Only you can save my soul

Знаете такое состояние, когда вы испытываете полную беспомощность? Это такое отвратительное ощущение, от которого хочется как можно быстрее избавиться. Но как? Взять контроль над ситуацией? Смириться? Вряд ли много кто захочет выбрать второй вариант. Хотя, есть и те, кому это может быть по душе. Но этот человек точно не Питер Паркер. Сейчас, летя в костюме в башню Старка, Питер не владел ситуацией. За него снова всё решили, даже не спросив его мнение. Самое что ни на есть поганое чувство. Хоть ему и шестнадцать, но он уже давно не ребенок, слишком рано он испытал на себе груз взрослых проблем, что, бесспорно, изменило подростка. Он больше не тот, что прежде. Бесило то, что люди смотрят только на цифры и сразу делают выводы, не узнав человека. Да, может он и моложе 30-ти (или какой у вас там возраст, говорящий о зрелости человека), но это не означает, что он «слишком мал для принятия серьезных решений». Он получил достаточно опыта, сталкивался с тем, с чем многие взрослые не справились бы. Разве он достоин того, как с ним иногда обращаются? «Ты слишком мал, ещё не дорос, ты не сможешь, не по силам, бла, бла, бла». Это не просто бесит, это уже выводит из себя. Питер чувствовал, что рана на плече постепенно затягивается, но он и подумать не успел над объяснениями перед Старком, как уже оказался на базе. Костюм раскрылся, выпуская «пленника» наружу. Питер смотрел вниз, поэтому не увидел миллиардера и немного врезался в него. Их лица были на оооочень опасном расстоянии друг от друга. Они были непозволительно близко. Юноша забыл как дышать от удивления, когда впервые (!) в своей жизни увидел растерянность на лице Тони Старка. Также, воздух не поступал в лёгкие и от сильного желания снова коснуться этих мягких губ. Судя по взгляду Старка, скользнувшего по лицу Питера и остановившегося на губах, можно было подумать, что Тони думает о том же. Питеру снова представилась возможность рассмотреть каждую деталь очаровательного лица. Он снова невольно залюбовался красивыми чертами мужчины. От невозможности осуществить желанное хотелось орать во всё горло. Внутри всё сжималось, а сердце не переставало биться как бешеное, словно пытаясь отработать последние минуты жизни. Но тут внезапно все прекратилось. Как будто то, что притягивало их, исчезло, оттолкнув друг от друга. Старк отошёл чуть в сторону, тяжело вздохнул и снова приблизился, касаясь рукой плеча и осматривая рану. Его взгляд метался от лица к плечу, будто выбирая, где лучше всего остановиться. — Это…эм.тебе больно? — будто от волнения запинаясь, произнес он. Дар речи ещё не вернулся к подростку, поэтому тот просто помотал головой, давая понять, что все лучше, чем выглядит. — Хорошо, тогда пошли внутрь. Здесь довольно прохладно, — предложил мужчина. И Питер послушно последовал за ним. После того, как Питер переоделся в майку и джинсы, он вышел из комнаты и направился в мастерскую, чтобы уведомить Старка об этом. Мужчина выглядел уставшим и невыспавшимся. По разбросанным чертежам и мелким деталям можно было понять, что какое-то время он работал над одним из своих костюмов, дорабатывая механизмы и исправляя ошибки. Тони повернулся на звук открывающейся двери и сказал Питеру идти в гостиную и ждать там, пока он пойдет за аптечкой и горячим согревающим кофе. Подросток ушёл, по пути обдумывая происходящее. Питер очень боялся того, что тот поцелуй мог полностью всё испортить. Боялся, что Тони сделал правильные (по логике многих людей) выводы и решил отстраниться от парня, давая тем самым время забыть случившееся. Но Питер не хотел забывать. Наоборот, он был уверен, что это навсегда останется в его памяти. Паркер понимал, что если Старк отвернется от него, перестанет разговаривать с ним, приглашать поработать над костюмом и дальше по списку «Самое лучше в жизни Питера Паркера», то его жизнь за одну секунду изменится и превратится в жалкое подобие существования. Не исключено, что он мог бы прекратить свои страдания. Мысль о возможном суициде пугала его, хотя раньше ему было всё равно. Вдруг это связано с тем, что теперь ему есть за что зацепиться в этой жизни? Вполне возможно. Размышления запутали Питера, и он понял, что заблудился. Да, он прекрасно знал этот этаж, но сейчас, по неизвестной ему причине, он понятия не имел где находится. Мысли превратились в запутанный клубок ниток и все старания распутать его были обречены на провал. Перед глазами было мутно. Такое чувство, будто он выпил две или три бутылки алкоголя и его качает как пьяницу. Через две минуты он понял, что идёт по коридору на кухню, и что мистер Старк всё ещё там, судя по звону посуды. — О, мелкий, ты зачем пришёл? Ты ранен, разве тебе не нужен покой? — с осуждением произнес Старк. — Иди обратно. Живо. — Да, да, хорошо, — согласился Питер и направился в гостиную. Но что-то пошло не так. Мир снова начал кружится и его сильно затошнило, слово он был на американских горках. Дотронувшись до лба, он почувствовал, что тот очень горячий. У него была температура? У него?! Он же в принципе не болеет теперь! Как такое может быть? Дышать стало труднее, каждый глоток воздуха обжигал лёгкие, а даже лёгкое касание отдавалось болью в каждой клетке его тела. Голова гудела, шум был невыносим. Не имея сил больше терпеть это, юноша схватил голову одной рукой, а другой опёрся об стол, пытаясь не упасть. — Что за…? — прохрипел подросток в полном непонимании его состояния. — Паучок? Всё хорошо? — словно из-под воды послышался голос Тони. — Ты как? Миллиардер подошёл к Питеру, касаясь рукой его спины. — Я не.не знаю, просто голова закружилась. Всё в норме. Не волнуйтесь, — таким же слабым голосом сказал Паркер. — Мне просто нужно при… Подросток не договорил, потому что уже падал на пол, больно ударяясь раненым плечом. — Питер! Питер, что такое, что с тобой? — кричал напуганный мужчина. Плечо. Дело в нем. Ну же, думай, думай… Боже. Ну конечно! Это яд. Твою мать, это яд! Видимо на том проклятом ноже, который он бросил в переулке, был яд, чтобы наверняка избавиться от врага. Умно. Даже находясь на грани между жизнью и смертью, Питер мог удивиться смышлености врага, чье оружие сейчас благополучно убивает его. Всё симптомы похожи на отравление. Только что это за яд? Смертельный? Грёбаный Боже. Питеру было по-настоящему страшно. Он чувствовал, что сознание покидает его, но не мог хоть что-то сделать. В это время начались судороги. В попытке сказать в чем дело, он лишь мог открывать рот и шевелить губами, не издавая ни звука. Питер слышал, что пришел кто-то ещё и теперь тоже дёргает его за плечо, касается лба, просит не отключаться. Но это было не ему решать. Подросток не мог контролировать своё тело, его будто парализовало. Приступ проходил, но было понятно, что за ним последует другой. И в эти секунды мнимого спокойствия он собрал все силы и выдавил из себя: — Плечо…это яд… И после тьма утащила его.