hide your wrists

«Дорогой Сурана!» Пальцы мелко дрожали, отчего буквы выходили кривыми, прерывистыми, и слова расплывались по пожелтевшей бумаге тёмными кляксами. Йован тихо выругался, скомкал очередной лист и отшвырнул его в сторону. Обмакнув стукнувшее о стеклянное горлышко перо в чернила, он провёл по краю склянки, убирая лишнюю каплю, и попытался снова: «Дорогой мой Сурана!» Гусиное перо дрожало уже не так сильно, и буквы вышли ровнее, но слова Йовану не понравились. Точнее, слово. Сурана уже давным-давно не «его». Вновь смятый лист полетел на край старого стола и приземлился, неприятно прошуршав по его шершавой поверхности из рассохшейся древесины. Маг в задумчивости прикусил кончик пера и откинулся на спинку жалобно скрипнувшего стула. «Сурана, Я не прошу простить меня, ведь я прекрасно понимаю, насколько подло поступил с тобой и с Лили…» Йован слегка нахмурился и, помедлив, зачеркнул имя девушки. Нет, он виноват перед ней не меньше, но писать о Лили ему было… неприятно. Прикрыв глаза, маг продолжил: «…насколько подло поступил с тобой тогда. Да кому я это говорю, поступал я по-свински множество раз. И, знаешь, Сурана, мысли об этом не дают мне покоя. Ты не будешь язвить, тыча в меня пальцем, – я надеюсь, – мол, и поделом мне, но лучше бы ты так сделал». Хлебнув холодной воды из большого стакана, чтобы смочить пересохшее вдруг горло, Йован слегка ухмыльнулся. Ладони вспотели, и он вытер их о походный плащ. Маг чувствовал себя так, словно говорил с Мадэном вживую, и волнение выдавало его с головой. «Я так и не сказал тебе спасибо, там, в подземелье в Рэдклиффе, за то, что ты отпустил меня. А ведь мог схватить за волосы и приволочь к ногам эрла или его сына, знал ведь, что не буду сопротивляться. Но не схватил и не приволок. Не знаю, может, это очередной плод моей больной фантазии, но, кажется, ты даже улыбнулся тогда. И вновь с улыбкой на лице пошёл разгребать мои ошибки. Как всегда, верно? Сказать, что мне сейчас безумно стыдно писать эти строки – ничего не сказать. Спасибо.» Йован пододвинул догорающую свечу ближе и обмакнул перо в чернильницу, нервно закусив губу. «Уместно ли писать тебе о Лили, не знаю, но я выяснил, что с ней стало. Да, про Эонар – это правда, её действительно заключили там. Сколько я не пытался писать или выпрашивать у других людей, ничего больше разузнать я не смог. Я свинья, верно? Жалкий слабак, ведь даже сейчас меня трясёт, словно в горячке… Извини, что пишу тебе об этом, но… никому, кроме тебя, имя «Лили» ничего не скажет». Отодвинувшись, Йован резко встал из-за стола и начал ходить взад-вперед по маленькой комнате, которую снял в таверне в Создателем забытой деревеньке. Маг глубоко вздохнул и выдохнул. Чему и научила его жизнь, так это тому, что рано или поздно приходится расплачиваться за свои ошибки и отвечать на оказанную помощь. А на помощь Сураны он не мог не сказать слов благодарности. «Знаешь, Маден, очень странно чувствовать себя… так. Свободно среди остальных. Я действительно сейчас доволен тем, что у меня есть. И это только благодаря тебе. Спасибо, друг, я обязан тебе всем. Potior visa est periculosa libertas quieto servitio!* Навеки твой должник, Левин». Йован отложил перо в сторону. Да, должником Сураны он был счастлив быть. __________________________________ * – (лат.) Свобода в опасности лучше рабства в покое.