For every Demon on your Angel...

Люцифер ненавидит зеркала. Каждый раз, когда он смотрит в них, он видит себя, только себя — настоящего… Того, кто никогда не щадил ни детей, ни стариков, ни инвалидов. Того, кто всегда убивал без раздумий — ради развлечения или забавы. Того, кто всегда любил только себя и делал всё ради выгоды самому себе. Того, кто не любил подчиняться чьим-то приказам и действовал по собственной воле. Того, кто с самого начала жизни погряз в пучинах лжи и чужой крови… Он видел того себя, который раньше казался ему настоящим. Был единственной его маской, которая за эти годы слишком сильно приросла к лицу. Когда Люцифер ещё состоял в рядах демонический армии, ему казалось, что зеркала способны отражать настоящую сущность не только человека, но и демона. Весь общий фон застилался густым туманом и через просвет показывалась сама сущность, которую многие тщательно скрывают за масками добрячков или же убийц. Однако же Падший Ангел не видел ничего. Его отражение было пустым и холодным. Таким же, как и всегда. В нём не было ничего особенного или приметного. Сплошная серая пелена и тот же образ одного из Генералов Владыки Тьмы, но… со временем этот туман стал растворяться выставляя на показ его настоящий образ. Каждый раз, когда Урушихара пересекается взглядом со своим же отражением даже в стёклах витрин, Люциферу кажется, что оно улыбается ему. Созывает и всячески заставляет обратить на себя внимание. Всё происходит перед глазами настолько реалистично, что фиолетоволосому кажется, будто бы все вокруг смотрят только на него. Взгляды окружающих прикованы лишь к нему. Они смотрят прожигающе… Словно стараются свести его с ума. Но самое отвратительное это то,… что они притворно-мерзко улыбаются. Улыбаются именно ему… Даже сейчас, когда он стоит перед зеркалом висящим на стене ванной, Ханзо видит, как он расплывается в тихой усмешке. Он наклоняет голову и ядовито облизывает окрашенные губы. Глаза горят азартом и безумием, а руки… Руки по локоть в крови… Жидкость окрашивала его лицо, плавно стекая по губам и щекам достигая шеи, а после и ключицы, вот только… Урушихара ничего не видит. Только эту чертову усмешку. И… она… до ужаса… до безумия… раздражает его. Отражение словно наслаждаясь, осторожно слизывает алую кровь с оголённой ладони, что так беспечно струится по его запястию. У Падшего возникает привкус железа во рту, будто бы что-то солёное касается мёбы языка и это… достаточно приятное и опьяняющее наслаждение, но в тоже время… просто ненормально-больная фантазия. Он продолжает безмятежно скалиться улыбаться и Ханзо просто физически не способен сдерживать накалившуюся в сжатой ладони ману. Костяшки пальцев избиваются в кровь, а разбитые куски стекла от зеркала усыпают под ногами поверхность кафельного пола. Раздраженный рык единственное, на что он сейчас способен. Боли не чувствуется, только моральное опустошение и злость… Злость на самого себя. Он смотрит на разбитые куски стекла равнодушно и с престижным только ему хладнокровием, как когда-то смотрел на людей считая их полными ничтожествами и сейчас это… довольно забавное сравнение. Когда же Ивасаки возвращается домой, то застаёт «привычную» картину за последние несколько дней и лишь тяжело вздыхает снова принимаясь обрабатывать новые раны возлюбленного. — Когда ты уже перестанешь себя калечить? — в который раз спрашивает девушка с надеждой на то, что парень наконец образумится и перестанет бить несчастный зеркала, которых в доме практически не осталось. Её вопрос раздаётся в пустоту, так и оставаясь без ответа. Изуми ужасно больно смотреть на то, как её возлюбленный избивает в кровь руки. И дело даже не в разбитых зеркалах, нет, ей, честно говоря, плевать на эти жалкие куски стекла, однако ей не плевать на состояние парня, ведь с каждым разом и новым разбитым зеркалом результат становится только хуже. Затягивая последний слой бинта, аловолосая бросает мимолётный взгляд на Ханзо, который совершенно не меняется в лице, а пустые глаза продолжают смотреть куда-то в сторону, не находя смелости пересекаться с любимыми голубыми очами. Он не хочет, чтобы она знала об этом. Он не хочет ломать ей психику. Он не хочет, чтобы она узнала: кто он на самом деле. Он хочет, чтобы она продолжала счастливо улыбаться, проводя каждый момент жизни с ним без каких-либо посторонних подозрений, а не… жила в страхе, зная, что он чёртов убийца, погубивший не одну сотню жизней и то, что он — Люцифер. Тот самый Падший Ангел, который превознес гордость выше поставленного Вета и нарушил Божью Волю вопреки своим желаниям. Урушихара не хочет, чтобы Ивасаки знала всего этого и поэтому ни за что не расскажет ей настолько горькую правду. Сладкая ложь гораздо лучше и именно она поставит крест на его имени. Падший замечает понурый взгляд возлюбленной, на глазах которой вот-вот начали появляться слёзы. Он ненавидит, когда его жалеют, однако же… смотреть в заплывшие пеленой слёз глаза было гораздо больнее. Он осторожно одёрнул её за локоть и притянул к себе, нежно приобнимая за предплечья, и тем самым позволяя девушке уткнуться носом в свою грудь. Ей и вправду больно смотреть на него в таком состоянии, однако фиолетоволосый знает, что не способен сдерживать зарождающуюся внутри него ярость, стоит только ему вновь появиться в его отражении. Это смешно. И достаточно забавно. Однако Урушихара больше не хочет его видеть. Сейчас он не Люцифер — сейчас он Урушихара Ханзо, не безжалостный и сумасшедший убийца с наклонностями редкого садиста, а парень-подросток, который по уши влюбился в обычную девушку, и любовь которой он не променяет даже на возвращение на Небеса. Пускай эти отражения и продолжают выставлять на показ его настоящую личность, однако это не значит, что он подчиниться собственной созданной воображением иллюзии. Он уже давно запечатал в себе Люцифера ради той, что внесла в его жизнь смысл и ради той, которая показала свет, в этой непроглядной тьме. И теперь Падший никогда этого не потеряет. Внезапно парень встречается взглядом со своими нынешним отражение в одной из стеклянных дверей серванта, который остался единственным нетронутым аметистовоглазым. Урушихара внимательно следит за тем, как его облик постепенно изменяется, а на смену приходит давно забытая форма, в которую он не облачался уже больше полугода. Он вновь улыбается ему: хитро и достаточно коварно, а после заливается безумным смехом и раскрывая чёрные крылья полностью растворяется в очертаниях комнаты. Урушихара закусывает губу и хмурится. Он как можно крепче прижимает к себе девушку и утыкается носом в её алую макушку прикрывая от усталости глаза. Он всегда ненавидел эти проклятые зеркала.