***
В полицейском участке было шумно: то и дело туда-сюда сновали сотрудники, передавая друг другу документацию, из-за их вечной беготни уборщику приходилось вновь и вновь подметать грязь с ботинок, впрочем, уборка помещения сейчас едва ли самое сложное действо… За решеткой мини-камеры, находящейся в приемной, сидело два человека: мужчина средних лет, чью голову едва ли тронула легкая проседь, и женщина с прической каре, глядящая пустым взглядом куда-то вдаль. Что движет человеком, когда он идёт на преступление? Что чувствует человек, придумавший план преступления, но не совершающий его самостоятельно? Наверное, в данной ситуации мужчина должен быть зол, меряя камеру шагами и при этом используя ненормативную лексику, так отчего же он вместо этого обнимает женщину, шепча ей на ухо что-то сокровенное? А она глядит на него, будто бы и не замечает, где они находятся. Смирилась. А может, ждет чего-то? Стайлз вбежал в отделение и оторопел от удивления, не желая верить своим глазам, округлившимся столь сильно, что-то и дело норовили вылезти из орбит. — Не может быть… Вы же… — Ты их знаешь, Стилински? — спросил оперуполномоченный, доставая блокнот. Вокруг данного представления уже собралась целая аудитория зрителей, включающая в себе полицейских и работников федерального бюро. — Назовите ваши имена для протокола, — четко произнес опер, обращаясь к мужчине в камере. — Алекс. Алекс Уинтикрум. — Должность? — Преподаватель математики в университете Бейкон Хиллс. — понуро ответил тот, кидая обеспокоенный взгляд на женщину. Стайлз видел в его глазах плещущуюся горечь, осознание содеянного, но всё же решимость. Из-за чего приличный мужчина с хорошей зарплатой пойдет на два убийства и покушение на третье? Где тот самый недостающий кусочек пазла-головоломки? — Хелен Инвай. — с вызовом произнесла женщина. — преподаватель анатомии центральной нервной системы. Вопросы шли один за другим, кружа в водовороте, строя лесенку правды куда-то вдаль, только вот убитым эта правда уже не поможет. Похороненные в закрытых гробах уже не оживут, не смогут сделать чего-то нужного, поговорить с кем-то важным; их жизни оборвались, в то время, как жизнь Лидии Мартин висит на волоске, в то время, как о том, что она всё еще жива сообщают бесчисленные аппараты, прикреплённые к её телу. — Зачем Вы это сделали, Хелен? — задал последний вопрос полицейский, не надеясь на ответ. Обычно на такие вопросы несли откровенный бред, изредка отсылаясь на гороскопы. — Знаете, шериф, — все же произнесла преподавательница, поднимая взгляд, — как Вам известно, я веду у студентов анатомию. Бывают тупые и ленивые дети, бывают умные, зависит от количества извилин, а тут уж как повезёт, — усмехнулась, еле заметно кивая невидимому собеседнику, — так вот, головной мозг регулирует и координирует работу всех органов и систем человеческого организма, обеспечивает их связь, объединяя в единое целое. Головной мозг состоит из нейронов, формирующих электрические импульсы посредством синаптических связей. Именно так контролируется деятельность человеческого организма. Головной мозг обеспечивает обработку сенсорной информации, которая передается через органы чувств, управляет движениями, отвечает за внимание и память, координацию, воспринимает и генерирует речь. Благодаря головному мозгу, человек имеет возможность мыслить.- закончив тему, она выдохнула. Быть может думала, что она на лекции… — Но иногда бывает и иначе: вследствие болезней работа мозга нарушается, и тем самым влечёт за собой сбой в работе других органов и систем. Пока полицейские конспектировали признание преступницы, инициативу решил перенять Алекс, решив, что раз уж и мотать срок, то хотя бы вместе. — У Хелен опухоль мозга. — с грустью произнес он. — Патологические образования из клеток, не характерных для головного мозга, вызывающие рост внутричерепного давления, называют опухолями. Их разделяют на доброкачественные и злокачественные. — отчеканила Хелен, будто бы готовила эту лекцию всю жизнь. — Головная боль, повышение внутричерепного давления, нарушения памяти… Опухоль может вызывать паралич конечностей, повышенную чувствительность к давлению, холоду или теплу. Эти изменения вызваны нарушением мозгового кровообращения. Нарушается реакция на свет, зрачки разные по величине. Растущая и вовремя не продиагностированная опухоль может вызвать смещение мозга, еще более нарушая его работу. На ранних этапах опухоль удаляется хирургически, давая надежду на выздоровление. В запущенных случаях больной получает паллиативное лечение — временно поддерживающую терапию. Вообще, врачи многое болтали, да что толку! — Хелен решила взяться за дело самостоятельно. — Вскрывая черепа других людей, как консервные банки? — громко сыронизировал Стайлз. — Вы серьезно думали, что из мозга профессора философии выйдет вырезать… что Вы там вырезаете, средний мозг с таламусом? — Он был нашим другом, пока не начал смеяться над нашими отношениями! — закричала Хелен. — Этот чертов псих хотел вправить нам мозги, задвигая свои концепции, будто мы с Алексом не можем быть вместе! Он… — женщина еще долго кричала бы, если бы не нейролептик, который ей вколол криминалист. Наконец-то всё и прояснилось. Только вот хорошо ли это?.. — Прошу прощения, я должен срочно идти, — быстро сказал Стайлз, ловя на себе заинтересованные взгляды коллег. — Удачи, Стилински.***
Лидия одета в цветастое платье и ковбойскую шляпу. Она находилась на горной равнине, где ветра были королями всего пространства, а горы — владыками земель. Куда идти дальше, если все дороги ведут в неизвестность, а указателей нет и в помине? Оглянувшись, девушка обнаружила множество горных вершин, множество горных троп, водопад, раскаты которого напоминали грохочущий карбюратор машины Стайлза, когда парень обнаруживал какую-то поломку под капотом. Из множества дорог необходимо выбрать одну. Невозможно идти по нескольким сразу, как бы сильно ты этого не желал. В какой-то момент каждому из нас необходимо выбирать, доверившись собственному разуму и сердцу. Лидия стояла в раздумьях, совершенно не зная, куда ей идти и что предпринять. Быть может, лучше остаться на месте, ничего не предпринимая и отдав свой выбор Фортуне? Девушка замерла в нерешительности. Ветер всё ещё развевал её волосы, овевая холодом. Пошёл снег. Горная равнина покрылась им столь быстро, что уже через две минуты Лидия стояла по щиколотку в снегу — еще немного, и сугроб достигнет голени, колен, не защищенных одеждой. Да уж, ситцевое летнее платье — не лучшее, что можно надеть в снегопад. Девушка мерзла. Холод пронизывал до костей, заставляя съежиться, тем самым стараясь сохранить хоть немного тепла. Впрочем, это мало удавалось. — Выбирай! — эхом отразился от горных вершин голос девятилетней Лидии Мартин. Уже тогда, судя по всему, она была решительной и серьезной. — Что выбирать? — Ты знаешь что! Выбирай! — без каких-либо пояснений ответило эхо. И Лидия и вправду знает. Знает, что на одной из чаш ее весов неподъемная гордыня с грузом былых ошибок, в то время, как на другой чаше Стайлз, с его ангельски легкой улыбкой и чертятами в глазах. — Выбирай! — в третий раз прокатилось эхо, рождая лавину, несущуюся с белоснежной вершины. Лидия видела, как лавина сметала деревья и горных коз, как свирепо катилась вниз, убивая всё на своём пути. Лидия осознавала, что если погибнет, то больше никогда не сможет увидеть глаза любимого, не сможет взять его за руку, даря поцелуй, не сможет наслаждаться его запахом, его саркастическим юмором, не сможет ничего… — Стайлз! — кричала девушка изо всех сил. — Я выбираю жизнь! Ста-а-айлз… — кричала Лидия, видя, как снег подбирается к ней самой, грозясь навеки похоронить её в белоснежной шапке холода. Всё вокруг было белым…***
Судорожный вдох, будто бы не дышал целую вечность, а теперь вновь наслаждаешься драгоценным кислородом. Всё вокруг и правда было белым: стены, постель, лампы. На лице девушки кислородная маска; девушка подключена ко множеству приборов, которые измеряют различные показатели ее тела. Наверное, первым чувством Лидии была паника, ведь у нее были лишь догадки на главный вопрос: «где она?». Применять дедукцию у девушки не было сил. Голова раскалывалась, виски сжимало, будто стальным обручем. В руке была игла капельницы. Неожиданно какой-то пейджер пронзительно запищал, а из-за двери послышался шум. Стоит отметить, медперсонал был вышколен как полагается: в палату вбежало два врача и медсестра, тут же начавшие проверять показатели приборов, а также состояние зрачков Лидии, осыпая ее множеством вопросов, начиная от ее имени, и заканчивая какими-то математическими теоремами. — Что случилось? — тихо говорит банши; слова раздирают горло, словно наждачная бумага. Врачи переглянулись и, перебросившись парой фраз на латыни, которую Лидия не поняла, всё же сообщили: — Тебе вскрыли череп, и… — Хорошо хоть не вены, — пошутила девушка, улыбнувшись. Иногда из-за паники люди дают столь причудливые ответы, что сложно сообразить, как на них реагировать. — Понимаете, я учусь на психолога, а если я буду со вскрытыми венами, то клиенты решат, что я и сама псих, и не пойдут ко мне. — Лидия глухо рассмеялась, всё ещё чувствуя сухость во рту. — Можно мне воды? Врач кивнула, завершая осмотр и говоря медсестре, чтоб та вколола девушке успокоительное и еще какой-то препарат, названия которого Лидия даже не слышала. Воду, которую дали почти сразу же, Лидия пила жадно, глотая ее, практически не различая вкуса. Осушив стакан почти залпом, девушка почувствовала прилив сил и необычайную лёгкость. Головная боль, благодаря болеутоляющему, медленно отступала прочь, сдавая позиции. Можно ли было считать, что теперь Лидия, откинувшись на подушки, была счастлива, имея покой и осознание, что самое страшное уже позади? Нет. Внутри Лидии всё еще жило предчувствие, тревога за что-то, пока что не понятное ей самой. — Где Стайлз? — спросила она у еще не ушедшей медсестры. — Тот молодой человек, который доставил Вас и отказывался уходить, — легкая улыбка на губах медсестры доказала, что парень уже был здесь. — Его вызвали в полицию, но он сказал, что как только… Огоньки в глазах девушки угасли. «Он бросил меня?», «Уехал на работу?»… — … я из ФБР, вот значок, дайте же пройти, — послышался знакомый голос из коридора. Наверное, в его объятиях Лидия была самым счастливым человеком на Земле, наконец-таки ощущая себя в безопасности. «Всё хорошо. Всё позади. Я рядом» — шептал Стайлз, обнимая самого дорогого ему человека.