POV Алиса
— Ксюша, — тихо протянула я, чувствуя каждое движения своего сердца в груди. Не услышав ответа, я начала подходить к её кровати, где собственно, лежала подруга спиной ко мне. Если бы она спала, то думаю, она бы услышала мой крик, который разразился эхом по всему коридору. Я не планировала заезжать. Просто одна очень умная персона по имени одноглазая мразь, решила со мной поругаться и вылить мне на блузу свой грёбаный кофе. Потому, я была обязана заехать домой. Заодно, я бы захватила Ксюху и мы вместе бы поехали. И спросила бы её ещё раз. Хотя, после того, что я услышала вчера, я поняла окончательно — отношениям быть. Они любят друг-друга. и я за них счастлива!Но если бы я приехала хотя бы на пять минут раньше.
Я опустилась на кровать, даже не удосужившись снять куртку и сапоги. Я толкнула девушку по плечу, но никакой реакции не увидела. Ещё пара толчков — ноль эмоций. Трясущимися руками я попыталась нащупать пульс. Мне всё же удалось сконцентрироваться и я его почувствовала: слабый. Очень слабый. Спасибо Матушке-Природе, что наградила меня замедленной реакцией: во всех экстремальных ситуациях мои эмоции ставятся на блок. Потому мне удалось вызвать скорую и более-менее привести эту дуру в чувства, засунув под душ. Тяжеловато, как для девушки на каблуках. Но я её дотащила. Врачи сказали, что это похоже на токсическое отравление, то есть передозировку лекарством. Она пыталась совершить самоубийство? Зачем? Почему? Она подумала вообще о родителях? О Дане? Обо мне, в конце-концов? Всё происходило как в тумане: Ксюшу кладут на носилки, я собираю сумку с её вещами, звоню Дане, пытаясь как-можно кратче и ясней объяснить то, что его девушка — конченая психованная идиотка. Нас загружают в карету скорой помощи. Писк аппарата. Заборчик из её ударов сердца. Я не знаю как он называется. Да и не в силах сейчас разбираться в этом. Кардиограф? Медсестра, которая постоянно что-то спрашивает у Ксюши. А я просто молча смотрю в пол, даже не на подругу. Я не хочу её и видеть.Она даже не подумала, что нам может быть трудно без неё…
***
В больнице нас уже ждал Даня с отдельной палатой на две койки. — Сейчас мы ей быстренько промывание сделаем и всё! — улыбчиво сказал врач, Василий Ефимович. Он мне уже нравится. Он с такой лёгкостью относиться к тому, что случилось, будто у Ксюшки просто запор, а не борьба со смертью. — Она мне прислала это, — сзади подошёл Даня, протягивая мне телефон. Смс от Ксюши. За минут десять до того, как я вломилась в квартиру. Да, зашла я красиво. Ксюша не брала трубку. Я звонила её много раз, но абонент был вне зоны действия сети… Я обхватила холодными пальцами айфон парня и начала читать. После первых же строк по коже пробежались мурашки. Она делала очень больно, бросая нас. Да, возможно, я эгоистка, но делала больно она мне. А мне так нужна была поддержка. Хотя, ей она тоже была нужна. Почему я не замечала того, что с ней что-то не так? Она действительно ходила темнее тучи последние несколько дней. Но это её обычное состояние, она вечно в депрессиях. — Это всё из-за меня. — протянула я, возвращая телефон владельцу. — Я во всём виновата… Ноги сами начали подкашиваться. Я не люблю таких спектаклей: слёзы на публику, обмороки, всё подобное. Но сейчас это другое. Когда тебе действительно плохо. Когда начинает кружиться голова, а ком в горле мешает дышать. Я поняла, что потихоньку начинаю задыхаться. — Лис, ты ни в чём не виновата, прекрати! — сказал мягко Даня, обхватывая мои плечи руками, помогая стоять на месте ровно, а не падать на холодный больничный кафель. — Ты не понимаешь. — сипло сказала я, выпадая из его рук. — Я должна была предотвратить это. Я села на пол, опёршись о стену и из глаз потекли слёзы. Я ненавижу плакать перед кем-то. Показывать слабость. Гордая, всё же. Эмоции — это удел слабых. Я ненавидела себя. За всё. За то, что я не заметила во время, что что-то не так. За то. что слишком увлеклась своей жизнью. Сколько раз себе говорила, что нельзя поддаваться эмоции.Влюбилась, дура. На, получай! Стоило лишь немного выпустить ситуацию из области своего контроля. И вот. Ксюша чуть не убила себя потому, что ты насрала на близкого человека! Я ненавидела себя за то, что так повела себя с лучшей подругой. Единственной подругой… Мне хотелось самой умереть. Оказаться на месте Ксюшки. — Так, всё будет хорошо, Алиса! Вставай! — Даня попытался меня поднять, но я уселась мёртвым грузом. Да, я хотела простудиться. Такая, как я, должна мучиться. Гореть в аду. За бедную Ксюшеньку… — Уйди, Дань! — резко ответила я и откинула голову на стену, больно ударившись головой. Это нервное. Когда я начинаю ненавидеть себя, я стараюсь сделать себе как можно больнее. Психушкой попахивает? Да, именно. Я Алиса. По-другому и быть не может… — Так, заканчивай! — Демеев рывком поднял меня с пола и, рассказывая что-то успокаивающее, завёл меня в палату и уложил на соседнюю с Ксюхиной койку. Через пару минут зашла медсестра и вколола мне успокоительное. Или яд. Надеюсь, что яд. Надеюсь, я сдохну. Мне надоело, что стоит мне только начать жить для себя, так всё вокруг идёт наперекосяк. Почему я просто не могу быть счастливой? Почему?***
Она очнулась. Она рассказала ситуацию. А Даня рассказал свою. И мне, и Ксюхе. Демеев в долгах. Из-за карт. Он игрок. Деньги брал у дочери одного крупного акционера, но, как видите, не совсем чистого. Когда мы с Ксю уехали во Львов, Даню побили. Сильно. И сказали, что в конце января деньги должны быть полной суммой. И теперь Даня вынужден заключить сделку, которую не хотел заключать. Злата, дочь акционера, по уши влюблена в Демеева. Играет с ним, как с мышкой. А Таня просто выслушала и не осудила Даньку, что бы сделали мы с Ксюшей. Теперь мы втроём в одной связке. мы обязаны найти эти деньги. Я обязана. А ещё мне пару раз звонили из команды. Говорить с кем-либо не было ни желания, ни сил. Хотелось, чтобы этот ад закончился побыстрее. Пожалуйста, господи. Дай мне сил!