Street Rats

Улицы внизу были завалены снежными сугробами, которые делали и без того узкие дорожки еще более загруженными. Окно квартиры на одиннадцатом этаже замерзло от холода снаружи, но внутри оно было согрето теплом тел, наполняющих помещение, и музыкой, льющейся из колонок. Рождественские огоньки сверкали вокруг дверных рам, и Кенсу нравилось то, как они отражались в глазах людей. «На что ты уставился такими глазами?», рот Кая оказался слишком близко к его уху. Глубокий голос заставил его вздрогнуть, а холодная банка, сжатая в его ладони, заставила его поежиться. Кенсу открыл пиво и сделал глоток, опираясь спиной на барную стойку. «Я просто поражен, что здесь столько людей». Кай обернул руку вокруг его талии и сказал, «Еще не все собрались». Кенсу с любопытством взглянул на него. «Ты милый». И лицо Кенсу тут же приняло насмешливо-обиженное выражение. Вечеринка в честь рождества была идеей Лухана, той самой, которая пришла ему в голову совершенно неожиданно всего пару дней назад, ну или, по крайней мере, так сказали Кенсу. Он был на работе, когда этот спонтанный план взорвался посреди их гостиной. Люди были приглашены, украшения были куплены, а список самого необходимого был уже составлен к тому моменту, когда он зашел в дом и увидел эту картину. Он подумывал о том, чтобы пригласить Бэкхена с Чанелем, но немедленно отказался от этой идеи. Эти двое, скорее всего, хотели бы провести этот праздник вместе. В любом случае, у него и так были планы на то, чтобы увидеться с ними в день праздника. Чего же еще не хватало кануну рождества? Вечеринка должна была начаться еще пару часов назад, однако все предпочли пафосно опоздать, и атмосфера в квартире стала оживляться лишь намного позже задуманного. Напитки текли рекой, все так же были в восторге от артишоков Кенсу и имбирного печенья Кая. Кенсу почти не был знаком ни с кем из пришедших, не считая их стандартной компании из четырех человек. Здесь были и несколько коллег с работы Кая, Минсок, которого он уже встречал пару раз к этому времени, Чондэ, которого Кенсу видел впервые. Сехун тоже представил ему нескольких своих друзей, они быстро поприветствовали его, и только одного из них, Исина, Кенсу действительно запомнил. Все это благодаря его впечатляющим ямочкам на щеках. Их было трудно не заметить. Кенсу отметил, что компания Сехуна вполне нормально относилась к тому факту, что он встречался с одним из их учителей. Может быть именно поэтому, или потому, что Сехуну было действительно все равно, он постоянно целовал своего Лухана, с особенной демонстрацией, когда они оказывались под веточкой омелы. Кай все время находился рядом с Кенсу, однако старший все никак не мог отделаться от странного чувства, прицепившегося к нему. Он был переполнен. Все это было для него в новинку, все это общение. Он хотел веселиться, но он не знал с чего начать. Алюминиевая банка звякнула, встретившись с его собственной, и он увидел подошедшего Кая с одной из его таинственных улыбок на лице. Он спрятал ее за долгим глотком. «Ты чего-то мне не договариваешь?», Кенсу знал, что все это было не просто так; Кай вел себя очень подозрительно. Подарок? Но они договорились подождать с этим до следующей ночи. Но что тогда? «Ты скоро увидишь». Голос Кая звучал очень легко. Он обнял его крепче. «Давай выпьем». «Но ты же еще несовершеннолетний». «Мне осталось совсем немного до дня рождения». Кенсу фыркнул, но, так или иначе, выпил, его щеки разогрелись, когда он закончил свое пиво. Сехун впихнул еще одну банку в его ладонь как раз тогда, когда Лухан открыл дверь, чтобы впустить вновь прибывших гостей. И от тех, кого он там увидел, Кенсу чуть было не выронил свой напиток. «Бэкхен!» Музыка и общий шум голосов заглушили его. Он использовал Кая в качестве опоры, приподнимаясь на мысочки и махая рукой, чтобы его хотя бы могли заметить, раз не могли услышать. Его лучший друг взглянул на него, поднимая руку и улыбаясь. Позади него возвышался его бойфренд, который передавал Лухану очередную бутылку с выпивкой. «Хэй, хэй!», приветствовал Бэкхен, когда их с Чанелем верхняя одежда была снята, а в их руках уже находились напитки. «Прости за то, что мы опоздали. В канун рождества очень трудно поймать такси». «Да, ну конечно, во всем виноваты такси», засмеялся Чанель, но тут же заскулил, когда Бэкхен стукнул его. Краснея, Кенсу смотрел то на эту парочку, то на понимающую улыбку своего бойфренда, а затем в сторону. «Я даже не знал, что вы придете». Румянец на его щеках усилился еще больше от этих слов, и он неуклюже попытался переключить тему разговора на что-нибудь другое. Теперь настала очередь Кая засмеяться, а затем заскулить. «Кто вас пригласил?» «Что ж, это был не ты». Бэкхен ткнул пальцем в грудь своего друга. «Кай позвонил мне». «Разве у вас уже не было своих планов?» Кенсу сделал еще один глоток, ощущая, как напиток опускается в его желудок и согревает его изнутри. Бэкхен извинился за неловкий смех, когда посмотрел на Чанеля. «Это был простой ужин, ничего особенного», ответил низкий голос, «Здесь веселее. И мне никогда раньше не позволяли отдыхать с вами». Чанель выглядел таким искренним, что Кенсу почувствовал внутри себя укол вины. «Ну, я рад, что вы смогли прийти», вмешался Кай, поднимая свою банку, «Счастливого рождества!» Лухан материализовался буквально из ниоткуда позади Чанеля, на его лице красовалась ухмылка. «Что это было?» Его лицо чуть раскраснелось. «Ты о чем?», спросил Кенсу с легким страхом в голосе, когда увидел, как Сехун поставил несколько стопок на барную стойку. К ним прилагались дольки лайма. «Что Кай только что сказал?» Бэкхен замотал головой и сделал какой-то странный жест рукой, но Кенсу все равно ответил, смущенный и сбитый с толку, «Счастливого рождества?» Лухан довольно кивнул. «Больше шотов для голубков!» «Что вы делаете?», спросил Кай, уставившись на Сехуна, который держал сразу несколько стопок в одной руке и дольки лайма в другой. «Я ненавижу текилу!» «Это просто игра такая, для вечеринки». Сехун передал Кенсу его шот. Он никогда прежде не пробовал текилу; он тянул время, смотря на Кая для наглядного примера. «Зачем мы это делаем?» Кенсу не столько жаловался, сколько хотел раскрыть эту тайну. На лице Сехуна появилась улыбка, которая совпадала с улыбкой Лухана. «Ты сказал волшебные слова». «Какие слова?!» Кенсу подносил стопку к своим губам, когда заговорил Кай. «Где соль?» Кенсу выпил свой шот, скорчив лицо, он ненавидел то, что напиток по вкусу напоминал кислоту и сжигал все внутри него. Встряхнув головой, он посмотрел на Кая, который все еще мешкал. Кенсу казалось, что его язык был покрыт маслом. По вкусу это было похоже на рвоту. Почему люди вообще пьют такое? Затем на него нашла волна чего-то кислого, заглушая огонь в горле и забирая ядовитый привкус. Он притормозил на мгновение, пробуя дольку лайма, которую Бэкхен впихнул ему в рот. «Ты должен был сразу закусить лаймом, идиот». Лицо Кенсу скривилось, «А мне-то откуда было это знать?!» «У тебя так же должна была быть соль», Кай говорил, обращаясь к Сехуну. «Смотри и учись», сказал Сехун. Продолжил он тем, что притянул Лухана к себе, лизнул его шею, выпил шот с текилой, и закусил лаймом. При этом он умудрялся выглядеть элегантно все это время. Румянец на щеках Кенсу стал в два раза гуще. Потом он почувствовал чужой рот на своей шее, и теперь он практически пылал. С хриплым шепотом, он попытался найти ухо Кая, «Ты можешь не делать этого перед Бэ— » Кай выпил свою порцию без колебаний и выбросил лайм, вместо этого предпочтя заткнуть Кенсу поцелуем. Он легко получил доступ в его открытый от удивления рот, лаская его язык, все еще покрытый цитрусом. Слабо оттолкнув его от себя, Кенсу отстранился. «Ты можешь не делать этого, а?» Он взглянул на Бэкхена, который был поглощен разговором со своим парнем и Луханом. «Видишь?», голос раздался намного ближе, чем он ожидал, «Никому нет дела». Расслабив губы, он позволил заключить себя в объятия. Руки Кая казались тяжелыми на его бедрах, и в этот раз он уже был готов к поцелую. «Счастливого рождества, Кенсу», прозвучало на его губах, дыхание Кая опьяняло его. Он почувствовал легкое головокружение. «Счастливого рождества, Кай». «Оп! Сразу два подряд!», кажется, Сехун даже не сдвинулся со своего места за барной стойкой, и тот факт, что у них был свидетель, заставил Кенсу задрожать. Спиртное было разлито по стопкам, а Бэкхен, наконец, вернулся к ним. «Что происходит?» Он звучал как мамочка. «Я оставил вас меньше, чем на минуту, а вы снова говорите «Счастливого рождества»?!» «Теперь уже три шота!» Лухан восторженно наливал еще больше, Бэкхен удрученно вздохнул в знак поражения, и Кенсу посмотрел на него с извиняющимся взглядом. Во второй раз глотать было сложнее, но Кенсу даже не вздрогнул когда почувствовал язык Кая на своей шее, или когда услышал удар стакана Бэкхена о стол. Он почувствовал тяжесть, а его руки двигались не совсем так, как ему хотелось. Кай дал ему дольку лайма, его лицо искривилось от кислоты. «Кажется ты не в восторге от этого, да?» Кай казался намного более устойчивым, чем он. «Нет». Кенсу замотал головой, но тут же пожалел об этом. «Тогда остановимся на одном пиве». «Я хочу шот!», заговорил Чанель позади Бэкхена. Кенсу заметил, как его рука прошлась вниз по спине его друга. Бабочки внутри него снова оживились. «Счастливого рож—» Ладонь Бэкхена закрыла его рот, и Бэк прошипел, «Прекрати. Не хватало, чтобы и ты тоже напился». «...дества!», звук был заглушен ладонью, но слова были достаточно ясны, чтобы хозяева их услышали. Чанель заулыбался, и Бэкхен изо всех сил пытался сдержать себя, чтобы не улыбнуться ему в ответ. Почему-то, это заставило Кенсу рассмеяться. Он не понимал почему, но когда попытался об этом подумать, то понял, что его мозг уже перешел к другой теме. «О, Бэк, ты же никогда не был здесь!» Он схватил своего лучшего друга за руку, переплетая их пальцы. Ладошка Бэкхена крепко прижалась к его руке. «Я проведу для тебя экскурсию». Чанель махнул на них рукой, а Кай просто посмотрел на них, отводя взгляд, чтобы поговорить с кем-нибудь из гостей. Кенсу таскал Бэкхена от одного места к другому, показывая ванную, коллекцию старых фильмов, комнату Сехуна. Кошки были рады посетителям, Бэкхен с осторожностью гладил их и подпрыгнул от удивления, когда грубый маленький язычок лизнул его руку. Кенсу смеялся до слез, а Бэкхен просто смеялся над Кенсу. Когда они дошли до комнаты Кая, младший плюхнулся прямо на заправленную кровать, а Бэкхен лег рядом с ним. Он уставился в потолок, глаза с трудом могли фокусироваться на одном месте. Бэкхен со своей стороны привлек его внимание, «Мне нравится твоя квартира». «Да, мне самому нравится». Это звучало немного странно. Это ведь была не совсем его квартира. «Ничего, что Чанель остался там?» «С ним все будет в порядке, он хорошо ладит с людьми». «Оу?» Кенсу перевернулся, положив голову на свои ладони, и полностью обратил свое внимание на Бэкхена. Когда они лежали вот так, казалось, что они снова вернулись в свой дом. Поэтому Кенсу чувствовал себя уютно, счастливо – он начал медленно болтать ногами из стороны в сторону. Алкоголь впитался в его конечности, расслабляя их. «Он общительный человек, противоположность мне, в этом отношении. На самом деле, совсем не сложно было уговорить его пойти на эту вечеринку, он обожает новые знакомства». Кенсу улыбнулся, и Бэкхен улыбнулся в ответ, перевернувшись и почти придавив младшего. Раздался бездыханный смех, приглушенный рубашкой Бэкхена. Кенсу не оттолкнул своего друга. Ему было слишком лениво и хорошо. «Кажется, это было так давно, когда мы могли быть рядом вот так. Лежать вместе вот так». Слова Кенсу вспорхнули так легко, но опустились они тяжело и печально. «Ага». Бэкхен перевернулся назад. «Мы обязаны провести канун Нового Года у нас дома, вместе». Кенсу оттолкнулся от кровати, движение вызвало у него головокружение. «Последняя ночь. Наш последний шанс побыть там. Нам нужно как следует сказать..», он осекся, прежде чем продолжить. Он знал, как сильно Кенсу ненавидел это слово. «Прощай нашей прежней жизни». Кенсу смотрел на него и не знал, что ответить, когда дверь в спальню распахнулась без стука. «Счастливого рождества, придурки». Крис выглядывал из дверного проема вместе с Тао. Они выглядели счастливыми, вечеринка вокруг них просачивалась в комнату вместе с музыкальными битами и шумом голосов. Кенсу не мог заставить себя держаться за прошлое, когда настоящее вот так врывалось в него и проходило сквозь тело, его грудная клетка вибрировала от тяжелых басов. «Счастливого рождества!» Лучшие друзья сказали это в унисон и засмеялись, когда Сехун и Лухан прибыли как по команде, держа в руках стопки и дольки лайма. Чанель был неподалеку, его щеки порозовели от улыбок. Поддавшись импульсу, Кенсу нагнулся и лизнул шею Бэкхена, прежде чем осушить свою стопку; он захихикал, когда его друг сделал то же самое. Где-то позади Криса он увидел Кая, который нахмурился при виде этой картины, и засмеялся снова. __________________________________________________ Было тепло, воздух между ними казался несуществующим, потому что они дышали друг другом. Кенсу не мог вспомнить, каким образом они оказались здесь, запутавшись в простынях, их одежда потеряна где-то в процессе перемещения от вечеринки к спальне. Он все еще чувствовал их, басы в своей грудной клетке, и в какой-то момент он осознал, что еще было не так уж поздно, как казалось. После четвертого шота все слилось в единое расплывчатое пятно, пеструю массу из громких историй, неустойчивых шагов, прикосновений. Руки на его ягодицах переместились выше, лаская его талию. Ладонь провела вверх по его бедру, пальцы проникали меж его сведенных ног. Бэкхен и Чанель ушли, он помнил это. Они закрылись в ванной, Кенсу боялся, что Бэкхену стало нехорошо. Когда они вышли оттуда, раскрасневшиеся, волосы Бэкхена были в беспорядке, Кенсу заволновался еще больше. Затем, он услышал шепот над своим ухом. «С ними все хорошо, они просто развлекаются». И Кенсу помнил, как он повернулся, все было размыто, его глаза полуприкрыты. Он не понял того, что Кай пытался ему сказать, но ему нравилось то чувство, которое возникало в нем из-за его голоса. «Нам следует тоже немного поразвлечься». Рот Кая был очень приятным, его губы были влажными, и Кенсу дрожал от давления. Он все еще слышал голоса, хотя их было не так много, как раньше. Они исчезали, перемешиваясь с приглушенной музыкой, оставляя место только для Кая. Шумное дыхание младшего казалось медленным над открытым ртом Кенсу, руки Кая упирались в кровать, заставляя ее скрипеть, он чувствовал аромат Кая, такой головокружительный и отравляющий. Кенсу был пьян, его тело было податливым и томным, когда его ногти впивались в широкие плечи или темные локоны. «Кай». Он не был уверен, произнес ли он это, или его губы просто сформировали имя как поцелуй. Они разъединились, когда рука Кая поползла вниз по его телу, приподнимая его, с силой заставляя выгибаться его спину. Их бедра прижались друг к другу, Кенсу с трудом ловил воздух, выдавливая из своей груди жадные выдохи. Он откинул голову на подушку, его пальцы крепче хватались за темные волосы. Зубы кусали его ключицы. «Кай, еще». Он почувствовал язык Кая, ему стало слишком жарко. Влажную кожу покалывало под затяжными вздохами. «Кенсу». «Мм?» Его ладони спустились по гладкой спине, легко и невесомо. Кенсу чувствовал, как мышцы напрягаются под кончиками его пальцев. Кай был сложен намного крепче, чем он сам. «Я хочу тебя». Его смех вернулся, но теперь он казался более хриплым, чем во время вечеринки. Этот звук был предназначен только для Кая. Рот младшего прижался к его рту, сильно и уверенно, грозясь свести Кенсу с ума. Его глаза были закрыты, все смешалось перед ними, проблески цвета подкрадывались под веки, разбавляя темноту. Мысли было невозможно сформировать, и, в конце концов, он сдался, полностью погружаясь в ощущение колен, разводящих его ноги в стороны, в ощущение холодного давления и горячего рта. Кенсу просто дышал, чужие ладони проводили по его груди, одна останавливалась для того, чтобы уделить внимание его соску, а вторая продолжала опускаться ниже. Из горла Кенсу вырвался стон, когда пальцы Кая проникли в глубину. Горячий шепот покрывал внутреннюю сторону его бедер, но Кенсу не мог различить слов. Он исчезал, растворяясь до тех пор, пока не начал видеть звезды. Бесчисленное множество звезд на задней стороне его век. На мгновение он подумал о ветвях, залитых лунным светом, о зеленой траве и диване сливового цвета из их гостиной. Жар и влажность переполняли его, запирая воздух в его легких и наполняя его влагой. Он шумно выдохнул, почувствовав укус зубов, он ощутил сильную слабость в своих ногах, закинутых на крепкие плечи. Он хотел этого, и когда их тела соединились, плоть утонула в рваных вздохах и гулком рыке, Кенсу выкрикнул имя, обволакивающее его язык. «Чонин». Его колени были практически прижаты к его плечам, и он мог прогнуться, он мог вобрать его в себя полностью. Черт, это было глубоко. Он глотал воздух, но этого было недостаточно, он не видел ничего, кроме тех звезд. «Чонин». Горячие выдохи обдавали кожу Кенсу жаром, покалывая ее. Он схватился за напряженные предплечья и бицепсы, впиваясь в чужую кожу. Ему было очень хорошо. «Чонин, да». Он откинул голову назад, его брови были сведены, рот открыт. Позиция изменилась, когда ноги Кенсу опустились по сторонам, и воздух стремительно ворвался в его легкие. Сильные руки перевернули его тело, заставив его упереться в матрас коленями и руками. Кай имел его глубоко, руки Кенсу слабели от напора, и он не смог удержаться, его громкий крик был заглушен подушкой. Сильная хватка удерживала его бедра на месте, и жар проносился по его спине. «Кенсу», голос щипал его ухо, «Скажи мое имя». «Чонин». Это было едва выдохом. Ладонь парня уверенно провела по его спине, выше и выше, пока не схватилась за короткие пряди его волос. Кенсу понравилось, как вместе с этим движением желание захлестнуло их, сжимая и затягивая. Он раскачивался назад в такт с толчками, упиваясь стонами, которые срывались в ответ на это. Его заставили подняться на локти. «Громче». «Чонин!» Ладонь Кая отпустила его волосы, опускаясь вниз к его груди, пальцы оказались поверх его сердца. Его удары были беспорядочными, оно сильно ударялось о ребра, срываясь вниз с каждым толчком. «Черт», выдавил Кенсу из себя. Его голова откинулась назад без требовательного захвата чужих пальцев. «Сюда». Он терял себя. «Чонин, да». Жар взрывался внутри него каждый раз, когда он подавался назад навстречу каждому движению бедер Кая. Его рука обернулась вокруг члена Кенсу, проводя по нему наравне с толчками. Кенсу сбился с ритма, когда оргазм порвал его на части, выбивая из него немой крик. Его шея напряглась, пульс громко стучал в ушах. Это было потрясающее чувство, когда огонь растапливал его изнутри, изливаясь наружу, пока его тело не задрожало, пытаясь сохранить равновесие. Толчки внутри него замедлились, останавливаясь в глубине, а руки вцепились в его бока. Его собственное имя звучало идеально в виде рваных стонов на родных губах. Когда он, наконец, опустился на матрас, Кенсу все еще видел звезды.