Street Rats

Из гостиной был виден свет от включенного телевизора – их фильм был поставлен на паузу на открывающих титрах. Его оставили в таком состоянии, пока две фигуры орудовали на кухне. Это было чем-то вроде их еженощного ритуала – готовить еду и закуски, чтобы затем поставить все это на кофейный столик и смотреть старые фильмы или новые телепередачи. Кенсу даже нашел пару старых книг с рецептами, те, в которых еще требовали использовать много сливочного и подсолнечного масла. Здесь, на кухне, Кенсу мог отдохнуть, а там, на диване, он мог стать самим собой – личностью, которую он открыл для себя. Личностью, которая смеялась и целовалась, которая улыбалась и целовалась еще больше. Он забывал, что значит делать эти вещи, иногда на несколько дней подряд, и вот тогда Кай доставал рецептные книги и просил его выбрать что-нибудь оттуда. Сехун присоединялся к ним время от времени, наблюдая из-за барной стойки за тем, как они готовят, а затем они могли болтать в течение всего фильма – и Лухан частенько сидел рядом с ним. Кенсу нравилось сидеть сзади и наблюдать, прижимая колени к груди, как эта красивая парочка взаимодействует между собой такими понятными и простыми жестами. Кажется, он тоже им нравился. Сехун всегда хвалил кулинарные способности Кенсу, и никогда не говорил ни слова по поводу его постоянного присутствия в квартире. Лухан тоже всегда находил для него время, доходя до того, что таскал его вместе с собой за рождественскими покупками, пока Кай был на работе, а Сехун запирался у себя в комнате и занимался. У него никогда не было достаточного количества денег для покупок, если они были вообще, но ему было весело помогать Лухану искать и выбирать вещи для Сехуна. Он чувствовал себя почти переполненным, он не привык к дружбе, приходящей со стольких разных сторон. Но он принимал ее – позволял себе быть счастливым, как сказал бы Кай. Кенсу любил их компанию из четырех человек, их громкие комментарии и эмоциональную жестикуляцию во время разговоров. Но он решил, косо взглянув на фигуру рядом с ним, что компания всего лишь одного парня ему нравилась куда больше. И единственной проблемой, из-за которой его жизнь на данный момент нельзя было назвать идеальной, был Бэкхен. Он опустил глаза и смотрел на то, как остатки мыльной пены исчезают в раковине, его руки держали тарелку, которую он мыл. Они все еще не поговорили. Сколько там прошло, две недели? Нет, даже больше. Он напишет ему. Утром, он должен написать ему. «Ты почти закончил?», голос Кая вырвал его из этого небольшого забвения. «Угу», пробормотал он в ответ, заканчивая убирать остатки беспорядка, и насухо протер раковину. «А ты?» «Думаю, да». Кай должен был приготовить десерт. Он представил Кенсу готовый продукт, всего лишь капельку на кончике ложки. Оно было сладким – вот что он почувствовал на вкус первым – и воздушным. Затем, это нечто превращалось в крутой крем, обволакивая язык и мягко скользя по горлу. «Тебе нравится?» «Да». Кенсу облизал свои губы, совершенно без задней мысли, надеясь найти на них остатки взбитых сливок домашнего приготовления. Он поймал взгляд Кая, прикованный к его губам, и тут же опустил глаза на ложку в своей руке, невольно улыбаясь. «С мороженым будет вкусно». Его лицо резко подняли за подбородок, и внезапный поцелуй совершенно сбил его с толку. Он был глубоким с самого начала, язык Кая проскользнул между губами Кенсу без предупреждения. Рука на спине крепко удерживала его на месте, но он и не собирался никуда сбегать. Удивленный вскрик Кенсу прозвучал как стон, и ложка с громким звоном упала на пол. Это могло послужить сигналом для кошек, чтобы прибежать в поисках кусочков еды на полу, но они были заперты на ночь. В конце концов, они ведь так обожали портить моменты. Кай отстранился с опасной ухмылкой на лице. «Ты прав», он облизал свои губы, затем закусывая нижнюю. «С мороженым будет вкусно». Скривив лицо, Кенсу насмешливо отпихнул его от себя. Кай драматично поплелся к шкафчикам, распахивая их дверцы, чтобы достать для них две голубые керамические миски. Они выложили туда мороженое и распределили взбитые сливки. Кенсу постарался зачерпнуть ложкой как можно больше белой воздушной массы, но она отказывалась собираться. Поэтому он подумал, что палец в таком случае подойдет куда лучше. Было вкусно, как же было вкусно. Он не мог вспомнить, когда в последний раз ел настоящие взбитые сливки вот так. Закрыв глаза, он посасывал палец, облизывая языком кончик, чтобы убедиться, что не упустил ни капли. Он потянулся еще за одной порцией, глубоко погружаясь пальцем в миску, но прежде чем он успел поднести его к своим губам, Кай потянул его за запястье. Влажный и теплый, рот Кая накрыл его липкий, покрытый сладкими сливками палец. Кенсу задержал дыхание и наблюдал за тем, как его посасывали и жадно облизывали. Жар пульсировал внутри него, сердцебиение подскочило, когда его взгляд встретился с полуприкрытым взглядом Кая. Он вытянул палец из его рта с характерным громким звуком, и тут же запустил ладонь в его волосы. Поцелуй исходил от Кенсу, нетерпеливый и жадный, с открытыми ртами и переплетающимися языками, заставляющий разъединиться только для глотка воздуха. Ладони Кая лежали на его бедрах и держали так близко, как только возможно, пока они пятились назад, а их тела изнемогали от нехватки максимально тесного контакта. Спина Кенсу ударилась о столешницу, его ладони вцепились в ее твердые закругленные края, он случайно задел миску с мороженым, и она опрокинулась в раковину. Звук удара был громким, но никто из них даже не взглянул туда. Кай просто пробормотал что-то вроде «Забей» между бездыханными поцелуями. Кенсу почувствовал, как рука сжала его задницу, и взвизгнул в чужой рот, сейчас накрывающий его. Ему не нужно было видеть ухмылку Кая; он почувствовал ее кожей, когда губы коснулись его чувствительного уха. «Кай». Это было приглашением, которое Кай был готов с радостью принять. Кай укусил его за ухо, а его пальцы все выше пробирались под одеждой Кенсу, заставляя его кровь носиться по венам с бешеной скоростью. Фильм все еще стоял на паузе. Его футболка была вздернута еще выше, пальцы исследовали изгибы его лопаток, в то время как рот Кая ласкал кожу у основания шеи. Нагнув голову и открыв доступ к шее, он предлагал Каю даже еще больше, горячее дыхание казалось холодным на влажной коже, заставляя его дрожать. Звук, слишком похожий на стон, сорвался с его распахнутых губ. «Кай». Теперь это была просьба, и пока одна ладонь Кенсу держала его за черные пряди, вторая проделывала свой путь между их телами, двигаясь вниз по напряженным мышцам пресса. Она опускалась дальше, погружаясь ниже талии, и низкий стон в знак одобрения у его шеи, вызвал у него головокружение, телу вдруг стало слишком жарко. Его футболка была снята. Но это никак не помогло ему остыть. Они возобновили поцелуй, и Кенсу мог все еще чувствовать вкус взбитых сливок. С Каем это было еще вкуснее, и он наслаждался языком парня, засасывая сильнее, чтобы получить больше сладости. Темп ускорился, смуглый юноша прижался ближе с нетерпеливым стоном. Пальцы неуверенно остановились на верхней пуговице джинсов Кая, когда внутри Кенсу начало поселяться волнение. Они уже проходили через этот шаг – прикосновения ниже пояса не были чем-то совершенно новым – но он не был точно уверен в том, что делал. «Хочу тебя». Голос Кая был глубоким, чем-то глубже и невесомее шепота. Он пронзил Кенсу насквозь, поселяясь в низу его живота и вскипая. Он беззвучно расправился с пуговицей на штанах Кая, ширинка была расстегнута настолько, чтобы дать путь его ладони. Напряжение между ними затуманивало мысли, оно таяло в воздухе, и возбуждение обволакивало их. Все, что сейчас имело значение, так это Кай и то, насколько хорошо он заставлял Кенсу себя чувствовать. Он хотел, чтобы Кай почувствовал то же самое, поэтому его ладонь надавила ниже.. и ее тут же убрали. Его сердце продолжало громко стучать, кожа ныла от потери контакта, губы были покрасневшими и влажными. Щеки горели, и то, как глаза Кая смотрели на него, заставило его сглотнуть. Длинные пальцы обернулись вокруг запястья, утягивая его в спальню и толкая на кровать. Когда спина Кенсу ударилась о матрас, одна мысль всплыла сквозь кипящее в нем страстное желание. «Фильм». Рот Кая накрыл его поцелуем, прежде чем он смог продолжить свое высказывание. Затем, эта мысль исчезла, и остался только Кай. Он чувствовал, что в этот раз все было по-другому, когда они избавлялись от одежды, а поцелуи опускались все ниже и ниже. От второго парня же исходила еле уловимая нерешительность, легкое покалывание нервов. Это заставило его сердце пропустить удар и перейти на странный ритм, сердцебиение превратилось в череду частых, резких ударов. Пальцы снова проделали путь к волосам Кая, переплетаясь с локонами, и зарабатывая этим самым глубокий вздох со стороны второго. Это дыхание призрачно пронеслось над внутренней стороной бедер Кенсу. Откинув голову назад на подушку, Кенсу закрыл глаза. Его кожа горела под выдохами горячего воздуха. Ноги раздвинулись шире, ступни неуверенно стояли на матрасе. От предвкушения у него задрожали коленки. Кай продолжил касаться губами чувствительной кожи, и Кенсу больше не мог этого вынести. Он инстинктивно приподнял бедра, но его тут же опустили. Он издал раздраженный стон от отсутствия внимания в том месте, где его хотелось больше всего. «Кенсу». Это невесомое дыхание над его эрекцией. Он потянул парня за волосы, чтобы ускорить контакт, но Кай не двигался. «Кенсу». Его глаза медленно открылись, зрение покрылось дымкой, когда он приподнялся на локтях. Во взгляде Кая выражалось слишком много эмоций, и они эхом отзывались у Кенсу в груди. И все, о чем он мог думать в этот момент, было «пожалуйста, пусть это не окажется сном». «Могу я…», он осекся, опуская взгляд, а затем поднимая его снова, «Можем мы не останавливаться в этот раз?» Кенсу улыбнулся, тело согревало нечто большее, чем просто желание, и он кивнул в знак согласия. Не то, что бы он не хотел секса; просто свершение этого всегда пугало его. Но здесь, в знакомой кровати, на простынях, пахнущими ими обоими, это не казалось такой уж проблемой. Это казалось естественным. И это именно так, как хотел Кенсу. Кай навис над ним, протягиваясь к боковой тумбочке, чтобы взять оттуда кое-что, и только тогда до Кенсу дошло, что это все, наконец, реально происходило. Он попытался сохранить дыхание ровным, но в этот момент чужой рот накрыл его член. Серия задыхающихся стонов сорвалась с его губ, он снова откинул голову назад. Простыни из хлопкового трикотажа были мягкими в его сжатых кулаках и под напряженной спиной. Кай заглатывал глубоко, одна его рука удерживала Кенсу, и на смену всему волнению пришло желание – острое и раскаленное добела. Звук открываемой крышки пузырька утонул в рваных вздохах, а потом Кенсу почувствовал холодное прикосновение. Он еще сильнее схватился за простыни. Рот на его члене отвлекал его от неудобного ощущения скользящего пальца Кая. Второй палец, и стало сложно фокусироваться на языке, ласкающим его головку. Три пальца, и ладонь провела по его напряженному животу, пытаясь успокоить его. Грудь Кенсу беспорядочно вздымалась и опускалась, слишком часто захватывая воздух. Ведь в какой-то момент ему будет хорошо, верно? Хныканье, перемешанное с его тяжелыми вздохами, сдавило его горло, из-за этого становилось трудно получить достаточное количество воздуха в легкие. Паника была готова вырваться наружу, когда Кай протолкнул пальцы чуть глубже. «Ах», с его губ сорвался удивленный выдох. Он почувствовал довольное мычание вокруг своего члена. Кай старался сделать так, чтобы касаться этой точки снова и снова. Кенсу отпустил простыни и взял Кая за волосы, его тело медленно двигалось под его пальцами. Его губы были мокрыми, кожа блестела от пота, а волосы прилипали к вискам. Сдержанность и тревоги были стерты стонами и кипящим жаром – этот приятный поворот к удовольствию накрывал его с головой. «Кай». Он был готов, готов как никогда раньше, и он был слишком близок к разрядке, чтобы его заботил тот факт, что он уже начинал умолять его сделать это. Кай отстранился, его губы были влажными, они покраснели вокруг уголков. Звук открывающейся упаковки презерватива наполнил грудную клетку Кенсу нервным возбуждением. Он закусил нижнюю губу, и не мог разобраться в том, что чувствует, потому что все смешалось и переплелось. Просунув руки под ногами Кенсу, Кай приподнял его бедра, он навис над парнем и прошептал ему в губы, «Я так хотел тебя, вот так, подо мной, я хотел этого так долго». Эти слова вызвали волну жара внутри него как раз во время. Кай вошел в него с низким стоном, медленно и осторожно, останавливаясь с каждым сантиметром, чтобы у Кенсу была возможность привыкнуть. Все было трудно – дышать, думать, расслабиться. Он напрягался с каждым толчком внутрь, сжимая брови и открывая рот. «Посмотри на меня». Голос Кая был напряженным, но нежным, и Кенсу подчинился, открыв глаза, чтобы увидеть перед собой великолепное тело в ореоле мягкого света. «Расслабься». Он так и сделал, произнеся слабое «Окей», когда был готов. Они начали медленно, и Кенсу был искренне за это благодарен, однако ему все еще было больно. Он снова закрыл глаза, его лицо все еще кривилось, он не мог ни на чем сосредоточиться, кроме того, что жар покидал его. Кай двигался в устойчивом ритме, и Кенсу немного изменил положение, чтобы их тела были ближе, он надеялся, что хотя бы поцелуй сможет стать хоть каким-то отвлечением. И именно в этот момент он нашел нужный угол. Негромкий вскрик разорвал его горло, и это не осталось незамеченным. Кай замедлился, и Кенсу поймал его взгляд. На лице парня была ухмылка, нечто звериное и победоносное, и Кай вдруг начал добавлять больше силы, вбиваясь в его бедра. И чистый, текучий жар внутри Кенсу разгорелся до бушующего пожара. Это было почти зверски, эта смесь из боли со жгучим удовольствием. Он пытался сохранить себя в руках, но с треском провалился. Его голова была откинута назад, он боролся за воздух, пока выпускал из себя серии бездыханных «Фак», «Да», «Сюда», и всегда только «Кай, Кай, Кай». Он сгорал заживо, все вокруг казалось слишком тесным, и Кай нагнулся к нему, поставив руки по обе стороны, толкаясь еще глубже, и тяжело дышал над ухом Кенсу. «Хорошо». Это было одним шумным выдохом. «Как же..блять..в тебе хорошо». Его ладонь пробралась между их телами и обернулась вокруг члена Кенсу, размазывая смазку с его кончика. Он терялся, его ногти впивались в спину Кая и его волосы. Звуки от столкновения их тел и шумные выдохи у его слишком чувствительного уха были единственным, что он мог слышать, они заглушали даже его собственное слишком громкое сердцебиение. Ритмичные точки между его ног начали срываться с темпа. Кай был близок к концу, а Кенсу был даже еще ближе. Он пытался держаться так долго, как только мог, пока, наконец, не сдался. Оргазм ударил по нему сильно, все тело напряглось и изогнулось. Голова чуть приподнялась с подушки, в его горле застыл безмолвный крик. Ему казалось, что сейчас он умирал самым потрясающим способом, кипящее напряжение, наконец, ломалось, его голова упала назад с выдохом, «Черт». «Фак...» Это был долгий, приглушенный стон, изданный в кожу прямо под ухом Кенсу. Кай тоже достиг предела, все его тело было твердым, напряженным. Они доводили оргазм до самого конца, чуть ли не до боли, наконец, замедляясь чтобы просто вздохнуть. Кенсу не открывал глаз; сон грозился забрать его прямо сейчас. Кай уткнулся в его влажные волосы, зарываясь в них носом, и даже в таком изнуренном состоянии, покрытый потом и спермой, Кенсу засмеялся и сжал его в своих объятиях.