки написать, что у неё есть вариант присоединиться к нему, и давит в себе любые фантазии, как это могло бы быть. Ему не пятнадцать уже, в конце-то концов! Бетти некоторое время строчит сообщение, стирает, снова строчит, Луи видит это по строке «печатает» в поле для сообщений. Потом всё-таки отзывается. BethMidletone94: какие блестящие перспективы. мне захватить с собой багор или что-нибудь подобное, чтобы вытаскивать пьяного тебя? И если бы она не стирала это сообщение пару раз до отправки, Луи бы посчитал, что идея совершенно её не впечатлила. Впрочем, нет. Не посчитал бы. Ему кажется, он чувствует, как Мидлтон там, через океан и ещё целую страну от него, в долбаном ЭлЭй, смутилась и пытается это скрыть. Он знает, как у неё полыхает лицо и уши, когда она смущается, и ему кажется, от картины, которую он сейчас увидел перед глазами, полыхает он сам. Весь. Как гребаный подросток, а ему уже тридцать два, и… Louist91: у Энн, я думаю, найдется. Но ты можешь присоединиться. Здравый смысл требует это сообщение срочно стереть. Точнее, его последнюю фразу. И Луи почти готов это сделать, но промахивается и отправляет, как есть. Черт. Стыдиться ему нечего, конечно, он же не предлагает ей плавать голой. Хотя хрен знает, как это предложение вообще выглядит. У него мысли путаются, тяжело ворочаются в воспаленном мозгу. Сам виноват, сам себе злобный баклан, что начал разговор. Взрослый мужик, а всё туда же. Луи усмехается сам себе, но за ребрами продолжают горячей патокой растекаться чувства, которые он уже не думал испытать. BethMidletone94: тогда я и купальник положу. говоришь, у вас тепло? Чего? А хрен знает. Луи не знает уже ничего, вот совсем. Все силы у него уходят, чтобы прекратить воображать и сочинять себе… что-то. Много чего воображать и представлять. Он прикрывает снова глаза, медленно считает про себя до десяти. Возможно, Айда была права. Может быть, нужно просто рискнуть, вдохнуть глубоко и шагнуть в эту чертову пропасть — авось, крылья вырастут? И он взлетит. Louist91: вполне себе. Beth Midletone94: а откуда у Энн багор? Луи закрывает лицо ладонью и негромко смеется. Нашла, что спросить! Откуда же он знает? Может, пьяного сына лет пятнадцать назад из речки вылавливала. Стайлсы, они такие. Louist91: спросишь у неё сама. бери билет в Лондон, Мидлтон. я обещаю тебя встретить. мне поклясться? Ага, на Библии. Или на Камасутре. Вам что больше нравится? BethMidletone94: поймала тебя, Томлинсон. Элизабет ловит его на слове, а Луи Томлинсон ловит себя стоящим в темных очках в зале прилета в Хитроу. Ему кажется — он волнуется, как подросток, и что-то внутри сладко тянет от мысли, что Бетти Мидлтон все-таки прилетела в Англию. Формально — на свадьбу к Гарри, конечно же, но что-то внутри подзуживает, что и к нему она тоже приехала. Потому, что он попросил, а она не смогла ему отказать. Луи смотрит, как встречают своих друзей и близких лондонцы, да и просто англичане, и думает: они с Бетти друзья или всё-таки что-то большее? Он знает, что теплое, уютное чувство, разрастающееся за ребрами, — это влюбленность как минимум, и он смирился с этим уже. Так, в конце концов, намного лучше, чем бесконечно прислушиваться к себе и ощущать в сердце только звенящую тоску, в которую всё, как в черную дыру, падает. Луи знает, что Айда права — нужно что-то сделать, иначе он всё прошляпит. И, может быть, Гарри тоже прав, и люди, живущие на планете, где думают головой и не обозначают свои желания из страха не совпасть с чужими, на самом деле не очень-то счастливы. В последний раз Бетти писала ему из аэропорта, аккурат перед посадкой. Но села ли она в самолет вообще? Луи понимает, что боится — вдруг Мидлтон не прилетела? — и раздраженно прячет руки в карманы джинсов. И злится, но не на Бетти, а сам на себя, на свои мысли, на свой страх. Злится и нервничает. Люди выходят, волоча за собой чемоданы, обмотанные пленкой, таща спортивные сумки с вещами. Луи натягивает на голову капюшон в надежде, что хотя бы сейчас никто не пристанет к нему с фото и автографами. Он в Хитроу уже полчаса, и за эти тридцать минут он как минимум десять раз расписался и раз пять сфоткался с поклонниками. Ему не в тягость, нет. Просто сейчас ему немного не до них. Люди встречаются с родными, обнимаются, и Луи не впервые уже чувствует себя одиноким. Это неконтролируемое, дурацкое чувство одиночества в толпе, которое он за собой много лет замечает и упорно от себя гонит. И желание быть нужным. Нужен ли он Элизабет Мидлтон? Она ему точно нужна. Луи Уильям Томлинсон в этом уверен, как в том, что дважды два четыре, и любому, кто скажет, что это — вопрос относительный, он запихнет в жопу таблицу умножения. И пару книжек по психологии, потому что ни одна из них ему не поможет; они не работают, когда ты влюблен. Даже если тебе при этом — тридцать два, а не пятнадцать. Бетти выползает в зал ожидания одной из последних, тащит за собой чемодан, и у Луи гора с плеч валится, разбивается на несколько частей. Приехала, ага. Слава всем богам. Бетти пыхтит, волоча за собой набранные вещи, а у него сердце норовит выскочить.  — Не могла меньше вещей прихватить? — улыбается Луи, чуть сдвигая очки с переносицы и глядя на Мидлтон, по которой он так чертовски скучал. Так скучал, что аж за ребрами скребло.  — Откуда ж я знаю, какая у вас тут погода, в этой вашей Англии? — фырчит Бетти и тянется его обнять. — Лучше бы поздоровался нормально, Томлинсон, и поберег свой сарказм до свадьбы. Тебе пригодится, — бубнит она ему в худи, куда-то в район шеи, и у Луи желание огнем лижет внутренности. Он — мальчик взрослый, и справляется с ним. Ну, как получается.  — У Эппл есть погодный сервис, — Луи приподнимает Элизабет в воздух, прижимает к себе: друзья ведь так и поступают, верно? Её хочется поцеловать, но теперь он четко понимает, что ещё будет время. По крайней мере, он отступать не намерен. — Иди сюда, Мидлтон, я по тебе скучал. Луи позволяет себе сказать это и с удовольствием наблюдает, как Бетти расцветает улыбкой — такая маленькая даже рядом с ним, не самым высоким мужчиной на свете, и сияющая. И думает: сначала печеньки и кофе, он обещал. И Холмс-Чапел, мать его.  — Веди меня, мой талисман, — смеется Бетти и заправляет за ухо прядь волос. Луи смеется в ответ. We've been friends now for a while I wanna know that when you smile Is it me, yeah? Are you thinking of me?