Street Rats

Было жарко и влажно, воздух вокруг липкий и неприятный. Его одежда казалась тяжелой, сырая атмосфера делала все вокруг еще тяжелее. Солнце садилось, но его жар все еще растягивался и горел в последних лучах света. Кенсу стоял в ожидании, когда наступит ночь и остудит странное волнение, пробегающее сквозь него, но небо по-прежнему оставалось мозаикой из темно-оранжевого, фиолетового и розового. Он почти не мог нормально видеть. Свет заходящего солнца, смешанный с густым паром, исходящим от горячего асфальта, позволял ему лишь приблизительно различить контуры фигуры на расстоянии. Он услышал эхо от пролетающего над головой самолета, но он не обратил на него внимания, сосредотачиваясь на фигуре, приближающейся к нему на скейтборде. Черты того человека проявлялись медленно, но Кенсу мог точно сказать, кто это был, судя по ленивой позе на доске и отголоскам тайн в неровной улыбке. «Ка-- ..» «D.O» - никнейм будто привел в действие спусковой механизм внутри Кенсу, и облачное покрывало на его глазах растаяло. Он мог видеть парня напротив так отчетливо. «Чонин». Улыбка на лице второго парня стала еще шире, она заставила все внутри Кенсу перевернуться, нервы просачивались сквозь него. Это было странное новое ощущение – такое чувство, как будто они оба знали друг о друге абсолютно все и совершенно ничего. Это был не Кай, но он не помнил, откуда он узнал это. «Я направляюсь на Девятую Улицу». Кенсу опустил взгляд на неровную черную поверхность дороги, а затем поднял глаза, полные надежды, «Пойдешь со мной?» Улыбка Чонина пропала, и он схватил старшего за руку. Он поставил ногу на доску и оттолкнулся, заставляя Кенсу тащиться позади себя. Он услышал удар своей доски об асфальт, но он не помнил, как поставил ее. Наверное, это случилось автоматически в спешке, ведь сейчас они оба были на своих скейтбордах, и уезжали прочь от Девятой Улицы. Кидая взгляды по сторонам, Кенсу позволил Чонину тянуть себя за собой, он вдруг осознал, что может видеть не дальше следующего квартала в любом направлении, кроме запада. Было что-то странное в том, что повсюду был туман, за исключением прямой дороги, направляющейся к солнцу. Быть может, свет удерживал его на расстоянии? «Куда мы едем?» «Подальше отсюда». Туман не встречал их, но и не отступал, когда они приблизились. Когда они оказались рядом, воздух вокруг них начал остывать, тяжесть покидала тело старшего. Однако, он потянулся назад, пытаясь освободиться, пока Чонин не затянул его в туманную стену. «Я должен попасть на Девятую Улицу». В его голосе слышались нотки отчаяния, но он не мог понять, почему. Они остановились как раз перед тем, как улицы его детства подошли к концу. «Почему?» «Я…» Кенсу не знал. Чем сильнее он пытался докопаться до причины, тем больше осознавал, что ее не было. Было удивительно, как часто ему снился этот сон, как он каждый раз стоял на этом тротуаре, навсегда запечатленном в его памяти, но никогда не помнил, что это сон. Осознание приходило медленно, внутри появилось то всеохватывающее чувство ужаса, что должно произойти нечто важное, и если он не останется, то пожалеет. Он почувствовал настойчивое прикосновение к своей руке, но оно казалось таким сюрреалистичным… потому, что так оно и было. Их доски были где-то позади, перевернутые вверх дном, и странное чувство печали пронеслось сквозь Кенсу, когда он увидел логотип «Plan B» на обратной стороне своего скейтборда. Туман не был сырым, он не цеплялся к коже, как привычная для этого места влажность. Он безмолвно обволакивал и переносил в другой мир. Прежде чем туман полностью покрыл их, глаза Кенсу закрылись. Звук визжащих тормозов и ужасного столкновения наполнил его уши. И где-то отдаленно, он надеялся, что это было не так плохо, как звучало. Теплый бриз легко касался его холодной кожи. Наконец, наступила ночь, но океан света над головой держал темноту на расстоянии. Кенсу не знал, что звезды могут быть такими яркими, или что они могут так осыпать бриллиантовым светом кожу Чонина. Под этим мерцанием Чонин выглядел так, будто пришел из другого мира. Кенсу не мог ничего сделать, кроме как стоять и не отрывать от него глаз. «Где мы?» «Дома». Чонин обвел рукой пейзаж вокруг них. В центре покрытого травой поля стояли два дерева, их ветви были переплетены, создавая большой навес. Под ними располагался диван, совсем не вписывающийся в это место и одиноко стоящий под звездным светом. «Дома?» Чонин рассмеялся, так светло и легко, когда сделал несколько шагов по траве. «Да, дома». Кенсу последовал за ним, травинки богатого, темно-зеленого цвета смягчали его шаги, у него появилось сильное желание растянуться прямо на земле и остаться там навечно. Он даже не понял, что начал падать – он подумал, что это мир вокруг склоняется сантиметр за сантиметром, а не он сам. Затем он почувствовал неистовую хватку на своем плече, которая потянула его назад, и он оказался лицом к лицу с Чонином. «Не ложись на траву. Люди, которые оказываются на земле, обычно больше никогда не встают». Кенсу не понял его слов, но все равно кивнул, смотря на него своими огромными глазами. Чонин просто ответил очередной улыбкой; они расцветали на его лице намного быстрее, чем на лице Кая. И еще, вокруг Чонина не было никакой протяженной пустоты. Ни намека на ту усталую скуку, которую замечал Кенсу, когда Кай смотрел в сторону или разговаривал с другими людьми. Это в некотором роде весело и печально одновременно, что Кай был более живым во сне, чем в реальности. Чонин не оставлял Кенсу и был рядом, чтобы убедиться, что тот не упадет на траву, до тех пор, пока они не оказались у дивана. И затем, они оба уселись на него. Подушки были такими мягкими под кончиками пальцев Кенсу, темный материал вызывал в сознании изображения квартиры на одиннадцатом этаже и человека, который жил там. Повисла тишина, словно капли росы цепляясь за ветви над их головами, и долгое время они сидели без слов. Но медленно Кенсу вспоминал, что это был не Кай, а он сам не был самим собой. Не было никаких причин для волнения. Он прочистил горло. «У тебя дома почти негде присесть». Кай резко засмеялся. «Обычно это не то, на что люди обращают внимание в первую очередь». «Оу? У тебя здесь бывает много людей?» «Нет, нет. Ты только третий». «А кто эти остальные?» Кенсу склонил голову на бок, ему было любопытно, с чем на этот раз столкнется его мозг. «Сехун», - что ж в этом был смысл, - «И Чунмен». «Кто?» Это вышло совершенно безэмоционально. Он знал, что слышал это имя впервые, но во сне было трудно копаться слишком глубоко в своем сознании. Чонин лишь усмехнулся и откинул голову назад, на спинку дивана. «Кое-кто, с кем я вырос. Ты не знаешь его». «Как я могу не знать его? Это же мой собственный сон». Игривые глаза встретились с его взглядом, и тайны, которые Кенсу запомнил еще с первой их встречи с Каем, расцветали и в Чонине. «Разве твой?» Он не знал, что ответить на это. «Так..», Кенсу с усилием отвел взгляд в сторону, рассматривая окружающий их туман, «..на что же люди обращают внимание в первую очередь?» «Туман». «Он не обычный». Он не был похож ни на жидкий туман, выступающий ранним весенним утром, ни на густые клубы пара, крадущегося на расстоянии. «Не то что бы необычный.. Люди всегда так думают, однако это то, что ты видишь изо дня в день». Чонин указал на поле вокруг. «Это буфер, пар, который залепляет твое зрение и делает все искаженным – хотя нет, не совсем правильно. Это то, благодаря чему сны не могут выглядеть слишком реальными». «Ааа». Кенсу начинал понимать, вспоминая, как ему все время хотелось потереть глаза, и что в этом были виноваты не только лучи заходящего солнца в его повторяющемся сне, из-за чего ему было трудно сфокусироваться. «Чем больше тумана, тем в большей безопасности твое сознание». Чонин взял руку Кенсу в обе свои ладони. Он поднял их руки повыше, рассматривая ладонь Кенсу под разными углами. «Он действует как щит, который защищает тебя от ужасов твоего собственного подсознания, и на каком-то уровне предупреждает тебя, что ты находишься во сне». Он переплел их пальцы и посмотрел прямо в глаза Кенсу. «Если тумана недостаточно, подсознание становится неуправляемым, и ты видишь кошмары. А у тебя, D.O, слишком мало защиты». Во рту Кенсу пересохло. Их разговор был слишком реален, и он понял, что его зрение было абсолютно ясным. Он снова посмотрел на туман. Это была слишком странная вещь, которую мог бы придумать его мозг. «Полагаю, я действительно сломан, да?» «Ты не сломан, D.O. Ты просто другой, такой же, как и я». Тяжело вздохнув, Кенсу освободил свою руку, и прижал обе ладони к своим глазам, их снования с силой впивались в скулы. «Что же это такое?», - шепотом сорвалось с его губ. Он наклонил голову на бок, его висок опустился на широкое, крепкое плечо. Он почувствовал касание чужих пальцев в своих волосах, призрачное и нежное. Кенсу выглянул, чтобы увидеть понимающие глаза. Что-то слишком близкое к учащенному пульсу пронеслось сквозь него. Кончики его пальцев провели по нижней губе, когда одинокая капля дождя со звоном отскочила от листочка над головой. За ней последовала другая, а затем и третья. Они ускорялись и множились, распространяясь по всей равнине. Он рассеянно смотрел на капли, едва замечая, что в небе не было ни облачка. Воспоминания о Кае и о том, чего так и не произошло перед их обветренной дверью, наполнили его мысли. Затем, картинки изменились, и вдруг уже Бэкхен и Чанель стояли снаружи, их губы соединены. «D.O?» Чонин был близко, его дыхание на коже Кенсу. «Ты в порядке?» Это сказано тихо, это просто ропот в его груди, почти заглушенный дождем. Внутри старшего пробежало легкое покалывание, и если бы он был в реальности, то точно бы замялся, нервы удержали бы его от того, что он хотел. Но он не был в реальности. Это началось с мягкого касания, с простого поцелуя. Губы Чонина полные, мягкие, они легко касаются губ Кенсу, затем нажимают сильнее, набирая импульсивность. Кенсу касается задней стороны его шеи и зарывается пальцами в его волосы. Он не волновался ни о чем постороннем. Все, о чем он мог думать, это о том, как сильно он хотел испытать то, чего ему так не хватало, то, что другие – а именно Бэкхен – уже испытали. Губы Кенсу приоткрылись, он наклонил голову под более удобным углом, желая получить как можно больше контакта. Пальцы очерчивают края одежды, их кончики едва касаются теплой кожи под ней. Было тепло и влажно. Воздух вокруг восхитительно густой и плотный, он цепляется за его язык, когда он проводит им по нижней губе Чонина. «Кенсу». Имя обдувает жадные губы, и ни один из них не видит в нем ошибки. Они так увлеклись, что забыли, что здесь Чонин должен знать только D.O… Захват на запястье старшего останавливает движение пальцев на коже, на секунду все вокруг замирает, желание и нечто намного более сильное поймано в ловушку их неровных вздохов. «Мы не должны этого делать». «Почему?» Чонин не ответил, поэтому Кенсу продолжил, забираясь на младшего и углубляя поцелуй. Руки блуждали под одеждой, крепче сжимали бедра. Было так хорошо, и чистые, до этого сдерживаемые внутри эмоции, которые руководили Кенсу, продолжали настраиваться одна на другую. Вскоре все это стало чистым инстинктом и чувством – стон, изданный в рот Чонина, трение и касание тесных джинсов. Он не думал, и это было потрясающе. Это было освобождением. Дождь закончился, и все звезды разом погасли. Черная тишина окружили его, и в какой-то момент Кенсу не мог точно сказать, закрыты его глаза или открыты. Его тело было охвачено жаром, оно все еще искало Чонина, но фигура, прижимающаяся к нему, была не той. Он резко сел, поглаживая свою кожу, как будто он мог отыскать где-то на ней того высокого юношу. «Кенсу?», Бэкхен потер глаза, переворачиваясь на спину. «Ты нормально?» «Ага». Это был быстрый ответ, но после того, как он отдышался и почувствовал реальность, но смог ответить более определенно «Со мной все хорошо». «Опять то же самое?» «Нет». Бэкхен сел на матрасе, слабо вздрогнув, но в его голосе ясно послышалось нечто, похожее на восторг. «Нет?» Кенсу покачал головой, хватая подушку, чтобы прикрыть нижнюю часть тела. «Это было странно». «В хорошем смысле странно или в плохом?» Это было слишком реальным, но именно поэтому это было так прекрасно. «В хорошем смысле».